Любовное море

Глава 17

Если после двух лет совместной жизни отношения в семье становятся напряженными, то после трех-четырех-пяти лет брака это напряжение спадает. А на его место приходит банальное безразличие. Тупое безразличие на грани самой глупой привычки.

Конечно, есть пары, где каждый новый год, прожитый вместе — это карнавал. Но у нас здесь не Бразилия. Карнавалы происходят не часто…

Вот и Максимова жизнь вряд ли походила на какой-либо праздник. Так, день города в поселке городского типа, и не более.

Чем больше лет проносилось вперед, тем чаще парень избегал Свету. И вместо споров и криков он просто предпочитал не видеть эту длинную, вытянутую истеричку со страной прической, которую волей судьбы ему приходилось называть своей женой.

Он все чаще бывал на работе и все позже приходил с работы. Но мы-то знаем, куда именно он направлялся каждый второй раз, когда уходил по делам. Мы прекрасно знаем…

Можно даже сказать, что это был некий график: сутки через сутки. Проститутки и офис, офис и проститутки. И дом. В качестве исключения был дом, с вечно ноющей и недовольно Светой.

Света была недовольна тем, что Максим к ней холоден, а Максим был недоволен тем, что она недовольна. И этот замкнутый круг вертелся годами. Вот уже почти пять лет они были вместе. И все эти годы страшное колесо скандалов, склок и недомолвок спокойно висело над ними, все больше придавливая своим грузом.

Скоро должна быть годовщина свадьбы. Конец лета…. Еще какой-то месяц и настанет «праздник всех праздников». По идее, Максим должен был выбирать подарок для любимой, перебирая кучи вариантов.

Но он даже не хотел об этом подумать. Он спокойно ехал домой с работы. А хотя нет, на работе он был вчера… Сегодня, он работал совсем не тем местом и совсем не там, где нужно.

Но, несмотря на это, он направлялся домой в своем повседневном черно-сером костюме и голубой рубашке. Его Рено, кредит за которую он выплатил только в том году, несла его довольно резво, объезжая те нежелательные места, где были особо сильные пробки.

Максим прекрасно знал, что Света уже дома. Он ясно представлял, что именно она будет говорить и как именно будет на него ругаться. Все ее слова, жесты и движения он выучил наизусть. И ему было полностью плевать на все эти дешевые приемчики.

Он с упорством камикадзе, атакующего американские корабли, приближался к своему дому. И в глазах его читалось примерно то же спокойствие, что и в глазах тех воинов Империи восходящего солнца.

Мест во дворе не было. Максим притулил Рено, как бедного родственника, где-то на задворках.

— Даааа… Когда покупаешь в кредит машину, не забудь прикупить в кредит гараж… — Мрачно пошутил он мысленно, ставя автомобиль на сигнализацию.

Недавно был дождь. Не глубокие, но вполне себе обширные лужи в изобилии находились повсюду. Максим, направляясь к подъезду, посмотрел в одну из них, до конца не понимая, насколько осознано он это сделал.

В ней плыли облака надвигающегося вечера, и находилось отражение какого-то потасканного, не самого счастливого мужчины. Не парня, не мальчика, не даже юноши.

Нет. Это был мужчина. Немного полный, с морщинами, которые уже начали постепенно проступать на лбу и вдоль глаз, и с выражением лица, которое могло быть разве что у голливудского маньяка.

Максим не сразу понял, что это именно он. Ведь мы смотримся в зеркала своих прихожих по десять раз на дню. Но лишь в какой-то луже можем увидеть непосредственно себя, а не ту лживую маску, к которой так привыкли за годы.

Также произошло и с ним. И увиденное его не особо порадовало. В результате чего, он поспешно отшатнулся от этого «природного зеркала».

— Твою мать. Я похож на помойный матрас, — подумал Макс, проводя рукой по лицу. — Неужели и она тоже…. Тоже постарела? Нет. Она всегда должна оставаться восемнадцатилетней. Не может быть, чтобы время было над ней властно!

— Так, заткнись! Заткнись и вали домой! Ещё не хватало, чтобы ты ту расплакался! — Сказал кто-то внутри Максима.

И поддавшись этой команде, он снова стал крепким и сильным дядей с портфелем в руках, и направился туда, куда направлялся до встречи с лужей.

Когда Максим подходил к своей квартире, то в голове у него была лишь одна дилемма: будет ли жена ожидать его на пороге или же она закроется в недрах квартиры, чтобы изобразить наибольший театральный эффект.

Вариант первый оказался верным. Услышав характерный писк домофона, женщина была уже в «боевой готовности». Растрепанные волосы, потасканные тапки, халат, который уже давно выцвел. И, конечно же, мина возмущения на лице. Как же без этой угрожающей мины?

Как только мужчина открыл дверь, лицо Светы, уже немного тронутое возрастом, уперлось в него каменным взглядом. Но никакой неожиданности не было. Неожиданностью было бы отсутствие каких-либо агрессивных действий. А так, это, скорее всего, нормальное течение жизни или даже рутина.

— Круто. Я тоже рад тебя видеть, Свет. А теперь может, я зайду? — Спокойно произнес Макс.

— А там где ты был, тебя уже не запускают? Решил к жене вернуться?

— Твое остроумие как лезвие ложки… Дай я зайду.

— Заходи, заходи, вертихвост.

Максим подметил, что таким словом она его еще не называла. Это было хоть чем-то новым и необычным в его жизни.

Он зашел. Как всегда разделся, как обычно скинул давящие туфли. Затем он преспокойно направился в свою комнату, чтобы принять наиболее домашний облик.

— Ах ты, скотина! Тебе на все плевать, идиот такой! Как будто бы ничего не произошло… Ну конечно, — разразилась Света, и направилась вслед за мужчиной.

— А что я должен делать, Свет? Позвонить в дурку и сказать, что у моей жены паранойя? Без проблем… — Заявил он, натягивая старую футболку.

— Макс, где ты был?

— На работе.

— На твоей нормальной рабочей работе?

— А ты догадливая…

Света вдруг заплакала и даже закрыла лицо руками в знак глубочайшего морального потрясения.

— Ты держишь меня за дуру… Я все узнавала. Тебя не бывает на работе. Ты больше половины дней не ходишь в офис. И дома тебя тоже нет. И даже не говори, что ты супер герой или волонтёр. Я прекрасно знаю, где и как ты «работаешь». Остается узнать только с кем? Кто она? Кто твой напарник, а точнее напарница по работе? — На последнем слове женщина взвизгнула и согнулась пополам.

Максима на некоторое время обуяла жалость. Но в течение нескольких секунд ее сменили неприязнь и отвращение.

— Прекрати ломать комедию! — Строго заявил он. — Я живу с тобой. Что тебе еще надо?

— Вот именно, Макс! Ты только живешь со мной! И все! Как с соседом по комнате. У нас ничего с тобой нет! Ни детей, ни отношений, ни черта!

— Да? А как ты думаешь, кто в этом во всем виноват, Света? Разве это я вечно ною и жалуюсь? Разве я бегаю к своей мамочке и настраиваю ее против тебя? Разве я выгляжу как чучело, что со мной даже страшно выйти на улицу? Да даже в этой футболке (Максим рванул на себе футболку) я смотрюсь лучше, чем ты! Ты не хочешь быть женщиной. Вечно лазиешь по дому в каком-то рванье. Хотя я лично купил тебе нормальные вещи. А во время месячных ты вообще превращаешься не пойми в кого!

— А ты у нас, конечно идеальный?! Только и знаешь, что сидеть за своим чертовым ящиком. Строишь из себя жертву… — Света на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание. — И думаешь, только сам знаешь о ком… Романтик деревенский! Да ты не достоин того, чтобы я для тебя была красивой! Ты вообще должен жить один, где-нибудь на помойке!

— Ого! Да ты еще про лучшие годы жизни напой! — Закричал Макс, наигранно улыбаясь.

— И напою, а что! Я целыми днями только и делаю, что убираю, готовлю и пляшу перед тобой. А моя жизнь тупо уходит. Уходит на такого дебила, как ты! И кстати, если ты не заметил, то я тоже работаю. Я устаю…. А, нет! Это только ты у нас вечно уставший. От хорошей жизни уставший, от того, что все нормально уставший! Да? Так, «дорогой»???

Максим понял, что Света завелась не на шутку. Но это все равно не нарушило его спокойствия.

Примерно пару раз в месяц она заводится не на шутку. И в такое время лучше вообще сбегать из дома, желательно на другую планету.

А когда все успокоится и «ядерная зима» прекратится, можно снова жить спокойно и безмятежно дней тридцать-сорок, готовясь к следующей катастрофе.

И зачем он только послушал своего глупого старика-отца? И зачем только тогда, пять лет назад, он решил «жить». Лучше бы он сдох тогда или бы стал наркоманом, чем теперь выносить все это.

Конечно, Света не была гением зла. Она была вполне симпатичной, хоть и простоватой женщиной. Но Макс не мог оценить все ее хорошие качества.

Он видел в ней только плохое. Ведь все хорошее в его сердце занимала далеко не она. И как бы он не притворялся, не пытался забыть и не думать, но ситуация от этого не менялась.

То, что жило внутри него, по факту не давало ему нормально жить. А удалить это «что-то» раз и навсегда, значило раз и навсегда удалить самого себя.

— Ты никогда меня не любил и я это знала! Но ты меня даже и не уважаешь! Меня все по глазам тыкают, — не унималась мокрая от слез и слюны женщина. — То ты на работе, то ты в депрессии, то тебе плохо…. А теперь еще и изменяешь? Нашел себе какую-нибудь прошмандовку-школьницу и засаживаешь ей там втихаря! А? Так? Или я не права? Ну, ты учти, что школьницы чаще беременеют! У них «там» кипит все, если ты по анатомии не в курсе! Станешь отцом тройни, и тогда тебе поневоле придется перестать играть эти идиотские спектакли. Станешь, как все нормальные люди, без своих закидонов. Алименты будешь платить, пока не сдохнешь!

— Что ты несешь? Какие еще школьницы? — Максим сам удивился от такой версии, озвученной «обвинением». Конечно, жена его говорила правду, но эта правда была на грани извращения и педофилии.

— А то и несу! Я несу то, что знаю! И не надо мне врать! Думаешь, что я дура! Да я училась лучше, чем ты! У меня красный диплом…

Света стояла на входе в его комнату и кричала так, что хотелось выброситься в окно. Максим понимал, что просто так дело сегодня не закончится.

И тут он сделал то, что даже сам от себя не совсем ожидал. Словно игрок в регби, он оттолкнул девушку в сторону и бросился прочь.

Света взвизгнула от такого маневра.

— Куда? Куда ты, придурок недоделанный? — Закричала она вслед Максиму. Но он уже был на кухне.

Женщина сразу же бросилась за ним, чтобы продолжить начатое дело.

— Я очень устал…. От тебя, от этой жизни…. От всего. И мне очень не хочется сдохнуть посреди квартиры от твоих дурацких воплей, — сказал Максим, когда жена оказалась напротив него. — Но я знаю, что мне поможет от тебя избавиться.

— Ты что несешь такое? — Света искренне его не понимала.

Но скоро все стало ясно. Максим демонстративно показал в руке несколько таблеток снотворного, которые он вытащил из аптечки.

У его жены была довольно практичная привычка: хранить дома разные лекарства на случай непредвиденных обстоятельств. В число таких обстоятельств входила и бессонница. И это было весьма на руку Максу.

— Нет. Положи на место! — Взвизгнула Света.

— Да пошла ты!

Максим схватил таблетки и закинул их себе в рот, прямо не запивая. Глоток. И лекарство проскользнуло точно в его желудок.

Лекарство подействовало просто идеально. После долгих дней стресса, депрессии и боли наступило расслабление, сравнимое разве что с нирваной.

Мужчина оказался в том самом туннеле счастья, в котором он оказывался в юношестве, когда спал особенно хорошо и сладко.

Туннель дарил такие приятные эмоции, что в нем хотелось поселиться навечно. Это было некое измерение, куда попадают лишь избранные.

— Я, наверное, умер? — Подумал Макс, ощущая, что у него нет тела. — Самоубийство — это, наверное, большой грех…

— Какой грех, идиот? Ты выпил всего три таблетки. Не пори чушь, — подключился голос разума.

— Значит, тогда я сплю. И осознаю себя во сне. Не думал, что такое возможно….

В отличие от аналогичных снов в школьное время, это видение не было бесконечным.

Туннель быстро закончился. И Максим понял, что стоит на каком-то синеватом полу, который создан из мягкого, но упругого материала.

Вокруг достаточно светло. А линии горизонта просто не видно. Бесконечность. Примерно так и выглядит настоящая бесконечность.

Вдруг Макс заметил, что неподалёку возвышается что-то огромное, подобно небоскрёбу среди маленьких домов.

Чувствуя внутри себя непреодолимый интерес, он направился к этой постройке. Он шел, не касаясь земли и не затрачивая никаких усилий. Достаточно было подумать о сделанном шаге, и шаг делался сам собой.

Когда он оказался около цели, то понял, что это не дом, а гигантские стеклянные буквы. Будто огромный ребенок играл в них недавно, и забыл убрать.

Максим начал читать.

— Черт, да это же строчка из стиха Лены…. Откуда она тут взялась? — Подумал он.

После чего, мужчина увидел, что неподалеку располагается еще одна такая строка, а в другой стороне было небольшое слово, а чуть дальше просто вырванный из контекста слог.

Это был настоящий город из тех слов и фраз, которые когда-либо говорила Лена тем летом. Тем самым летом, когда не было плохой погоды, ссор, склок и скандалов. Тем летом, когда ему не нужна была продажная любовь и пиво, чтобы уходить от реальности. Тем летом, когда он всерьез надеялся, что в его жизни больше не будет зла и депрессий.

— Господи… — Произнес Максим и зачем-то лёг на спину.

Пол расступился. И он почувствовал, что лежит на поверхности теплой, морской воды.

На небе вместо облаков плыли туманные отрывки сцен, которые показывали то время, когда он был вместе с Леной.

Вот они целуются в летнем кафе, вот плещутся на пляже, вот бегут под дерево от надвигающегося дождя. И все это так близко и реально. Все это, как будто сейчас.

— Я опять там… — Произнес Максим. — И почему мне раньше такое не снилось?

— Снилось. Просто ты не хотел это запоминать. Каждый день снилось.

Это был голос Лены. Он не изменился со временем. В этой реальности ей по-прежнему было восемнадцать.

Источник голоса был не заметен, как и сама девушка. Но Максим четко ощущал ее теплое присутствие.

— Лена, Леночка. Ты все-таки со мной заговорила? — Улыбнувшись в туманное небо, произнес мужчина.

— Я всегда хотела поговорить. Только ты не всегда хотел слушать.

— Прости меня. Я не хотел все портить! Прошу, я не хочу тебя терять снова. Останься со мной! — Максим вспомнил, что он много раз видел её во сне, слышал её голос, чувствовал её дыхание.

Но каждый раз он забывал об этом или же пытался забыть, прикрываясь своей эмоциональной маской.

Теперь же он открыто почувствовал, как сильно её не хватает в его скучной, до боли сухой жизни. На его глазах выступили слезы. И от них таинственное измерение сна немного потускнело.

— Я буду с тобой каждый раз, когда ты захочешь. Ты можешь всегда найти меня здесь.

Максим обрадовался такой новости. Он даже улыбнулся на какое-то мгновение. Но до него быстро дошло, что именно она имеет в виду.

— Подожди, Лена! А как же реальность? Неужели мы больше никогда не встретимся с тобой в реальности?

— Каждый считает реальностью то, что реально для него лично…

— Нет… Нет, ты что? Есть же общая, нормальная реальность! И там мы с тобой не вместе.

— Ничто в этой жизни не может быть нормальным. Понятие «норма» абстрактно и относительно.

Максим испытывал острое желание расплакаться от таких слов. Ему казалось, что все вокруг живут с любимыми женщинами, воспитывают от них детей и упиваются их красотой.

И только он один вынужден общаться со своей любовью в собственном воображении. А в настоящей жизни ему приходится через силу терпеть ту, которая является лишь жалкой заменой и пародией его истинного идеала.

— Господи, Лена! Я не могу без тебя жить, Лена! Почему у нас так все сложилось? Почему так оборвалось наше счастье, наше с тобой любовное море!? Почему все не может быть так, как в твоем прощальном стихотворении? — Вопя, как сумасшедший, он попытался подняться и броситься, туда, где находится его любовь, чтобы, во что бы то ни стало схватить ее и не отпускать больше.

Но у него это не получилось. Странная вода, в которую превратился пол, держала его подобно клею. И выбраться из нее было невозможно.

— Ты должен все узнать, Максим. Ты многое упустил… Ты многое не знаешь…

— Да! Я всегда думал, что не может быть все так просто! Я действительно слишком многое упустил!

— Узнай это… Узнай правду.

— Я узнаю, милая! Я все узнаю! Я люблю тебя и никогда не забуду!

— Узнай правду… Узнай её…

Голос Лены начал куда-то отдаляться. Город из огромных стеклянных букв начал рушиться. Причем, громадные конструкции падали медленно, как будто в невесомости, утопая в необъятно большом просторе синей воды.

И никаких звуков при этом не было слышно. Лишь только голос девушки где-то вдалеке все повторял последние сказанные ею слова.

Максим в очередной раз попробовал встать на ноги. Но теперь вода перестала его удерживать на поверхности. Она расступилась. И он провалился в синюю, теплую морскую глубину.

Мужчина посмотрел на свои руки. Чувство полной невесомости обескураживало. Ему даже на какое-то время здесь показалось комфортнее, чем на поверхности.

Он увидел, как сверху пробиваются игривые солнечные лучи. Также перед ним показались силуэты диковинных рыб. Они были яркие, необычной формы, с приветливыми лицами. И смотреть на них можно было часами.

— Так, стоп. Здесь же нет воздуха! По идее, я должен задохнуться, — промелькнуло где-то внутри его подсознания.

Эта мысль ударила Макса, словно майская молния. И он тут же проснулся.