Любимая для эльфа 2

Глава 440. Нахал

Одеваясь на встречу — соблазнительно, черт побери! — Паола поняла, что находится совершенно не в настроении готовить завтрак, обещанный охотнику. Предполагать, что тот откажется, было бы смешно, и Паола решила перекусить в кафе — в конце концов, само ее общество являлось ее благодарностью.

Шли по улице — он, высокий и видный, и она — прекрасная, тонкая, грациозная.

Паола шествовала, потупившись, в полуметре от спутника — его близость обжигала ее и возмущала одновременно.

Мужчину ее косые взгляды только забавляли. Поразмыслив, он надумал поддразнить свою пленницу, его голос жаркой волной плеснул в ее загорелый живот:

— Вообще-то ты могла быть со мной поласковее…

Его интонация не вязалась с наглостью сказанного, Паола ощутила, что она закипает.

— Вообще-то это не я к тебе пристаю!

Она могла оставаться спокойной с другими — как??? — этот нечеловек вызывал в ней самые яркие эмоции на грани исступления, противно было вспоминать, как она поддалась ярости, как отвесила ему пощечину, как убегала от него в поле, руководимая животным страхом…

— Ууу, — лицо охотника смешно вытянулось, — и ты была бы рада, если бы я сейчас пропал бесследно? Забыла бы меня сразу? Ты же не хочешь никаких отношений, верно? Тебе даже все равно, как меня зовут.

Паола с готовностью съязвила:

— Да, я была бы рада! Оставь меня в покое! А на твое имя мне плевать!

Аквамариновые глаза посмотрели укоризненно.

— Вот твоя благодарность мне за бесплатное быстрое лечение! Впрочем, — он коварно улыбнулся, — злись, бесись, это ничего не изменит. Ты уже оделась так, чтобы мне понравиться. Умница.

Почему этот самодовольный тип смел обращаться с ней подобным образом?! Его нарочитая уверенность неимоверно раздражала!

Мужчина продолжил издеваться:

— Я ведь могу обратить твою неприязнь в страсть. Принудительно. А когда ты сбежишь, внушить тебе любовную тоску. На пустом месте. Станешь страдать сильно-сильно…

Паола беспомощно хватала воздух ртом — убийца не оставлял ей шансов на спасение?!

— Я тебя ненавижу! Мерзавец!

— Но-но, хватит ругани, — было приятно наблюдать, как пышная девичья грудь, обрамленная белокурыми волосами, высоко и часто поднимается в такт дыханию, как алеют ее щеки. — Сейчас мы дойдем до кафе и поедим, ты совсем слаба. Потом я провожу тебя обратно домой, и мы разойдемся. А затем ты сама назначишь мне встречу, когда придешь в себя и будешь рада меня видеть.

Паола вспыхнула:

— Я никогда не!..

Мужчина устало прикрыл глаза:

— Пару-тройку лет я подожду… Ты так очаровательно краснеешь…

— Это гнев! Ты совсем ненормальный!

Брюнет нисколько не смутился:

— Вижу-вижу, Помидорочка, и, наверное, пора уже расслабляться, так как всем, кто попадается нам навстречу, кажется совсем другое — ты погляди, как они заговорщически переглядываются. Да и в твоем любимом кафе тьма твоих знакомых, не так ли?

У Паолы осталась последняя лазейка:

— У меня пропал аппетит!

— Правда? — густая темная бровь многозначительно приподнялась. — Что ж, тогда мы вернемся к тебе домой прямо сейчас, посидим там, пока ты вновь не нагуляешь аппетит, а потом я сам угощу тебя чем-нибудь… — и не дав ошеломленной Паоле прийти в себя, голубоглазый добил: — Тебе от меня не отделаться, детка. Во всяком случае сейчас. Так как, кафе или к тебе домой?

Паола не знала. Спасительное общество людей с одной стороны давало ей надежду. С другой, Флавиан легко увлек ее в какое-то подпространство прямо из кинотеатра…

Никто не мог вступиться за нее, кроме нее самой. Или Камиллы… Камилла смело давала отпор кому бы-то ни было, но сейчас сестру больше всего волновали ее новорожденные дети, да и нахал наверняка не пустил бы Паолу в гости к Камилле…

— В кафе. Не думай, что получишь меня так легко, дееетка, — Паола удивилась, как смогла презрительно передразнить интонацию мучителя. — Когда ты уже скажешь, что вы задумали насчет меня в своей шайке?!

Неожиданно он развел руками.

— Ничего. Не поверишь, но совсем ничего, есть только мои личные планы на обоюдное счастье.

Паоле остро захотелось изо всей силы ударить его сумочкой.

— Аааах тааак!!

Брюнет мягко улыбнулся:

— Тихо-тихо, мы уже пришли.