Любовница - от слова «любовь»

Глава 7

Глава 7

Матвей

«И зачем только я на это пошла? — в который раз спрашивала себя Валерия Андреевна, переваливаясь с боку на бок, словно утка. — Бегала бы сейчас на работу, тонкая и звонкая, и всё бы шло, как всегда… А теперь неизвестно, что будет…»

Леру как-то не вдохновляло то, что в ней зреет новая жизнь, и что скоро родится сын (УЗИ уже подтвердило!) — её плоть и кровь. Она прислушивалась к себе, но не чувствовала по этому поводу никакой радости. Может, обрадуется потом, когда малыш появится на свет, и она возьмёт его на руки? Ведь Надежда говорила, что с ней самой так и случилось — словно в один момент перевернулся мир.

Роды были тяжёлыми, как будто сама природа Валерии Андреевны сопротивлялась её затее. Она долго мучилась — врачи уже даже хотели делать кесарево сечение — но, наконец, разродилась сама. И когда ей на грудь положили младенца, она… опять ничего не почувствовала. Лишь раздражение оттого, что он стал причиной её многомесячных мытарств.

— Ах какой хорошенький мальчик! — заворковала акушерка над новорожденным. — Мамочка, посмотрите!

Валерия Андреевна скосила глаза и увидела красное сморщенное личико малыша, который разевал беззубый ротик и вот-вот готовился заплакать.

— Что же в нём «хорошенького»? — с недоумением спросила она, разглядывая новорожденного сына. — Унесите его, я устала…

Тут же закрыла глаза и провалилась в сон.

Первый месяц Валерия Андреевна, скрепя сердце, сидела дома, тем более что и сама плохо себя чувствовала. Нет, она не ухаживала за младенцем, а только следила за тем, чтобы это исправно выполняла няня. Кстати, их было две, и они сменяли друг друга. Готовил пищу повар, все прочие дела в доме выполняла приходящая помощница по хозяйству. Собственно, у Валерии Андреевны так было заведено всегда — обеспеченная успешная бизнесвумен не стала бы тратить время и силы на подобную рутину. И теперь функция новоиспечённой матери заключалась лишь в том, чтобы вовремя дать грудь ребёнку, которого приносила ей няня. Но и это занятие вскоре стало ужасно раздражать Валерию Андреевну — сидя дома, она изнывала от скуки и однообразия.

Бесконечные кормления и сцеживания были сплошным кошмаром! «Я похожа на дойную корову, у которой единственная задача — вовремя давать молоко, — с неприязнью думала она, видя, как на домашней блузке расползаются молочные круги. — И это называют радостями материнства? Да на фиг они мне сдались!»

В детскую почти не заходила, довольствуясь докладами нянь и общением с сыном во время кормлений.

— Надь, как там у вас дела? — звонила она на работу своей помощнице.

И слушала отчёты Надежды с неподдельным интересом. Вот тут Валерия Андреевна была в своей стихии, а созданная ей компания воспринималась как любимое детище, о жизни которого она неустанно пеклась.

— А как мой будущий крестник? — в свою очередь спрашивала помощница.

Они с Валерией Андреевной уже договорились, что ребёнка, когда тот чуть подрастёт, надо будет крестить, а крёстной матерью, конечно, станет Надежда.

— Да нормально… — тусклым голосом сообщала новоиспечённая мать. При этом её настроение заметно падало. — Что ему сделается? Ест, спит и пачкает подгузники… Всё одно и то же…

— А ты как думала? — посмеивалась Надежда. — Что он родится и сразу пойдёт на работу? Терпение! Дети быстро растут — скоро малыш станет совсем другим…

— Да нет у меня больше никакого терпения! — взрывалась Валерия Андреевна. — Сижу тут, как в тюрьме, и ни конца этому ни края… Вот, сама пока еле ползаю, а то наведалась бы к вам — хоть глотнула свежего воздуха…

— А ты больше гуляй — какие проблемы? — недоумевала Надежда, понявшая её буквально. — У тебя же большая территория! И, кстати, ребёнку это тоже полезно…

— Да я не о том… — досадливо поморщилась Валерия Андреевна. — Гулять-то можно, но что толку? Меня на работу тянет, аж руки чешутся…

«Во даёт Лерка! — подумала Надежда. — О ребёнке ни слова, как будто он для неё лишь досадная помеха… И всё на работу рвётся… Может, зря я её уговорила оставить малыша? Похоже, мать из неё никакая… Бедный Матвейка!»

Вскоре у Валерии Андреевны начался мастит. С одной стороны, это, конечно, было, плохо, но, с другой, тут для неё имелся и несомненный плюс — врач запретил ей кормить ребёнка, а, значит, она могла облегчённо вздохнуть и уже не заморачиваться с этими бесконечными сцеживаниями. Матвея перевели на искусственное вскармливание, и Валерия Андреевна теперь могла уезжать из дома. Молоко у неё быстро пошло на убыль, а потом и вовсе пропало, чему она несказанно обрадовалась. Немного оправившись от своих заморочек, Валерия Андреевна, наконец-то, смогла вернуться к привычной жизни.

Матвея полностью «повесила» на нянь, а сама вышла на работу, как будто в её жизни ничто не изменилось.

— Тебе Матвейка совсем безразличен? — в минуту откровения с грустью спросила Надежда.

— С чего это ты взяла? — разобиделась Валерия Андреевна. — И как можешь такое говорить?

«Да вижу я, вижу… — подумала Надежда и тут же прикусила язык. — Тяжёлый случай… Вот уж не думала, что Лерка окажется такой…»

— Прости… — спохватилась она. — Болтаю невесть что… Не бери в голову…

В конце концов, у Леры своя жизнь, а у неё, Надежды, своя. И провоцировать сложности в её планы не входило. А то с Лерки станется — закрутит гайки, и Надежде придётся туго.

Месяц покатил за месяцем, год за годом. Матвей рос, но всё на чужих руках, хотя и жил с матерью в одном доме. Мальчик не видел ничего другого, поэтому думал, что так и должно быть. Холод в отношениях воспринимался им как норма. Он привык скрывать свои чувства, боялся душевной привязанности к кому-либо, особенно к женщинам, ведь те легко могли его отвергнуть или просто держать на расстоянии, не подпуская близко. А уж что такое мужчина в семье он вообще не представлял. Мать так и не дала ему внятного объяснения насчёт того, кто его отец, и где он находится. Всякий раз этот вопрос вызывал у неё раздражение, и мальчик перестал интересоваться.

Единственный, кого он любил, и кто любил его, был пёс по кличке Марс — обыкновенная дворняжка, которую ещё щенком он подобрал на улице. В тот день они с няней вышли за ворота и решили прогуляться по посёлку, как вдруг откуда ни возьмись к ним подбежал весёлый щенок и прямиком направился к Матвею.

— Не трогай его, Матвейка! — испуганно замахала руками няня. — Он какой-то беспородный и, похоже, ничей… А вдруг у него лишай?

Но маленький Матвей ничуть не испугался и протянул щенку руку, а тот её облизал.

— Фу, фу, пошёл вон! — всполошилась няня и стала отгонять щенка.

— Не надо! — попросил Матвей. — Он добрый! Пусть идёт с нами.

Щенок и, правда, вёл себя дружелюбно и всё норовил лизнуть мальчику руку.

— А давайте его возьмём домой! — вдруг предложил Матвей.

— Ни в коем случае! — воскликнула няня. — Валерия Андреевна будет очень недовольна…

— Почему? — удивился Матвей.

Он видел мать, как говорится, по большим праздникам, и ему казалось, что она, вообще, не заметит присутствия в его жизни какого-то там щенка.

— Понимаешь, это дворняжка — беспородный пёс с улицы… — терпеливо стала объяснять няня. — К тому же неизвестно, здоров ли он…

— А что, разве порода собаки так важна? — удивился мальчик.

Какая разница, если они со щенком сразу понравились друг другу?

— Конечно, важна! — убеждённо проговорила няня. — Собак в дом берут не с улицы, а по рекомендации, у надёжных заводчиков…

— Хочу этого, — упрямо заявил Матвей. — Я назову его Марс!

Как няня ни сопротивлялась, мальчик настоял на своём и принёс щенка в дом.

— Давай его хотя бы помоем, — наконец, сдалась она. — Ох и достанется нам от твоей мамы!

Но, странное дело, Валерия Андреевна легко приняла беспородную собаку. Видимо, исходила из принципа «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». И, похоже, была согласна на всё, только бы Матвей поменьше приставал с вопросами и просьбами. А тот уже почти перестал к ней обращаться, поняв, что мать это раздражает.

Вот так рядом с ним поселился шустрый щенок по кличке Марс — единственный друг, преданный ему всем сердцем. Он быстро рос и вскоре превратился в молодого резвого пса, всюду следовавшего за Матвеем, который только Марсу мог поверять свои нехитрые мальчишеские секреты.

И ведь было о чём порассказать! К тому времени подросший Матвей уже посещал частную школу, где учились такие же, как он, дети очень обеспеченных родителей. В классы набирали не более пятнадцати человек, и каждого ученика преподаватели хорошо знали. Матвей учился с интересом и был одним из лучших в классе. У него частенько просили списать какое-нибудь задание, и он никому не отказывал. Но на этом всё его общение с ребятами заканчивалось. Матвей так ни с кем и не подружился — по натуре довольно замкнутый он неохотно шёл на контакт вне учебных дел. Парень просто не знал, как вести себя с ровесниками, и о чём с ними говорить.

Имелась ещё одна проблема, которая его очень смущала. Другие мальчишки в классе быстро росли и были на голову выше Матвея, у некоторых уже ноги стали покрываться волосами, и кое у кого даже пробивались усы. А он всё никак не рос и выглядел маленьким мальчиком с гладкой кожей. «Может, я какой-то не такой? — думал с тревогой. — Почему остальные парни такие взрослые, а я, как ребёнок? Едва достаю им до плеча…» Матвей переживал, но посоветоваться в данном деликатном вопросе было не с кем — мать подняла бы его на смех или просто отмахнулась бы, бабушка тоже жила своей жизнью, а отца он не знал. Нянь уже, естественно, рядом с ним давно не было, и дома он почти всегда находился один.

Но Матвею хотелось выглядеть взрослым не просто так. Ему нравилась одна девочка из параллельного класса — стройная аккуратная блондинка Лариса Минаева, которая с ходу покоряла мальчишеские сердца. Но за её ангельской внешностью скрывался довольно-таки жёсткий и насмешливый характер. Матвей не понимал, как так получилось, что он, который никогда ни с кем не дружил, вдруг влюбился в Ларису. И не знал, что с этим делать. Подойти к ней боялся — вокруг неё всегда крутились другие мальчишки, а чем привлечь её внимание, он не представлял. Лишь старался чаще бывать там, где находилась Лариса, вздыхал да издали смотрел на неё.