Люблю только тебя

8

Эта мысль до того потрясла Кэролайн, что она едва не вскрикнула от неожиданности — словно кто-то другой произнес это вслух. Влюбляться — вот уж чего она никогда не собиралась делать! И сейчас ее взволновало не то, что ее выбор пал на Мэтью, а само возникновение этого чувства.

Уже очень давно она поняла, что для женщины с ее положением влюбиться — значит совершить непростительную ошибку. Чрезмерная забота, которую проявляли о ней окружающие, начиная с самого детства, сделала ее слишком уязвимой. Она боялась, что человек, которого она полюбит, вполне может использовать ее чувства в корыстных целях, подчинить ее себе, манипулировать ею.

Когда ей стали известны истинные планы Найджела, она испытала чувство оскорбленной гордости, а не ревность или отчаяние влюбленной женщины, узнавшей, что ее обманули. Она собиралась выйти за него замуж по расчету, и никакие эмоции не ослепляли ее, не лишали здравомыслия, не мешали ей ясно видеть все недостатки будущего мужа — они просто мало ее волновали. Когда его замысел раскрылся, ее действия были быстрыми, спокойными и хладнокровными. Вот если бы она любила Найджела… Страшно даже представить себе, что произошло бы в этом случае. Разумеется, она поверила бы любым его объяснениям и обещаниям, простила бы его, возможно даже сама попросила бы у него прощения за нелепые подозрения. И вышла бы за него замуж. А потом…

Кэролайн вздрогнула при одной мысли о последствиях. Нет, она просто не может позволить себе руководствоваться эмоциями, а не рассудком. Попасть в водоворот необузданных страстей и опрометчивых поступков, который называется любовью…

Когда она делала Мэтью предложение о фиктивном браке, то руководствовалась исключительно здравым смыслом. Ей было ясно, что он порядочный человек и на него можно положиться, и потому она приняла вполне разумное в сложившейся ситуации решение.

Перемена в ее чувствах произошла позже, незаметно для нее самой. Брак, вначале казавшийся лишь простой формальностью, теперь вызывал у нее совсем другие чувства. Но, может, это лишь кратковременное увлечение, иллюзия, которую она сама себе выдумала, чтобы немного унять оскорбленное самолюбие после истории с Найджелом? Нельзя же в самом деле без памяти влюбиться в человека, встреченного всего несколько дней назад! Возможно, иллюзию любви вызвали и внешние обстоятельства: ее внезапное бегство, поездка с Мэтью через несколько штатов, напоминающая историю из какого-то фильма… Ощущение необычности, почти нереальности происходящего могло сделать ее более впечатлительной, и она придумала себе романтическую любовь — непременную составную часть подобных историй. Когда она вернется в привычный мир, все снова станет на свои места.

Разумеется, их денежное соглашение останется в силе. Кстати, еще и поэтому не стоит поддаваться чувствам. Любовь и деловое партнерство — плохие попутчики.

Кэролайн удовлетворенно вздохнула, разобравшись со своими мыслями, и тут перехватила взгляд Мэтью, устремленный на нее.

— Если только у тебя нет каких-то планов, о которых ты мне еще не говорила.

Спохватившись, она поняла, что пропустила часть общего разговора.

— Ты о чем?

— Я собираюсь покрасить портик, — терпеливо повторил Мэтью. — Если тебе завтра от меня ничего не нужно…

Кэролайн отрицательно покачала головой.

Он как-то странно взглянул на нее, затем повернулся к Дику.

— Значит, завтра. Если только не будет дождя. — С этими словами Мэтью поднялся и добавил: — Я вижу, у Кэрри усталый вид, поэтому нам, пожалуй, пора идти. Спасибо за ужин.

Почти автоматически Кэролайн поблагодарила Лору и Дика и пожелала им спокойной ночи. Они проводили ее сочувствующими взглядами. В сопровождении Мэтью она вышла на улицу и по усыпанной гравием дорожке направилась к домику — своему временному убежищу.

— О чем ты задумалась? — спросил он. — Совсем недавно у тебя был полностью отрешенный вид.

На одно безумное мгновение Кэролайн захотелось рассказать ему о своих чувствах, и она лишь с большим трудом сдержалась. Интересно, как бы он отреагировал? Скорее всего, пришел бы в недоумение. Или того хуже — испугался бы этих неожиданных излияний и просто уехал бы от греха подальше. Нет-нет, они отличные компаньоны и спустя некоторое время могут стать хорошими друзьями. Но не более того. Мэтью вряд ли захотел бы взять в жены такую избалованную и придирчивую особу. Да и она сама не могла представить себя в роли его жены.

— Я просто устала, — сказала Кэролайн. — Нужно поскорее лечь спать. Завтра я думаю снова помочь Лоре с уборкой.

— Мы можем сделать это вместе, как сегодня, — предложил Мэтью. — Покраска портика не займет много времени.

На ступеньках домика их дожидалась все та же черная кошка. Увидев их, она вскочила, выгнула спину дугой и недовольно замяукала.

— По-моему, она спрашивает, где мы так долго пропадали, — улыбнувшись, сказала Кэролайн.

Мэтью открыл дверь, и кошка быстро проскользнула внутрь.

— Впервые за все наше путешествие мы проводим две ночи подряд на одном и том же месте, — заметила Кэролайн, входя в домик.

— Кстати, я тоже сейчас об этом подумал, — отозвался Мэтью. — Создается даже ощущение дома. Особенно в присутствии вот этого создания. — Он погладил кошку, которая терлась о его ноги, и добавил: — Иди спать, Кэрри. Я покормлю ее сам.

Кэролайн быстро приняла душ, почистила зубы и улеглась в постель, погасив верхний свет и оставив лишь слабый ночник. Мэтью все еще оставался на кухне.

Ей по-прежнему не давали покоя мысли о нем. Она уже не была уверена, что ей следует молчать о своих чувствах. Но, заговорив о них, она рисковала разрушить весь свой предшествующий замысел, который уже близок к осуществлению.

Мэтью осторожно вошел в комнату, и она тотчас же закрыла глаза, притворившись спящей. Он разделся, лег в постель и погасил ночник. Вскоре Кэролайн услышала, как его дыхание стало более медленным и глубоким, и, открыв глаза, стала всматриваться в его лицо, словно пытаясь разглядеть в нем что-то, не замеченное прежде.

В полумраке комнаты лицо Мэтью казалось портретом, написанным художником-кубистом, — сочетание резких линий и контрастных теней придавало ему что-то нереальное. Но реакция у Кэролайн была иной, чем у человека, рассматривающего произведение искусства. Она почувствовала внезапный прилив нежности к мужчине, безмятежно спавшему рядом с ней.

Она никогда не испытывала ничего подобного по отношению к кому-либо и сейчас удивлялась, откуда в ней появилось желание оберегать и защищать этого человека, заботиться о нем, тем более что он в этом явно не нуждался.

Вглядываясь в его лицо, Кэролайн словно желала убедиться, что рядом с ней он, ее уже ставший привычным спутник и деловой партнер, но вместо этого видела мужчину, который неожиданно стал средоточием всей ее жизни.

Через некоторое время она отстранилась от него, будто боясь, что при таком близком расстоянии ее чувства каким-то непостижимым образом станут ему известны, и, не в силах заснуть, прислушалась к своим новым ощущениям.

Да, она влюблена в Мэтью Фримена, и, сколько ни убеждай себя, что это чистое безумие, от которого надо немедленно избавиться, все напрасно. Как же глубоко всего за каких-нибудь несколько дней успело укорениться в ней пугающее ее чувство! Теперь уж и не припомнишь, в какой момент оно зародилось. Если бы она сумела тогда уловить этот миг, можно было бы попытаться хоть как-то справиться с собой. Но теперь поздно. Она уже не способна сопротивляться любви, нахлынувшей на нее как морской вал, — можно лишь позволить ей захлестнуть себя и унести в бурный водоворот.

Вспоминая прошедший день, Кэролайн подумала: неудивительно, что я так нервничала, когда говорила ему о возможном бракосочетании здесь, в Мейсон-сити. Да, в самом деле она боялась, что Мэтью, устав от всех перипетий, связанных с их побегом, просто-напросто откажется жениться на ней, несмотря на все выгоды, которые принес бы ему такой шаг. Она боялась, что обещанное ею вознаграждение окажется не таким важным для него, как он сам — для нее.

Однако сейчас Кэролайн уже могла честно признаться, по крайней мере самой себе, что спасительный фиктивный брак ее уже не интересует, и тревожилась она уже совсем не из-за того, что он не состоится. Несмотря на все аргументы, которые она себе приводила, этот брак уже не был ее основной целью. Ей нужен Мэтью Фримен, и только он. И она готова пойти на любые уловки — даже на самообман, — чтобы добиться своего.

А ведь он просто согласился оказать ей услугу — точно так же, как сегодня согласился помочь пожилым хозяевам мотеля с домашними делами…

«Выйти замуж за одного охотника за приданым, чтобы избавиться от других таких же»… Да, Мэтью совершенно прав — ее доводы лишены всякого смысла. Все эти мысленные хитросплетения не годятся даже на то, чтобы убедить ее саму в искренности своих намерений! Но сейчас она честно призналась себе в своих чувствах. Она любит Мэтью и хочет остаться с ним навсегда. Это объясняет все и напрочь отметает разумные возражения, которые еще теплятся в ее сознании.

Но ведь он по-прежнему убежден, что ее намерения продиктованы взбалмошностью или в лучшем случае безвыходностью ее положения, и ничем иным.

Что же теперь делать?

В этот момент Мэтью не просыпаясь повернулся на бок, и его рука обхватила плечи Кэролайн. Она резко вздрогнула от неожиданности, но затем, расслабившись, вытянулась рядом с ним и придвинулась ближе, ощущая вместе с теплом, исходящим от его тела, умиротворение и безопасность.

Уже засыпая, она подумала, что ответ на все вопросы придет сам собой — ей просто нужно поступать в соответствии с тем, что она считает правильным, и не обманывать ни себя, ни его. Тогда рано или поздно все будет хорошо.

Когда Кэролайн проснулась, Мэтью уже не было. Сквозь открытое окно падали лучи солнца, и она подумала, что он встал пораньше, чтобы покрасить крышу портика, пока не начало припекать слишком сильно. Это даже к лучшему — ей бы не хотелось при пробуждении оказаться лицом к лицу с ним после всех ночных размышлений и после того, как они заснули в объятиях друг друга. У нее есть немного времени, чтобы еще раз подумать обо всем на свежую голову.

Что действительно стоило бы сделать, решила Кэролайн, так это сказать Мэтью, что она не может выйти за него замуж. Но если он потребует объяснений — а он имеет на это полное право, — то вряд ли она сумеет толком оправдаться. Разумеется, она не станет называть истинную причину, это сделает ее слишком уязвимой. Она сможет защититься от последствий собственного безумия только в том случае, если Мэтью никогда не узнает о ее чувствах.

Конечно, Кэролайн не считала, что он мог бы воспользоваться ее слабостью в своих целях и манипулировать ею, как наверняка это сделал бы Найджел или кто-то другой в подобных обстоятельствах. Но это только осложняет дело. Именно потому, что она не сомневается в честности Мэтью, признание в любви становится для нее невозможным. Если он не может искренне ответить на ее чувства, то не станет притворяться, а прямо скажет об этом. После чего ее жизнь потеряет всякий смысл.

Конечно, она может придумать другие более или менее правдоподобные причины, но тогда у него возникнет закономерный вопрос: почему она молчала о них раньше и вдруг заговорила уже после того, как они подали заявление?

Если Кэролайн и была в чем-то твердо уверена, так это в том, что Мэтью не потерпит никаких уверток или неубедительных отговорок. Его сможет убедить лишь действительно веская причина, неуязвимая для любых подозрений. Я должна срочно что-то придумать, сказала себе Кэролайн. У него не должно возникнуть сомнений в том, что она отказывается от замужества из-за чего-то действительно важного. После всех испытаний и препятствий, возникавших на их пути, должно было произойти что-то очень серьезное, что заставило ее отказаться от своего первоначального намерения. Но что бы это могло быть?

Она в отчаянии тряхнула головой и встала с постели. Может быть, физическая работа отвлечет ее от бесплодных размышлений и тогда решение придет само собой? Она оделась, привела себя в порядок и отправилась в офис мотеля, чтобы взять у Лоры все необходимое для уборки комнат. Еще издалека она увидела Мэтью, который, стоя на высокой приставной лестнице, красил крышу портика над входом. Наблюдая за его ловкими, уверенными движениями, Кэролайн почувствовала, как ее снова охватывает теплая волна нежности. Все доводы разума вновь обратились в прах — ее физическое состояние как нельзя лучше подтвердило истинность ее чувств. Она ощутила одновременно тяжесть и легкость во всем теле, голова у нее закружилась, во рту пересохло от охватившего ее физического желания.

Дура! — мысленно выругала она себя. Не смей даже думать об этом! Но ощущение не проходило. Остротомительное пульсирующее тепло, зарождаясь где-то в глубине ее естества, нарастая, обжигающими волнами распространялось по всему телу.

В конце концов, попыталась успокоить себя Кэролайн, в этом нет ничего необычного. Она нормальная, здоровая молодая женщина, и постоянное присутствие рядом с ней привлекательного мужчины не может оставить ее полностью равнодушной. Но она тут же напомнила себе, что Мэтью далеко не первый встреченный ею привлекательный мужчина, однако ни к одному из них она не испытывала подобных чувств.

Как она могла не заметить, что с ней происходит, еще в первые дни их путешествия? Тогда, у телефонной будки, он целовал ее и все ее тело словно таяло и растворялось в сладкой истоме… Но чего, собственно, она так боялась и боится? О, разумеется, не того, что практический любовный опыт ее разочарует. Она опасалась, что если позволит Мэтью заняться с ней любовью, то не сможет скрыть того, что любит его. Ее сдержанность лишь обратная сторона отречения от самого этого чувства. И все то время, пока она ощущала желание заняться с ним любовью, она продолжала верить в иллюзию, которую старательно поддерживала в себе: она выходит за него замуж лишь по необходимости, продиктованной обстоятельствами.

Сейчас Кэролайн уже с трудом могла поверить в то, что была до такой степени наивной…

Мэтью обернулся, словно почувствовав ее взгляд, и, отложив кисть, спустился по приставной лестнице на землю.

— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо спала?

Кэролайн кивнула, невольно размышляя, почему он об этом спросил. Неужели она каким-то образом выдала себя во сне? Может быть, разговаривала?

— Да, вполне. А что? Я тебя чем-то потревожила во сне?

— Нет, ничем. Между прочим, Лора наблюдает за нами из окна. Мне кажется, мы должны дать ей хоть какое-то доказательство своей безмерной любви друг к другу.

Хорошо, что Кэролайн стояла спиной к окну, ибо на ее лице отразилось замешательство и едва ли не страх, когда Мэтью, приблизившись, привлек ее к себе и поцеловал. Его губы были слегка жестковатыми, и это еще сильнее возбуждало ее. Ее лицо разгорячилось, мысли в голове спутались, словно она выпила бокал вина. Почти забывшись, она отвечала на поцелуи Мэтью, гладила его волосы и плечи. И все же какая-то часть ее сознания не позволяла хотя бы в рамках ситуации поддаться нахлынувшим чувствам. И не только из-за Лоры, но и потому, что трудно было отрешиться от горькой мысли: со стороны Мэтью это лишь спектакль, разыгрываемый им для отвода глаз.

— Лора, должно быть, просто счастлива, — заговорщически прошептал он.

Эти слова заставили Кэролайн окончательно сбросить окутавший ее дурман.

— Да, наверное, — согласилась она. — Надеюсь, в награду мы получим холодный лимонад. Я умираю от жажды.

Она отстранилась от Мэтью, и он не сделал ни малейшей попытки ее удержать.

— Может быть, ты будешь так любезна, что принесешь мне стаканчик, пока я переставлю лестницу? — попросил он.

«Любезна». Вот единственное, чего он от нее хочет. И, если рассуждать здраво, именно таковой ей и следует оставаться — быть любезной, но не более того.

Но позднее, принеся ему лимонад и отправившись заниматься уборкой, Кэролайн решила, что ни о какой любезности не может быть и речи. Она любит этого человека и сделает так, чтобы он остался с ней. Чего бы ей это ни стоило!

Мэтью переставил лестницу и снова взобрался наверх, чтобы докрасить остаток крыши. Но мысли его были далеки от работы.

У Кэролайн явно появились какие-то тайные мысли, это очевидно. Когда он подошел к ней, чтобы обнять, на лице ее явно читалось замешательство, которого раньше не было. Вряд ли, подумал он, причина том, что в это время за ними наблюдали. Она целовала его с такой осторожностью, словно боялась, что он опрокинет ее на землю и займется с ней любовью прямо здесь. Не то чтобы его не привлекала такая идея, но…

«Я тебя чем-то потревожила?» — спросила она. Этот, на первый взгляд невинный, вопрос был достаточно двусмысленным, в нем чувствовался эротический подтекст. Неужели она не понимает, какое впечатление производит на него? Неужели ей никогда не приходило в голову, что он просто теряет голову, лежа с ней в одной постели, а тем более держа ее в объятиях? И не заметила, какого труда ему стоило представить все это невинной игрой, чтобы якобы доставить удовольствие славной кумушке, у которой они поселились?

Возможно, с его стороны было ошибкой согласиться на авантюру с фиктивным браком. Не исключено, что она сама уже раскаивается в своем необдуманном решении. Ему давно стоило бы напрямую спросить ее, по-прежнему ли она уверена, что хочет осуществить свой план. Он просто дурак, что до сих пор этого не сделал. Нужно просто сказать, что он не собирается жениться на ней — даже фиктивно, — если у нее возникли какие-то сомнения. Это будет проявлением здравого смысла, не говоря уже о порядочности. Конечно, ее решение было спонтанным и необдуманным, и он не хочет злоупотреблять им. Чего доброго, потом она обвинит его именно в том, что он воспользовался ее смятением, чтобы получить немалые деньги. И если этого не скажет она, то конечно же скажет ее отец. Так будут считать и все ее знакомые.

Однако Мэтью не мог не признаться себе, что сейчас ему гораздо труднее высказать ей все свои соображения, чем несколько дней назад. И деньги не играют тут никакой роли. Он уже почти забыл о них…

Лора и Дик снова пригласили их на ужин, после чего все четверо расположились на ковре для очередной партии в скрэббл.

— Может быть, это немного поможет тебе отвлечься от мыслей о предстоящем событии, — сказала Лора. — Ты, наверное, все время думаешь о том, что что-то забыла, и тревожишься по пустякам. Так всегда бывает. — И она улыбнулась.

Кэролайн не стала разубеждать Лору, но на самом деле ее совсем не волновали детали предстоящего бракосочетания. Сегодня днем они с Мэтью говорили с нотариусом, и тот сказал, что свидетельство о браке они смогут получить послезавтра, в пятницу, в двенадцать часов дня. О чем еще беспокоиться?

С трудом доиграв партию в скрэббл (в этот вечер им с Мэтью везло больше, но они все равно проиграли), Кэролайн сказала, что ее клонит в сон. Попрощавшись с хозяевами, они в молчании дошли до своего домика, но у порога Мэтью неожиданно остановился.

— Пойду прогуляюсь до супермаркета, — сказал он.

— Зачем? — удивилась Кэролайн. — Неужели ты остался голодным после такого роскошного ужина?

— Нет, просто хочу пройтись.

— А можно мне с тобой? — спросила она еще до того, как мысль об этом промелькнула в ее мозгу.

Мэтью заколебался.

Кэролайн в тот же момент пожалела о своем вопросе. Зачем навязываться, если он явно хочет остаться один? Она уже собиралась сказать, что передумала, когда Мэтью наконец произнес:

— Конечно, я ничего не имею против.

Они пошли дальше по гравиевой дорожке среди подстриженных кустов — он чуть впереди, засунув руки в карманы. Она старалась не думать о том, почему он даже не предложил ей руку, как обычно.

Возле супермаркета Кэролайн увидела газетный автомат.

— Наверняка это та самая местная газета, которая писала об аварии и поместила наши фотографии, — сказала она. — Мне кажется, надо купить хотя бы одну на память.

Мэтью порылся в кармане и достал несколько мелких монет.

— Во всяком случае, такой сувенир интереснее, чем твой гипсовый макет Нью-Данхилла. Да и места занимает не так много.

Не отвечая, Кэролайн скорчила гримаску. Она взяла монетки и бросила их в автомат. Даже легкое прикосновение к ладони Мэтью заставило ее испытать уже знакомое физическое волнение. Это становилось почти смешным, но она ничего не могла с собой поделать.

«Мейсонский вестник», пожалуй, был самой тоненькой газеткой из всех, что когда-либо попадались ей в руки. Сообщение о столкновении машин, фотографии с места происшествия и портреты Кэролайн и Мэтью крупным планом занимали большую часть первой полосы. Своей фотографией Кэролайн осталась не особенно довольна.

— Подумать только, тот клерк сказал, что на этой фотографии я больше похожа на себя, чем на той, что в паспорте!

— Просто неудачный ракурс, — заметил Мэтью, заглянув ей через плечо. — Тебе купить что-нибудь?

— Нет, спасибо, — ответила она и осталась стоять на улице с газетой в руках, в то время как он пошел в находившийся рядом супермаркет.

К ее удивлению, вернулся он не один, а в компании уже знакомого им Тэдди Бернса, мэра Мейсон-сити. Тот пожал Кэролайн руку и тут же спросил:

— Почему вы мне сразу не сказали?

— О чем? — удивилась она.

— Что вы собираетесь пожениться.

— Просто не хотели давать повод для лишних сплетен. Если уж обычное столкновение машин превратилось в целую сенсацию…

— Что поделаешь, — вздохнул Тэдди, — здесь ведь почти ничего не происходит. Кстати, я узнал о ваших намерениях совершенно случайно, и не в результате сплетен. Мне сказал об этом редактор газеты, а сам он узнал в суде, когда заехал расспросить о подробностях аварии.

— О подробностях? — машинально переспросила Кэролайн. Ее вновь охватило беспокойство, но она тут же напомнила себе: только один шанс на десять тысяч, что ее отцу попадется в руки «Мейсонский вестник».

— Редактор даже расстроился, что не узнал об этом раньше — тогда известие о вашей свадьбе появилось бы в том же номере, — добавил Тэдди. — Говорил, что собирается вас навестить, чтобы уточнить какие-то детали, и поместить эту новость в следующем выпуске.

— Нет… — начала было Кэролайн.

Но Мэтью ее перебил:

— Да, конечно.

Тэдди недоуменно перевел взгляд с одного на другую.

— Ладно, я думаю, вы решите этот вопрос, — дипломатично сказал он. — Если я смогу быть вам чем-нибудь полезен, обязательно сообщите.

— Может, он подарит нам на свадьбу новый «кадиллак»? — вполголоса сказала Кэролайн, когда они распрощались с Тэдди и пошли обратно к мотелю. — Или по крайней мере хоть какое-то передвижное средство? Нам ведь даже не на чем возвращаться домой. Мою кредитную карточку пришлось оставить по дороге, а твою, насколько я понимаю, мы почти всю израсходовали.

Мэтью слегка замедлил шаг и, разорвав пакетик с арахисом, бросил в рот пару орешков. Прожевав их, он спросил:

— Ты так спешишь вернуться домой?

— Мне просто не хочется, чтобы наш «медовый месяц» во всех деталях был расписан в «Мейсонском вестнике», — усмехнулась Кэролайн.

— Хорошо, я постараюсь что-нибудь придумать, — ровным тоном заверил он.

— Что у тебя на уме?

— Я скажу тебе, если мой замысел удастся.

— А мне казалось, что мы собирались все делить пополам. Денежные расходы, информацию…

Мэтью удивленно приподнял брови. Затем достал из пакетика еще одно ядрышко арахиса.

— В самом деле?

Кэролайн прикусила губу. Ей не так уж важно было обсуждать детали возвращения домой, но последние слова Мэтью ее насторожили. Неужели он заподозрил, что у нее появились какие-то тайные мысли? Еще не хватает, чтобы он догадался какие.

Когда они дошли до мотеля, Мэтью остановился у входа в их домик и уселся на ступеньки.

— Спокойной ночи, Кэрри, — сказал он. — Я еще немного посижу здесь. Заодно доем орешки.

Кэролайн открыла дверь, и в лицо ей ударила волна горячего застоявшегося воздуха.

— Мы забыли включить кондиционер. Пожалуй, я тоже немного с тобой посижу. — И она села на ступеньку рядом с Мэтью.

Небо было абсолютно чистым, и неяркие огни маленького городка, видневшиеся вдали, не могли затмить звезды. Кэролайн подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

— Когда я была маленькой, мне хотелось знать названия всех созвездий, — задумчиво проговорила она.

— А какие еще у тебя воспоминания о том времени?

— Каждый день был расписан буквально по минутам, — со вздохом произнесла Кэролайн. — Скажи, Мэтью, это, должно быть, здорово — вырасти без присмотра нянюшек и телохранителей? Ты рос в том же поместье, что и я, но ведь у тебя о детстве совсем другие воспоминания, верно?

— Ты имеешь в виду потайную калитку? — с улыбкой спросил он.

— А кстати, когда ты ее обнаружил?

— Мне было лет восемь или девять. Вскоре после того, как мы переехали и стали жить в вашем поместье. В те времена стена не настолько заросла плющом, как сейчас, и я нашел калитку без особого труда.

— А ты всегда жил только с отцом? Хотя, если тебе не хочется говорить на эту тему…

— Да нет, никаких семейных ссор и неурядиц не было. Моя мать умерла за год до того, как мы переехали.

— Прости, — тихо сказала Кэролайн. — Должно быть, тебе нелегко дался этот переезд. Сразу потерять все — мать, прежний дом, друзей…

— В общем все обошлось без особых сложностей. Переезд скорее помог забыть о смерти матери. Появились новые впечатления, новые друзья…

— А твой отец не беспокоился за тебя?

— Ну, он думал, что если со мной будет твориться что-то неладное, то он вмешается. Однако я не давал ему поводов для беспокойства. Просто иногда отпирал калитку и уходил гулять в лес. Отец об этом не знал. — Мэтью скомкал пустой пакетик из-под арахиса и сунул его в карман. Затем, помолчав, мягко спросил: — Кэрри, ты передумала насчет свадьбы, не так ли? — Его голос был немного грустным, словно он уже знает ответ.

Кэролайн невольно вздрогнула. Значит, он почувствовал ее состояние. Что ж, он прав, и теперь ей представился удобный случай сказать об этом. Наверняка Мэтью не будет требовать от нее объяснений.

Но, несмотря на это, Кэролайн не могла произнести ни слова, сама не понимая почему. Ведь она, кажется, уже все обдумала. У нее нет другого выхода, как честно признаться Мэтью в том, что произошло. Она должна сказать, что случилось то, чего она не могла предвидеть, — она влюбилась в человека, встреченного несколько дней назад, и не хочет вступать с ним в фиктивный брак. Она с радостью вышла бы за него замуж по-настоящему, но, разумеется, не вправе требовать от него ответных чувств.

Однако Мэтью, вполне возможно, истолкует ее слова иначе. Он может решить, что она раскаялась в своем намерении отдать ему обещанное вознаграждение. Разумеется, он не скажет этого прямо, но в глубине души наверняка будет презирать ее. После этого конечно же она навсегда потеряет его.

Или лучше промолчать и оставить все как есть? Мэтью получит обещанные деньги, а она сможет остаться с ним еще на какое-то время и тогда, может быть, придумает, как ей действовать дальше.

Что ж, первый вариант честнее, но второй — более разумен. И я знаю, что ты выберешь, усмехнувшись про себя, подумала Кэролайн.

— Нет, — спокойно ответила она, — я не передумала. — Она встала на ноги и слегка потянулась. — Ты идешь?

— Я еще немного посижу.

— Ты не хочешь больше со мной разговаривать? Надеешься, что я уже засну, когда ты придешь? Почему?

— Потому что я не могу больше этого выносить! — неожиданно резко ответил Мэтью. — Постоянно видеть тебя рядом, чувствовать, как во сне ты прижимаешься ко мне, а потом обнимать и целовать тебя на людях, прекрасно зная, что это всего лишь комедия… Послушай, если ты действительно передумала, мне лучше уехать прямо сейчас. Ты сможешь позвонить отцу, и тогда у тебя не будет проблем, как добраться до дому. Что касается меня…

— С чего ты взял, что я передумала? — перебила его Кэролайн.

— Твои слова и твое поведение слишком явно расходятся друг с другом.

— Вот как? В таком случае мне, наверное, стоит изменить поведение. — Она осторожно протянула к нему руку и нежно провела ею по щеке и шее Мэтью.

— Послушай, Кэрри… — Его голос был неузнаваемо хриплым. — Тебе лучше хорошенько подумать об этом.

Улыбнувшись, Кэролайн прижала указательный палец к его губам.

— Я и так уже слишком много думала, Мэтью. Теперь настало время действовать…