Лучший из лучших

11

Ласковое утреннее солнце золотило волосы Дайаны. Молодая женщина со спокойным, безмятежным выражением на лице плавно двигалась по кухне, накрывая на стол и тихо напевая. Наконец она принесла кофейник, села напротив Ника и радостно улыбнулась. Ник смотрел и удивлялся обнаруженным в ней переменам. Время, прошедшее после развода, сгладило все резкие черточки, порывистость ее движений, и сейчас Дайана просто светилась мягкой женственностью и довольством.

— Так ты собираешься выйти замуж за этого парня? — спросил Ник, поднеся к губам чашку с лучшим кофе, который ему когда-либо доводилось пить.

— Ты имеешь в виду Криса? Да. — Она кокетливо посмотрела на него из-под опущенных длинных ресниц и с лукавой улыбкой спросила: — А ты, Ник, ты собираешься жениться на этой женщине, с которой был в ресторане?

— Дьявол, конечно нет! С чего это ты взяла? — Он с ожесточением потыкал ложечкой в тарелку, где лежали его любимые французские блинчики со взбитыми сливками и малиной. — У нее редкая способность злить меня по любому поводу, да так, что хочется ее отшлепать, и побольнее.

Дайана откинулась на спинку стула и вытянула свои длинные ноги. Длиннее, чем у Лорены, отметил про себя Ник, но не такие стройные.

— Другими словами, ты влюблен в нее?

— По-моему, я сказал как раз обратное.

— Не обманывай себя, Ник Тэрренс. Ты нервничаешь каждый раз, когда разговор заходит о ней. И то, что ты отказываешься признаться в этом, уже говорит о многом.

— Дайана, побойся Бога, она просто клиент!

— Нет, Ник, она не просто клиент. Ты спишь с ней, да еще и переживаешь по этому поводу.

— Слушай, ешь и молчи. Психоанализ — не твое призвание! — Ник был раздражен точным описанием его состояния в последние дни и жалел, что принял приглашение Дайаны.

— Мы были женаты пять лет. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть твое беспокойство. Ты боишься, что влюбился сильнее, чем тебе бы хотелось, и не хочешь признаться в этом даже себе.

— У тебя слишком живое воображение, Ди.

— Я права. Лорена Гордон пугает тебя до потери сознания. Ты боишься, что она войдет в твою жизнь надолго, если не навсегда.

— Я боюсь, что и ты, и она придаете больше важности нашим отношениям, чем они заслуживают.

— Да? Откуда же тогда эти темные круги под глазами, Ник Тэрренс? Или это твой утренний макияж для визита ко мне? Ты не спал, Ник, всю ночь. И не пытайся отпираться.

— Давай, продолжай в том же духе, а то я могу забыть, что значит быть женатым, и поддаться искушению второй раз.

— Разве тебе было так уж плохо со мной, Ник? — Дайана засмеялась так весело и беззаботно, ничуть не обиженная его выпадом, что Ник готов был ей позавидовать.

— Ты такая счастливая, Ди…

— Да, мне повезло. Я нашла по-настоящему близкого мне человека, а это самое важное в жизни.

— Я рад за тебя, искренне рад.

— Знаю, Ник. — И Дайана плавно перевела беседу в более спокойное русло.

Они просидели за столом еще полчаса, радуясь, что прошли через все трудности развода и сумели остаться близкими друзьями.

— Потрясающий завтрак, Ди, — похвалил Ник, поднимаясь из-за стола. — Крису придется усиленно посещать спортзал, когда вы поженитесь. — Он посмотрел на часы и с сожалением отметил, что надо спешить. — Увы, я должен идти. Скоро наш самолет, а я еще даже не сложил вещи.

Дайана взяла его под руку, и они вместе дошли до машины.

— Я смотрела на тебя вчера, когда ты танцевал с Лореной. Знаешь, я никогда раньше не видела такого выражения на твоем лице. Как будто ты держишь в руках хрупкую драгоценность и боишься случайно разбить ее. Смотри, не потеряй ее из-за глупого упрямства.

— Мы знакомы меньше недели.

— Тем более. Вы уже занимались любовью, а это значит…

— Как ты можешь это знать? — вспылил Ник.

— Вы уже занимались любовью, а это значит, что для тебя ваши отношения нечто большее, чем случайная связь. Обычно ты так легко не сдаешься. Вспомни, мы с тобой встречались целых полгода, прежде чем ты решился на это со мной.

— Да, но исключительно благодаря твоему братцу, который сопровождал тебя на каждое свидание.

— Не пытайся отделаться шуточками, Ник. Я помню, как ты приехал ко мне после того случая. Ты пил трое суток, а когда протрезвел, поклялся, что больше никогда не возьмешься за дело, связанное с пропавшим ребенком. Но вот появляется мисс Гордон, и ты снова по уши именно в таком деле. Почему?

— Потому что на сей раз я намерен преуспеть. И еще потому, что надеюсь после этого перестать видеть тот проклятый сон почти каждую ночь. Неужели не понятно, Дайана?

— А не потому, что не мог сказать «нет» мисс Гордон?

Ник открыл дверцу, показывая, что не желает отвечать на вопрос. Но Дайану не так-то просто было заставить замолчать, когда ей было что сказать.

— Не надо, Ник, наказывать себя за то, что влюбился слишком быстро. Это нормально, это может случиться с каждым. Мне кажется, нечто подобное произошло и с тобой.

— Я не верю в любовь с первого взгляда. Это не для меня.

— Откуда ты знаешь?

В том-то и вся беда, что он не знает.

— Не отнимай у себя шанс, Ник. Подумай!

— Ох, ну хорошо, хорошо, только перестань. Я готов пообещать что угодно, лишь бы ты оставила меня в покое.

— Я запомню это, Ник Тэрренс. — Дайана нежно провела рукой по его щеке и улыбнулась. — Мне пора заниматься делами. Передай Лорене мой привет и береги себя.

Ник захлопнул дверцу и резко рванул с места. Он злился на Дайану за то, что она с такой легкостью говорила о его непонятных и непростых отношениях с Лореной. И уж совсем неуместно с ее стороны было советовать ему, как жить и что делать дальше.

«Я действительно босс, и я увольняю тебя» — снова и снова вспоминал он слова Лорены. Ему в жизни не нужна женщина, способная так с ним разговаривать. Чем скорее закончится это дело, тем лучше. Он простится с ней и забудет…

Ник позвонил ей в номер из своей комнаты, надеясь найти Лорену в лучшем расположении духа, чем накануне. Никакого ответа. Интересно… Уходя к Дайане, он оставил записку с номером их рейса и временем отлета. Ник лихорадочно бросал вещи в чемодан и прикидывал, куда она могла, черт ее подери, деться. Может, отправилась завтракать? Через полчаса он стал подозревать недоброе. Ник еще раз позвонил, потом взял чемодан и пошел к ее номеру. Дверь была распахнута настежь, на пороге — тележка горничной с чистым бельем… Наверное, Лорена ждет его в холле, подумал он, цепляясь за последнюю надежду.

Ее не было нигде — ни в холле, ни в баре, ни в кафетерии, ни у киоска с сувенирами… Ник подошел к стойке портье и спросил, не предупредила ли мисс Гордон, где ее можно найти. Портье был немало удивлен его вопросом.

— Мисс Гордон оплатила счет и покинула отель в восемь утра, мистер Тэрренс, — сказал он. — Я заказал такси, чтобы отвезти ее в аэропорт. Она торопилась к первому девятичасовому рейсу до Ки-Уэста. — Портье повернулся и достал сложенный пополам листок бумаги. — Для вас, мистер Тэрренс, пять минут назад пришло это сообщение. Может быть, оно поможет разъяснить ситуацию.

Взглянув на подпись, Ник почувствовал, как съеденные за завтраком блинчики неприятно зашевелились у него в животе. Записка была от Роджера Уоррена. Прочитав несколько фраз, Ник понял, что его инстинктивные опасения в отношении Коры Уоррен оказались не напрасны. Назревали серьезные осложнения, а Лорена, ничего не подозревая, отправилась прямо навстречу неприятностям.

Ник резко повернулся к портье и сказал:

— Мне срочно нужен вертолет. Куда я могу обратиться?

Большой двухэтажный дом стоял на вершине горы, прямо над обрывом. Разросшиеся кусты почти полностью скрывали его от нескромных глаз, так что вряд ли у кого-то возникло бы желание совершить утомительный почти получасовой подъем только ради того, чтобы на него взглянуть. Лорена, тяжело дыша, поднималась по тропинке и думала, что мистеру Уоррену действительно не просто было бы добраться до дома. К виллам ниже по склону вела асфальтовая дорожка, неширокая, но в самый раз, чтобы хватило места разминуться двум картам — излюбленному транспорту заядлых игроков в гольф. Но последние шестьсот-семьсот ярдов представляли собой песчаную тропинку. Нелегкая прогулка при девяноста пяти процентах влажности и температуре больше тридцати!

Лорена с трудом раздвинула цветущие ветви кустарника рядом с воротами и внимательно осмотрела дом. Когда-то нежно-розовые, теперь стены приобрели зеленовато-серый оттенок от избытка влажности и отсутствия хозяйского глаза. Но подстриженный газон и, главное, открытые окна говорили, что сейчас дом обитаем. С трех сторон его окружала открытая терраса, тут и там стояла плетеная мебель. Лорена сразу узнала стулья — такие же она вчера видела в городском доме Уорренов.

Она облегченно вздохнула: значит, не ошиблась, это их вилла. И тут взгляд ее остановился на детской коляске, которая стояла в тени и сразу не бросалась в глаза. Небольшая плетеная детская коляска…

Со своего наблюдательного пункта Лорена увидела, как на террасу вышла пожилая статная мексиканка. На солнце поблескивали тонкие серебристые пряди в ее темных волосах. Она подошла и наклонилась над коляской, заглянула внутрь, что-то неслышно проворковала, мягко покачала баюкая и повернулась к мужчине, который появился из другой двери. Его лицо скрывала широкополая шляпа, но легкий бриз доносил до нее обрывки разговора, отдельные слова. Она отчаянно вслушивалась. «Пеленки… скоро кормить… давно спит…» И вдруг сердце Лорены отчаянно заколотилось. «Сеньор Кросс» — отчетливо расслышала она голос пожилой няньки.

Лорена возликовала. Она сделала это, она нашла Алана, одна, без помощи этого Тэрренса! Это, конечно, не исцелит ее израненного сердца, но хотя бы вернет ей немалую долю самоуважения. Она раньше всегда самостоятельно справлялась со своими проблемами и будет делать это и впредь. Почему она вообще решила, что ей нужна помощь? Ник Тэрренс в конце концов был лишь минутным увлечением, почти капризом. К тому времени, когда он вспомнит в объятиях своей бывшей жены, что у него есть дело, и доберется сюда, она уже будет на пути к Сан-Франциско с Аланом на руках.

И тут Лорена поняла, что понятия не имеет, что же делать дальше. С самого утра ее мысли были заняты тем, как добраться до острова, найти виллу Уорренов и незаметно приблизиться к ней. Вот она на месте, Алан — практически на расстоянии вытянутой руки от нее. Но как теперь действовать?.. Ворота закрыты, кустарник, сквозь который она разглядывала дом, такой густой, что ей и самой вряд ли пробраться, а уж с ребенком на руках и думать нечего.

Пока эти мысли лихорадочно проносились в ее голове, Кросс спустился с террасы и направился к маленькому строению слева от главного здания, рядом с другими воротами, поменьше. Через пару минут он появился на тропинке, идущей вниз по холму, к асфальтовой дорожке, ведя за руль спортивный велосипед.

Лорена метнулась к этим воротам… О, счастье, они оказались широко открыты! Не задумываясь, она проскользнула в сад, добежала до дома и замерла у стены, вжалась в нее, что было сил. Сердце бешено билось, ладони мгновенно стали липкими от пота. Добраться до коляски и схватить ребенка было делом нескольких секунд. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, готовясь к броску… И тут няня неожиданно вернулась на террасу, подхватила малыша на руки и ушла с ним в дом.

Ч-черт! Лорене внезапно захотелось, чтобы Ник оказался рядом и сказал, что теперь делать. Но он был далеко, и рассчитывать приходилось только на себя.

Она медленно опустилась на четвереньки и почти поползла к террасе. Звуки из открытого окна прямо над ней привлекли внимание Лорены. Она остановилась, осторожно подняла голову и увидела няню с Аланом на руках. Та смотрела куда-то вниз, в сторону города, и по-испански напевала колыбельную. Маленькая темная головка доверчиво лежала на ее плече…

Лорена почти перестала дышать, смотрела и слушала. Немного успокаивало то, что малыш, судя по всему, находился в хороших руках. Женщина источала тепло и заботу, как добрая, любящая бабушка.

Солнце ярко освещало комнату, в дальнем углу которой стояла детская колыбель, напротив — стол с чистыми пеленками, салфетками, присыпками, крохотными детскими вещичками и рядом с ним плетеное кресло-качалка.

Наконец женщина положила малыша в колыбель, поправила жалюзи, чтобы солнце не попадало ему в глаза, и вышла из детской.

Вряд ли представится более удобный случай, размышляла Лорена. Дуглас может вернуться в любую минуту, и тогда ее задача сразу станет практически невыполнимой. Чего еще ждать? Алан один, няня где-то занята. Давай, Лорена, девочка, действуй!

Она медленно обвела глазами сад, прислушалась. Нигде никакого движения, только бриз шелестит листьями и играет легкими занавесками на окне. Сейчас или никогда! Лорена добежала до террасы, решительно перелезла через перила и, найдя открытую дверь, попала внутрь. Наверное, когда-то это была спальня миссис Уоррен. Просторная, светлая, с большой кроватью и с прекрасным старинным трюмо комната. Лорена сняла туфли, на цыпочках прокралась к двери, приоткрыла ее, постояла, прислушиваясь. Откуда-то доносилось монотонное гудение стиральной машины, звук льющейся в раковину воды, тихое бормотание радио — словом, обычные домашние звуки…

Лорена беззвучно прошла по коридору и заглянула в приоткрытую дверь — няня стояла у гладильной доски и неспешно водила утюгом, а рядом высилась корзина, полная выстиранного детского белья. Как удачно все складывается, обрадовалась она. Няня занята надолго.

Миновав просторный холл, Лорена увидела еще одну приоткрытую дверь. Наконец-то она у цели! Лорена окинула детскую взглядом и потихоньку подошла к кроватке. Младенец, которого она видела на руках у мексиканки, спокойно лежал и разглядывал подвешенные над ним блестящие погремушки, поднимал ручонки и издавал тихое радостное гуканье. Лорена мгновенно перенеслась на двадцать с лишним лет назад, когда она, маленькая девчушка, стояла над похожей колыбелью и смотрела на крошку Грейс. Да, сходство было поразительное.

Лорена подавила импульсивное желание схватить младенца на руки и бежать. Детям надо немало, чтобы чувствовать себя комфортно, а она даже заранее не подумала о пеленках и тому подобном. Она подскочила к столу, выбрала упаковку памперсов, несколько пеленок, распашонок, запасное одеяло и быстро все сложила в просторную сумку, висящую у нее на плече. И только затем снова склонилась над колыбелькой и, протянув руки, проворковала:

— Иди сюда, маленький, иди, хороший. Я отвезу тебя к ма…

Лорена не договорила, почувствовав на себе тяжелый, неподвижный взгляд, и нервно обернулась. Дуглас Кросс стоял в двух шагах от нее и качал головой.

— Нет, не отвезете. Он предпочитает быть здесь, с папой.

Лорена смотрела на него как громом пораженная, и разрозненные мысли проносились в ее мозгу. И что только Грейс нашла в таком? Какая противная, пористая, словно шкурка апельсина, кожа на щеках. А глаза, глаза как у помешанного… Что там говорили Уоррены? «Период психической нестабильности» — это слова Коры. «Нет, он не оправился, он не в своем уме», — а это сказал старик Роджер. Только бы не показать ему, как она боится…

— Даже не думайте, мистер Кросс, — заявила Лорена, поражаясь, как спокойно и уверенно звучит ее голос, хотя все внутри сжималось от ужаса. — Я заберу Алана и отвезу его домой, туда, где он и должен находиться. Не надейтесь остановить меня, у вас ничего не выйдет.

— Вы уверены? Может быть, это убедит вас в серьезности моих намерений?

Лорена увидела в его руке крошечный пистолетик и расхохоталась:

— Мистер Кросс, в вашем возрасте уже неловко забавляться такими игрушками.

Дуглас медленно поднял пистолет, глядя на нее невыразительными глазами, и, не целясь, спустил курок. Звук вышел негромким, каким-то неубедительным, но стекло единственного закрытого окна с грохотом осыпалось на пол. Лорена повернулась на звук, не веря своим глазам, а малютка Алан зашелся в отчаянном крике.

— Не шутите, миссис Тэрренс, я могу разнервничаться и потерять контроль над собой. — Дугласу пришлось повысить голос, чтобы Лорена услышала его.

Почему, почему я не подождала Ника? — в ужасе думала она, разрываясь между желаниями успокоить племянника и броситься прочь от этого страшного, холодного человека. Ник никогда бы не допустил, чтобы такое случилось…

— А где ваш супруг, миссис Тэрренс? Я ожидал, что вы приедете вдвоем. Он что, испугался в последнюю минуту?

— Откуда вам известно, кто я и как меня зовут? И откуда вы узнали о моем возможном появлении здесь?

— Моя дорогая Кора позвонила и рассказала мне. У нее сложилось впечатление, что ваш визит может сулить мне неприятности. Вам вообще повезло, что она предупредила меня, иначе вы были бы уже мертвы.

Да, Ник оказался прав во всем. Он сразу почувствовал, что миссис Уоррен «может создать трудности». Почему она была так самонадеянна, что не поверила ни ему, ни его колоссальному опыту? Слава богу, Алан успокоился…

А Дуглас продолжал говорить, как будто ничего не случилось:

— Я не знал, что вы замужем, но я сразу узнал ваше имя. Грейс все уши мне прожужжала про вас, когда мы еще жили вместе. Наслушался тошноты: Лорена такая, Лорена этакая… Но только зря она послала вас сюда, ничего хорошего из этого не выйдет ни для вас, ни для нее. Никто не заберет у меня Алана, и никогда!

— Но я здесь не за тем, чтобы забрать его. — Лорена понимала, что ее слова звучат неубедительно, особенно после того, что сама ему только что сказала. Но что еще могла она делать под дулом пистолета? — Грейс только хотела убедиться, что малыш здоров и развивается как положено. Она и не собирается отнимать его у вас.

— Не обманывайте меня, миссис Тэрренс. — Дуглас немного печально покачал головой. — Она собиралась сделать именно это. Я так разочарован в ней… Знаете, меня привлекало в ней то, что она выросла без отца. Я надеялся, что она сможет понять меня…

— Тем более, Дуглас, вы не можете желать своему сыну такой судьбы — вырасти без одного из родителей, — вкрадчиво убеждала его Лорена. — Ведь он свяжет вас с Грейс навсегда, крепче любого брака.

— О чем вы говорите! Она же прислала вас украсть моего сына! Я не допущу этого! Я отказываюсь терять еще одного ребенка! — Голос Дугласа окреп, стал более громким, угрожающим. Он размахивал пистолетом, почти теряя контроль над собой.

— Успокойтесь, Дуглас, успокойтесь. — Лорену уже мутило от ужаса. Она понимала, что совершила самую большую, и возможно последнюю, ошибку в своей жизни, приехав сюда одна, не дождавшись Ника, даже не предупредив его…

— Успокоиться? Я успокоюсь только тогда, когда буду уверен, что вы не сможете больше помешать мне, не встанете между мной и моим сыном.

— Как мне убедить вас, мистер Кросс, что я не намерена забирать Алана?

— Как? — Дуглас неожиданно с равнодушным видом пожал плечами, его глаза обрели прежнюю тусклость и невыразительность. — Да никак. Я просто убью вас, и тогда проблема исчезнет сама собой.

Кровь застыла в ее жилах, когда Лорена услышала, насколько спокойным, бесстрастным голосом вынес он ей приговор, будто продолжил неторопливую беседу.

Она понимала, когда решалась взяться за это дело в одиночку, что найти ребенка будет непросто, даже думала о вполне вероятной неудаче… Единственное, что ей не пришло на ум, — так это возможность смертельного исхода для себя. Да это почти непристойно, мысленно возмущалась Лорена, вот так спокойно говорить об убийстве! Здесь, в этом светлом, богатом доме, в разгар солнечного летнего дня… Убийцы же прячутся в темных грязных подворотнях, выслеживая свою жертву под покровом ночи. Этого не может быть, просто не может!

— Вы что, хотите застрелить меня? — спросила Лорена, вспомнив, что в книгах умный, хитрый сыщик, оказавшись в безвыходной ситуации, всегда может выиграть немного времени, отвлекая преступника разговорами.

— Конечно нет, дорогая! Мы испортим этот чудесный ковер, да и Алана снова напугаем. Я сброшу вас с террасы. Не здесь, конечно. Вы, может, обратили внимание на обрыв по ту сторону дома? Ваше тело найдут нескоро, если вообще найдут.

— Вам не удастся это совершить безнаказанно. Ник скоро приедет и будет разыскивать меня. Он знает, что я поехала сюда.

— Повторяю: он может искать сколько угодно. Вам достаточно взглянуть в пропасть, чтобы убедиться в правоте моих слов. А меня и Алана здесь скоро уже не будет. Мария готовится к нашему маленькому путешествию. Ну ладно, дорогая, вам пора попрощаться с моим сыном. Нет смысла откладывать неизбежное. — Странное дело, Дуглас выглядел почти приветливым.

Лорена не решилась подойти к колыбели. Одно неловкое движение, и Кросс выстрелит. Ей нельзя рисковать еще одной жизнью. Она помахала малышу рукой и повернулась…

— Ну, давайте, давайте. — Дуглас подтолкнул ее дулом пистолета к двери. — Так, хорошо, теперь направо. Прямо по коридору, и в эту дверь налево. Идемте на террасу. — Он снова подтолкнул ее.

Лорена приблизилась к перилам и посмотрела вниз. Он не преувеличил. Ее, скорее всего, не найдут.

— Ну, что же вы, дорогая. Перелезайте через ограждение, я вас легонько толкну, и все будет кончено. Вы даже не успеете испугаться.

Лорена никогда еще не была так близка к смерти. Один взгляд вниз — и она чуть не упала туда сама, притягиваемая бездной. Однако каждая клеточка ее молодого, сильного тела кричала: жить, жить! В панике она отшатнулась, только чтобы почувствовать тупое дуло, упершееся в спину.

— Ну же, Лорена, торопитесь, я не могу потратить на вас весь день. Меня ждут другие дела.

— Нет-нет, — задыхаясь, простонала она. — Я не хочу, не могу…

Она услышала щелчок взводимого курка. Дуло неумолимо поднялось к ее затылку и замерло…

Ник, почему я не послушала тебя? Почему не доверяла тебе, Ник? — мысленно взывала Лорена. Она проклинала себя, свое взбалмошное, неразумное поведение, ту цену, которую должна теперь заплатить. И ту цену, которую будет отныне платить он… Еще одна смерть на его счету, еще одна трагедия, которой можно было избежать, если бы не она…

— Прости меня, Ник, — прошептала Лорена, закрыв глаза, чтобы яснее видеть его лицо. Как надежно ее обнимали его сильные руки, ограждая от страха и неуверенности, как легкомысленно она отказалась от их защиты!..

Он уже был почти у дома, когда раздался выстрел. Ник замер на месте и буквально оцепенел, услышав звон разбитого стекла и отчаянный крик младенца. Наконец тишина вернулась, и он различил до боли знакомый голос Лорены. Слава Богу, она жива! Он добежал до двери, рванул ее на себя и оказался лицом к лицу с пожилой мексиканкой. Женщина держала в руках большую бельевую корзину и с выражением ужаса на лице смотрела на него.

— Туда, сеньор, туда, — с трудом выговорила она, указывая куда-то налево.

Ник выхватил у нее из рук корзину и бросился в глубь дома. Толкнул одну дверь — никого… Другую — тоже. Но откуда-то с террасы до него донеслись голоса.

— Нет-нет… Я не хочу, не могу… — ясно различил он слова Лорены.

Ник выскочил на террасу и двинулся на голос, прижимаясь к стене. Заглянул за угол и сразу увидел обоих — бледного Кросса с пистолетом в руке и не менее бледную Лорену. Кросс сидел верхом на перилах и свободной рукой изо всех сил тянул и толкал ее, стараясь перетащить через ограждение.

Бывший полицейский сразу узнал маленькую смертоносную игрушку, увидел сумасшедший огонь в глазах мужчины, мгновенно оценил бездонную пропасть внизу, под террасой, куда Дуглас пытался спихнуть Лорену. С ревом бешеной ярости Ник изо всех сил швырнул корзину.

Словно в замедленной съемке видел он, как корзина взмыла в воздух, как выпорхнули из нее пеленки, как большая шелковая простыня взлетела и куполом парашюта опустилась на Кросса… Как тот покачнулся, взмахнул руками и, не выпуская пистолета, с криком отчаяния начал медленный, почти грациозный полет вниз, в бездну. Только тогда Ник пришел в себя и увидел, что Лорена упала на пол террасы и ползет к нему. Он подскочил к ней, обнял обеими руками и прижал к себе как драгоценный трофей, вырванный в последнюю минуту у смерти.

К четырем часам полицейские уже закончили допрашивать оставшихся в живых участников драмы, достали из пропасти искалеченное тело Дугласа и отправили его вертолетом в морг. Наконец всем разрешили покинуть виллу.

Ник нашел Лорену в детской. Она сидела в кресле-качалке с Аланом на руках и что-то тихо напевала.

— Слава Богу, все кончилось. Собери то, что понадобится малышу на ближайшие несколько часов, и пойдем. Вертолет ждет нас.

Лорена смотрела на него невидящими глазами, явно не понимая, что он говорит. Ник присел рядом, взял ее руку, погладил, заглянул в глаза и нежно произнес:

— Лорена, Конфетка, все плохое уже позади. Дуглас больше не побеспокоит ни тебя, ни Грейс, никого. Можно собираться домой.

— Как он кричал, Ник, как он кричал… Знаешь, я первый раз в жизни слышала такое. Я думала, он никогда не замолчит…

— Да, милая. К этому невозможно привыкнуть. Даже такому суровому парню, как я.

— Это моя вина, Ник. Он умер из-за меня. Он хотел, чтобы прыгнула я. А я не смогла, не смогла… — Ее лицо исказила судорога страданий.

— Я рад, что это он, а не ты, Лорена.

— Я чуть не свалилась, когда он заставил меня посмотреть вниз. У меня закружилась голова…

— Да, ты ведь боишься высоты, я знаю.

Лорена крепко прижала Алана к себе.

— Он так перепугался, бедняжка, когда Дуглас выстрелил! Так плакал…

— И я перепугался не меньше, хоть и не плакал. Я думал, он застрелил тебя.

— Нет. Он не собирался стрелять в меня — не хотел портить ковер. Он только хотел доказать, что его пистолет настоящий. Потому что я смеялась, говорила, что в его возрасте стыдно играть в игрушки… Я так глупо вела себя, Ник. И теперь бедняжка Кора… — Голос Лорены задрожал.

— Ты вела себя молодцом, Конфетка. И не забывай, именно из-за «бедняжки Коры» ты чуть не погибла.

— Ник, ты не должен так говорить! Ведь он был ее единственным ребенком. Разве могла она поступить иначе? Мне страшно подумать, что с ней будет, когда она узнает о случившемся.

— Не волнуйся, у нее есть на кого опереться. Мистер Уоррен сумеет позаботиться о ней. А ты, Лорена, давай собирай вещи малыша. Пора отправляться, а то не успеем на самолет.

— Ты тоже полетишь с нами, Ник?

— Нет, Конфетка, я остаюсь. Надо уладить формальности, чтобы тебе не пришлось возвращаться сюда на дознание. Это часть моей работы, не забывай.

Он взял у нее из рук Алана, заставляя встать, начать что-то делать. И она послушно поднялась с кресла, нашла брошенную на полу сумку. Спустилась в кухню, достала из холодильника уже готовые бутылочки с детским питанием…

Спустя десять минут вертолет взмыл в небо, унося в Майами последних участников произошедшей трагедии.

Времени до отправления самолета, следующего рейсом Майами, Флорида — Сан-Франциско, Калифорния оставалось совсем немного, когда Ник подвел Лорену с малышом к стойке регистрации и передал ей билеты.

— Ник, почему ты остаешься здесь? — спросила она вдруг.

— Я же уже сказал, Конфетка, что надо уладить кое-какие формальности. — Он боялся выдать охватившее его волнение, но еще больше — сказать то, о чем сможет потом пожалеть.

— Только поэтому?

— Лорена, дело практически закончено.

— А что с нами, Ник? С тобой и со мной? Это тоже закончено? — Скорая разлука, возможно навсегда, придавала ей храбрости.

— Сейчас не время говорить об этом. Нам надо вернуться каждому к своей жизни, к тому, что мы делали, что нам нравилось. И подумать о том, что с нами случилось.

— Значит, мои чувства тебя не интересуют?

— Лорена, твои чувства подверглись слишком тяжелому испытанию. Тебе надо отдохнуть, прийти в себя. Вот о чем я пытаюсь тебе втолковать. Ты должна уладить свои семейные дела, вспомнить о работе. — Ник говорил и видел, как ее глаза медленно наполняются слезами, и ненавидел себя за это, но продолжал говорить то, что должен был сказать: — Мне тоже пора вернуться к своему делу. Я пропустил целую неделю, а издательство ждет книгу. Я не готов все бросить ради того, что произошло между нами.

— Но… но я думала, это было так важно…

— Да, важно. Более того, удивительно. И я никогда не забуду этого и не забуду тебя. Но я не хочу совершить ошибку и превратить то, что мы пережили вдвоем, в нечто большее, чем оно было в действительности. — Ник притянул Лорену к себе и крепко прижал к груди. Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце, с каким трудом она сдерживает рыдания. Он поцеловал ее, потом с усилием отстранился и сказал: — Теперь тебе пора, Конфетка. Не плачь, нам с тобой очень повезло. Поверь мне, скоро ты будешь вспоминать о времени, что мы провели вдвоем, без грусти, только с удовольстви…

Ник оборвал себя на полуслове, повернулся и, не оглядываясь, зашагал к выходу, чувствуя глубокую, ноющую боль и тягостную пустоту в душе.