Любимая

Глава 16

Они засыпали Джулиану вопросами:

– Где скрываются братья Монтгомери?

– Что Роудону нужно от мистера Маккрея?

– Где Монтгомери прячут золото с рудника Сандерса?

– Почему Роудон проявляет такой интерес к «Огненной горе»?

– Собирается ли Уэйд Монтгомери захватить деньги, предназначенные для работников фрахтовой компании «Хэншо»?

– Томми Монтгомери все еще в Аризоне?

– Сколько Роудон готов заплатить за «Огненную гору», чтобы перебить цену Маккрея?

Ее руки и шею покрывали синяки. Сочившаяся из разбитой губы кровь запачкала платье.

Наглое ухмыляющееся лицо Ножа маячило перед ней, как кошмарное видение. Его глаза – черные, холодные, свирепые – блестели от наслаждения, когда он причинял ей боль. Джулиана знала, что никогда не забудет эти глаза. Они будут являться ей во сне. Если она останется в живых… Нож бил, а двое его помощников держали ее.

Вскоре у Джулианы уже не было сил кричать. Она лишь охнула, когда Нож напоследок ударил ее наотмашь, и упала со стула.

– Отвечай! – словно издали донеслось до нее. – Если опять скажешь «Не знаю», я проткну тебя ножом! Что нужно Роудону?

Роудон. Сквозь кровавый туман, застилавший глаза, Джулиана увидела спокойное красивое лицо, ощутила чистый аромат хвои, почувствовала нежное прикосновение губ.

– Роудон, – едва прошептала она.

– Да, Роудон! – Нож Джексон схватил ее за волосы и поставил на ноги. В его руке блеснуло лезвие ножа. Джулиана подняла на своего палача преисполненный муки взгляд. – Что нужно Роудону, черт бы тебя побрал?

Джулиана попыталась вдохнуть полной грудью, но ей мешала резкая боль в ребрах. Из губы снова пошла кровь.

– Не знаю, – со стоном проговорила она. – Я бы сказала… вам.

Лезвие ножа устремилось к ее телу.

Джулиана потеряла сознание.

Коул проснулся оттого, что что-то влажное и липкое текло по его лицу, шее и груди. Превозмогая острую боль, он заставил себя открыть глаза, поднял голову и увидел, что по пыльному полу извивается красный ручеек. Кровь. Его кровь. Он лежит в луже собственной крови.

Где? К нему медленно возвращалась память. Сознание еще было одурманено, однако он вспомнил, что произошло. Фред. Девица из салуна. Они что-то подмешали в его виски.

Коул попытался подняться, но поскользнулся и упал в красную вязкую лужу.

Его руки были связаны за спиной, а щиколотки крепко стянуты сыромятным ремнем. Фред чертовски хорошо поработал.

Коул заскрипел зубами. Наконец, исключительно благодаря своему упорству, он встал на колени. Затем, преодолевая сильную боль и головокружение, поднялся на ноги и огляделся. В комнате ничего не было, кроме грязной койки у дальней стены, плетеного трехногого стула и старого комода, да такого ветхого, что казалось, дотронься до него – и он рассыплется. Помещение освещали три наполовину обгоревшие свечи. Коул увидел окно, затянутое джутовой мешковиной. Что сейчас, ночь? Или день? Сколько он пробыл здесь?

Неожиданно пол перестал качаться у него под ногами. Предметы обрели четкие формы. Он вспомнил Джулиану и то, что сказал о ней Фред, прежде чем выйти.

Коул попытался высвободиться из пут, но тщетно. Его охватила ярость. Ну есть же какой-то выход! Он во что бы то ни стало должен выбраться отсюда!

Коул снова осмотрелся, на этот раз с той зоркостью, которой научили его шайены. В памяти всплыли слова Солнечного Орла: «Смотри глазами ястреба, друг мой, а не человека. Мышь всегда прячется под снегом».

И теперь он увидел то, на что прежде не обратил внимания: треснутый кувшин на комоде, а рядом с ним два стакана и бутылку виски.

И Коул направился к комоду. С него градом катился пот, кровь заливала лицо. Из салуна доносились хриплые крики, смех, звуки расстроенного пианино. Здесь же, в комнате, были слышны лишь жужжание мух и его тяжелое дыхание. Вся его энергия была направлена на то, чтобы добраться до комода. Наконец он обессиленно повалился на него.

Ему понадобилось сделать три попытки, прежде чем бутылка и кувшин упали на пол и разбились. Зажав в пальцах осколок, Коул принялся торопливо резать веревки на руках. Он старался не думать о Джулиане, о том, что сделает с ней Нож.

Когда Коул был уже почти у цели, он услышал шаги в коридоре и в следующую секунду дверь распахнулась: на пороге появился Фред. Он изумленно уставился на привалившегося к комоду пленника и разбросанные по полу осколки. Одного взгляда было достаточно, чтобы догадаться, чем тут занимался пленник. Фред пришел в ярость. Несмотря на кровь и синяки, Роудон выглядел таким же спокойным и надменным, как прежде. Фреду захотелось превратить это красивое лицо в кровавое месиво. Он вытер руки о грязный, мятый фартук и широко улыбнулся.

– Тебя все еще мучает жажда, Роудон? – Фред с громким стуком захлопнул за собой дверь. – А я-то думал, что для одного дня ты выпил достаточно.

Он поднял осколок, внимательно изучил его острые края и выпрямился. У Коула застучало в висках. Охотник часто смотрел смерти в лицо. Прежде ему удавалось обмануть ее. А вот сегодня это вряд ли удастся.

Продолжая ухмыляться, Фред двинулся вперед.

– Я надеялся заплатить тебе за гостеприимство, – сказал Коул, изо всех сил натягивая веревки. От напряжения у него вздулись вены на шее, глаза угрожающе блестели.

– Плохо, Роудон. У тебя не получится заплатить мне. У тебя вообще ничего не получится, потому что ты истечешь кровью.

С хохотом, оглушившим Коула, Фред бросился на него.

Нож нетерпеливо шагал взад-вперед по кабинету шерифа. Его раздражение росло с каждой минутой. Так они никогда не закончат с этой девчонкой! Какой смысл резать ее, когда она ничего не чувствует, не воспринимает боли, не испытывает страха. Надо ждать.

А Нож ненавидел ожидание.

– Если она в ближайшее время не придет в себя, мы возьмем ее с собой. Я не могу сидеть здесь всю ночь – тюрьма нервирует меня, даже если я нахожусь по эту сторону решетки.

В ответ на его замечание помощники, стоявшие на коленях возле Джулианы, засмеялись. Их лица блестели от пота. Они только что облили Джулиану холодной водой и сейчас хлопали ее по щекам, но она оставалась неподвижной.

– У Делинды меня ждет Кармен, – буркнул коротышка со шрамом и вытер ладони о штаны. – Скорее бы покончить с этим делом.

– Мы должны закончить его к утру, – проворчал Нож. – Мистер Маккрей не терпит проволочек. Нам несдобровать, если через день-другой мы не схватим этих Монтгомери.

– Как насчет того, чтобы выпустить меня, Нож? – Полный мольбы возглас Люциуса Дейна был встречен молчанием. Ни у кого не было желания выпускать шерифа из камеры. – Я смогу привести ее в чувство, – не унимался он. – Очень быстро. Нюхательная соль, вот что вам нужно.

Нож повернулся к шерифу и улыбнулся, обнажив при этом желтые зубы.

– А это отличная идея, Дейн. – Он посмотрел на своих помощников. – И почему мы до этого не додумались?

– Принести соль, Нож? – спросил один из них. – У девиц Фреда наверняка есть что-нибудь в этом роде.

Хмурый взгляд Ножа скользнул по избитому лицу Джулианы.

– Пойду я – хочу проверить, схватил ли Фред Роудона, как обещал. У меня руки так и чешутся добраться до этого типа.

– А как же я, Нож? Ведь ты же сказал, что это отличная идея…

Джексон, уже взявшись за ручку двери, повернулся:

– Я подумаю об этом, Дейн. А ты подумай о том, что едва не упустил эту сучку.

Дейн сник, когда дверь закрылась.

– Эй, ребята…

– Заткнись, иначе мы запихнем ключ от камеры тебе в глотку! – рявкнул коротышка. – Шериф!

– Ха… Шериф! – Второй приподнял платье Джулианы и вздохнул. – Так хочется поразвлечься с ней. Господи, только посмотри на нее…

– Не время, Клайд. Нож сдерет с тебя шкуру, если обнаружит…

– Я просто думаю вслух, Притчард. Помоги-ка мне посадить ее на стул. Пусть посидит немного. Полумертвая, она не ответит ни на один вопрос. Соли приведут ее в чувство.

Их голоса проникли сквозь завесу пульсирующей боли, и Джулиана едва сдержала стон. Она должна оставаться неподвижной как можно дольше, чтобы оттянуть вопросы и побои.

Ну почему они просто не убьют ее? – недоумевала Джулиана. Ответ напрашивался сам собой: им нужны сведения о братьях Монтгомери и они не прикончат ее, пока все не выяснят. Что же сделать? Солгать. Придумать легенду, которая устроит их, и молиться, чтобы они сохранили ей жизнь.

Где Коул Роудон? Почему он не помог ей? – вспыхнуло в ее сознании. Возможно, он уже далеко, забыл о ней и думает только о том, как потратить вознаграждение. Он ушел, ему безразлична ее судьба.

Слезы обожгли веки, но Джулиана подавила рыдания. Ею овладела невероятная слабость. Все тело, от головы до пальцев ног, болело. О, ну почему они не пристрелят ее и не прекратят эти муки!

– Эй, она приходит в себя. Она шевельнула рукой. Видел?

– Ага. – Притчард похлопал Джулиану по щекам. – Просыпайся, крошка, мы еще не закончили.

С ее губ сорвался стон. Она не смогла сдержать его. Сейчас все начнется сначала. Вопросы, удары, крики…

– Нож будет доволен, если мы разговорим ее к его приходу, – заметил Притчард.

Намотав волосы Джулианы на руку, он закинул ее голову и пристально посмотрел в расширившиеся от страха зеленые глаза.

– Итак, малышка, где они прячутся? Скажи нам, и мы станем поласковее с тобой. Мы не позволим Ножу прирезать тебя, правда, Клайд?

– Правда. Если скажешь нам.

Нож. При упоминании этого имени Джулиану охватил смертельный ужас. Она провела языком по сухим разбитым губам. Горло все еще саднило после цепких и сильных пальцев Ножа.

– Воды, пожалуйста, – прошептала она.

– Не-ет. Сначала скажи нам, детка, где они прячутся?

– Дайте воды…

– Выпустите меня! – в отчаянии закричал Люциус Дейн, вцепившись в решетчатую дверь камеры. – Я заставлю ее заговорить!

В ответ на его мольбу послышалась яростная брань. По лицам своих мучителей Джулиана видела, что они разозлены до крайности, что их бесит и Люциус Дейн с его нытьем, и ее отказ отвечать на вопросы.

Притчард со всей силы ударил Джулиану по лицу и, наклонившись, вперил в нее злобный взгляд:

– Тогда расскажи о Роудоне… Он собирается выкупить «Огненную гору»?

– Роудон… – с трудом шевеля окровавленными губами, произнесла Джулиана. В глазах Притчарда вспыхнул огонь нетерпения. – Никогда не слышала о таком…

Клайд выбил из-под нее стул, и она упала на пол. Из ее горла вырвался звук, только отдаленно напоминавший крик. Он занес ногу, чтобы пнуть ее. Но удара так и не последовало. Помещение огласилось выстрелами, следовавшими один за другим. Джулиана лежала, обхватив голову руками, готовая к тому, что следующая пуля отнимет жизнь у нее.

Кто-то наклонился над ней, и она замерла от страха. Нож! Он вернулся! Сейчас он пырнет ее ножом…

– Надеюсь, ангел мой, ты не против того, что я пристрелил их. Просто я не смог придумать ничего другого, – раздался хриплый голос.

Джулиана не веря своим ушам открыла глаза и увидела лицо Коула Роудона. В нем было столько ярости, что она ахнула.

Сознание снова окутал серый туман. Ее подняли на руки. Ощутив влагу на лице и шее, она сообразила, что это дождь.

– Держись, милая, нам надо выбраться отсюда.

Его голос. Его руки. И холодный, ледяной дождь. Как в ту ночь, когда Коул Роудон настиг ее на дороге.

– Коул…

– Знаю, что холодно, милая, но нам нельзя останавливаться.

Джулиана едва ли отдавала себе отчет в том, где находится и что с ней происходит. Она не чувствовала бешеной скачки и резких порывов ветра, не понимала, что мощный конь уносит их в ночь.

Единственное, что она сознавала, – это то, что Коул снова с ней, держит ее в своих объятиях. Сон это или реальность – какая разница… главное, он здесь и она в безопасности… в безопасности…

– Коул, – вновь прошептала она, но это короткое слово растворилось в вое ветра.

Верхом на Стреле они неслись с головокружительной скоростью, все дальше углубляясь в горы, а вокруг них молнии яркими вспышками пронзали небо. Джулиана потеряла сознание.