Лучше, чем в мечтах

Глава 6

Они миновали освещенный розовыми огнями крытый вход в «Розовый дворец» и оказались в длинном коридоре. Не без опасений Бен отпер дверь в номер, который находился в самом конце коридора.

— Должна признаться, мне было бы неспокойно, если бы лимузин оставался на парковке, — сказала Кэсс. — Это вы хорошо придумали — поставить машину за утлом. Хотя я и не смогу отсюда за ней приглядывать, все же лучше, что она не на общей стоянке.

— Я подумал, если она будет не на глазах, то никому ничего плохого в голову не придет.

Бен открыл дверь, нащупал выключатель и зажег свет. На мгновение оба замерли.

— Вот это да! — хихикнула Кэсс. — Современно, ничего не; скажешь.

— Я бы скорее сказал убого.

— На данный момент мне больше нравятся такие слова, как чистота и горячая вода.

Внимание Бена, естественно, сразу же привлекла обстановка. Он надеялся, что в номере будет и диван, но его не оказалось. В комнате вообще не было никакой мебели, кроме широкой двуспальной кровати, застеленной полосатым — под тигра — покрывалом. Вокруг больших подушек расположилось несколько красных шелковых подушечек в форме сердечек. Пара стульев, обитых той же тканью, что и покрывало, пристенный столик, на котором стояли ведерко для льда и два бокала, да еще телевизор — вот и все, на что они могли рассчитывать.

— По крайней мере здесь чисто, — сказала Кэсс, осмотрев ванную, почему-то окрашенную в кроваво-красный цвет.

Избавившись от туфель, она скинула с плеча свою большую сумку, а потом сняла дубленку. Кроме туалетных принадлежностей Кэсс принесла с собой черный пиджак от костюма и почему-то стала отстегивать с лацкана серебряную булавку. Потом она завернула ее в тонкую бумагу и положила в сумку.

— Надеюсь, вы не претендуете на то, чтобы пойти в ванную первым? — Ей показалось, что, нарушив молчание, она разрядит обстановку.

— Послушайте, что, если…

Кэсс посмотрела на него, и по ее лицу Бен понял, что она растерянна. У нее был не просто усталый вид — какая-то печаль, которую он заметил еще в клинике доктора Мерфи, затаилась в глубине ее глаз.

— Послушайте, — повторил он, поставив на пол коробку, в которой спал щенок. — Давайте говорить в открытую и решим все сейчас. Ни вам, ни мне все это не по душе, но мы можем с этим справиться. Вы идите в душ, а я схожу к машине и принесу все, что нам может понадобиться.

Кэсс кивнула, и Бен почувствовал странную неуверенность. Когда она была рядом, когда он смотрел на нее, когда она смотрела на него так, как сейчас, ему в голову приходили совершенно безумные мысли. Но больше всего ему хотелось, чтобы она была спокойна.

— Так, — деловым тоном сказал он, бросив на кровать фен, который взял напрокат в конторе мотеля, — что нужно вам?

Он был вознагражден улыбкой.

— Я думаю, в этих пакетах из фольги есть все необходимое, кроме, может быть…

Бен протянул ей через дверь пластиковый пакет с покупками, сделанными еще в магазине в Майами. Неужели это было лишь вчера?

— Я надеялся, что у меня появится возможность побриться, и прихватил дезодорант, одноразовый станок, крем для бритья. Что-нибудь еще?

Она снова улыбнулась.

— Спасибо, больше ничего. У меня в сумке есть лосьон, зубная щетка и паста.

— Давайте быстрее покончим с этим. Спрашиваю прямо: что вы наденете на ночь?

Она покраснела.

— Думаю, я обойдусь рубашкой и бельем, купленным в «Вестерне» у Хэла.

— У меня есть футболка, которую я купил в подарок Фейт. Она, конечно, безвкусная и дешевая, но зато мягче, чем новая рубашка.

— Спасибо. — Кэсс кивнула.

— И знаете, могу предложить очень приличное хлопковое белье. Подойдет?

Кэсс снова зарделась и кивнула:

— Здорово.

— Здорово, — пробурчал он и, посмотрев, спит ли в коробке щенок, быстро вышел из комнаты.

Обычно он был воплощением сдержанности: его даже называли мистер Контроль и всегда говорили, что на него можно положиться. Им восхищались. Как он дошел до того, что уже почти не владеет собой? Что с ним происходит?

— Понятно было только одно: Кэсс — это лучшее, что с ним когда-нибудь случалось.

Бен дошел до того места, где под розовым табло «Свободно», мигающим в такт всеобщей вакханалии розовых лампочек и пьяных голосов, стоял лимузин. Разве здесь место для нее, думал он, одновременно понимая, что не ему рассуждать об этом. Лучше он понаблюдает за происходящим на стоянке.

Всеобщее веселье, видимо, шло на убыль. Когда его взгляд остановился на белом седане, в котором за ними гнались «бандиты графини», Бен улыбнулся. Какое счастье — теперь можно забыть об этом дурацком деле и о том, что недавние преследователи спят всего в нескольких шагах от их номера. «Труба Наполеона» у них в руках, и завтра утром они уедут обратно в Майами. Больше он никогда их не увидит.

Признаться, Бен был удивлен не меньше, чем они, когда отдал им вазу, но то, как он в тот момент разозлился, удивило его гораздо больше. Он не привык выражать свой гнев таким образом. И мог приписать это лишь эмоциональному состоянию, в котором находился со времени приезда в Майами. Мысль о том, что именно Кэсс сыграла решающую роль в этом всплеске эмоций, Бен пока не мог принять, но его душевное равновесие было нарушено.

Сегодня ему необходимо сделать все, чтобы выспаться, а завтра, Бог даст, он попытается снова стать самим собой.

Перебирая пакеты, наваленные на полу перед задним сиденьем, Бен раздумывал, брать или нет в номер апельсины и грейпфруты. В конторе мотеля он слышал разговор о том, что ночью может пойти снег, однако пока температура намного превышала нулевую отметку, и Бен, не особенно доверявший прогнозам погоды, решил оставить фрукты в лимузине, а с собой взял вещи, которые действительно могли понадобиться.

«Боже мой, — думал он, — неужели я накупил все это с тех пор, как уехал из Майами всего день назад?» Человек, всегда испытывавший отвращение к магазинам, скупил все, что попалось под руку!

Бен повертел в руках бестселлер, который уже начал читать, и положил его обратно в машину. Надо сосредоточиться, быть начеку — ему предстоит спать в одной постели с Кэсс.

Как только его угораздило так влипнуть?

Схватив в охапку вещи, Бен помчался обратно в номер. Кэсс все еще была в душе. Он вынул из целлофанового пакета футболку и постучал в дверь ванной.

— Я принес одежду…

Он услышал, как она закрыла краны.

— Уже выхожу.

Стараясь не думать о том, как она сейчас выглядит, Бен сделал глубокий вдох, чтобы справиться с возбуждением.

Кэсс приоткрыла дверь, но ровно настолько, чтобы просунуть руку. На него пахнуло душистым паром.

— Спасибо.

Чтобы как-то отвлечься, Бен решил проверить маленькую картонку, которую им дал доктор Мерфи для щенка, но сладкий аромат, проникавший в комнату из ванной, туманил ему голову. В принципе ему не нравились надушенные женщины, но Кэсс…

Как же все-таки трудно бороться с собственным воображением!

Бен попытался найти спасение в холодном, влажном, освещенном розовым светом воздухе. Шагая взад-вперед по крытому входу в мотель, он пытался понять, что, собственно говоря, здесь делает. Он же не похотливый юнец, и дешевые мотели никогда его не привлекали, да и времени на это не было: слишком рано пришлось ему взвалить на свои плечи ответственность за семью и отцовский бизнес. Это касалось и секса. Бен несколько лет был с Тамарой и ни разу ей не изменил, хотя она большую часть времени отсутствовала. Разве это не говорит о его консерватизме в сексуальных отношениях? Даже накануне свадьбы в Майами Тамара попросила его отложить занятия любовью под тем предлогом, что ей хочется побыть с друзьями, и он согласился.

Почему же он сейчас вдруг переменился? Почему, вопреки тому, что Кэсс рассчитывает на его благоразумие, он еле сдерживается, чтобы не сорваться?

Бен не собирается набрасываться на нее, как какой-нибудь подросток, у которого разбушевались гормоны, но… он мог бы ее утешить, держать в своих объятиях, прикасаться к ней и узнать, что ее беспокоит.

«Смотри ей в глаза и ты все поймешь», — сказал он себе.

С ней что-то произошло, когда они были у доктора Мерфи. Бену казалось, что Кэсс беззаботна и открыта миру, но он ошибся: она только притворяется таковой, ему же хотелось, чтобы она была с ним откровенной.

А чтобы доказать, что она может ему доверять, он должен сдерживать свои импульсы и держать подальше руки. После того как Бен принял решение, ему стало легче, однако его благоразумию был брошен вызов сразу, как только он вошел в номер.

Кэсс сидела на краю кровати в его нелепой футболке и втирала в ноги лосьон.

Потрясающие ноги, подумал Бен. Раньше он их не замечал, потому что она всегда была в брюках.

Выражение ее лица, когда она взглянула на него, чуть не лишило его самообладания.

— Простите меня, но я потратила слишком много горячей воды — не подумала, что ее запас в мотеле может быть ограничен…

— Не важно, я помоюсь под холодным…

— Право, Бен, мне очень жаль, но пока вода еще теплая…

— Я же сказал, что это не имеет значения.

Вот он и сорвался!

Бен заторопился в ванную, чтобы не растерять остатки своей решимости.

— Вы позвонили тете и объяснили ей, почему мы задерживаемся?

— Да, но она сказала, чтобы я не беспокоилась. Тетя мне доверяет, так что все в порядке.

Бен старался не обращать внимания на красные сердечки-подушечки, на полосатое тигровое покрывало. Все, что в комнате не выглядело красным или полосатым, было ярко-розовое, кроме, разумеется, Кэсс. Ее золотистые волосы небрежно заколоты на затылке, и сама она была как сливочная помадка…

— Простите меня за воду, — услышал он ее мягкий, хрипловатый голос.

Бен скрылся в красную ванную и открыл душ, пытаясь снять растущее физическое напряжение.

Когда он, переодевшись в чистое белье, вернулся в комнату, Кэсс обрабатывала пилкой ногти, и было что-то успокаивающее в том, что она вот так, по-домашнему, занимается привычным делом.

Бен с облегчением почувствовал, что тоже готов говорить о самом обыденном.

— Вы были правы — вода достаточно теплая, но бриться мне все равно придется утром. Для бритья нужна горячая вода, — добавил он, потрогав уже довольно сильно отросшую щетину. — У меня, наверное, вид человека, сбежавшего из ближайшего исправительного учреждения.

— Скорее всего из исправительного заведения, которое не слишком хорошо охраняется: с теннисными кортами и полями для гольфа. — Кэсс улыбнулась.

Бена это очень обрадовало.

— Извините меня за то, что я сегодня взорвался — этакая бомба замедленного действия.

— Ничего не поделаешь, ситуация выдалась не из легких. — Кэсс встала и, сложив красные подушечки на стул рядом с кроватью, откинула тигровое покрывало. Боже! Впрочем, чего еще можно было ожидать: простыни оказались ярко-розового цвета!

Они встретились взглядами и расхохотались. Кэсс, видимо, совершенно успокоившись, залезла в постель.

— Не знаю, заметили вы или нет, но в ванной стоят два флакона туалетной воды — «Душистый зной» и «Рык тигра». Когда вы в следующий раз увидите Александра Доу, посоветуйте ему быть более внимательным к тому, что выпускают его конкуренты.

— И какой же больше понравился вам?

— Конечно, «Душистый зной».

Бен воздержался от признания, что этот запах, пусть и слишком навязчивый, грозит нарушить его эмоциональное равновесие; он выключил свет в ванной и, стараясь не смотреть на Кэсс, сел на противоположной стороне кровати к ней спиной.

— Вы завели будильник? — спросил он и удивился, что его голос прозвучал вполне обыденно.

— Да, на четыре часа.

— Отлично.

— Сейчас около семи, а это означает, что мы можем проспать девять часов без перерыва.

— Если сразу же заснем. Вы перевели часы на час назад?

— Да, сэр. Еще один лишний часок!

Бен уставился на спящего в коробке щенка. Кэсс между тем выключила лампу и повернулась спиной к нему.

— Как щенок, в порядке? — уже сонным голосом спросила она. Этот голос показался Бену таким сексуальным, что он чуть было опять не выскочил за дверь.

— Доктор Мерфи сказал, что он будет много спать, но я все приготовил на случай, если этот зверь проснется.

— Вам когда-нибудь приходилось иметь дело со щенком?

— Только в детстве. Но у меня никогда не было такого маленького.

— А Фейт? Как вы думаете, она примет его?

— Понятия не имею.

Бен бросил взгляд на лампу под ярко-розовым абажуром, затем, прежде чем погасить ее, оглядел комнату. Все вещи были аккуратно разложены, нигде ничего не валялось. По крайней мере в этом они с Кэсс похожи — оба организованны и надежны, так что в семейной жизни проблем не будет.

Почему, черт возьми, его мысли переключаются с одного на другое с такой естественной легкостью? Бен неохотно откинул покрывало и, стараясь строго держаться своей половины кровати — точно так, как Кэсс держалась своей, — лег на спину, вытянувшись в полный рост, после чего погасил лампу.

— Черт! — Только тут он обнаружил, что лежит на самом краю.

Тонкие полоски постоянно мигающего красного света от неоновой вывески пробивались сквозь жалюзи и падали на кровать.

Когда Бен включил свою лампу, Кэсс уже сидела в постели.

— В чем дело? — спросила она.

— Надо немного поправить жалюзи.

Бен встал и потянулся за шнуром.

— Черт, плотнее они уже не закрываются!

Кэсс снова легла и отвернулась — видимо, красные полоски света ей не мешали. Бену ничего не оставалось, как только погасить свет и лечь лицом к ее спине.

Но свет, казалось, проникал сквозь веки и даже сквозь руку, которую он положил на голову.

— Может, повесить одеяло? — предложила Кэсс еще более сонным и сексуальным голосом, чем прежде.

Что, если он потеряет самообладание? Отчего бы не принести из машины книгу? В голову ему приходили и другие мысли, гораздо более опасные.

Что же делать? Он не может оставить ее одну, но и лежать спокойно выше его сил.

Бен перевернулся на спину, так как почувствовал, что чертовы полоски впиваются ему в мозг.

— Почему нам достался именно этот номер? И как долго эта идиотская вывеска будет мигать? Вы заметили, что жалюзи расходятся в совершенно определенном месте, так, чтобы бросать свет на кровать. Я хочу сказать, не специально ли это рассчитано?

— Если вы немного подождете, я схожу за своим калькулятором, и мы все вычислим.

— А как вы думаете, к чему весь этот ярко-розовый цвет?

— Ярко-розовый?

— Да. Вероятно, он считается очень сексуальным? Но это же так банально.

— Мы обсуждаем оформление интерьера или философию жизни, которую вы хотели от меня услышать? Ту самую, что совершенно бесполезна и от которой у меня глаза слипаются?

Бен повернулся к ней лицом. Где же его хваленый самоконтроль? И неужели она не чувствует, что он просто излучает желание? Похоже, она уже засыпает…

Но неожиданно тут пришло избавление: в коробке зашевелился щенок. Бен прислушался. Так и есть — писк превратился в тихое поскуливание.

Вскоре Бен был уже полностью одет и возился со щенком.

Он старался не шуметь, но Кэсс все же проснулась, правда, лишь наполовину.

— Вы уверены, что он просто голоден? Похоже, у него что-то болит.

— Я как раз этим и занимаюсь. Док Мерфи посоветовал сначала попробовать его накормить, и я сейчас развожу теплой водой питание для щенков в колпачке от крема для бритья.

— Какая изобретательность! — Бен почти не слышал ее бормотания. — И какая хозяйственность…

— Если это не поможет, мне придется перейти на детское питание. Мерфи был убежден, что мамаша его вскормила, так что он готов…

— Я тоже слышала, что говорил Мерфи. Надеюсь, соседи не вызовут службу спасения собак…

Бен вынул щенка из коробки и стал его гладить, потом отнес в ванную и уговорил съесть немного каши. Честно говоря, он был страшно рад, что может заняться чем-то полезным. Чем угодно, только чтобы отвлечься от Кэсс, от постели и этих проклятых светящихся красных полосок.

— Куда вы собрались? — Кэсс с трудом оторвала голову от подушки и увидела, что Бен надевает дубленку.

— Спите, мы выйдем на минутку. Если он погуляет, немного подышит свежим воздухом, может, ему полегчает…

Взяв щенка на руки, Бен вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Ну вот, теперь ему есть чем гордиться: он не поддался, а самое главное — Кэсс доверяет ему настолько, что согласилась спать с ним в одной постели. Плохо только, что он сам себе не доверяет.

Ему нужен план. Такой, чтобы заставить Кэсс раскрыть ему душу и поведать свои секреты. Правда, времени у него мало: в два часа у нее самолет, а до этого ее внимание еще шесть часов будет приковано к дороге.

Но он принял решение.

Впервые в жизни он был влюблен. Влюблен в Кэсс Морроу. Только бы ему удалось осуществить свой план, и тогда он завоюет эту скрытную, независимую женщину.