Лунный свет

Глава двадцать шестая

Обри взглянула на адрес на письме и отправила послание в огонь, не вскрывая. Настойчивые мольбы Джеффри давно перестали ее забавлять. Когда-то они казались ей романтичными, но теперь она осознала их глупость. Она не могла себе представить, почему он продолжает ее преследовать после того, как она ясно дала понять, что не собирается флиртовать. Но это ее не заботило. Наверняка вскоре он оставит ее в покое и вернется в Лондон. Уже октябрь.

Письмо от неизвестной юридической фирмы присоединилось к письмам от юристов ее отца. Вне сомнения, оно касалось ее наследства, но она не интересовалась юридическими терминами. Это дело подождет, пока Остин не разберется с ним вместо нее.

Ее рука замерла над письмом, адресованным Остину и написанным грубым, торопливым почерком. Не зная, от кого оно, она подумала, что лучше отдать его Остину, но предчувствие заставило ее проявить осторожность. Она никогда не слышала, чтобы письма от незнакомцев приносили добрые вести.

Когда в двери кабинета вошла служанка, Обри отложила это письмо на стол.

– Шериф вернулся, миледи, – прошептала Джоан, приседая в реверансе, одновременно пытаясь, оглянуться через плечо на нетерпеливого посланника с дурными вестями в холле.

Выругавшись вполголоса, Обри поспешила выйти, чтобы принять неизбежное. Остин стал слишком чувствительным, и новости шерифа могут разволновать его.

Когда она встала, мурлыкавший котенок, который просматривал почту вместе с ней, спрыгнул, чтобы догнать ее. Махнув хвостом, он сбросил стопу писем, загромоздивших стол. Они радостно полетели на пол, не покрытый ковром, заскользили по навощенному паркету, разлетаясь по темным углам и исчезая под ветхой мебелью.

Джон, несший корыто и кувшин теплой воды, остановился перед дверью Его светлости, услышав донесшийся до него стук и обрывки оживленного разговора. Слегка нахмурившись, он тряхнул головой и приоткрыл дверь.

Опираясь на две трости и расхаживая взад-вперед по спальне, Остин встретил своего грума раздраженным взглядом.

– Вовремя. Если бы моя жена увидела меня сейчас, она бы снова меня искалечила. Поставь у кровати, тогда она не узнает, чем я занимался.

Джон с благоразумным молчанием выслушал тираду своего хозяина. Он не чаял дождаться дня, когда удалой граф встанет с постели, но полагал, что с этим следует повременить. Если бы не Обри, то граф уже спустился бы по лестнице, оседлал скакуна и искалечил бы себе всю жизнь. Нет, леди Обри наверняка колдунья и вовремя поймала графа в свои сети.

Однако прямо сказать это нельзя, и Джон переминался с ноги на ногу, пытаясь подыскать осторожные выражения, чтобы поднять этот вопрос.

Остин одарил его мрачным взглядом.

– Пошел прочь. Мне не хочется колотить тебя за неповиновение после стольких лет службы.

– Там шериф, милорд, – заикнулся Джон. – Он внизу и спрашивает вас. Ее светлость изо всех сил его сдерживает, но я боюсь, он пришел предъявить обвинения.

Остин фыркнул.

– Не он первый. Она научит его хорошим манерам. Но, по-моему, ты хочешь сказать, что мне нужно послушать, с чем он пришел. – В ответ на кивок грума Остин пожал плечами. – Пойди, приведи его. Обри временами устает от борьбы.

Джон удержал свои мысли при себе и поспешил выполнить приказ. Ее светлость не была единственной, кто устал от борьбы. За эти дни граф стал деликатен, как тигр в клетке. Обри прикусила язык, когда Джон передал приглашение шерифу, но последовала за ними по пятам, когда они направились по мраморной лестнице на верхний этаж.

Она скрыла удивление и досаду, когда обнаружила, что Остин устроился на диванчике в затхлой гостиной. Она разрешала ему упражнять раненую ногу, но боялась позволять нагружать ее, пока рана не затянется окончательно. То, что он нагрузил ее, пройдя через две комнаты, только усилило ее гнев.

– Из-за чего вы хотите меня видеть, Флетчер?

Будучи в старом темно-бордовом халате и свободных брюках, с копной черных волос, ниспадавших на воротник и в беспорядке спускавшихся на лоб, Остин совершенно не выглядел достойно графскому титулу, но шериф взирал на него с тревожным уважением. Холодный ум, светившийся в голубых, глазах графа, заставлял повиноваться.

– Служанка Бланш, милорд. Когда вы в последний раз говорили с ней? – взволнованно спросил шериф.

По озадаченному виду Остина шериф понял, что леди ничего не сказала мужу о его предыдущем визите, и он сердито посмотрел на графиню: Он невысоко ценил женщин, которые вмешиваются в его дела.

– Бланш? – Недоверчиво переспросил Остин. Затем, проследив за взглядом шерифа, он обернулся к Обри. – Дорогая, вам ничего не нужно мне сказать? – Его тон был зловеще тихим.

– Это несущественно, – торопливо ответила Обри, уставившись на шерифа. – Я уже послала соболезнования госпоже Шонесси и сделала приготовления для похорон девушки. Я разрешила господину Флетчеру свободно расспрашивать слуг. То, что он настаивает на вашем допросе, это неожиданность.

Джон сглотнул и подвинулся к двери, когда ледяной взгляд зеленых глаз скользнул по нему, но взгляд проследовал дальше, чтобы заморозить на месте шерифа. Даже королю следовало дважды подумать, прежде чем вступать в спор с маленькой графиней.

– Я вижу, – пробормотал Остин в тишине, наступившей после замечания Обри. Он бросил на жену короткий взгляд, предвещавший ей в будущем неприятности, но не стал выяснять отношения публично. – Полагаю, Блаш постигла несколько преждевременная кончина, и вы хотите поинтересоваться, где я находился в это время, Флетчер?

Холодно приподнятые брови графа заставили шерифа занервничать; но он не потерял почвы под ногами. – Это моя обязанность, милорд.

– Конечно, Флетчер. Я не припомню, чтобы говорил с ней после этого лета. Когда она умерла, если мне позволено будет спросить?

– В ночь перед тем, как с вами произошел несчастный случай. Той самой ночью, когда ваше стадо бросилось со скалы, и примерно в том же месте.

Только Обри могла различить легкое напряжение мышц на квадратном подбородке Остина. Она инстинктивно почувствовала, что от этого разговора могут возникнуть новые проблемы. Сейчас она не видела, как их избежать.

– Вы говорите, что Бланш умерла таким же способом, что и моя первая жена, шериф?

Гнев в его голосе, наконец, пробил броню этого человека, и он заерзал от смущения.

– Более или менее, милорд, – ответил он. – Если бы вы могли назвать мне имена нескольких человек, с которыми вы были той ночью… – Он с надеждой посмотрел на ледяное лицо Обри.

Остин перехватил взгляд и энергично затряс головой, прежде чем Обри смогла вставить хоть слово.

– Я объезжал поля, Флетчер, пытаясь предотвратить дальнейшие посягательства на мою собственность. Как вы знаете, мне это не удалось. У меня не хватает людей, чтобы они работали день и ночь. Со мной никого не было.

Легкий вздох разочарования Обри остался незамеченным. Она надеялась, что он скажет, что был со своими людьми. Она смирилась бы, скажи он, что был у другой женщины. То, что он не лгал и не утверждал, что был с ней, подтверждало его честность в ее глазах, но она боялась, что остальные его осудят.

– Сожалею, милорд. Судья был со мной очень настойчив. Он захочет узнать все, что вы сказали. Вы никого не видели той ночью?

Желваки напряглись на скулах Остина от гнева, и он, опираясь на трость, встал в полный рост, спокойно встретив взгляд шерифа.

– Передайте Сэру Джорджу, что он может выписывать ордер, когда пожелает, но я советую ему держаться подальше от моих дел. Вы поняли меня? – Прежде, чем шериф смог ответить, Остин обратился к груму: – Джон, покажи этому человеку дорогу.

Обри поспешно смахнула слезы, когда молчаливый слуга вывел неповоротливого пришельца за дверь.

– Хорошо проделано, дружище. Мешайте закону, и его представители вас за это полюбят.

Адриан вошел в комнату неуверенной походкой и остановился перед своим разъяренным шурином. До тех пор, пока он не заговорил, Обри не догадывалась, что при этой сцене присутствовал кто-то еще.

– Этого чертового Фитерботтома следовало бы давным-давно выгнать! Он осел. Прислать этого чертового идиота сюда, чтобы добить меня продолжением старых историй… – Остин обернулся к жене. – Почему вы меня не предупредили?

Прежде чем он смог продолжить свое нападение, вмешался Адриан.

– Криком на Обри вы ничему не поможете. Вы так же хорошо, как и я, знаете лучший способ, как покончить с этими историями.

Бронзовое лицо Остина потемнело еще больше, когда он поглядел на друга.

– Я не доставлю старому дураку такого удовольствия. Это бесцельно.

Обри вскочила на ноги и схватила Остина за руки, умоляя.

– Расскажи кому-нибудь, Остин. Если не судье, расскажи мистеру Сотби. Он был твоим другом. Будет намного легче, если он услышит это от тебя. Тогда Харли сможет пойти к судье и сказать ему, что ты не можешь быть виновен в гибели своей жены и что смерть Бланш является чистой случайностью.

Поверх головы Обри Адриан с гневом и жалостью смотрел, как гордый граф отрицательно покачал головой.

– Дайте Луизе почивать в мире. Если поднять ту историю, это ничего не решит. У меня не больше шансов доказать, что я никого не убивал, чем у них – что убил. Я уже предупреждал вас, Обри, не вмешиваться в то, что вас не касается.

Тон, которым он произнес эти слова, был хуже пощечины, и слезы наполнили глаза Обри. Без единого слова она отвернулась и вышла.

После ее ухода Адриан презрительно посмотрел на своего друга.

– Хорошо сделано, братишка. Хочешь ли ты, чтобы и остальные тоже покинули тебя?

Широкие плечи Остина устало опустились, когда он тряхнул головой.

– Я не могу удерживать ее, Адриан. Она так же вольна уйти, как и ты. Более того, насколько ты у меня в долгу, настолько же и я перед ней. Не спрашивай, я не могу объяснить.

Он отмахнулся от вопросов Адриана и потащился в свои покои. Он знал, что это только вопрос времени, когда его прошлое достанет его в настоящем.

Остаток дня Обри избегала мужа, пока вдова не заметила обеспокоенного выражения ее лица и не потребовала объяснений. Когда они ей были с неохотой даны, леди Хитмонт раздраженно затрясла головой.

– Прошло семь лет с тех пор, как Луиза погибла в этом ужасном ущелье. Остин тогда был почти мальчиком. Не могу представить никого, кроме сквалыжных Сотби, кто считал бы Остина способным на такое зверство. А возлагать вину за смерть жалкой служанки на него – занятие для дураков. Но сэр Джордж всегда был задирой, а безмозглый Флетчер лишь немногим лучше. С тех пор, как Остин попытался добиться их переизбрания после той нелепицы, которую они наплели с земельными правами сквайра Эверсли, сэр Джордж пытается найти за ним какую-то вину. Все это высосано из пальца, не беспокойтесь. Остин сейчас разъярен, потому что чувствует себя беспомощным. Дайте ему снова встать на ноги, и все будет в порядке.

У Обри не было той же уверенности, что у леди Хитмонт, но она не могла вечно избегать Остина. Если он надумает отослать ее прочь, она извинится перед ним. Она не думала, что он может силой усадить се в карету и отправить прочь. Она была уверена, что такой поступок вызовет немало пересудов и сильно осложнит ему жизнь.

Слегка утешив себя такими рассуждениями, Обри захотела выйти во двор, вместо того чтобы идти наверх. Она подарила Майклу морских свинок и хотела посмотреть, как они едят. А затем, хотя бы на минутку следовало заскочить к Мине и Балерине. Прошло много времени с тех пор, как она уделяла внимание любимым животным.

Майкл обрадовался ее приходу и попытался извиниться за действия шерифа по поводу смерти его сестры. Обри отмахнулась от его путаных объяснений и перевела разговор на своих любимцев. Вскоре паренек уже радостно болтал и показывал ей ягнят, спасенных в карьере.

Стало рано темнеть, и солнце уже зашло к тому времени, как Обри вышла на свежий воздух двора. Харли сказал ей, что урожай уже собран, и аромат свежего зерна подтверждал его слова. Через несколько месяцев мороз скует землю, и наступит Рождество. Не отошлет же ее Остин на Рождество? Она вернулась к. тому же, с чего начала.

Какая-то лошадь фыркала и перебирала копытами где-то позади, и. Обри оглянулась, чтобы узнать, кого могло занести сюда так поздно.

Вместо кого-нибудь из работников, как она ожидала увидеть, из живой изгороди, окаймлявшей дорогу, к ней вышел Джеффри. Его золотистые волосы слабо поблескивали в свете свечи, падавшем из одного окна, но черты его лица были скрыты темнотой и неразличимы в тусклом свете.

– Обри, вы позвольте мне поговорить с вами? – с мольбой спросил он.

Обри уставилась на него, словно он был фантомом из иного мира, как, в общем-то, оно и было на самом деле. Джеффри был олицетворением лондонского общества, которое она оставила в своем прошлом, прекрасного и нереального, чуждого этому миру. В этом рушащемся старом доме была ее семья, теперь это был ее мир.

Но у нее было слишком много внутреннего благородства, чтобы повернуться спиной к бывшему другу.

– Конечно, Джеффри. Не хотите ли войти?

Он покачал головой и показал поводья лошади, которую вел по дороге.

– Я проезжал мимо, но каждый раз, когда я бываю здесь, я пытаюсь увидеть вас. Вы не читали ни одного из моих писем?

Обри неопределенно пожала плечами.

– Я не могла принять ни одного приглашения после случая с Остином, так что откладывала личную корреспонденцию в сторону до лучших дней. Там не могло быть ничего неотложного, что вы хотели бы мне сказать?

Джеффри грустно покачал головой. Выражение неловкости в его глазах скрыла темнота.

– Я только хотел заверить вас, что я все еще здесь, если вы во мне нуждаетесь. Говорят, что вашего мужа повесят за эту последнюю смерть, но я никогда не слышал о судах, вешающих графа из-за служанки. Но если что-то…

Обри резко оборвала его.

– Не говорите чепухи, Джеффри. Остин мог бы сразить вооруженного мужчину в честном бою, но он никогда не поднял бы руку, даже в гневе, ни на кого другого. Если это все, что вы хотели сказать, я пожелаю вам доброй ночи.

Она повернулась, чтобы уйти, но Джеффри остановил ее.

– Подождите, Обри! Я не думал, что это вас шокирует. – В его голосе слышалась непонятная паника. – Есть еще кое-что, что я хотел бы сказать вам. Вы выслушаете?

Обри нетерпеливо повернулась и подождала.

– Сотби будут давать обед в субботу вечером. Приглашены мой кузен и я, а Мария и Анна будут очень рады, если прибудете вы с Эмили. Они надеются, что Эмили посетит их, пока она еще здесь. Когда-то они были очень близкими подругами. Я обещал моему кузену представить вас ему, он ваш сосед, Гарри Эверсли…

– Вы прекрасно все знаете, Джеффри. Я, конечно, передам Эмили приглашение, но сама не пойду туда, куда не приглашают моего мужа. А теперь, если это все…

Джеффри торопливо задержал ее.

– Нет. Есть еще кое-что, Обри, – быстро сочинял он. – Сотби начали смягчаться, и мы думаем, что если бы вы и Эмили могли прийти и доказать им, как не правы они были… Девочки тщательно все продумали, Обри, а я обещал уговорить вас. Ради сохранения покоя, как в старые добрые времена, пожалуйста…

Обри вздохнула и обдумала дерзкое предложение. Если Сотби можно убедить, что Остин не сыграл никакой роли в гибели их дочери, это смоет пятно общественного мнения. И, конечно, если придет Эмили, не будет ничего неприличного в ее поведении. Будет только лучше для Остина, если он посидит и поволнуется, пока она на время уйдет.

Она кивнула в знак согласия.

– Очень хорошо. Если Анна вовремя пришлет приглашение, я уверена, что Эмили присоединится к нам. Я верю вам, Джефф. Не провожайте меня, – предупредила она.

– Не буду, – охотно согласился он, целуя ей руку. – В субботу, в семь. Я пришлю карету моего кузена. Не забудьте.

Но Обри уже быстро направлялась в сторону аббатства.

Из окна наверху Остин наблюдал, как на внутреннем дворе встретились две фигуры. Он не мог видеть выражений их лиц, но видел, как Обри согласно кивнула, и как радостно ответил Джеффри. Когда молодой лорд вскочил в седло и ускакал прочь, Остин выругался и задернул шторы. Он не думал, что щенок еще не побежден. Теперь его коллекция проблем пополнилась новым экземпляром.