Любовница моего мужа (СИ)

Глава 22

Наде казалось, что ей снится кошмар. Ничем иным она объяснить сложившуюся ситуацию не могла. Взгляд свекрови вымораживал ее внутренности, и она силилась не скрутиться калачиком, вот только в позе стоя это было невозможно. В не меньшем потрясении находился и Гдальский, которому вообще казалось, что он попал в ад.

— Мама, что ты тут делаешь? — спросил он родительницу, надеясь, что ослышался.

Только Мира чувствовала облегчение. Нет, она знала, что Галина Никадимовна стояла на лестничной площадке. Именно для нее и затевался ее спектакль. Пожилая женщина так сильно хотела внуков, что поверила ее жалостливой истории. По идее, Мира не соврала, только немного опустила подробности и кое-что поменяла местами. В ее версии изувером она выставила Надю, которая отказывалась оплачивать счета сестры Алены, если Мира не отдаст им с Алексеем малыша. И плевать ей, любит ли Мира Лешу, хочет ли этого. Но больше всего поражена мать Гдальского была не этим, а тем вероломством, с каким Надя собиралась соврать ей, что ребенок от неизвестного мужчины, а не от Леши. В общем, женщина была полностью на стороне Миры.

— В-ваш внук? — заикаясь от шока, пришла в себя Надя.

В ее сердце образовалась пустота, а желудок свело от спазмов. Она посмотрела на мужа, который вдруг виновато отвел взгляд, затем на племянницу, ожидая, что и она последует его примеру, вот только Надю ожидал неприятный сюрприз.

— Вот только не нужно сейчас разыгрывать передо мной саму невинность. Мне Мира-лапушка всё рассказала. И как ты ее подложила под моего сыночка, и как воспротивилась, когда она его искренне полюбила. А я-то жалела тебя, думала, бедная Надя, женского счастья познать не может. А ты!

— Что я?

Голос у Нади звучал сипло, сама она еле сдерживала слезы. Чувство несправедливости встало в горле комом, но она никак не могла обрести хладнокровное спокойствие и дать желанный отпор.

— Хотела такую аферу перед моим носом провернуть. Еще и Лешу уговорила пойти на преступление. Да он бы никогда не бросил любимую, если бы не жалость к тебе.

Галина Никадимовна смотрела на Надю с презрением, как всегда выгораживая собственного сына. Надя же никак не могла понять, что происходит. У нее вдруг закружилась голова, а во рту пересохло. Казалось, еще секунда, и она потеряет сознание.

— Что за бред ты моей матери сказала, Мира?! Надя! — заметил неладное Гдальский и отвлекся от беременной, когда Надя прислонилась к стене.

Ее лицо побледнело, в ушах зашумело, и несмотря на ненависть к мужу, бокал холодной воды она приняла с благодарностью.

Свекровь что-то кричала, размахивая руками, но Надя не слышала. Вроде бы та пеняла на симуляцию, псевдоневинность и прочий бред, но постепенно Гдальская пришла в себя и посмотрела на всех новым взглядом. Больше не было той наивности и веры в людей. Розовые очки разбились стеклами внутрь.

— Мама, хватит! Что ты себе там напридумывала?!

Алексей впервые повысил голос на мать, отчего та застыла, хватая ртом воздух. И, конечно же, даже в этом виноватой оказалась Надя.

— Ты только посмотри, сын, как она на тебя плохо влияет. Никакого уважения к матери! Я на тебя всю жизнь положила, все деньги в дом, на твое образование потратила все сбережения. Никакой личной жизни, а ты…

Последняя фраза была произнесена многозначительно. Гдальский покраснел — то ли от злости, то ли от стыда, сделал шаг вперед, но когда к его матери подскочила Мира, подхватывая ее под локоток, остановился. Лицо его стало озлобленным, взгляд приобрел агрессию, и он впервые не стал извиняться перед матерью, как это обычно бывало после ее манипуляций, когда она пыталась вызвать в нем жалость и чувство вины.

— Получается, ты соврал?

После всего увиденного все части мозаики сошлись у Нади в голове, и она повернулась к мужу, желая, наконец, узнать правду. Внутри ее трясло, а внешне она выглядела потерянной и бледной.

— Надь…

— Это что же получается, мало того, что ты уже давно спишь с моей племянницей, заделал ей ребенка, так еще и на меня повесить его хотел? Чтобы я приняла его, как своего? Считала его отцом другого мужика?

Голос женщины дрожал, срывался при каждом слове, но вопросы свои она озвучила до конца. Она смотрела мужу в лицо, прямо в глаза, требовала честного ответа, но всё, на что он был способен — это тяжело вздохнуть и отвести взгляд, словно его одолевал стыд. А вот Надя расхохоталась, понимая, какой же слепой дурой она была.

— Нет, ну вы только посмотрите, на моего Лешу хочет вину возложить за свой грех.

Поскольку никто, кроме Миры, на Гдальскую-старшую внимания не обратил, она перестала притворяться, что ей плохо, и напала на невестку. Всё ее негодование было направлено на Надю, которая внезапно перестала смеяться и прищурилась, глядя на будущую бывшую свекровь другими глазами. — Так это я виновата? — выдохнула, не веря своим ушам. — А кто, милочка? Я, что ли, интриги развела тут? Не знала, что пригрела на груди змею. — На груди? Уж точно не меня.

Надя не узнавала тон, которым сама же и заговорила. Раньше она не позволяла себе спорить и отстаивать свою точку зрения. А сейчас у нее за спиной будто выросли крылья, некогда связанные мужем-изменщиком и властной свекровью. И если раньше она прикусывала язык из любви к Леше и желанию угодить новой семье, то теперь у нее не было никаких причин сохранять хорошие отношения. Настоящее облегчение. — Алексей, ты почему молчишь? Ты слышал, как она меня оскорбила? — Мама! Не лезь не в свое дело! И нечего слушать россказни Миры. Она всё врет.

Гдальский ни на секунду не поверил в тот бред, который налила в уши его матери эта вертихвостка Мира. Надо же, как повернула ситуацию в свою пользу. Обрела защитницу в лице его матери, которая так сильно одержима внуком, что поверит чему угодно.

— Леш, ты что? Почему Надю защищаешь? Я ведь люблю тебя.

Мира в этот раз играла на все сто. Не будь он уверен, какая она стерва, и сам бы поверил, что девчонка здесь — пешка и жертва обстоятельств вероломной тетки, настолько желавшей ребенка, что подложила племянницу под своего мужа. Еще и заплакала, когда он агрессивно рыкнул.

— А ну умерь свой отвратительный нрав! Весь в отца! — запричитала Галина Никадимовна и спрятала за свою спину Миру.

Гдальский застонал, стискивая переносицу. Совершенно не понимал, как разрулить сложившуюся ситуацию. Он ведь планировал спокойно поговорить с Надей, помириться, а уж с остальным они бы вместе справились. Если бы не мама… Чертова Мира!

Пока он стоял напротив двух женщин, Надя вернулась в спальню, схватила чемодан и выкатила его в коридор.

— Ты уже собрала вещи? — первой заметила изменения свекровь. — Вот и правильно, это Лешина квартира, здесь будут жить Мира и мой внучок. А ты возвращайся в свой клоповник, откуда мы тебя подобрали.

Едкий голос матери Алексея не ранил Надю. Она вдруг взглянула на нее совсем другими глазами. Эта женщина выпила столько ее крови, что дополнительного удовольствия своим унижением она ей не доставит. — Какой из внучков-то, а? — не преминула Надя съехидничать. — Не нужно давить на жалость. Мы все тут знаем, что ты пустоцвет, — неправильно поняла ее слова пожилая женщина.

— А я не на себя намекала. Надя перевела взгляд на Лешу, который отвел свой, когда на него посмотрела и мать. — Ты не сказал ей? Правда? — Гдальская улыбнулась, хотя внутри ощущала себя опустошенным сосудом, из которого выкачали все соки. — Давайте все успокоимся, — примирительным тоном произнесла Мира, словно не хотела, чтобы свекровь узнала о старшем внуке. Вот только Надя не собиралась молчать. — У Карины, бывшей девушки вашего Леши, пять лет назад родился сын. Внук, которого вы так хотели, Галина Никадимовна. Дима. Дмитрий Алексеевич, если быть точнее. Или ты не дал ему своего отчества еще, м, Леш?

Слова Нади стали спусковым крючком. Лицо Миры исказилось от гнева, она с тревогой посмотрела на старушку, ожидая ее реакции едва ли не больше Алексея, который застыл соляным столбом, представляя, как мать вскоре насядет на него и станет клевать мозг.

И только Надя заметила, как открылась и без того приоткрытая дверь, и на пороге квартиры возник Архипов. От его появления она испытала небывалое облегчение. Сейчас он казался ей спасителем, который увезет ее из этого дурдома.

— О чем она говорит, Леш? О чем? — крикнула вдруг свекровь, отчего у Нади заболели уши, и она прикрыла ухо.

Даже Архипов сморщился и прочистил свое ухо пальцем.

— Ты готова? — проигнорировал всех остальных людей и обратился к Наде Миша. Даже с Гдальским не стал здороваться. Выглядел хмуро, словно слышал многое из того, что здесь было произнесено.

— Да.

Надя кивнула и потянула за ручку чемодан. Покраснела от стыда, что он стал свидетелм этого некрасивого скандала.

— Так она еще и хахаля себе нашла? А я тебе говорила — не женись на этой лимите, проблем не оберешься!

Надя потеряла дар речи, хватая ртом воздух, но Архипов пришел ей на помощь снова. Схватил у нее из рук чемодан и заслонил от всех собой, поворачиваясь к Галине Никадимовной лицом.

— Приструни свою мать, Гдальский, раз ей родители не дали воспитания.

Надя не знала, вступился бы за нее Алексей, или кинулся бы в драку с Мишей, защищая мать, но в этот момент свекровь увидела лицо Архипова и отчего-то вскрикнула и завалилась назад, на Миру. Прикрыла глаза и, кажется, потеряла сознание. Будто призрака увидела.

Гдальский сразу же кинулся к матери, взял ее на руки и понес в гостиную. Несмотря на обиду и горечь, Надя была человеком, так что последовала следом, обеспокоенная состоянием пожилого человека.

— Видишь, до чего довела ее? — вдруг застонала Мира и прошла мимо, толкая бедром.

Надя удивленно посмотрела ей вслед и даже не стала препятствовать, когда та села около Галины Никадимовны.

— Надя, дай нашатырный спирт, — нервничая, произнес Леша и махнул ладонью.

Теперь этот жест показался ей признаком пренебрежения, но она проглотила язвительные слова и подошла к шкафу. Только убедится, что со свекровью всё в порядке, и уедет.

— Надя, вызывай скорую.

Приказной тон Гдальского начал вызывать у нее раздражение. Руки Миши в этот момент обхватили ее за плечи в поддерживаюдщем жесте, и она глубоко задышала, вглядываясь в побледневшее лицо свекрови. Вроде не притворялась. Потянулась к телефону в кармане джинс, но женщина застонала и приоткрыла глаза.

— Не надо скорую, я… — слабо просипела и посмотрела поверх головы Нади. — Ле-е-ев.

Все замерли, не понимая, что происходит.

— Я вызываю скорую. У Галины Никадимовны бред, — нахмурилась Надя и стала набирать цифры на телефоне.

— Ле-е-ев.

Голос у свекрови был тихий и сиплый, но в тишине все отчетливо слышали ее слова и совершенно ничего не понимали. За исключением Архипова.

— Лев? — его брови удивленно приподнялись. — Вы знали моего отца?

Надя замерла, так и не нажав на сенсорную кнопку вызова. Алексей и вовсе с вопросом в глазах посмотрел на мать, но та не отрывала своего взгляда от Миши.

— Лев — это мой отец. Мама говорит, я его полная копия, — пожал он плечами и пояснил нам.

Надя нахмурилась, чувствуя внутри странное оцепенение. Ей казалось, что сейчас она ухватит мысль за хвост, но сколько бы ни думала, так и не поняла, что же именно ее смутило.

— Так, мам, лежи, врач же сказал, что тебе нельзя нервничать. Проблемы с сердцем — это не шутки.

Алексей завертелся вокруг матери, положил ей под голову еще одну подушку и будто забыл о ситуации, которая царила вокруг. Мира сидела с гордо выпрямленной спиной, наслаждаясь тем, что за руку ее держала Галина Никадимовна. Смотрела на Надю, взглядом говоря, что свекровь поддержки ищет у нее, у Миры, а не у Нади.

Хотела бы Надя сказать, что ее это не цепляло, но было неприятно, что всё сложилось настолько некрасиво. Впервые порадовалась, что сестра находилась в коме. Увидь она, что учинила ее непутевая дочь, слегла бы с инфарктом или инсультом от стыда. И где же они с Аленой упустили девочку? Разве ж не давали ей всё самое лучшее, как единственному ребенку в семье? Разве этому учили? Чужих мужей из семьи уводить?

— Надь, мы на рейс опаздываем.

Хриплый тон Архипова выдернул женщину из тягостных дум, и она подорвалась с облегчением. Видя, что свекрови лучше, и с ней ее состояние никак не связано, Надя позволила Мише взять ее чемодан, а сама пошла следом.

Гдальский и не заметил ее ухода, обмахивая мать журналом, а вот Мира, под предлогом принести воды с кухни, вышла за ними и прикрыла дверь в гостиную.

— Удачной вам командировки, — девчонка улыбнулась Архипову, демонстрируя белоснежный оскал.

Надя поморщилась, слыша этот неприятный голос, излишне манерный и чересчур доброжелательный, когда его хозяин переступил черту, за которой видно, что он неискренен. Да и эта странная интонация при слове “командировка”, что она имела в виду?

— Миш, ты иди, я догоню.

Архипов ушел нехотя, но препятствовать разговору родственниц не стал.

— Что с тобой произошло, Мира? — выдохнула Надя, пытаясь отыскать на лице племянницы хоть каплю раскаяния. Она ожидала, что та извинится и скажет, что всё вышло случайно, но как только мужчина ушел, оставив их наедине, выражение лица девушки моментально изменилось, словно она сбросила маску, которая ей порядком надоела. Глаза стали холодными, лицо злым. Такой Миру Надя никогда не видела.

— А с тобой, Надя? Ты в зеркало на себя давно смотрелась?

Девушка вздернула бровь и презрительно обвела тетку взглядом. Теперь ей не было нужды притворяться. Самое главное, на ее стороне Галина Никадимовна, и уж с ее помощью они вставят Леше мозги на место.

— Мира, — Надя ахнула от прозвучавшего оскорбления.

— Что, Мира? Я молодая, красивая, к тому же не бесплодная, как ты. А ты чего хотела, своими борщами удержать такого мужчину, как мой Леша? Каждый должен знать свое место, Надя. Если ты неполноценная женщина, то грех тянуть за собой вниз мужика, который может осчастливть достойную женщину.

Наде стало так больно, как не было даже при виде их соития с ее мужем. Слова, казалось бы, родного человека, которого ты практически вырастила, ранили сильнее. Рукоять, которую племянницы воткнула в ее грудь, всё поворачивалась, касаясь зазубринами органов, но Надя моргнула пару раз и прогнала слезы. Будто бы выплакала уже почти все.

— Достойную? — прохрипела. — Это тебя, что ли?

Голос звучал тихо и безлико, без капли злости.

— Естественно.

Воцарилась недолгая тишина. Надя вглядывалась в лицо Миры и не находила там ничего, что могло бы удержать ее от последующих слов.

— С этого дня ты для меня умерла, Мира. Когда я приеду из командировки, чтобы духу твоего в моем доме не было. Я ясно выразилась?

На этот раз голос звучал четко и равнодушно, как говорят с незнакомцами, от которых хотят поскорее избавиться.

— Не смеши, — фыркнула девчонка, еще не понимая, куда себя загнала своими же руками. — Но я спишу это на шок, Надюш. Не переживай, когда ты вернешься, твои вещи будут ждать тебя у порога. А нет, я попрошу Лешу отвести их к маме. Я не такой изверг, ты же моя тетя, можешь пожить там, пока не обустроишься. Чао.

На этой ноте Мира ушла в кухню. Надя еле сдержала порыв броситься следом и схватить ее за наглую волосню и оттаскать по всей комнате, но напомнила себе, что племянница беременна. Такой грех на душу Надя брать на себя не хотела.

— Ты меня услышала, Мира, — прорычала напоследок и злая выскочила из квартиры, громко при этом хлопнув дверью. Даже лифт ждать не стала и на всех парах сбежала по лестнице.

Ее одолевала злость, ярость, ненависть, но когда она спустилась вниз и вышла на улицу, нацепила на лицо маску безразличия. Миша не виноват, что в ее жизни такой бедлам. Будет нечестно с ее стороны вешать на него свои проблемы. Вот только Архипов слишком хорошо знал женщину, так что его было напускным равнодушием не удивить. Он прекрасно видел, как Наде плохо, и лучшее, что мог сделать — молчать, позволить ей успокоиться. Так и они поехали в полном молчании до аэропорта.