Любовница моего мужа (СИ)

Глава 8

Воображение за секунду нарисовало непотребства и самый худший вариант событий. А всё оказалось до банального просто и невинно.

— Дядя Леша задыхался, я мимо проходила как раз и подумала, вдруг сердечный приступ.

Муж действительно выглядел бледным и изможденным, и сердце Нади наполнилось неподдельной тревогой и виной, что ему было плохо, а она, раздраконенная свекровью, подумала невесть что.

— Что случилось? Снова в груди колет? Может, скорую вызвать?

— Что ты как наседка, Надь? Хватит, мне просто кошмар приснился, знаешь же, что если поздно ложусь, разбитый просыпаюсь.

В глазах мужа вспыхнуло моментальное раздражение, и Надю затрясло, а из глаз потекли слезы. Всхлип раздался неожиданно даже для нее самой, и она, сделав глубокий резкий вдох, опустила голову.

— Мира, иди на кухню, приготовь для Галины Никадимовны чай, пожалуйста, мне нужно поговорить с мужем.

— Хорошо, теть Надь, — ласковым голосом отозвалась Мира, и у Нади отлегло окончательно.

Она провожала уход племянницы глазами и невольно сравнила и ее, и себя, вспоминая слова свекрови, что она совсем запустила себя. Может, и правда, за семейной жизнью и бытом упустила нечто важное? Вон Мира могла себе позволить откровенные пеньюары, хотя у нее даже мужа не было.

А может, в этом и причина? У Нади ведь муж был, и ей казалось, что он уже никуда не денется, всегда будет с ней, и в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности. Оттого и не старалась принарядиться для него, зачем тратить деньги, на которые можно было купить лучше что-то для дома.

— Зачем ты так со мной, Леш? — спросила у мужа, как только дверь спальни захлопнулась, отрезая их от остального мира. — Я хочу, как лучше, а ты…

— Что я, Надь? Что? Я не маленький и сам разберусь, идти мне в больницу или нет.

На скулах Леши играли желваки, и женщине стало так обидно, что больше сдерживаться она уже не могла, позволяя слезам свободно омывать холодные щеки. Всхлипывания перемежались тяжелыми вздохами, шмыганьем, когда забился нос, и дрожанием каждого участка тела.

— Всё, Надь, прекрати, я не хотел, чтобы ты плакала, знаешь же, какой я цербер по утрам, особенно если не высплюсь, — мужнина рука коснулась женской головы и ласково погладила ее по волосам.

Надя прекратила плакать не сразу, но была благодарна мужу, что он умел признавать ошибки. Вот только реальность обрушилась на нее почти сразу, как только прекратились слезы.

— Леш, — произнесла неожиданно мрачно и серьезно, ощущая, как гулко в груди бьется сердце. Там не переставало болеть ни на секунду после разговора со свекровью, и ей было жизненно необходимо выяснить правду.

Гдальский уже по интонации понял, что их ожидает серьезный разговор, и весь напрягся, подтягиваясь на руках и присаживаясь на кровати поудобнее. Напряженно вглядывался в лицо жены, пытаясь понять, узнала ли она правду, или дело в другом.

— Где ты ночевал в ночь корпоратива, когда я лежала дома больная и с температурой?

Эти слова Наде дались тяжело, она никогда раньше не наезжала на мужа и старалась обходить острые углы стороной, сглаживая все разговоры, которые могли привести к скандалу, заранее.

Она подняла глаза выше и вздрогнула, встретившись с острым, как лезвие новой бритвы, взглядом мужа. Он моргнул, и вместо зверя, которого она вдруг увидела, перед ней предстал прежний Леша — в меру раздражительный, капризный, как все мужики, и оскорбленный необоснованными обвинениями до глубины души.

— Дай угадаю, с тобой мама провела воспитательный разговор?

Леша зрил в корень, прекрасно зная свою мать, которая любила совать свой нос в дела, которые ее не касались. Но сегодня это была его вина. Он сам не предусмотрел ее нелюбовь к Наде.

— Она, — вдруг прохрипела Гдальская, хватаясь за горло. — Она рассказала мне свою историю, Леш, про твоего отца.

— Ага, про этого урода, который бросил семью из-за первой встречной женской юбки?

Голос мужчины звучал зловеще и мрачно, но Надя впервые услышала в нем то, чего раньше никогда не замечала. Тоску преданного отцом мальчика, который так и не понял, почему отец променял его на другую женщину.

— Леш.

— Зная историю моего отца, ты правда думаешь, что я променяю тебя… нас на другую? На какую-то шалашовку? — двинулся ближе к жене и обхватил ее лицо ладонями, проникновенно заглядывая в глаза.

— Ты уходишь от ответа, — поняла Надя, когда не получила объяснения, которые так ждала.

— Надь, ты слушай маму больше, — немного раздраженно выпалил муж, ставя ступни на пол и откидывая от себя одеяло. — Знаешь же, что ты не та невестка, о которой она мечтала. Она тебе такого наговорит, но ты же не позволишь никому никогда рассорить нас, правда?

В словах Леши Наде мерещилось двойное дно, словно спрашивал он о другом, чего не мог озвучить вслух.

— А разве она не права? — горько усмехнулась Гдальская, вспоминая неприятный для нее разговор. — Ты даже не отрицаешь, что не ночевал у нее.

Надя не думала, что ей придется вести подобный разговор с мужем. Ей всегда казалось, что у них образцовая семья — верный и содержащий семью Леша, любящая она и созданный ею уют в доме. Не хватало только ребеночка для полной картины, но теперь с появлением Миры скоро у них будет полная семья, о которой они так долго мечтали. Но теперь весь построенный в ее воображении мир был на волоске от краха, один удар, и стекло ее жизни покроется трещинами, которые уже никогда не склеить.

Гдальский напряженно вглядывался в лицо жены и тщательно подбирал слова, которые скажет жене. Правду он сказать не мог, но его коробило, что ситуация вырисовывалась такая, словно он и правда ночевал у любовницы. За весь период брака он жене изменил только раз, и то по пьяни, а расплачиваться теперь придется всю жизнь. Чувством вины и горечью от содеянного.

— Я и не говорил, что остался у нее. Я сказал, что поеду, но обстоятельства сложились таким образом, что мы компанией гудели до утра, а там уже смысла не было ехать домой, пора было на работу. Знаешь же, какой я ответственный.

Лешины руки гладили жену по плечам, пытаясь унять ее паранойю, и Надя поддавалась и таяла, так как в глубине души сама хотела верить любым его оправданиям.

Свекровь накрутила ее почем зря, а и из-за пустяка она настропалила себя и испортила настроение и себе, и мужу.

— Правда? — выдохнула с надеждой, хотя внутри всё продолжало нестерпимо болеть и дрожать.

— Не веришь если, то позвони любому сотруднику, каждый подтвердит мои слова.

Последнее Гдальский произносил на свой страх и риск, пытаясь выглядеть перед женой уверенно, и это сработало. Надя моментально расслабилась и успокоилась.

— Скажешь тоже, позвонить, — фыркнула.

Леша знал свою жену, как облупленную, так что улыбнулся, чувствуя облегчение, что на сегодня всё обошлось. Вот только в собственном доме теперь ходила бомба замедленного действия. Мира. Чего стоило только ее неожиданное появление в откровенном наряде в их с Надей спальне. Кстати, об этом.

— Если мы закончили выяснять отношения, Гдальская, что насчет супружеского долга, м?

Мужские руки обхватили жену за бедра и усадили на себя, с удовольствием чувствуя, как ее ручка обхватила его достоинство сквозь боксеры.

— Леш, мы дома не одни, — захихикала жена, но скорее для проформы.

У них давно не было близости, и ей льстило, что даже в таком неопрятном виде она была для мужа всё еще желанна и сексуальна. Глупости свекровь говорила, специально хотела их рассорить, чтобы избавиться от нее и женить любимого сына на какой-нибудь дочке своей подруги.

Примирение супругов было бурным и полным, но Алексея не покидало новое чувство вины. И не желала уходить мысль, что эта сучка Мира в курсе, что именно она стала катализатором его возбуждения.

Сам себя ненавидел, что в момент экстаза чуть было не прорычал ее имя, сдержавшись лишь в последний момент.

— М… Надя-я-я.