Луч надежды

Глава 2

Андреа потребовалось некоторое время, чтобы понять происшедшее на ее глазах. Все случилось так быстро. Этот судорожно сжимающийся и разжимающийся кулак, этот неестественный пустой смех и пушистая желтизна с красным пятнышком… По спине Андреа пробежал озноб.

Детский плач отвлек ее от размышлений. Бедный ребенок! Подумать только, наблюдать такую жестокую сцену! Андреа быстро пробежала через ванную и постучала в дверь. Плач тотчас же прекратился. Андреа постучала еще раз.

— Кто там? — с испугом спросил детский голос.

— Меня зовут мисс Вэйд, я твоя новая учительница. Можно мне войти?

За дверью послышался шепот. Кто там мог быть? Не тот ли молодой человек?

Андреа повторила свой вопрос.

— Да, входите, — наконец ответил ребенок. Андреа открыла дверь. Она не сразу заметила Бельму, поскольку некоторое время не могла оторвать взгляда от необычайно красивого лица девочки, сидевшей в кресле-каталке. Обрамленный длинными шелковистыми локонами совершенный овал лица, огромные, еще наполненные слезами та, таинственно блестящие глаза невероятно зеленого цвета… Ноги ребенка не были прикрыты и производили впечатление абсолютно здоровых. Фелиция, по всей видимости, была невысокого роста и очень изящна. На ней была серо-голубая плиссированная юбочка и такого же цвета пуловер, который подчеркивал удивительный цвет ее глаз. Обута девочка была в мягкие туфельки поверх белых гольфов. Круглые гладенькие коленки не были как обычно у других детей помечены ссадинами и шрамами.

— Ты, конечно же, Фелиция, — улыбаясь, сказала Андреа. — Я услышала, что ты плачешь. Этот юноша… О нем нужно рассказать твоей бабушке.

— Ни в коем случае, — возразила Вельма, которая стояла у другой двери.

— Пожалуйста, не нужно, — тоже попросила Фелиция, — прошу вас!

— Почему — нет? — удивленно спросила Андреа.

— Да потому, что это ничего не даст, — печально пояснила Фелиция. Бабушка не станет наказывать Джастина, но очень будет переживать. А я так не люблю, когда она печалится.

— То есть как это, не станет наказывать? Ведь Джастин, как ты его называешь, просто опасен.

— Нет, мисс, — вмешалась в разговор Вельма, — Джастин не опасен. Просто он еще недостаточно взрослый. Видите ли, у него с головой не все в порядке, но он не причинит вреда ни одному человеку. Вам, или мне, или еще кому он точно ничего плохого не сделает.

— Но если у него не все в порядке с головой и он совершает подобные поступки, то его следует… отослать.

— То есть как это — отослать? — удивленно переспросила Вельма. — Он же член семьи.

— Он — мой дядя, — пояснила Фелиция. — Именно поэтому бабушка и огорчается, когда он совершает плохие поступки.

Было необычайно трогательно видеть, как близко к сердцу принимала эта маленькая девочка тревоги своей бабушки. Она ни при каких обстоятельствах не хотела ее огорчать.

— Вы обещаете ничего не рассказывать о случившемся? — спросила Фелиция.

— Обещаю.

Андреа сдалась не потому, что поверила в безобидность Джастина, ее по-настоящему растрогало озабоченное выражение лица девочки. В конце концов ей было всего десять лет.

— Честное слово? — настаивала Фелиция.

— Честное слово, — подтвердила Андреа, положив на сердце три пальца правой руки.

— Хорошо. — Глаза Фелиции сияли. — А вы в самом деле моя новая учительница?

— Да, и надеюсь, что мы поладим. По лицу Фелиции пробежала тень. Руки нервно теребили на коленях складки юбки.

— Вы все равно уедете, — подавленно констатировала она, — даже если мы и поладим.

— Вот этого я как раз не собираюсь делать, — пообещала Андреа. — Я намерена оставаться тут очень долго.

— Другие тоже так говорили. Только я их совсем не любила, правда, мисс Вернер мне очень нравилась, и я плакала, когда она уехала.

— А почему же она уехала? — полюбопытствовала Андреа.

— Она собиралась выйти замуж.

— Это очень веская и хорошая причина. И я уверена, она еще не раз приедет, чтобы увидеться с тобой, раз вы были такими добрыми друзьями. Она пишет тебе?

— Нет, еще ни разу не написала. И я даже не знаю, куда она уехала. А говорила, что даст о себе знать.

Андреа поймала себя на мысли, что абсолютно не понимает эту мисс Вернер.

— Она даже не попрощалась со мною, — почти со слезами в голосе продолжала Фелиция. — Вот так сразу и исчезла.

— Да, так и было, — поддержала девочку Вельма. — Мисс Вернер с вечера собрала свои вещи, а когда на следующее утро я хотела разбудить ее, то нашла только записку, где говорилось, что она отказывается от своего места.

— Вы ведь так не поступите? — настаивала с выражением испуга на лице Фелиция.

И прежде чем Андреа успела все хорошенько обдумать, она уже пообещала девочке остаться тут на несколько лет и никогда не уезжать, не предупредив заранее о расторжении договора.

Конечно, это было легкомысленно. Андреа даже еще не представляла, сможет ли сдержать свое слово. Но Фелиция была так расстроена, что у нее не нашлось сил выдержать другой ответ.

— Мисс Вэйд, — прервала мысли Андреа Бельма, — если вы сейчас побудете с Фелицией, я, пожалуй, пойду на кухню, помогу там миссис Коллинз приготовить ужин, а? Но только обязательно останьтесь тут, Фелиции нельзя быть одной. В крайнем случае позвоните, и я приду. — Бельма показала на шнурок звонка и пояснила:

— Один звонок для Коллинз, а два — для меня.

— Хорошо, я останусь, — твердо пообещала Андреа, видя, как Вельма в сомнении переминается у двери.

— А теперь, — продолжила Андреа после того, как Вельма вышла, расскажи-ка, пожалуйста, какими предметами тебе больше нравится заниматься.

— Никакими, — хихикнула Фелиция.

— Ну, не может быть. Наверняка что-то тебе нравится больше, что-то меньше.

— Наверное, чтение, поскольку я хорошо умею читать. А вот математику ненавижу, особенно вычисление дробей. Еще люблю французский, но ни одна из учительниц не могла преподавать его, а старый мистер Бернар умер в прошлом году.

— А кто это, мистер Бернар? — поинтересовалась Андреа.

— Он был настоящим французом. Прежде он преподавал в высшей школе в Клинтон-Сити. Бабушка объяснила мне, что он умер от старости, и что он был старше моей прабабушки, которая живет в Массачусетсе.

Фелиция больше не улыбалась. Ее взгляд был устремлен куда-то далеко-далеко.

— С очень старыми людьми, бабушка говорит это случается часто. Но ведь она еще долго не будет достаточно старой, да? А молодые люди и лети часто умирают из-за несчастных случаев и аварий. Поэтому нужно быть очень внимательными…

Андреа не хотелось, чтобы Фелиция возвращалась в мыслях к ужасной смерти своих родителей. Поэтому она попыталась отвлечь ее от этой темы.

— Значит, мистер Бернар учил тебя французскому. Ну а история? Тебе нравится история? — спросила она.

— У меня было несколько уроков с мистером Альваресом, когда мистер Бернар был уже слишком болен и не мог больше приходить, — казалось, что Фелиция не расслышала последний вопрос Андреа, — но мистер Бернар рассердился на это. Он тогда сказал, что мистер Альварес не может обучать французскому, так как у него ужасно плохое произношение, и его испанский акцент испортит мой французский. — Андреа с трудом сдерживала улыбку, но Фелиция не замечала этого. — И знаете, мне нравится мистер Альварес. Я даже получала удовольствие от занятий с ним. Да, наверное, бабушка все-таки поверила мистеру Бернару, а может быть, в се это произошло из-за Джастина…

— А Джастин тут при чем? — полюбопытствовала Андреа.

— Как при чем? Да ведь семья Альваресов заботится о Джастине. Разве вы этого не знали? — Фелиция теперь уже полностью забыла о своем подавленном настроении. — Ну, еще с той самой аварии. Видите ли, мистер Альварес был другом папы. Он — писатель, а миссис Альварес играет на скрипке, — девочка снова хихикнула, — а дедушка сказал, что играет она ужасно и что ее игра очень напоминает звук грифеля, скребущего по доске. Только не выдавайте меня! Не говорите никому, что я вам все это рассказала!

Андреа отрицательно покачала головой, и Фелиция успокоилась.

— Мистеру Альваресу требовалось для его работы какое-нибудь тихое и спокойное место, — продолжала Фелиция. — Папа поговорил с дедушкой и ему сдали наш дом для гостей, ну тот дом внизу, у леса… Бабушка говорит, будто он старше, чем этот дом. — Фелиция внезапно вновь стала очень серьезной. — А Джастин после той аварии стал какой-то другой…

На личике Фелиции внезапно появился страх. Она ухватилась за подлокотники своего кресла-коляски.

— Что случилось, Фелиция? — озабоченно спросила Андреа.

— Ничего. Только… Только вот когда Джастин так изменился, дедушка приказал, чтобы он не оставался в этом доме, потому что как будто бы каждый может здесь до смерти напугаться. А мистер Альварес сказал, пусть Джастин остается у него. И Джастин перестал быть таким возбужденным. Он любит мистера Альвареса и выполняет то, что он от него требует. Иногда он приходит к бабушке… потому что он ее любит…

— А сколько же лет Джастину? — поинтересовалась Андреа.

— Девятнадцать. Он бабушкин бэби, — серьезно объяснила Фелиция.

— И что же, он никогда не ходил в школу?

— Ну конечно же ходил. Но в школу для не очень умных детей. А потом он вырос и уже не мог больше ходить в школу. Его отсылали в один дом. Ну знаете, в одно учере…

— Учреждение, — помогла Андреа.

— Да, точно. Но после аварии дедушка сказал что будет лучше, если Джастин поживет у Альваресов. И с тех пор он всегда там.

Андреа на минутку задумалась. Так вот в чем дело. Теперь смерть цыпленка уже не воспринималась ею так остро. Физически развитый и выглядевший как взрослый Джастин по своему умственному развитию оставался на уровне маленького ребенка. Подобное отставание в развитии большое несчастье для семьи, но никак не позор. Никуда не годится только то, что маленькая чувствительная девочка пугается, наблюдая неконтролируемые поступки и перемены в настроении Джастина.

Удары судьбы вроде этого несчастного случая с автомобилем или отставания в развитии Джастина могли бы отравить жизнь кому угодно, но миссис Гордон, по-видимому, отличалась невероятным жизнелюбием и сердечностью, что удивляло Андреа. «Если и другие так же жизнерадостны, как миссис Гордон и Фелиция, тогда мне тут будет очень неплохо», — подумала Андреа.

Фелиция была страстным игроком в мюле,[2] и Андреа играла с нею до тех пор, пока их не пригласили к ужину. К этому времени они уже стали добрыми друзьями. Столовая оказалась просторной и очень уютно обставленной комнатой. Просторный эркер был плотно заставлен различными растениями, и казалось, что газон с улицы переходил в комнату. Полированная мебель таинственно поблескивала в свете свечей, а белоснежная скатерть, сверкающее серебро и ценный минтоновский фарфор в зеленых и золотых тонах превращали ростбиф с картофелем и салатом в праздничную трапезу.

Особенно поразили Андреа официальное длинное платье миссис Гордон цвета бургундского вина и шелковый пиджак мистера Гордона. Сама же она была одета в простую темно-голубую шерстяную юбку и подходящий по цвету пуловер, поскольку несмотря на центральное отопление и полыхающие во всех комнатах камины ей было несколько зябко.

Взглянув в зеркало перед тем как спуститься вниз, она огорчилась, недовольная тем, как выглядит. «Нос слишком длинный, — подумалось ей. Невыразительный подбородок, водянистые глаза…» Поэтому перед ужином она лишь равнодушно прошлась расческой по своим волосам и слегка подкрасила губы.

Фелиция, однако, не разделяла мнения Андреа по поводу ее внешности, и при виде своей новой учительницы непосредственно воскликнула:

— О, мисс Вэйд, да вы же прелесть! — На что Андреа немного насмешливо ответила:

— Тогда ты, моя девочка, — сама красота. Андреа подкатила кресло с Фелицией к лестнице где девочку уже ожидал переодетый в белый фрак Коллинз. Он осторожно взял Фелицию на руки, чтобы снести к другому креслу, стоявшему наготове внизу.

— Я не каждый день ужинаю вместе с остальными, — доверительно шепнула Андреа Фелиция. — Обычно мы едим вместе с Ведьмой. Не хотите ли и вы иногда составить мне компанию, мисс Вэйд?

— Ну конечно, каждый раз, когда ты этого пожелаешь, — пообещала Андреа.

— Вот здорово! — восторженно воскликнула Фелиция.

В этот момент она выглядела как любая другая девочка ее возраста.

Семья Маклинов — Сара и Джордж — Опаздывали, и это сердило мистера Гордона.

— Джорджу пришлось заниматься с Хирэмом Беннетом. В этом году Хирэм не хочет держать коров, а Джордж полагает, что тем самым он делает большую глупость, — пояснила Сара. — Да ведь ты знаешь, какой он, этот Хирэм.

— Да, знаю. Он лучший скотовод в наших краях. И на всех выставках именно он получает все призы, — ответил мистер Гордон.

Сара повернулась к Андреа.

— Вы, вероятно, и есть мисс Вэйд, — дружелюбно сказала она, улыбнувшись столь же доброжелательно, как и ее мать.

Ясные, но выглядевшие немного сердитыми голубые глаза она явно унаследовала от своего отца.

— Да. А вы — миссис Маклин, — улыбнулась в ответ Андреа, заметив с облегчением, что и Сара одета не так-то уж элегантно.

— Называйте меня, пожалуйста, просто Сарой. Миссис Маклин звучит так, как будто бы мне уже сто лет… А это Джордж, мой муж.

Джордж, высокий широкоплечий мужчина, ограничился легким кивком.

— А вы не думаете, что деревенская жизнь вам скоро наскучит? поинтересовалась Сара, и в ее голосе Андреа послышалось нечто недоброе.

Ей показалось, что этот вопрос в первую очередь был выпадом против старшего Гордона.

— Да нет, я люблю покой, — ответила она и повернулась к сидевшей рядом Фелиции. — Я пообещала Фелиции оставаться тут до тех пор, пока буду нужна ей. А кроме того, Фелиция уже трижды обыграла меня в мюле. А с этим я никак не могу смириться, и потому должна оставаться по крайней мере до тех пор, пока не отыграюсь.

— Ха-ха, да вам никогда у меня не выиграть! — радостно воскликнула Фелиция и принялась есть с завидным аппетитом.

Мистер Гордон прокашлялся.

— А вы давно преподаете, мисс Вэйд?

— Называйте меня просто Андреа, прошу вас, — подняла на него глаза молодая женщина, — мисс Вэйд звучит так серьезно, что можно подумать, будто мне уже сто лет.

На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина, нарушенная затем оглушительным хохотом мистера Гордона, и тут же к нему присоединились все остальные. От души веселилась и Сара.

— Наконец-то здесь появилась девушка с чувством юмора, — заметил, усмехаясь, мистер — И слава Богу! — добавила Сара, продолжая улыбаться. — Я очень надеюсь, что вам и вправду не придется скучать. Не так-то уж тут и грустно. Время от времени устраиваются вечеринки. Ну а если уж вы на самом деле вдруг почувствуете себя одиноко, то запросто приходите ко мне. Мы живем за углом, с обратной стороны дома. Фелиция вам покажет.

— А-а… — протянула Андреа, — а мне казалось, что вы живете в этом доме.

— Нет-нет, — усмехнулась Сара, — просто мы питаемся здесь, поскольку сама я кухарка очень плохая, а найти вторую миссис Коллинз мне никак не удается.

Ужин проходил в теплой и непринужденной обстановке. Андреа испытывала удовольствие от ни к чему не обязывающих пустых разговоров.

Ближе к концу ужина появился Коллинз в что-то прошептал на ухо мистеру Гордону.

-..Хирэм сказал, что цыпленок лежал раздавленным на газоне, донеслось до нее.

Андреа увидела, как мистер Гордон внезапно побледнел. Сара уставилась на отца чуть ли не с яростью. Фелиция под столом судорожно схватилась за юбку Андреа.

И в этот момент Андреа услышала вдруг свой голос:

— Не газон ли под моим окном вы имеете в виду?

Коллинз кивнул.

— Не удивляюсь, если у вас вообще не останется цыплят. Это не кошка, а настоящая дикарка. Я открыла окно, чтобы отпугнуть ее, но было слишком поздно.

Андреа и сама поразилась тому, с какой легкостью она сымпровизировала всю эту ложь.

— А-а! — с видимым облегчением вступила в разговор миссис Гордон. Скорее всего, это одна из тех, что живут в сарае.

— Да что вы говорите! Кошка из сарая! — попытался протестовать Коллинз, но Сара перебила его.

— Вам нужно следить за ними, Коллинз. Теперь уже Коллинзу было неудобно возражать.

Сара и Андреа встретились глазами. Между ними сразу же возникло взаимопонимание.

— Мне кажется, что кофе нам лучше пить в зале, — поднимаясь, предложила миссис Гордон.

Все последовали за нею через холл, даже Фелиция, упросившая свою бабушку позволить ей выпить чашечку кофе с молоком.

По дороге Сара шепотом спросила Андреа:

— Так вы уже видели Джастина? Андреа утвердительно кивнула.

— А почему…

— Фелиция просила ничего не говорить бабушке.

— Фелиция рассказывала вам о Джастине?

— Да, но мне бы не хотелось вмешиваться во все это. Я приехала только затем, чтобы давать уроки Фелиции. Она — такое очаровательное существо, что…

Сара Маклин улыбнулась и пожала руку Андреа.

— Я очень рада, что вы приехали к нам?

Андреа. И надеюсь, что здесь не случится ничего, что бы заставило вас сбежать отсюда.

— Уверена, что ничего подобного не случится, — подтвердила Андреа.

Ночью Андреа никак не могла уснуть. Она вдруг с удивлением осознала почти невероятное — с момента своего приезда на ферму она ни разу не вспомнила о Вальтере. Теперь перед нею вновь появилось его смущенное лицо.

…Это случилось за неделю до свадьбы. Уже были разосланы приглашения. Почти все они были приняты, и в библиотеке тетушки Джулии росла гора подарков. В шкафу во всем своем великолепии висело подвенечное платье.

И тогда Вальтер сказал: «Я не могу на тебе жениться». А затем признался, что в его жизнь вошла настоящая любовь, и что Бетти Джонсон теперь его невеста.

Тетушка Джулия повела себя удивительно благородно. Она тотчас же предложила племяннице зарубежное путешествие и пообещала уладить все сама.

Вальтер и Бетти поженились очень скоро. Уже через несколько дней после расторжения обручения с Андреа Вальтер отправился в свадебное путешествие в Мехико. Андреа долго не могла разобраться в случившемся, пока однажды подруга Бетти не выдала ей тайну, сразу же поставившую все на свои места: «А разве ты не знала, что Бетти беременна?»

Андреа и теперь злилась, когда думала о том, каким образом было расторгнуто ее обручение.

— Никогда не прощу ему этого, — тихо прошептала она.

Она ожидала, что вновь расплачется, как это происходило обычно. Но нет — слез не было только легкая душевная горечь давала о себе знать.

Андреа смотрела в темноту широко раскрытыми глазами. «Мне никогда не забыть его», — с отчаянием думала она. И тут она впервые услышала это.

Сердце Андреа бешено забилось. Она начала напряженно прислушиваться. Легкое постукивание или даже царапание не прекращалось.

Крик ужаса, донесшийся из комнаты Фелиции, окончательно пробудил ее. Как будто холодная рука сжала сердце Андреа.