Любовь и грезы

Глава 28

На следующее утро, когда Джейд вышла к завтраку, Брайан уже сидел во главе стола, углубившись в свою газету, и даже не оторвал от нее взгляда.

Джейд села и негромко сказала:

– Доброе утро.

Он не ответил.

«Прекрасно, – решила она, разворачивая салфетку и накрывая ею колени. – Если он хочет наказать меня своим молчанием, пусть попробует. В эту игру можно играть и двоим».

Она выпила кофе и сок и съела два тоста. Брайан продолжал прятаться за газетой, игнорируя Джейд. Тогда она протянула руку и, мягко оттолкнув газету, сообщила ему свое решение, принятое в часы бессонной ночи, полной мучительных раздумий.

– Думаю, будет лучше, если я на несколько дней уеду в загородный дом.

Он взглянул на нее с легким удивлением, а потом, подумав, начал медленно кивать головой.

– Да, пожалуй, это разумно, Джейд. Возьми Лигу и развлекайся. Тебе надо отдохнуть: ведь ты так много работала в студии. Я постараюсь приехать на уик-энд, но обещать не могу.

Дел очень много. Похоже, все вдруг решили приобрести себе яхты, так что мне все реже и реже удается выкроить свободное время.

Он снова углубился в газету и не заметил, как в глазах жены вспыхнуло раздражение. Она ненавидела, когда он пытался обращаться с ней, как с капризным ребенком: снисходительно и благосклонно. Она ненавидела это почти так же сильно, как его чрезмерную опеку: иногда она начинала чувствовать себя фарфоровой куколкой, чье единственное назначение – стоять на полке и служить предметом восхищения окружающих. Именно такой хотел ее видеть Брайан: украшением его жизни. Он любил ее, да. В этом у нее сомнений не было. Но он любил ее так, как любят красивую безделушку. Он хотел играть с ней, а потом ставить на полку или распоряжаться ею, как марионеткой в кукольном представлении, которая развлекает других для того, чтобы хорошо выглядел он – гордый владелец такого чудесного имущества.

Хотя Джейд была глубоко к нему привязана и испытывала благодарность за все, что он для нее сделал, она не собиралась превращаться в послушную марионетку.

Поднявшись наверх, она принялась укладывать вещи, и вскоре к ней явилась радостная Лита, чтобы предложить ей свою помощь, поскольку сама она уже готова.

Джейд почувствовала, что вот-вот выйдет из себя, и повернулась спиной к своей помощнице, чтобы та не увидела на ее лице ярости. Ей было противно то, как Брайан и Лита постоянно сговаривались у нее за спиной. Притворившись, будто не поняла Литы, Джейд невинно спросила:

– Готовы к чему?

Лита удивленно посмотрела на нее:

– Как к чему? Ехать за город, конечно. Мистер Стивенс велел мне уложить вещи, потому что мы с вами…

– Нет! – Джейд не удержалась и заговорила ледяным тоном, по-прежнему не поворачиваясь и продолжая укладывать свои вещи в чемодан. – Вы остаетесь здесь, чтобы работать в студии.

– Зачем? – вскрикнула Лита.

– Записывать учеников, естественно. Нельзя же устроить пышное открытие с чаем и танцами, а потом на несколько дней закрыть двери, правда? – Сложив губы в сладкую улыбку, Джейд наконец обернулась. – Нельзя, правда ведь?

Сбитая с толку. Лита неуверенно проговорила:

– Но мистер Стивенс сказал…

– Вы работаете не на мистера Стивенса, – резко напомнила ей Джейд. – Вы работаете на меня. Он нанял вас снова, чтобы во время нашего отсутствия вы позаботились о доме, и я из доброты позволила вам остаться, Лита: так что вы выполняете мои приказы. И сейчас вы останетесь в городе и будете каждый день открывать мою студию.

Она снова принялась укладывать вещи, чувствуя на себе негодующий взгляд Литы. В конце концов та ушла, досадливо вздохнув.

Джейд торопливо собрала вещи и спустилась вниз, к экипажу. Она понимала, что Лита тут же кинется звонить Брайану, чтобы дать ему знать о том, что произошло. Он может ринуться домой, чтобы оспорить ее решение, а она хотела избежать сцен.

В полдень она была уже за городом и очень радовалась тому, что осталась одна. Однако, следуя заведенному порядку, она отправила сторожа, мистера Дженкинсона, с запиской к Хейсам, чтобы сообщить им, что она приехала на неделю или дольше, и пригласить их навестить ее в любое удобное для них время. Тот, в свою очередь, принес ей официальное приглашение на обед, который они устраивали в субботу вечером. Она приняла приглашение – не потому, что этого требовали приличия, нет, просто ей искренне нравилась Корнелия Хейс. А еще она сказала домоправительнице, миссис Дженкинсон, чтобы, отправляясь за покупками, она купила провизию для угощения всех, кто мог бы зайти на чай.

Джейд наслаждалась одиночеством, сладким деревенским воздухом, неспешным течением реки за широкой лужайкой перед домом… Но эта умиротворенность была с ней только во время бодрствования. Сон приносил беспокойство и тревогу: перед ней снова и снова вставало потерянное и горестное лицо Колта.

Первые два дня Джейд много ездила на велосипеде, а потом решила воспользоваться одним из бесценных арабских жеребцов Брайана. Хотя ей давно не приходилось ездить верхом, уроки, полученные в раннем детстве, не пропали для нее даром, и, сев в седло, она сразу же почувствовала себя непринужденно.

Наслаждаясь обвевающим ее лицо ветром и солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густую листву, она долго ехала по лесным тропам. Время от времени она останавливалась на живописных обрывах, чтобы полюбоваться рекой и попытаться прочесть свое будущее в легких облаках, разбросанных по ярко-синему небу.

В конце концов, после четырех дней раздумий, она приняла решение провести свое собственное расследование относительно состояния Колта, иначе она никогда не будет знать покоя. Брайан запретил ей это делать, но его возражения принимать во внимание не следовало. В конечном итоге он тоже должен выиграть, потому что, пока она не выяснит причин странного поведения Колта, она не сможет целиком посвятить себя их браку.

Брайан позвонил ей, чтобы выразить свое недовольство тем, что она не взяла с собой Литу, и сообщить, что работа не позволит ему присоединиться к ней на уик-энд. Джейд это мало волновало, даже если ей здесь станет одиноко, она всегда сможет провести вечер у Хейсов.

Погода была теплой, хотя в воздухе уже ощущалось первое дыхание осени. Она выбрала платье светло-сиреневого цвета из мягкого тонкого бархата. Рукава его были пышными, а лиф подчеркивал изящные очертания ее соблазнительной груди, юбка волной спускалась к полу. Это был силуэт императрицы Жозефины, который Джейд так любила, пусть он и считался вышедшим из моды.

Мистер Дженкинсон отвез ее в поместье Хейсов, и когда она осведомилась у дворецкого, на какой час потребовать экипаж обратно, тот сообщил ей, что мистер Хейс намеревается сам отвезти ее домой. Она отпустила своего слугу и прошла в прекрасный дом.

Ожидавшая в холле Корнелия тепло приветствовала Джейд и провела ее в небольшую гостиную, объяснив по дороге, что гостей ожидается немного. Джейд забеспокоилась – ей не хотелось оказаться лишней дамой, то есть дамой, которую не сопровождает мужчина.

– О нет, – поспешила успокоить ее Корнелия, – на самом деле нас будет ровно двенадцать. Я пригласила молодого человека, который приехал посетить фамильный дом своей жены, а она с ним не смогла поехать, потому что совсем недавно родила…

Джейд показалось, что сердце ее сжали стальные тиски, она больше не слышала слов Корнелии Хейс. Они вошли в гостиную, где уже собралось общество: гости сидели на плюшевых диванах и пили шампанское. Но взгляд Джейд был прикован к Колту.

При ее появлении он первым из присутствующих мужчин встал и направился к ним. Его серые глаза источали приветливое тепло.

– Джейд, милочка, что с вами?!

Она почувствовала, как Корнелия прикоснулась к ее плечу, и заставила себя выйти из оцепенения.

– Извините, – натянуто засмеялась Джейд, – но я, как всегда, настолько бываю потрясена красотой вашего дома, что забываю обо всем на свете.

Ее притворство сработало. Корнелия гордо заулыбалась и начала знакомить Джейд с гостями. Дойдя до Колта, она проговорила:

– А вот наш второй одинокий гость сегодня, мистер Джон Тревис Колтрейн. Друзья зовут его просто Колт, – тепло объявила она.

Колт взял руку Джейд, поднес ее пальцы к губам и тихо проговорил:

– Мы уже знакомы. Миссис Стивенс была настолько любезна, что позволила мне присутствовать на ее выступлении. И танцует она так же прекрасно, как выглядит.

Джейд заметила, что он буквально пожирает ее взглядом и ласкает своими интонациями. Испугавшись, что это могут заметить окружающие, она поспешно отняла у него руку.

– Очень приятно снова вас видеть, мистер Колтрейн. Рада, что могу составить вам сегодня за столом компанию. – Она с беспокойством огляделась. – Могу я попросить бокал шампанского?

Колт поспешил выполнить ее просьбу, а Джейд тем временем заговорила с пожилой четой. Когда Колт вернулся с ее бокалом, она поблагодарила его и демонстративно повернулась обратно к своим собеседникам, давая понять, что ее разговор с ним закончен. Джейд собиралась поговорить с ним позже, с глазу на глаз, но боялась чем-то себя выдать в присутствии других.

Она ощущала на себе взгляд Колта: так голодный кот наблюдает за мышкой, которую ему не достать. Она едва заметно вздрогнула, услышав, как одна из дам спросила его:

– Как ваша жена и чудесный малыш?

Его ответ прозвучал гордо: он начал рассказывать, что его сын хоть и родился раньше срока, но растет как на дрожжах, гулит и смеется. При этом глаза его сияли. Не укрылось от нее и то, как равнодушно и холодно он говорил о Лорене, заметив только, что у нее все в порядке.

Наконец в дверях возник одетый в черное дворецкий и объявил, что обед подан. Все двинулись в сторону столовой. Джейд сделала вид, будто совершенно поглощена восторженным рассказом миссис Вильгельмины Стровер, которая недавно навестила свою незамужнюю сестру в Новом Орлеане, штат Луизиана.

Все это время она молила Бога, чтобы ей не оказаться за столом рядом с Колтом, но когда она увидела карточки с обозначением мест, то поняла, что ей не везет: они оказались напротив друг друга. Она мысленно негодовала из-за того, что он пришел к Хейсам. Да, конечно, ей хотелось повидать его, поговорить с ним, но время и место она собиралась выбрать сама! И это не произошло бы в присутствии людей, которые были так падки на сенсационные новости о своих знакомых.

Ее любопытство относительно Колта было отчасти удовлетворено в общей беседе. Когда подали закуски, Корнелия обратилась к нему с улыбкой:

– Я так рада, что вы дали мне знать, что гостите в доме Вордейнов, Колт. Я люблю приглашать к себе моих соседей, но иногда просто вовремя не успеваю узнать, кто приехал. В следующий раз, может быть, смогут приехать и Лорена с малышом.

– Ну, не знаю, – ответил он так, словно это мало его занимало. – Лорене нравится город, а я предпочитаю сельскую местность.

Кто-то – Джейд не успела заметить, кто именно, – спросил его:

– Вы уже начали работать у Вандербильтов?

Она внимательно слушала его ответ: он даже не уверен в том, будет ли вообще работать, потому что его головные боли не проходят. А ему, в сущности, и не обязательно работать.

Корнелия наклонилась к Джейд и прошептала:

– Бедняга! Насколько я знаю, когда они с Лореной возвращались из Европы, пароход попал в шторм. Он упал и получил сильный удар по голове. И с тех пор он страдает приступами головокружения и головными болями. Какая обида! Это произошло во время их медового месяца!

Услышав это, Джейд не удержалась и спросила Колта:

– А где вы познакомились с женой, мистер Колтрейн?

Он довольно неопределенно ответил:

– В Париже. Мы познакомились в Париже. И поженились там.

Джейд была совершенно сбита с толку. Казалось, он говорит правду, действительно верит в это! Но как он мог жениться на Лорене в Париже? Концы с концами не сходились.

Весь обед Джейд провела словно в тумане, а потом Корнелия пригласила всех в гостиную на десерт и кофе. Джейд постаралась оказаться как можно дальше от того места, где стоял Колт, но он по-прежнему наблюдал за каждым ее движением.

В конце концов она решила, что пробыла достаточно долго и может, не опасаясь показаться невежливой, попросить мистера Хейса отвезти ее домой. Он любезно кивнул, и она попрощалась с Корнелией и ее гостями и направилась к выходу.

У ступенек ее ждал экипаж. Джейд оперлась на предложенную дворецким руку, и тот усадил ее в карету. Она собралась было поблагодарить мистера Хейса за то, что он вызвался отвезти ее домой, как вдруг ахнула. Вожжи держал не мистер Хейс, а Колт.

– Почему, – слабо проговорила она, прижимая руку к горлу, которое перехватил мучительный спазм, – почему ты делаешь со мной такое?

Он встряхнул вожжи, приводя карету в движение, словно опасаясь, как бы она не выскочила из экипажа, не желая ехать с ним.

– Я хочу поговорить с вами, миссис Стивенс, – бесцветным голосом ответил он. – Я хочу знать, почему вы меня боитесь.

– Боюсь? – переспросила она, а потом заставила себя солгать:

– Но я даже с вами не знакома!

Он повернулся к ней, и в свете луны стало видно, что на его лице отразились боль и отчаяние.

– Боитесь, – повторил он. – Или сердитесь. Но что бы это ни было, я хочу узнать причину. Что я сделал вам в прошлом, которого не могу вспомнить? А я его не могу вспомнить, понимаете?.. Прошлое.

Джейд показалось, что она услышала рыдание в голосе Колта, но в следующий момент он быстро взял себя в руки и решительно добавил:

– Меня тянет к вам, а я не понимаю почему. Когда я впервые увидел вас, вы показались мне самой красивой женщиной на свете. А когда вы начали танцевать, у меня появилось странное чувство, будто я вас прежде знал. А потом, когда я увидел, как вы вышли на террасу, и последовал за вами, чтобы представиться, у вас был такой вид, словно вы увидели призрак.

Вы побледнели как смерть. Мне хотелось бы знать почему.

– Я… я не знаю, – уклончиво ответила она. Ей трудно было судить, действительно ли Колт говорил правду. Возможно, Брайан был прав. Может быть, он получил повреждение мозга, которое превратило его в сумасшедшего. Может быть, ей угрожает опасность. Она вдруг похолодела. Она осталась с ним наедине на пустой сельской дороге! Здесь даже ее крика никто не услышит.

Джейд испугалась еще больше, когда они свернули на узкую немощеную дорожку, которая вела к крутому берегу, куда обычно ходили, чтобы полюбоваться чудесным видом на реку.

– Почему ты здесь остановился? – возмущенно спросила она. – Я хочу, чтобы ты отвез меня домой! Немедленно!

Она повысила голос.

Здесь, в тихом уединении, при свете луны, заливавшем все вокруг волшебным серебром, Колт повернулся и посмотрел ей в глаза так, словно пытался заглянуть в самую ее душу. И в эту секунду Джейд поняла, что он не лгал, не притворялся. Едва слышным, сдавленным шепотом она спросила:

– Ты действительно не помнишь, кто я, да?

Он покачал головой:

– И мы не уедем отсюда, пока ты не скажешь мне, где я с тобой встречался!

Джейд была смущена, сбита с толку. Она не могла заставить себя рассказать ему правду, не смела это сделать. Пока.

Сначала она должна получить ответы на все свои вопросы.

– У тебя есть жена и сын, – напряженно напомнила она ему. – Тебе не кажется неприличным находиться здесь с другой женщиной, да к тому же замужней? Тебе не кажется, что это может плохо кончиться?

Он скривил губы в знакомой и милой усмешке, которая когда-то так волновала ее.

– Думаю, вам надо знать одну вещь, миссис Стивенс…

Джейд, – поправился он, давая понять, что такая фамильярность кажется ему вполне уместной. – Может быть, я и женат, но по какой-то причине меня влечет к тебе, и, по-моему, ты испытываешь то же, хоть и боишься в этом признаться. Вот почему я решил снова повидать тебя.

Он сказал, что еще раз заходил в студию и что находившаяся там женщина сообщила ему, что Джейд уехала в Гудзон-Вэлли. И он последовал сюда за ней.

– Я узнал, что Хейсы устраивают сегодня обед, и решил, что ты там будешь, поэтому и напросился в гости. А в ответ на твой вопрос могу тебе сказать, что мне безразлично, что будут говорить или думать другие.

Джейд с ужасом поняла, что все ее попытки быть благоразумной оказались напрасными. Сколько томительных, полных муки часов она уговаривала себя, что больше никогда не станет о нем думать, что навсегда прогонит те дивные, потрясающие душу воспоминания о счастливых часах, которые они делили, о любви, которая пылала между ними… И все это потеряло смысл, потому что он был здесь, сидел так близко, что она ощущала тепло его тела… Стоило ей только осмелиться и протянуть руку – и она дотронется до него! И не Колт, а Брайан начал быстро исчезать из ее воспоминаний. Она вдруг подняла дрожащие пальцы, желая прикоснуться к тому единственному мужчине, которому удалось по-настоящему воспламенить ее душу и тело.

Глухо застонав, Колт притянул ее к себе и прижался к ее губам жарким поцелуем. Джейд не могла, да и не хотела сопротивляться: она послушно приникла к нему, испытывая блаженство, которое считала навеки потерянным.

Наконец он разжал объятия и, обжигая ее прерывистым дыханием, проговорил:

– Я не знаю, кто ты, но чувствую, что целовал тебя и прежде, прижимал к себе, любил тебя… И, Бог свидетель, – горячо вскрикнул он, перед тем как вновь поцеловать, – я сделаю это опять!