Любовница моего мужа (СИ)

Глава 26

Пока Надя и Миша находились в командировке, Мира решила не терять представившегося времени. Проснулась она раньше Гдальского, как ей показалось — в квартире царила полная тишина.

Что ж, она будет воспринимать это, как репетицию их брака. Что там нужно сделать, чтобы задобрить мужика? Нет, конечно, Мира знала, что, но с самого утра ее подташнивало и штормило, так что всё, что касалось горизонтальной плоскости — временно отпадало. А значит, нужна еда.

Только хотела заказать доставку, как вспомнила вчерашнюю реакцию Леши. Аж злость взяла на него.

— Фрукты нарежу, — кивнула сама себе Мира и отправилась хозяйничать на кухню.

Готовить она особо не любила. Этим всегда занималась мама, а когда она переехала к Наде, то тетка. Как по мнению Миры, женщина вообще таким заниматься не должна. Всё, что она должна — это быть красивой для своего мужчины, а всё остальное приложится. В конце концов, у Лешки отличная должность, денежки, судя по машине, тоже водятся отличные.

— Снова ты, — вдруг процедил Гдальский, появившийся на кухне где-то через полчаса после Миры.

Вид у него был недовольный и помятый, сказывалась тяжелая ночь. Весь небритый, какой-то неприятный, но Мира не стала морщиться, чтобы не выбешивать мужика. Ничего, она приучит его быть всегда опрятным для нее.

— Умывайся, Леш, и давай кушать.

Девчонка старалась говорить максимально ласково и мягко, но когда лицо мужчины стало еще более суровым, положила руки на живот, чтобы он помнил, что она носит его ребенка, и вел себя осмотрительно. Мира вдруг впервые распереживалась, что он ее ударит, уж слишком спокойно он себя вел. Пока не кричал. Вот только его глаза ее не обманывали, в них царили презрение и ненависть.

— Мне уже заранее жаль твоего мужа, — Алексей качнул головой, глядя на стол, и развернулся, направляясь в ванную и не желая с утра пораньше скандалить. У него и без того от практически бессонной ночи раскалывалась голова. Он долбил жене на телефон, но она не брала. А он, Гдальский, был вынужден беситься и гореть от злости и ревности. И вот умом вроде понимал, что Надька-то не такая, относится к своему Архиповку, как к другу, но Михаил… О нет, Алексей на его счет не обманывался. Он был полностью копией своего отца, Льва, генерального директора и ведущего акционера их компании, который пер напролом и всегда добивался своей цели.

На этом моменте Алексей замер напротив зеркала, откуда на него смотрело его грубо высеченное лицо. И как он раньше не замечал, что они с Архиповым чет-то неуловимо похожи? Поначалу их и правда принимали за братьев, что очень злило Гдальского, но способствовало тому, что он довольно быстро обрел вес в коллективе. Люди до сих пор шушукались, что он какой-то дальний родственник владельцев компании.

Гдальский стиснул ладони, а затем, толком не подумав, в порыве гнева ударил кулаком в зеркало. То треснуло, а вот на его костяшках проступила кровь. Вот только никакой боли он не чувствовал, его изнутри разъедала душевная. Отравляла кровь и застилала агрессивной пеленой глаза. Он не знал, на кого больше всего злился: на мать, совравшую о смерти отца, или на отца, который бросил его и даже ни разу не попытался с ним общаться.

Гдальский поднял голову и впился взглядом в свое кривое отражение в осколках зеркала. О нет. Он знал, на кого таил большую злобу. На Михаила, у которого было всё: его, Алексея, отец, сытая богатая жизнь, и даже сейчас именно он украл у него жену. И пусть всего лишь в командировочную поездку, но злость Леши это не уменьшало.

В это время Мира пыталась совладать с плитой. Пыталась сварганить яичницу, но пользоваться электрической не особо умела, у них с мамой была газовая. Так что к приходу Гдальского на кухню его встретил запах гари.

— Ты криворукая, раз даже такое простое блюдо сварганить не можешь. Ни один адекватный мужик замуж тебя не возьмет. Так что умерь аппетиты и проваливай.

— Зачем ты так говоришь, Леш, я ж… О боже, у тебя кровь!

— Хватит верещать, и без того голова болит, а твои визги только на нервы действуют.

— Я принесу аптечку.

Мира убежала, а Гдальский, не обращая внимания на кровь, налил себе свежезаваренный чай. Это было единственное, что ей не удалось испортить. Вот только когда он сделал глоток, поперхнулся, а затем выплюнул варево в раковину.

— Садись, Леш, — подскочила с аптечкой в руке Мира. — У тебя может быть заражение, что случилось?

— Что это?! — прорычал. Чай был последней каплей.

— Ч-чай.

— Нет, Мира, это не чай, это говно.

Стал выискивать по шкафчикам ту заварку, которую всегда заваривала Надя, но нигде не мог ее найти.

— Старый я выкинула, он дешевый. А этот с бергамотом, я в специальном салоне покупала.

Раздалось мужское сипение. У Гдальского раздулись ноздри, но он прикрыл глаза, опасаясь ударить девчонку.

— Считаешь себя хозяйкой? Ты ошибаешься. Собирай манатки и вызывай такси. Жить со мной тут ты не будешь. Эта квартира принадлежит в равной степени мне и Наде, так что ты тут приживалой была и приживалой осталась. Думаешь, раз сумела настроить Надю против тебя, я как осел позволю тебе наглаживать мне рубашки? Проваливай!

Глаза Миры наполнились слезами, она прикрыла уши ладонями и расплакалась. В последнее время ее одолевала чувствительность.

Пока Гдальский гремел на кухне, она сбежала в ванную комнату. Всё пошло совсем не так, как она себе представляла. Ей казалось, что как только Надя исчезнет из горизонта, Леша наконец обратит на нее внимание и оценит ее старания, но всё происходило ровным счетом наоборот. Он стал более грубым и злым, словно его подменили.

Мира побоялась повторно посмотреть на себя в разбитое зеркало, ведь по поверьям тогда ее семь лет будут преследовать несчастья, но когда вошла, взгляд первым делом упал на следы злости Гдальского. Она опустила глаза, как только всё поняла, и умылась горячей водой, пытаясь успокоиться. Дождалась, когда раздастся хлопок входной двери, и только после вышла.

Подошла к зеркалу в коридоре и оглядела себя в полный рост. Животик у нее уже появился, но на ее взгляд это не умаляло ее красоты. Вот и что Леше надо? Она молодая, красивая, даже беременность ее красит, в отличие от многих клуш, которых разбарабанило с первых же недель. А она совершенство. Вот только… Живот ведь будет еще расти. А если она потолстеет? Нет, бред, с ней такого точно не произойдет.

Материнских чувств у Миры пока не появилось, но она всё чаще задавалась вопросом, а нужен ли ей ребенок. Успеет ли она приручить Гдальского до того, как станет поздно делать аборт. Если же вдруг он откажется от нее, то и беременность, выходит, была напрасной. Надо бы сходить в консультацию, всё же ей необходимы пути отхода.

— Ты только и занимаешься, что смотришь на себя в зеркало? Я же с самого начала знал, что ты зациклена чисто на внешности.

Гдальский вернулся из магазина с заваркой, которую всегда покупала Надя. Даже успокоился и не стал кричать на девчонку, которую, как обычно, проигнорировала его приказ.

— Если бы я не была красивой, ты бы на меня не посмотрел. А так, ты только посмотри, какая прелесть у нас вышла, — Мира демонстративно выпятила животик.

Алексей промолчал, лишь сморщился и прошел мимо. Пытался вызвонить Надю, но бесполезно.

— Она тебя не простит, — сразу подметила его настроение девчонка.

— А ты и рада, верно? — съязвил.

— Не вижу причин рыдать. Так зачем ты цепляешься за нее, Леш, не пойму. Она не простит, ни одна женщина бы такое не простила, а Надя, какой бы клушей не была, но не совсем же пропащая. Так смысл нам убиваться? Лучше построить семью. Ты ведь сам рос без отца, хочешь, чтобы твой сын без отца рос?

— Ну один же растет, — мужчина усмехнулся, козыряя старшим ребенком.

— И? Думаешь, он этому рад?

— А знаешь, Мира, с чего ты взяла, что если я решу повторно жениться, то выберу тебя? В конце концов, мне тогда проще взять в жены Карину, ее я хотя бы уважаю.

— Ты не можешь! — ахнула Мира и топнула ногой.

— А кто мне запретит?

Гдальский ничего из перечисленного делать не собирался, троллил племянницу Нади. Не всё ей как сыр в масле кататься.

— Но там ты опоздал, мальчик уже тебя не будет любить так, как наш сыночек. Ты будешь для него божеством, ты… Я…

— Уволь от своих умозаключений. И тему отцовства затрагивать больше не смей. Всё это не твоего ума дело.

Мира обиженно надула губы, выдавила из себя театральную слезу, но Гдальский отвернулся и заварил себе нормальный чай, безжалостно выкинув содержимое заварника.

— С*ка Архипов!

Гдальский уже был на пределе. Кровь на его руке засохла, но он никак не мог дозвониться ни до жены, ни до Михаила. Мысли одна хуже другой стали бурить его разум, и он никак не мог отделаться от мысли, что в эту секунду он теряет почву из-под ног. Всё, что было наработано годами, улетело в трубу, и он не знал, как починить некогда целую жизнь.

— Леш, ты только с ним отношения не порть. Он ведь твой начальник.

— Тебя забыл спросить, как с этим утырком общаться! Ты почему всё еще тут? Забыла, что я сказал тебе проваливать?!

— Не кричи на меня. И вряд ли генеральному понравится, что ты Михаила называешь утырком.

Мира быстро поняла, что со стороны Нади к Леше не подобраться, и решила сменить тактику. И сделала правильно.

— Еще я не спрашивал у этого урода, как себя с его убл***ом вести.

По губам девчонки скользнула улыбка. Вот она, та нить, за которую нужно почаще дергать.

— Он твой брат? — наигранно ахнула Мира и кинула удочку. — Но если ты старше, разве не ты должен возглавлять компанию после…

Замолчала, прикрывая рот. Гдальский прищурился и вышел, толкая ее плечом. Но Мира не сомневалась. Он быстро забудет, что выгонял ее. Она давно заметила, что тема отца для Леши триггерная, так что вся его злость будет направлена на генерального и Михаила, а уж она будет на стороне Гдальского и расположит его к себе.

Хм… Получается, когда она станет женой Леши, она будет женой старшего сына генерального, а если Архипов окучит Надьку, то та будет в ее подчинении, так как будет женой всего лишь младшего, не наследника?

Мира помусолила эту тему в голове и решила заручиться поддержкой Галины Никадимовны для начала. Этот Лев наверняка задолжал семье Гдальских кучу бабок, так что придется ему и его жене поделиться и с ними.

Девчонка улыбнулась, что всё так хорошо придумала, и даже повеселела, решив научиться готовить борщ. Надо ведь как-то задабривать Лешку едой, раз он такой любитель.