Любовное море

Глава 8

Максим проснулся довольно поздно. Ему в глаза бил свет пасмурного дня. Наверное, теперь непогода зарядит надолго, раз уж с самого утра так и не выглянуло солнце.

Он не помнил, как именно он добрался домой. С ним раньше такого почти не бывало. Но теперь, сильное моральное потрясение наверняка отшибло ему память.

Хотя…. Сейчас он не испытывал никакого морального потрясения и в помине. Как будто бы в его душу кто-то пролез и удалил оттуда все, что только могло болеть.

Как же хорошо, когда в душе холодно. Можно во всем разобраться и решить любую проблему с точность и педантичностью лазерного станка по сборке дорогих машин. И именно это сейчас Максим точно сделает.

Парень что называется, «продрал глаза» и взглянул по сторонам.

— Как просторно…. Вроде раньше моя комната не была такой большой. Или мне уже с дуру кажется…

По своему обыкновению, он хотел встать и пойти в ванную, как делал это каждое утро, и как будет делать еще, как минимум, всю жизнь.

Но при попытке подняться, он вдруг почувствовал, что его правая нога неимоверно тяжелая.

— Какого еще хрена? — Вслух прошипел он, спихивая с себя одеяло, которое окутало его, как липкая паутина.

Гипс! На его правой ноге был гипс. И пошевелить ей он точно никак не мог. А как же вторая нога? Где его вторая нога? Она хоть вообще есть?

Да… Вторая (левая) нога была на своем месте, и при этом она оказалась вполне работоспособной.

От пережитого шока глаза Максима раскрылись так, что чуть не вывернулись наизнанку. И он наконец-то рассмотрел то место, где он находился.

Огромная комната с огромным окном, через которое серый день пытался проникнуть внутрь помещения. Кровати с тумбочками. Стены, покрашенные специальной противопожарной краской. Идеально отмытый пол, странный химический запах.

— Больница? Больница! Я в больнице! Черт, я не должен здесь быть. Я не должен быть в больнице я не больной! Эй, здесь есть кто-нибудь? Я не больной? Пустите меня отсюда!

Парень принялся истошно кричать, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание. Его до жути напугал тот факт, что он очнулся не у себя дома. При этом такое «не у себя» оказалось каким-то медицинским учреждением. А это не самый лучший вариант. Ведь во всех фильмах, книгах и играх, подобное посещение больниц заканчивается не очень хорошо.

Макс уже представил, как его схватят и потащат в подвал, чтобы отрезать то, что им нужно. При этом в «новостях» расскажут о том, что он сам сбежал непонятно куда и найти его так и не получилось. Хотя все силы, как это бывает всегда, брошены на его поиски.

Но беспокойство парня прервал мужчина небольшого роста с щетиной на лице. Он был немного лысоват. И вероятно, ему хотелось компенсировать отсутствие волос на голове, обилием растительности на лице.

Он был в белом халате, в его нагрудном кармане находилась ручка. А в руке он держал какие-то документы. По его встревоженно-взъерошенному виду было ясно, что он пребывает в рабоче-деловом запале.

— Не надо так кричать, господин… — Он заглянул в свои документы. — Федоров. Да. Господин Федоров. Вы что так кричите? Обход дойдет и до вас. Здесь нет ничего криминального.

Несмотря на то, что этот врач выглядел весьма добродушно, у Максима внутри все сжалось. Этот странный тип шел к его кровати. И казалось, что он сейчас выхватит из-под халата острый скальпель, и сказав что-то вроде: «Время собирать урожай!» — Отрежет частицу Макса себе на память.

— Ну, успокойтесь. Не стоит так бояться. Мы здесь помогаем снять стресс, а не получить его, — заявил доктор, пытаясь улыбнуться. — Меня зовут Альберт Викторович. Я ваш лечащий врач. И вы меня будете видеть часто.

— Лечащий кто? Я не больной. Мне не нужны никакие лечащие врачи.

— Да. Действительно. Вы не больной. Вы и не были больны. Ведь автомобильная катастрофа у нас не считается болезнью.

— Автомобильная что? — У Максима отвисла челюсть, когда он услышал это страшное сочетание слов.

После этого Альберт Викторович какое-то время посокрушался по поводу частичной потери памяти парня и рассказал ему все о том, как тот переходил мокрой ночью дорогу в неположенном месте.

А в это время, той же самой ночью, с неположенной скоростью ехал один из жителей поселка на своем шустром автомобиле марки Хенде.

Конечно, тормоза у машины работали вполне исправно. Но даже их резкости не хватило, чтобы избежать столкновения. При этом Макс серьезно пострадал. Хотя тоже касается и самого водителя вместе с его машиной, которая в итоге протаранила столб.

Также Максим узнал, что он две недели находился в коме. Потом он еще долго лежал в городской больнице, в палате для «тяжелых больных». И лишь теперь его направили в специальный реабилитационный центр, где его полностью обследуют и помогут вернуться к нормальной жизни.

Ведь, несмотря на кажущуюся бодрость, он имеет повреждения внутренних органов. А его сложный перелом ноги будет заживать еще длительное время.

После небольшого рассказа, который вернул парня в реальность, доктор произвел не хитрый осмотр с типовым для такого случая «интервью».

Все прошло насколько быстро, что парень не успел больше ничего спросить. Врач спешил, и практически сразу удалился из палаты.

И только потом, Максим успел спохватиться насчет кое-чего важного. У него с собой не было, ни мобильного телефона, ни планшета, ни ноутбука. А это значило, что он не сможет выяснить, что к чему, поговорив с Леной, которая непонятно знала вообще обо всем случившимся или же нет?

— Стойте! Стойте! Эй, кто-нибудь! У вас здесь есть…. В смысле, где мой…. — Воскликнул Максим. — Да черт! Что ж такое!

Он понял, что криком такой вопрос не решить. И необходимо переговорить с кем-либо, чтобы наконец-то все уладить.

Его сейчас мало интересовало его здоровье и реабилитация после аварии. Главное, это связаться с Леной. Как угодно. Хоть даже по средствам почтовых лошадей. Главное как можно скорее, сейчас. Или даже минуту назад!

Осознавая этот факт, Максим принялся разрабатывать план поиска «живых» в этом сонном, пасмурном царстве. На его счастье, около его кровати были костыли. С их помощью, затратив неимоверное количество сил, парень смог подняться и пойти по палате.

Также он заметил под кроватью так называемую «утку», которая зачем-то здесь находилась.

— Нет уж, извините. До туалета я как-нибудь сам доковыляю, если у них он, конечно, есть… — Подумал парень, глядя на этот предмет. — Странно. Что-то для сильной аварии у меня мало чего болит…

Но сейчас об авариях и болезнях думать не следовало. Парень чудом смог найти туалет и воспользоваться им. А после это он принялся изучать окрестности больничного коридора.

Просторный коридор с кое-где горящими лампочками наводил странные, депрессивные мысли. По периметру коридора стояли какие-то большие горшки с цветами. Где-то вдалеке медленно шла какая-то бабка. А посередине располагались шкафы с чем-то, и большой письменный стол.

— Вот сюда-то мне и надо. Они вполне могу прятать мой телефон здесь… — Почему-то решил парень и энергично запрыгал в направлении группы больничных шкафчиков.

Как же это было тяжело сделать! Кто вообще придумал создавать в больницах такие длинные коридоры? Максим устал так, как будто он пробежал пару километров. Но все же, цель была достигнута.

Прислонив свои «вторые ноги» к столу, парень принялся копаться в бумагах. Он пытался открыть ящики стола и его дверцу. Но там не было ничего, кроме как разного рода бумаги, бумаги и ещё раз бумаги. Складывалось такое впечатление, что это была мастерская писателя, а никакой не реабилитационный центр.

На лбу парня выступил пот. Он начал осознавать, что хранить его мобильник именно здесь крайне глупо. А значит, его здесь и быть не может. А значит, только идиот будет искать его здесь. И он как раз таки был тем самым идиотом.

— Ты чего там роешься, а? — Недовольный возглас прервал манипуляции Максима.

Это была довольно пожилая женщина, похожая на учительницу из мемов. На груди у нее висел бэйджик, на котором было написано, что она медсестра. Да уж…. Раньше Макс представлял себе медсестер весьма по-другому.

— Мне нужен мой телефон. Я должен написать своей девушке! Не известно, что она думает. Не известно вообще, где она. Мне надо выйти в интернет, и мне нужен мой телефон! — Парень пытался объяснить все и сразу. Но это не очень хорошо получалось.

— Телефон? Какой еще тебе телефон? На посту нет никаких телефонов…. И вообще, здесь у нас, наоборот, от всяких интернетов освобождают. А тебе срочно прям приспичило.

— Что? У вас разве нет интернета?

— Конечно. Зачем тебе интернет. Вон телевизор посмотри и спать. Здесь лечиться надо, а не в интернатах сидеть.

Все эти разговоры напоминали маразм его собственных учителей, с которыми он общался еще совсем недавно. Не хватало только разговоров про важность в жизни ЕГЭ и высшего образования.

Макс почувствовал острую неприязнь, к этой бабуле-медсестре.

— Я все понимаю… Точнее, пытаюсь понять. Но и вы поймите, мне надо как-то связаться с моей девушкой. Она мне нужна. В смысле разговор с ней. Это можно как-то сделать? — Предпринял еще одну «наступательную попытку» парень.

— Ох, горе…. Ну вот, вот по телефону позвони. Хочешь по такому, — она указала на большой аппарат, стоявший на столе. — Хочешь мобильный дам.

Причем под словом «мобильный» она реально имела в виду телефон — а не телевизор с камерой и магнитофоном, который лежит сегодня в кармане у каждого.

Максим с радостью бы воспользовался этим случаем. Но он вдруг понял, что напрочь забыл номер Лены. Еще недавно, он звал гулять ее и звонил ей именно по телефону. А теперь, как будто в его голове что-то оборвалось.

А может он просто и не запоминал этих заветных цифр? Просто не ожидал, что случится такое…. А оно вот как раз и случилось. Так странно, страшно и внезапно.

Но Макс не планировал унывать. Он вдруг вспомнил, что может позвонить своей матери. Ведь ее номер телефона она еще давно заставила заучить парня на случай «А вдруг что будет». Как же хорошо, что тогда она проявила этот «жест садизма». Без этого бы точно было никак.

После некоторой паузы парень все-таки взял у медсестры мобильный телефон и набрал свою маму.

Разговаривать с ней было крайне сложно. Она все время тараторила о его здоровье. Она говорила о том, что до этого он был не в себе. И что наконец-то он все вспомнил и стал самим собой.

Но все эти причитания только бесили Макса.

— Лена! Мне нужна моя Лена, мам! Когда ты приедешь? Мне нужно хоть что-то, чтобы ей написать, — твердил парень. — Или ты ей передай как-нибудь. Это важно. Это правда, важно! Я тогда с ней так и не попрощался, неужели ты не понимаешь? Что сейчас с ней? Где она? Мааам!

В конце концов, парню удалось добиться внятного ответа. Тетя Люда пообещала, что попытается связаться с Леной или с ее родителями и сообщит им все. Также она сказала, что центр, в котором находится Макс, расположен далеко за городом. И она сможет туда приехать только завтра.

Кроме того, она пыталась рассказать как дела дома и что там делает папа. Но Максима это как-то не интересовало.

— Теперь, главное дотянуть до завтрашнего дня…. И я ей все объясню… — Подумал парень, заканчивая непродолжительный разговор с домом.

Он поблагодарил пожилую «училку в белом» за оказанную услугу. Она же, не ответив на его благодарность, настоятельно рекомендовала отправиться в палату, как можно скорее. После чего, ее объемная фигура скрылась где-то в пасмурном сумраке казенных коридоров.

День тянулся медленно…. Очень медленно. Чертовски медленно. Казалось, что он будет кончаться и начинаться снова и снова, пока Макс не умрет от скуки, и его не похоронят под окном его же палаты.

Парень не мог особо много ходить. Поэтому он еще не полностью изучил больничные окрестности.

Единственное, он заметил, что с третьего этажа его палаты открывается неплохой вид на лес, деревню и какую-то дорогу. Кроме того, он мог рассматривать в окно территорию центра. Она была покрыта разно города дорожками, лавочками и клумбами. И смотреть ее было куда интереснее, чем маленький телевизор, который чудом ловил всего пару каналов.

Макс ждал наступление ночи, как избавления. Ночь — это такое замечательное время, когда ты можешь просто закрыть глаза и одним кивком век переместиться сразу часов на семь вперед в следующий день. И такое перемещение было сейчас, как нельзя кстати.

С огромным трудом, нехотя и неторопливо, день ранней осени все же сдавал свои позиции. Под вечер, как это ни странно, распогодилось. Из-за туч проглянул яркий глаз заката. И небольшой его луч даже успел проникнуть в больничное окно.

Максим сидел около подоконника и пил типовой чай с маленькой булкой, который давали здесь на ужин.

— Как же красиво. А ведь я под такими же закатами гулял с Леной. Но тогда мне было не до них. Меня интересовали только ее губы, ее груди и все стальное…. А ведь я тогда был по-настоящему счастлив. Но боялся сказать об этом. Боялся. Даже самому себе боялся, — запел внутри парня какой-то слащавый голос, который в каждом из нас часто поет по вечерам.

Чтобы отрешиться от всего этого, он посмотрел на свою булку, которая являлась его вечерней едой. И ему показалось, что его душа такая же, как этот кусок теста — сморщенная и истерзанная. Слезы одиночества и боли подступили к глазам. Но он постарался их сдержать.

— Твою ты мать! Поскорее бы написать уже Лене и выбраться из этого недоделанного центра. Надо же было так попасть… — Тихо произнес он, отпивая чай из железной кружки.

Тяжелые мысли с привкусом потери захлестнули его огромной волной. В итоге, и без того долгое ожидание, замедлилось еще в несколько раз.

В конце концов, парень все-таки дождался ночи. Он долго не мог заснуть. Воспоминания постепенно лезли в его голову, не давая ему, как следует расслабиться. Картинки свиданий с Леной складывались в причудливый пазл.

После чего, пазл рассыпался, и на его место приходило сожаление. Сожаление о том, что все произошло именно так. Так скомкано, спонтанно и бесконечно плохо.

В конце концов, Максиму удалось задремать. И он проспал до глубокой ночи, не видя ни единого сна.

Он мог бы проспать и до утра. Но проснуться ему все же пришлось. В палате почему-то стало холодно. И больничное одеяло не смогло справиться со своей поставленной задачей.

Максим поежился, и открыл глаза, мысленно проклиная это холодное помещение, которое в ночи стало похоже на промышленный холодильник.

— Да что ж так морозно? Вроде не январь месяц…. Надо укрыться с головой, а то я так не засну, — пронеслось у него в голове.

Он начал совершать манипуляции с одеялом, чтобы прикрыть им свою голову. Но вдруг Максим осознал, что в его палате довольно светло. Свет то ли от луны, то ли от фонаря, то ли от занимающегося за горизонтом рассвета, попадал в окно. И ночь не была такой черной, какой по определению должна быть.

Машинально парень бросил свой взгляд на окно. Оно выглядело, как серая простыня на черном фоне пролитых чернил.

И напротив этой простыни отчетливо виднелась странная тень.

Максим ощутил, как холод в комнате постепенно пробирается в его внутренности. Его глаза тут же приобрели максимальную зоркость, скинув полночную дрему. Нет. Он не поверил в то, что увидел.

Человек! Это был человек. Тень человека…. Какой-то тип стоял недалеко от его кровати и смотрел в окно ровно так, как это делал Максим еще недавно, днем.

— Альберт Викторович? Вы? — Хриплым голосом произнес Макс, — Какой тебе Альберт Викторович! Ночь на дворе! Ты что, идиот! — Гневно отозвался внутренний голос.

Но кто же это тогда может быть? Зачем он находится здесь? Может это у кого-то из медсестер или пациентов произошёл приступ лунатизма? Здесь же есть другие пациенты, верно? Значит все вполне логично.

Макс пытался перебороть надвигающийся ужас логикой. Он смотрел и смотрел на странную тень. И ту она резко повернула голову.

Максим ощутил, как его сердце практически остановилось. Он хотел вскочить и убежать куда подальше. Но у него же сломала нога…. Хотя, и без этого он бы ничего не сделал. Его словно парализовало. И преодолеть это было нереально.

Какое-то время странная тень смотрела в его сторону. Потом она медленно повернула голову обратно к окну и спокойно вышла через него, не открывая при этом стеклопакет.

Никаких звуков за этим не последовало. И только тяжелое дыхание Макса, который полусидел на кровати с расширенными зрачками, нарушало эту странную, благоговейную тишину.