Лорд-мошенник

Глава 28

После того как Алисия по непонятной для Трэвиса причине одним величественным жестом свела на нет все то, чего он так долго добивался, ярость, будоражившая его кровь, отступила. Он ведь защищал не только свое, но и ее имя. Неужели она думала, что он мог разойтись с этим мерзавцем, удовлетворившись сочувственным похлопыванием по плечу и словами типа «извини, старик, ты проиграл»?

Не обращая больше внимания на скорчившегося на полу щеголя, Трэвис торопливо направился к выходу. Он не мог упустить ее на этот раз. Они, в конце концов, взяли на себя обязательства, и он проследит, чтобы они были выполнены — если придется, даже под дулом пистолета.

Предвидя реакцию Трэвиса, Алисия чуть ли не бегом вернулась в дом отца, приказав слугам не пускать Трэвиса, и закрылась в своей комнате. Отец уехал в очередную деловую поездку, но скоро должна была прийти Летиция. Женщине будет легче понять ее поведение.

Лежащую на кровати Алисию сотрясала дрожь. Пытаясь унять ее, она натянула на себя одеяло и принялась размышлять над последствиями своего поступка. Она перечеркнула свое будущее, свои надежды, бросила отца своего ребенка. С ума она сошла, что ли?

Алисия прижала руку к животу в безотчетном порыве защитить зарождающуюся в ней новую жизнь и расплакалась. Трэвис вернется, причина ее плача была не в этом. Он будет с ума сходить от ярости, но он вернется. В его плане проникновения в местное общество она занимает слишком важное место, поэтому так просто от него не отделаться. Но это единственное, что ему нужно от нее. Почему она была так слепа и до сих пор не думала об этом?

Трэвис не изменился, да и не хотел меняться. Это она приписывала ему качества, которыми он никогда не обладал. Он жестокий дикарь, склонный к пьянству, дракам и разврату. Как ей могло прийти в голову, что он остепенится и станет преданным и любящим мужем? Сделав ей ребенка, он теперь спокойно займется своими делами. Несомненно, проблемы, связанные с выбором времени и способом уединиться для занятий с ней любовью, не давали ему соскучиться в последние месяцы, но после женитьбы все это наверняка пройдет. И что он предпримет для удовлетворения своих низменных желаний? Насилие? Она не может рисковать теперь, когда ждет ребенка.

Потрясенная бешеной яростью в глазах Трэвиса, Алисия не могла мыслить логически. Единственной ее мыслью было убежать отсюда, убежать от насилия, которое Трэвис мог привнести в ее жизнь, от клокотавшей внутри ненависти. Она думала, что рядом с Трэвисом обретет умиротворение и покой, о которых мечтала, но, как оказалось, только обманывала себя. А что такой дикарь может сделать с ней и ребенком в порыве гнева? И что ей делать, если он обратит свой гнев против нее? Алисия не могла рисковать. На этот раз она не потеряет ребенка. Ей нужно найти в себе силы, чтобы держаться подальше от Трэвиса, как пьянице — от бутылки, при этом она отдавала себе отчет, как она слаба. Ей нужно найти какое-нибудь средство.

Алисия знала только одно такое средство. Пьяница может выкинуть бутылку. От Трэвиса так легко не отделаться. Рано или поздно он найдет способ найти ее, умаслить медовыми речами и заставить сделать то, что ей ни в коем случае делать нельзя. Вместо того чтобы прятать бутылку, она спрячется сама.

Единственный способ — это покинуть Сент-Луис. Ей уже приходилось поступать таким образом, и она знала, что надо делать. Если все тщательно спланировать, то это может сработать. Прежде всего нужно хранить это в тайне от Бекки. Преданность служанки была, мягко говоря, под большим вопросом.

Прочитав полученную из дома Стэнфорда записку, Трэвис скомкал ее и бросил в реку. Летиция обещала образумить Алисию, как только та успокоится, но Трэвис достаточно хорошо знал свою невесту. Ему понадобились месяцы, чтобы сломать прочные барьеры, которыми она окружила себя. Если придется делать это снова, может случиться всякое. Это совершенно исключено. Нужно непременно объяснить ей причину своего поведения.

Когда Бекки удалось выбраться из дома и сообщить Трэвису, что Алисия заперлась в комнате с дорожным сундуком, он почувствовал, что его надежды на будущее утекают, как песок сквозь пальцы. Он не может дать ей уйти. Не даст. Если она считает его таким же бесхребетным, как тот филадельфийский червяк, то он докажет ей обратное. Пусть не по закону, но она его жена, и он будет бороться за нее до последнего вздоха.

Обуреваемый такими мыслями, Трэвис обстоятельно продумал свои дальнейшие действия. Он предугадывал поступки Алисии. В это время года движение лодок по реке было интенсивным. На одной из них за скромную плату удалось отправить Тедди. Алисия, несомненно, постарается воспользоваться тем же транспортом. Для того чтобы догадаться об этом и позаботиться о принятии соответствующих мер, не требовалось незаурядных способностей.

На следующее утро на задворках дома Стэнфорда появился наемный фургон. Алисия тихо провела кучера в дом за сундуком, затем пошла вслед за ним и проследила, как он загрузил сундук в фургон. За несколько монет он довез ее до реки, и это оказалось так просто!

Она легко нашла килевую лодку, соответствующую описанию поваренка. У подножия холма это была единственная пришвартованная к берегу лодка. Как было обещано в записке, на борту уже сновали люди, готовясь к отплытию. Они успеют уйти еще до рассвета.

После того как Алисия отплывет, поваренок может вспомнить об обмене записками, но будет уже поздно. Течение унесет ее вниз по реке. Даже Трэвису не удастся ее догнать. На этот раз ей нужно быть особенно осторожной и воспользоваться другим именем, чтобы было труднее проследить ее маршрут. Она не думала, что Тедди снова последует за ней, но в том, что Трэвис попытается вернуть ее, не сомневалась. Вместе с бесшабашностью у нее проявилась небывалая находчивость.

Алисия уповала на то, что по пути не встретится с Тедди, хотя не была уверена в том, что он теперь сможет ей помешать, если бы даже такая встреча и состоялась. Ей предстоит просто посмотреть города, в которых они будут останавливаться, и выбрать, в каком из них она будет жить. Ласкало слух название Новый Орлеан. Она подумала, достаточно ли этот город велик, чтобы можно было в нем затеряться.

Алисия с закрытым длинной серой вуалью лицом поднялась на борт судна в сопровождении кучера. Лучше было бы, конечно, плыть в плоскодонной лодке вместе с семьями колонистов, но такие лодки редко отправлялись отсюда на юг. Капитан пообещал ей уединенное место рядом с багажом, кроме того, килевая лодка быстроходнее. В общем, надо рискнуть.

Судно отчалило, как только кучер сошел на берег. Один-два человека из экипажа показались ей знакомыми, но шкипер был ей точно незнаком. Алисия облегченно вздохнула. Ей все удалось!

Несмотря на позднюю весну, теплая погода до сих пор так и не установилась. После необычно суровой зимы и дождливой весны казалось, что лето никогда не наступит.

Высматривая немногие знакомые места на берегу, мимо которых они проплывали, Алисия плотнее запахнула теплое пальто. Неужели она действительно покидала этот город? Ей с трудом в это верилось. Она надеялась, что отец простит ее.

Она беспокойно расхаживала по палубе, предпочитая находиться здесь, а не в душном помещении. Действовать легче, чем думать. Движение поможет отвлечься от мыслей. Скоро они должны достигнуть причала вблизи того места, где должен был находиться их дом. Интересно, что будет с заказанной ею мебелью? Однако лучше об этом не думать. Нервничая, она отвернулась и перешла к другому борту, чтобы не смотреть и не вспоминать. Жестокая вчерашняя сцена снова и снова возникала в ее памяти.

Солнечные лучи коснулись поверхности реки через несколько часов после рассвета. Они уже миновали причал Трэвиса. Алисия почувствовала себя более уверенно и снова повернулась к знакомому берегу. Розовые цветы багряника виднелись в диких лесных зарослях, образуя цветные пятна, различимые между голыми ветвями деревьев. Никогда прежде Алисии не приходилось видеть такой трогательной картины, но душевного подъема она не испытывала. Наверное, она никогда больше не увидит эти берега. Нужно настраиваться на предстоящую жизнь в городских условиях.

Алисия уже собралась вернуться в каюту, когда лодка вдруг начала поворачивать к берегу. Для обеда было еще рано. На пустынном берегу не было видно никакого подобия причала. Почему же они решили остановиться?

Алисию охватила безотчетная тревога. Она лихорадочно перебирала в уме возможные причины такого маневра, а глаза ее настороженно оглядывали палубу. Она увидела выходящего из каюты мужчину и все поняла. Трэвис!

Даже не взглянув в ее сторону, Трэвис взялся за основной шест, направляя лодку к маленькому голому участку берега. Воздух достаточно прогрелся, и он обходился без пальто и сюртука, резкие порывы ветра раздували его рубашку. При ярком солнечном свете четче, чем обычно, проступали индейские черты его лица. Алисия ощутила страх и стиснула зубы. У нее не было ни тени сомнения насчет того, что ее самым банальным образом похитили. Куда он поведет ее?

Ей не пришлось долго ожидать ответа на свой вопрос. Вот ее сундук полетел за борт, а к ней направился Трэвис. Его глаза потемнели от бешенства, чего он раньше никогда не проявлял в отношениях с Алисией, и она в страхе попятилась от него. Она могла бы прыгнуть за борт, но не решилась. Быстрое течение сразу же далеко отнесло бы ее, но это было равносильно самоубийству. Она не умела плавать. Она могла бы спрыгнуть на берег и побежать, но в густых зарослях ей далеко не уйти. Да и следовало признать, что в любом случае Трэвис легко догнал бы ее. Она оказалась в ловушке.

Трэвис только взглянул на ее решительно сжатые губы и посчитал лишним даже разговаривать с ней. Он просто схватил ее, забросил себе на плечо и сошел на берег. Коротким взмахом руки он подал знак команде, что они могут отчаливать. Свою брыкающуюся и визжащую ношу он опустил на землю только после того, как лодка отошла от берега и, подхваченная течением, устремилась вниз по реке.

Алисия занесла руку, чтобы пощечиной снять с лица Трэвиса выражение жестокой радости, но он схватил ее ладонь и заломил ей руку за спину, так что она оказалась прижатой к его груди.

— Не начинай того, что не сможешь закончить, Алисия. Сейчас ты на моей территории. Постарайся следовать правилам, принятым там, куда ты попадешь. Я поделюсь с тобой своим опытом, так что будь начеку.

Не пускаясь в дальнейшие объяснения, Трэвис зашагал вверх по извилистой тропке, приглашая Алисию следовать за ним. В какое-то мгновение Алисия решила пойти в другом направлении, но, окинув взглядом берег, поняла безрассудность такого шага. Стоит ей попытаться пробиться сквозь эти заросли, как ее туфельки и платье будут изодраны в клочья. Ей следовало помнить первый урок Трэвиса: одеваться нужно сообразно условиям путешествия.

Однако сейчас это не имело значения. .Даже если бы Трэвис позволил ей убежать, она не смогла бы выжить в этих диких местах. Да он и не позволит. Алисия неохотно поплелась за Трэвисом. Сундук остался на берегу.

Поднявшись наверх, они оказались на краю заботливо возделанного кукурузного поля. Из-за поздней весны зеленые побеги были еще невысоки, но вполне узнаваемы. Алисия осмотрелась в поисках какого-нибудь фермерского дома, в котором могли бы жить те, кто засеял это поле. Может быть, удастся вызвать у них сочувствие, и они помогут ей освободиться от этого злобного человека?

То, что она увидела, заставило ее задрожать и окончательно лишило присутствия духа. На дальнем конце поля, насколько мог охватить взгляд, выстроились островерхие вигвамы индейцев племени Трэвиса. С этого расстояния были заметны дымки, курившиеся над вигвамами, и передвигавшиеся по территории деревни маленькие фигурки.

Похищена, да еще в плену у индейцев! Это казалось нереальным.

Сдерживая слезы отчаяния, Алисия молча шагала вперед. Лучше бы она убежала. Может быть, тогда она погибла бы под градом стрел. Такой финал был бы предпочтительнее любого другого. Или Трэвис просто догнал бы ее, приволок на середину этого поля и избил или изнасиловал ее, а может быть, сделал и то и другое. Он так зол, что вполне мог на это пойти.

Она была уверена, что его крутой нрав рано или поздно проявится, но она предпочла бы, чтобы это произошло как можно позже. Время должно смягчить его гнев, и тогда наконец возобладает логика. Трэвиса нельзя было назвать глупцом. Он, несомненно, понимает, что держать ее здесь небезопасно для него и для его людей. Индейцы поддерживают торговые отношения с городом, и кто-нибудь обязательно узнает, что здесь насильно удерживают белую женщину. Но сколько времени понадобится для этого?

Отец решит, что она отправилась вниз по реке. Могут пройти недели и месяцы, прежде чем он обнаружит, что это не так. К этому времени уже будет видно, что она ждет ребенка, и тогда деваться ей будет некуда. Невыплаканные слезы жгли глаза, но Алисия( гордо подняв голову, старалась не думать о маячившей перед ней перспективе. Она найдет выход из этой ситуации.

Трэвис молча вел ее по деревне. Дети подбегали, чтобы поглазеть на нее, а матери ругали их и затаскивали в хижины. Только несколько старых женщин удосужились бросить на них любопытные взгляды, хотя Алисия чувствовала, что за их продвижением следят невидимые наблюдатели. Никто даже не пытался преградить им путь, и Алисия поняла, что Трэвис здесь свой человек.

Они остановились перед большей, чем другие, и продолговатой хижиной. Закрывавший дверной проем полог был откинут для проветривания. Трэвис показал жестом, чтобы Алисия входила первой. Она гневно взглянула на него, но шагнула внутрь хижины. Спорить было бесполезно. Трэвис последовал за ней.

Алисия огляделась. Худощавая полуголая индианка готовила какое-то варево в котелке на открытом огне. Она удивленно посмотрела на вошедших, но, узнав Трэвиса, приветливо улыбнулась. Отводя взгляд от обнаженной груди женщины, Алисия терзалась вопросом: позволительно ли этим индейцам иметь двух жен? Она слышала, что такие семьи не редкость в некоторых индейских племенах. Чего ей не хватало в жизни, так это стать второй женой Трэвиса.

Но разговор между Трэвисом и женщиной оказался вполне нейтральным, и Алисия отказалась от попытки вникнуть в смысл быстро произносимых ими слов на незнакомом языке. Пол в хижине был земляным, но высокий потолок позволял Алисии свободно стоять в полный рост. Часть пола была покрыта цветными одеялами. В одном углу стояли корзины, содержимое которых она затруднялась определить. В другом углу висела связка мехов. Неужели Трэвис решил, что она согласится жить в подобных условиях?

Он ничего не говорил о своих намерениях. Наказав Алисии оставаться с женщиной, которую Трэвис как-то назвал по имени (что-то похожее на Хомасини), он нырнул в дверной проем и исчез.

Оставшись наедине с незнакомой женщиной, которая не могла даже разговаривать на ее языке, в совершенно чуждой для нее обстановке, Алисия едва не запаниковала и не бросилась вслед за Трэвисом. Только гордость не позволила ей сделать это. С напускной отвагой она встретила взгляд индианки. По крайней мере Трэвис не стал при помощи кулаков вымещать на ней злость. Пока не стал.

При мысли о том, что может произойти с наступлением ночи, Алисию охватила дрожь. Ей отчаянно не хватало смелости, чтобы убежать отсюда. Страх перед неизвестностью был сильнее страха перед Трэвисом. Придется остаться, а там будь что будет.

Индианка, которая оказалась чуть старше ее, жестом пригласила ее присесть на одеяла. Испытывавшая рядом с маленькой дикаркой неловкость из-за своего роста, Алисия воспользовалась приглашением, но неловкость осталась. Она не могла вести беседу, не знала, чем занять руки. Не могла без смущения смотреть на эту женщину. Что же ей делать?

Молодая индианка с некоторой робостью присела на расстеленное рядом одеяло и взяла одну из корзин. Широкая юбка из оленьей кожи позволяла ей скрестить ноги и примостить корзину между коленями. Алисия не могла и мечтать о такой позе, даже если бы ширина муслинового платья позволяла ей это. Она смотрела, как индианка ловко лущила что-то похожее на горох, ссыпая ядра в другую корзину.

Это не казалось трудным. Алисия протянула ладонь, и индианка наполнила ее тонкими стручками. Потребовалось время и немного ловкости, чтобы горошины не рассыпались по полу, но у Алисии вскоре это начало получаться. У нее не выходило так сноровисто, как у индианки, но теперь зато руки ее были заняты. Она была готова делать что угодно, лишь бы время текло быстрее.

Когда солнце поднялось в зенит, индианка прервала работу и зачерпнула одной, потом другой миской из сушеной тыквы варево из котелка. Алисия растерянно смотрела на предложенную ей миску с жирным бульоном. Она была голодна, но не знала, как есть это без ложки. Награждая Трэвиса теми немногими ругательствами, какие знала, Алисия едва сдерживала слезы. Она не могла так жить. Если Трэвис хотел унизить ее, то ему это удалось. Почему же он не сидит здесь и не наслаждается своим триумфом?

Урчание в животе напомнило Алисии, что ей нужно думать не только о себе. Стараясь скрыть брезгливость, она поднесла миску к губам и отпила бульона. Вкус мог бы быть и получше, но, кстати, варево оказалось вполне съедобным. Наблюдая исподтишка за действиями индианки, Алисия, подобно ей, выловила из миски пальцами толстый кусок мяса. Мясо было жестким, пальцы стали липкими от жира, зато эта пища помогла ей утолить голод.

До конца дня было еще далеко. Алисия последовала за Хомасини к реке, где они умылись и справили нужду. Алисия заметила, что индианка беременна уже несколько месяцев, и снова задалась ревнивым вопросом, не жена ли она Трэвиса? Если станет известно, что они обе беременны от него, то это будет для нее еще большим унижением. Тогда ей останется только утопиться.

К концу дня Алисия начала думать, отчего же она сразу не пошла к реке и не нашла в ней вечное упокоение. Она слышала, как в вигвамы возвращались мужчины, доносились крики игравших детей, приглушенная гортанная речь других женщин, готовивших ужин. А Трэвиса все не было, хотя Хомасини нетерпеливо поглядывала на вход каждый раз, когда там мелькала чья-нибудь тень или слышались чьи-то шаги.

Алисию немного тошнило от жирной пищи, а смешанный запах от готовящейся на многих очагах еды ничуть не способствовал возбуждению у нее аппетита. Единственное, что ей хотелось, — это завернуться в одно из одеял и, закрыв глаза, забыть об окружавшем ее мире, но она ни за что не признается в своей слабости. Выпрямив ноющую спину, она медленно нарезала какие-то корнеплоды, внося свою лепту в приготовление ужина.

Алисия уже знала, что Хомасини могла немного говорить по-английски, но стеснялась своего произношения. Бесконечно тянущийся день отбил у Алисии охоту к разговорам, так что они в основном молчали. Но сейчас раздраженная тем, что оказалась брошенной и предоставленной собственным заботам, она принялась тихо бормотать страшные проклятия в адрес Трэвиса.

Хомасини с любопытством взглянула на нее, но не прекратила взбивать жидкое тесто из кукурузной муки. Снаружи начали сгущаться сумерки, и в хижине потемнело, их лица было уже трудно различить. Почувствовав себя увереннее в темноте, Алисия начала размышлять, чем можно разбить Трэвису голову, когда он шагнет к двери. По-видимому, одну из своих угроз она произнесла вслух, потому что Хомасини вдруг испуганно вскрикнула.

— Лоунтри много работает, — заявила она в его оправдание.

Алисия удивленно посмотрела на нее.

— А я этого и не отрицаю, — хмуро согласилась она, не представляя, поняла ее индианка или нет.

Почувствовав, что Алисия не понимает, Хомасини предприняла еще одну попытку объясниться:

— Он строит вигвам, дом для тебя.

Онемев, Алисия вглядывалась в едва различимое напряженное лицо Хомасини. Эти слова могли означать только одно, но до Алисии не доходил их смысл. У Трэвиса был свой дом, фермерский дом, земля и еще много всего. Зачем ему понадобилась хижина в индейской деревне? Разве что для того, чтобы держать ее там взаперти?

Ужас перед перспективой такой жизни, наложенный на накопившуюся усталость, оказался тяжелым бременем, которое она не смогла долго выдержать. Как только Трэвис нырнул в дверной проем, Алисия подняла корзину с горохом и запустила в его голову.