Лучший способ спрятаться

Глава 13

Выехали быстро. Было видно, что в таком составе выдвигаются не в первый раз. Оперативники перешучивались и стреляли глазками в нас с Миланой. Мы в свою очередь усиленно делали вид, что перестрелку не замечаем.

— Кажется кто-то решил увеличить интенсивность тренировок…

Тон голоса Алексея говорил о том, что он уже знает, кто именно из присутствующих настолько расширил программу своих тренировок. Тяжелые вздохи ребят заставили нас улыбнуться. Все же мы прекрасно понимали, что ребята — это не всерьез… А вот нагрузки от Алексея они, похоже, словили всерьез. Даже стало их немного жалко.

— Я поговорю с Лешей, — сказала мне Милана на ухо.

Теперь я могу быть за них относительно спокойна.

В служебном транспорте села рядом с Миланой. Думала шеф поедет рядом с водителем или вообще на своей служебной, но он решил и дальше не выделятся. Они с Матвеем сели позади нас, и всю дорогу до городской императорской больницы я чувствовала его взгляд спиной, затылком и даже иногда ушами. Во всяком случае, они почему-то все время норовили покраснеть и даже горели. Мне казалось, что я вся уже плавно окрасилась в цвет своих волос, правда почему — не понимала.

Выйдя из транспорта, я не сразу сориентировалась, а Вяземский с какой-то бесшабашностью оглянулся и взял меня за руку.

— Милана, останьтесь пока в транспорте, пожалуйста. Вас позовут. Матвей, пусть твои орлы очистят периметр. Скажи, что идет следственный эксперимент. Василий Васильевич, Самуил Яковлевич, нужна ваша помощь. То, что я сейчас скажу — относится к секретной информации. Ариадна обладает специфическим даром. Благодаря магии крови иногда она видит определенное развитие событий. Она видела покушение на меня. Сейчас мы с вами попробуем на основании ее видения, и того что знаем, спрогнозировать как будут действовать преступники. Вопросы есть?

— Вы уверены в точности видения?

Василий Васильевич аккуратно подбирал слова. С одной стороны, он как врач, прекрасно понимал силу магии крови, с другой… Думаю, он до конца мне не верил. Чтобы поверить, слов ему было недостаточно. Желательно еще потрогать и попробовать на зуб.

— Более чем. В прошлый раз она спасла мне жизнь.

Мужчины удивленно переглянулись, а я так и продолжала молча стоять. Руку мою Вяземский не выпускал. Да и самой ее убирать почему-то не хотелось. Особенно под перекрестьем взглядов двух самых опытных экспертов не только нашего управления, но и возможно всей столицы.

— Ариадночка, приступим к работе.

Самуил Яковлевич с таким энтузиазмом потер руки, что ненадолго мне стало страшновато… Это ж меня на опыты разберут… Потом… При возвращении… Если конечно я им сейчас не подброшу дополнительной работы. Так, чтобы на какое-то время про меня они забыли. А это мысль!

— Вспоминай, Ариадна, где я стоял. А я сюда повернулся или туда? А когда ты увидела пятно крови, я прогнулся? Может меня отбросило, сдвинуло?

Закрыв глаза, я восстанавливала свое видение в памяти, прокручивая по отдельным картинкам. Самуил Яковлевич и Василий Васильевич стояли рядом, задавали вопросы, уточняли позы и движения. Группа оперативников уже немного разогнала любопытных свидетелей, к тому же я видела, что чем-то наша могучая кучка прикрыта, но не могла понять чем.

— Серж, ты по росту ко мне ближе всех. Вставай сюда, развернись. Ариадна так? Правее? Левее? Куда прогнулся?

Серж без вопросов поворачивался, прогибался так, как его просили. Он вообще был на редкость спокоен и флегматичен. Как будто ничего необычного не происходит, и он так развлекается каждый день до обеда.

— Василий Васильевич, если тело так дернется, ранение будет в эту точку, траекторию выстрела спрогнозировать можете?

— Судя по всему, выстрел немного сверху будет. В принципе верхние этажи тех двух зданий подходят. Но если учесть движения тела после попадания пули… Вы же подозреваете именно такое оружие? Я бы все же сконцентрировался на левом здании, хотя оно и дальше.

— Спасибо. Самуил Яковлевич, говорите, выстрел с дальнобоя в принципе с такого расстояния возможен? А с тех двух зданий, особенно с левого?

— Возможен, но при этом мощность артефакта должна быть внушительной… Еще и защиту, чтобы пробить… Это ему не только оружие, ему еще и артефакт размером с чемодан нести придется.

— Насколько большой чемодан?

— Ну, чемодан — это я преувеличил. Чемоданчик. Наподобие врачебного.

— Женская сумочка?

— Если только достаточна большая. Маленький клатч не подойдет.

— Матвей, бери курсантов жандармского училища и прочешите те два здания. Искать чемодан, чемоданчик или просто что-то, куда можно спрятать артефакт такого размера. А что у нас в этих зданиях?

— В правом, которое на четыре этажа — министерство транспорта, в левом — офисы под аренду.

— Министерство охраняют не в пример лучше, но все равно, прочешите оба здания, особенно чердаки и верхние этажи. На каждую группу курсантов ставь своего опытного человека. Ректора я предупредил, что курсанты могут понадобится. Зачтет как внеплановые учения. Да объяви им, что, если кто что интересное найдет — ему полагается увольнительная. Пусть лучше найдут кучу лишнего, чем пропустят то, что надо. Самуил Яковлевич, у нас есть детектор определяющий мощность артефакта? Чтобы проверить все подозрительные находки?

— В лаборатории.

— Тогда давайте вернемся в управление вместе с госпожой Туманской и Василием Васильевичем. Пришлете сюда кого-нибудь из своих с артефактом, пусть проверяет все подозрительные предметы. Машину я дам.

— Конечно, Ярослав Александрович.

— Матвей, курсанты прибудут в течении получаса. Работайте, потом доложишь.

Вот когда он успел уже с ректором договорится? Иногда мне кажется, что Вяземский умудряется как-то влиять на время. Настолько все происходит быстро, четко и вовремя.

Мы уезжали с места возможного преступления при моей полной отвлечённости от происходящего. У меня было такое впечатление, что это все происходит не со мной. Чувство, что я смотрю на это со стороны — не отпускало. Точнее отпустило, когда я поняла, что Милана держит меня за руку, а я гипнотизирую пуговицу на плаще у шефа.

Подняв голову, я поняла, что мы остановились у управления. Повторный осмотр подтвердил, что все, кто с нами ехал, уже покинули транспорт. Внутри остались я, Вяземский и Милана. Василий Васильевич стоял в дверях. Странно, я не помню дорогу обратно. Совсем.

— Вы в порядке, Ариадна?

— Нет. Не в порядке. Чувство как будто я провалилась куда-то, и никак не выползу обратно.

Ярослав Александрович сидел впереди, правда сейчас полностью развернувшись на 180 градусов, и буравил меня взглядом.

— Я так и понял, после того как вы два предыдущих раза не ответили на вопрос. Опять видение?

— Нет. Просто какое-то непонятное состояние. Но я приду в себя. Скоро.

— Василий Васильевич?

— У девушки магическое истощение, хороший обед и отдых приведут ее в норму.

— Милана, присмотрите за коллегой, пожалуйста.

Вяземский вышел, а до моего слегка притормаживающего мозга дошла мысль: а где и когда я успела сбросить свой уровень магии вплоть до истощения? Я же ничего не делала на месте возможного преступления. Ведь точно ничего не делала? Правда?

По возвращении в управление, меня отправили на обед. Здесь я была совсем не против. Кормили в столовой хорошо. Милана ответственно отнеслась к поручению Ярослава Александровича присмотреть за мной. Разве, что под руку меня не придерживала.

— Милана, не преувеличивай. Сейчас все сотрудники решат, что я с того света вернулась с такой твоей заботой.

— Ну выглядишь ты чуть лучше восставшего мертвеца, но не намного.

— Не может быть!

Я рванула к зеркалу, которое висело в холле на первом этаже. Фуух, ну не так все и страшно… Бледновата, конечно, но после недельной отсидки в «комнате для размышлений» я выглядела намного хуже.

— Не преувеличивай, Милана. До восставшего мертвеца мне еще далеко…

— Ага, просто ползти и ползти…

— Тьфу на тебя. Пошли есть. Кушать очень хочется.

Я не большой специалист в изображении умилительных глазок, но в этот раз, видимо, получилось. Мы без промедления пошли в столовую.

Была еще надежда в столовой застать Аскольда, но опять не повезло! Хотя Анечка из бухгалтерии рассказала интересные вещи. Оказывается, вчера вечером Аскольд впервые на памяти присутствующих в столовой дам напился. Двум его сослуживцам пришлось забирать его из бара, где он рвался побуянить. Бар был недалеко от управления, бармен знал телефон и просто позвонил. Ребята приехали и забрали Аскольда.

Он что совсем с катушек слетел? За такое поведение по головке не погладят!

— Уже.

Упс, видимо это я сказала вслух…

— Что уже?

— Уже не погладили, — коллеги Анечки из бухгалтерии как обычно знали все подробности.

— Ему сегодня начальник оперативников выволочку устроил, Аскольд молчал.

— Ага, правда при этом тааак морщился…

— Василий Васильевич ему какую-то забористую штуку от похмелья потом дал.

Сходила на обед и уже все знаю. Но желание поговорить с Аскольдом никуда не пропало. Только увеличилось просто в геометрической прогрессии! Что творит?! Он же так всю карьеру загубит!

Вернувшись после обеда и неудачных поисков Аскольда в приемную, я успела только полить цветок, как меня вызвали в кабинет.

— Ариадна, полчаса не появляйся в приемной.

— А кто вместо меня?

— Аскольд. Сейчас он встретит кое-кого и когда они придут в приемную, вас там быть не должно.

— Есть, шеф.

Вяземский поморщился, и я быстро исправилась.

— Хорошо, Ярослав Александрович. Я пошла?

— Иди.

Вот как раз и объясню все Милане без свидетелей, а то в столовой было не очень удобно. Про видения пришлось рассказать, но объяснила, что они редкие и непредсказуемые. Это вот с покушением на шефа, то есть Ярослава Александровича, повезло. А так — ни-ни… Не знаю, не видела, не слышала, случайно мимо пробегала…

Меня напоили чаем с булочками. Ребята с места будущего возможного преступления еще не вернулись. Либо что-то нашли, либо ничего не нашли и обыскивают все по второму разу. Что лучше — не знаю.

Сегодня у меня слегка рваный день получился, но работа-то никуда не делась, поэтому прождав указанные мне полчаса, я рванула в приемную. Хотя, чего было больше: желания поработать или нежелания отвечать на вопросы Миланы — не знаю.

А вопросы были заковыристые. Развивая мысль о том, почему я вижу события, связанные с графом Вяземским, она с настойчивостью и прямолинейностью патологоанатома пыталась вывести меня на то, что я сама чувствую по отношению к нему. Её не устроила высказанная мной, а точнее — Василием Васильевичем когда-то, теория о смешении крови. Что на все это повлияло попадание крови с руки Вяземского в мой, сейчас уже заживший, шрам. Милана считала, что такое возможно только при очень сильной эмоциональной привязанности и, на основании этого, она уговаривала меня не влюбляться в этот «айсберг».

В общем, после третьего повторения одной и той же мысли только другими словами, я просто сбежала. Сверкая пятками. На ратные подвиги. То есть на рабочее место.

В приемную я просто влетела и поняла, что надо было сначала хотя бы позвонить. Да, за моим столом сидел Аскольд, а в кресле для посетителей мой неудачливый ухажёр и несостоявшийся жених — Никки.

— Ариадна, это ты?

Вот почему я не позвонила! Только тебя мне сейчас не хватало!

— Вы не ошиблись, меня действительно зовут Ариадна. Но вы меня не знаете.

— Как это — не знаю?

— Никки, помнишь твой разговор с матерью, в котором она уговаривал тебя опозорить меня, чтобы я потом вышла за тебя замуж? А тот разговор с дядей, в котором он тебя учил, что любовница не мешает крепкому браку? Мне еще перечислять?

— Откуда ты знаешь про это?

— К сожалению, для вашей замечательной семьи, я много чего знаю. И граф Вяземский об этом тоже узнает, если ты сейчас же не забудешь, что меня здесь видел. Кому поверят: урожденной графине Чернышевой или внебрачному сыну барона Венюкова, воспитывавшемуся в детском доме и воровавшему еду на рынке?

— Откуда ты знаешь про …?

— Никки, ты хочешь, чтобы я тебе все свои секреты раскрыла? Скажем так, я знаю одного человека, который знал тебя в твои сложные времена.

— Именно поэтому не хотела за меня замуж? Слишком не родовитый?

— Перестань, Никки. Я не хочу замуж за человека, который был готов на насилие…

— Я не был готов! Я не хотел!

— Докажи, что не хотел мне зла. Забудь о моем существовании.

Повернулась к ошарашенному Аскольду. Нет, для посторонних он сейчас выглядел спокойным и хладнокровным, но я-то его знала и видела, что он не просто удивлен.

— Нам надо поговорить. Я подожду тебя в зале для тренировок. Хорошо?

— Хорошо.

А теперь, гордо подняв голову как настоящая урожденная Чернышева-Бельская (а я она и есть), выходим в коридор. Видеть еще и опекуна, а я догадываюсь, что именно он сейчас в кабинете графа Вяземского — не хочется абсолютно.

Что за день сегодня?! И когда он кончится?!

Тренировочный зал был пуст. Но сил, чтобы тренироваться у меня все равно не было. Бехерев еще не вернулся в свою вотчину, поэтому я тихо уселась на низенькую скамеечку, которую использовали при различных упражнениях и уперевшись спиной в стену, вытянула ноги и закрыла глаза.

Спать не хотелось, но и открывать глаза — тоже.

— Рилли, не знаешь, как я до магического истощения докатилась?

«Знаю, конечно».

— И?

«Ты на Вяземского защиту рода поставила».

— Я?

Ничего себе открытия… Я просто не умею это делать! Не знаю — как!

«На Вяземского поставила, а на себя — забыла. Пришлось растянуть».

Одна маленькая, просто малюсенькая мелочь: КАК?

— Рилли, я не умею!

«А что тут уметь? Когда есть я и родовой артефакт. Достаточно сильного желания».

Твою ж …

Как неудобно получилось…

А что Вяземский подумает на мое самоуправство? Защита — это, конечно не плохо, но то, что она родовая кое о чем говорит… Приняла в род и даже мнения не спросила. Обнаглела совсем… Боюсь пора готовить убежище: подальше и поглубже. Ярослав — не Венюков, найдет где угодно…

Пока я занималась самоедством в попытках представить, что меня теперь ожидает после встречи опекуна и Вяземского, и после того, как Вяземский узнает, что чисто магически количество родственников у него увеличилось, в пустом зале послышались шаги. Глаза-таки пришлось открывать.

— Привет, Аскольд. Присаживайся, — и я похлопала по скамейке рядом. Когда сидишь разница в росте (Аскольд выше меня на целую голову) уже не кажется такой большой.

— Привет, Ариадна. Что случилось, что ты так сильно хотела меня видеть?

— Про тебя ходят разные слухи.

— Сама знаешь: слухи — это всего лишь слухи.

— Да, но ты мой друг, поэтому я хочу знать, что из этого правда.

— И что интересное тебя про меня рассказали?

— Что ты вчера в баре напился и буянил, что ребятам пришлось доставлять тебя домой, а Василию Васильевичу поить тебя своим фирменным опохмелином, что ты поссорился с Вяземским и подумываешь переводится в другую службу…

— Всего-то? Немного… А родину я еще не предал? Или женился? А то вдруг, а я не в курсе… А так — хоть познакомлюсь.

— Про это не слышала. Что происходит, Аскольд?

— К тебе это не имеет никакого отношения и никак тебя не касается.

— Не имеет? Давай проверим. Руку дай.

— Зачем?

Аскольд резко убрал руки из зоны моего доступа. Еще чуть-чуть и за спину спрячет.

— Ну что ты как маленький! Не укушу.

— Была бы ты оборотницей, версия про укус меня бы устроила.

Но руку все же протянул.

«Кабинет Вяземского. Стою перед столом за плечом у Аскольда.

— Встретишь на входе, приведешь в приемную. Он не должен видеть Ариадну.

— А если он будет не один?

— У меня в кабинете он должен быть один. Остальных — оставишь в приемной. И еще…

— Да?

— Пока все не закончится, держись от Ариадны подальше. Не хочу, чтобы ей заинтересовался кто-то еще и по твоему вопросу. Она и так привлекает слишком много внимания.

— А когда все закончится? Потом?

— Что потом?

— Можно будет держатся к ней не подальше?

— Потом — суп с котом. Дожить сначала надо до «потом». Иди уже».

Быстрое видение.

— Знаешь, Аскольд, врать тебе еще учиться и учиться.

— Я не вру, я не договариваю…

— Нужна будет помощь, скажи недоговаривающий ты мой… Приемная свободна? Я могу вернутся?

— Конечно. Ярослав Александрович сказал, чтобы ты документы отнесла Самуилу Яковлевичу. Сказал, ты знаешь какие.

— Покой нам только снится… Пошли? Проводишь, а то вдруг я заблужусь…

Аскольд посмотрел на меня как на капризную маленькую сестренку, вздохнул, но до приемной проводил.

Кстати, обыск зданий ничего не дал.

Домой со своей охраной я добралась вовремя. И даже почти вовремя легла спать.

Как же хорошо, что этот сумасшедший день закончился!

Теперь еще торжественное открытие нового крыла городской императорской больницы пережить и все…

И день рождение… Он тоже все ближе и ближе…

Вечер перед торжественным открытием. Кабинет его императорского величества Павла IV.

Расслабленную беседу за несколькими бокалами настоящего шосского пива императора, наследника и следователя по особо важным делам сложно было назвать совещанием. Хотя вопросы обсуждались важные для империи. Трое влиятельнейших людей в империи…

Ночи были холодные и в кабинете горел камин. Все трое в домашней одежде (не столь пафосной, как обычно), обсуждали имеющуюся на данный момент ситуацию. Вяземский в эту ночь тоже собирался остаться ночевать во дворце. Гонять охрану туда-сюда из дворца в городской дом и обратно… Зачем? В последнее время он в нем просто ночевал. Матушка ругается, но переезжать вместе с отцом из семейного поместья не хочет. «Дай насладиться тихим семейный отдыхом, пока император опять не призвал твоего отца на службу!»

— Как продвигается твоя ловля на живца? — император подцепил тарталетку с какими-то морскими гадами и внимательно посмотрел на сына своего друга (он же — друг его сына), которому он доверял больше, чем многим более старшим по возрасту или должности людям.

— Относительно нормально.

— Относительно чего?

— Мы раскрыли еще несколько групп молодых террористов. Сильно напакостить они еще не успели, крови на них нет, но вот родители все как на подбор: Терские, Лозицкие, Орловы… Кстати, на меня еще жаловаться не приходили?

Император отпил темного пива, цвета темной вишни с немного терпким вкусом, и с легким сожалением сказал:

— Ко мне — нет.

— Ко мне приходили, — наследник вилкой наколол несколько кусочков мясной острой закуски, которая очень удавалась повару, — но не жаловаться. Просить за неразумных детишек.

— А почему к тебе?

— Ближе по возрасту. Тебя, отец, больше боятся.

— И как ты?

— Предложил на выбор: тюрьму, ссылку или службу в гарнизоне на южной границе с каганатом. Степняки политесов не знают, быстро обучат родину любить.

— Сын, мне нравится твое решение. Списки где? Подпишу сам. Для усиления эффекта.

— Там еще несколько девушек есть. Тоцкая, например, — Ярославу было интересно, как друг выкрутился из этой ситуации.

Девушек на границу не отправишь, да и монастырь уже лет сто как не выход…

— Да ну… И куда девушек? — императора тоже заинтересовал этот вопрос. — Только не говори, что тоже на границу — разочаруюсь.

— Зачем на границу? Нужны они мне там… У матушки новый проект. Дома временного пребывания для маленьких детей, чьи отцы погибли при выполнении воинского долга, а матери остались вдовами. Часть детей забирают домой на ночевку, а часть — только на выходные. Ей как раз рабочих рук не хватает. Будут гулять, укладывать спать, кормить, одевать. Она там каждый день бывает — расслабляться не даст. А если не смогут — вот тогда подумаем про гарнизон. На границе с Шоссией сестер милосердия не хватает. Стоит только приехать — тут же замуж за местных выскакивают. Два года контракта еще не одна не выдержала.

— А знаменитая мадам Сталь?

— Замужем за комендантом Нарвской заставы. Трое детей. Просто она с работы не ушла, руководит там лазаретом и гоняет подчиненных мужа. Муж, трое сыновей и вся застава у нее там по струнке ходят. А сестер милосердия все равно не хватает… Из докладных можно уже увесистый том сшить.

— Какой у меня умный сын растет. Может мне на тебя империю оставить и на заслуженный отдых?

— Нее, мы так не договаривались! Мне твоей прошлой дипломатической поездки хватило!

— Всего-то две недели. Нам с императрицей — понравилось.

— Всего? Неправильная формулировка — целых две недели! К концу второй недели я готов был уже кого-нибудь прибить и спал по 3 часа в сутки!

— А ты женись. И спать будешь больше и помощь от супруги будет.

Александр Павлович внимательно и ехидно посмотрел на отца, а потом подозрительно ласково спросил:

— Мама опять кого-то подсовывала?

— Не подсовывала, а расписывала таланты, способности и преимущества.

— Тебе-то зачем? Жениться-то на одной из них мне придётся.

— Она тренировалась. Как тебе это успеть сказать, пока ты не удрал, отговорившись государственными делами. Я предложил тебя предварительно связать.

Ехидство в голосе наследника сменилось на тяжелый вздох.

— Тоже мне отец-император называется… Мне воспоминаний после Риты хватило.

— Не Риты, а светлой герцогини Маргариты-Иоанны-Луизы Вассенбергской. Не бойся, мама идею тебя связать не поддержала.

— Ну хоть что-то хорошее. К кому мне быть готовым?

— К юной Ольге-Марии Терской.

— Не пойдет, она у меня в списках на отработку. Фух, хоть какой-то толк от этих террористов…

— Ладно, скажу ей сегодня. Список только мне дай заранее, чтоб она их из списка кандидаток в твои невесты вычеркнула.

— Бери, не жалко.

И наследник передал императору лист бумаги с аккуратно написанным от руки списком.

— Не на машинке печатали? От руки? И у кого это подчерк такой красивый?

— У девушки Ярослава, — наследник сосредоточенно смотрел как пена оседает в бокале.

— Александр! — рык Ярослава оказал на императора интересное действие, он улыбнулся так, что любой зубной врач удавился бы от зависти к этой стоматологически идеальной улыбке.

— Девушки Ярослава?

— Сотрудницы, — немного угрюмо ответил Вяземский, пытаясь взглядом то ли притушить улыбку Александра Павловича, то ли придушить его самого.

— Сотрудница значит… Что за сотрудница?

— У него в секретарях — графиня Бельская, она же Чернышева. Дочь Александра Алексеевича Чернышева, бывшего посла в Вельдском княжестве.

— Интересные у тебя секретари… — император долил пива в бокал и начал рассуждать вслух. Он это делал редко и только в присутствии тех, кому полностью доверял.

— Это еще императрица про это не знает, иначе тут же взяла бы шефство над девочкой. А что? Род — древний, хороший, преданный империи. Хоть один, хоть второй. Знатностью и Александру в невесты подошла бы. Ну, во всяком случае не ниже той же самой… Как ее? Которая на отработке?

— Ольга-Мария Терская.

— Именно. Знатностью рода Чернышевы и Бельские не уступают Терским. Бедновата для Вяземских, но я думаю приданное для тебя не основной фактор. В принципе — одобряю.

— Думаю, скоро она перестанет быть бедной невестой.

— В смысле?

Император даже отложил очередную тарталетку и внимательно посмотрел на Ярослава. Тот сделал паузу, собрался с мыслями и начал посвящать императора и наследника в то, что стало реальностью за последнюю неделю, но до них пока не дошло.

— Ее поверенный передал для регистрации на патент несколько изобретений ее родителей, права на которые она получит после своего восемнадцатилетия. Мои специалисты работают сейчас над одним из патентов, создавая рабочий образец. Когда все заработает…

В комнате повисла пауза.

— Когда? А если нет? Ты уверен?

— Уверен. Когда все заработает, министерство обороны, да и моя служба вместе с охраной вашего величества, с руками эти артефакты оторвут…

— И что это?

— Используя магерит и еще два минерала, найденные графом Чернышевым в Андалузских горах, они с женой создали переносные средства связи для больших расстояний. Привычные нам телефоны, только переносные. Диапазон пока не большой, всего пара-тройка километров, но для армии или служб безопасности такие переговорники — помощь и подспорье.

Император задумчиво посмотрел на огонь в камине через бокал с пивом. Отблески огня играли на поверхности стекла.

— Даа, ты прав. Оторвут с руками. Тогда тем более, чего ждешь?

— Вокруг нее сейчас разных проходимцев миллион крутиться будет, — поддержал отца Александр Павлович.

— Не будет. Я работаю над этим.

— Может помочь? Нельзя, чтобы такая ценная наследница досталась кому-то, в чьей преданности империи и императорскому роду есть сомнения.

Расслабленность во взгляде императора Павла IV пропала, уступив место взгляду хищника, вышедшего на охоту.

— Не хочу давить.

— Неужели самый известный столичный холостяк боится отказа девушки? — Александр Павлович произнес это с усмешкой, но взглянув еще раз на друга, чуть не подавился пивом. — Ты же не серьезно?

— Она очень необычная и ей много пришлось пережить. Это заставило ее быть очень самостоятельной. И она побаивается мужчин, сразу отсекая тех, кто начинает ухаживать. Опекуна я к ней и близко не подпущу. И со всем остальным тоже справлюсь.

— Когда, ты говорил, у нее день рождения? — император внимательно посмотрел на заместителя начальника главного управления имперской жандармерии.

— Я не говорил. Через неделю.

— Александр, там у нас прием по вручению верительных грамот нового Вельдского посла намечается?

— Да, посол прибудет через неделю, прием — через 10 дней.

— Ярослав, хочу видеть тебя вместе с девушкой на приеме. Хочу сам на нее посмотреть.