Любовь и ненависть

Глава 2

Мира

— Отстаньте от меня, что вы ко мне привязались, мне уже хорошо и я хочу спать;

Мне стало жарко, теплее, жар усиливался. Я горю, горю заживо. Вокруг меня огонь. Я открыла глаза, зажмурилась снова — вокруг меня туманные силуэты. Повсюду вокруг меня полыхал огонь. Он безжалостно обгладывал мою кожу. Мои руки и ноги обуглились. Я плакала горячими слезами. Я попыталась отползти, жалобно поскуливая:

— Пустите, пустите меня, я горю!

Безжалостные руки удержали меня и опять опустили в огонь. Снова и снова я пробовала уползти, отпихнуть кого-то от себя, сильные руки продолжали держать меня. Я визжала.

— Терпи!

— Терпи!

Мои руки и ноги кто-то держит, крепче прижимают к огню. Наверное я лежу на жаровне, поняла я, ардорцы, вспомнила я, Рем умер, они меня ненавидят и теперь живьем сжигают. Плоть уже сошла с ног и рук, огонь лижет мои кости, глаза вылезают из орбит…Я изгибаюсь всем телом…

— Не двигайся!

— Скоро все закончится!

Что, что закончится! Я скоро умру, это они хотят сказать. Ну поскорее уже.

— Прибейте меня! Я горю! — Я вопила во всю силу своих лёгких.

— Чего она шепчет?

— Не знаю, не разобрать…

— Держи ее так, чтобы не захлебнулась, уж больно она вырывается…Такая маленькая и сильная…Скользкая вся, держи…

— А почему вода чуть теплая?

— Сейчас потихоньку будем добавлять тепла…

Нет, НЕТ. Не надо тепла. Попробовала открыть глаза. Свет больно ударил, закрыла, слез нет, глаза болят от рези. Вокруг смутные, размытые очертания. Какие все огромные, смотрят на меня, жгут огнем. Ардорцы. Они меня пытают. Открыла рот, издала душераздирающий вопль. Услышала тихое мяуканье. Это я что ли?

— Похоже она пришла в себя, ей легче…

Мне легче! Я умираю тут, сгорая живьем. Хотела выразить свое возмущение, но губы мне не подчинялись. Ощущение ожога немного ослабло, начала нарастать боль. Больно, больно, сильные волны боли идут по моему телу…У меня предсмертная агония…

— У нее начались судороги. Все просто отлично…

Изверги! Почему Рем никогда не говорил мне об этом. Рем, мой Рем, умер. Я тоже скоро умру, я уже умираю. Боль распространилась по всему телу.

— Кровь возобновляет циркуляцию…

— Больно, больно, больно…

— Больно — это хорошо, значит руки и ноги будут шевелиться.

Ардорец взял огромный молоток и начал бить по моему телу. Мои конечности жалко дергались, вторя его сильным ударам. От боли я забываю как дышать, бросила попытки уползти, мне конец, побыстрее бы…

— Нет, недостаточно…Надо сильнее…

Не надо, мне достаточно, сейчас я умру.

— Шевелись, шевелись, надо разогнать кровь…

Этот садист теперь взял нож и начал втыкать его мне в плечи и бедра. Я заорала. Чего же он просто горло мне не прирежет?

Меня снова засунули в жаровню, вокруг раздался плеск воды. Я опять горю. Все, выдержать это я больше не могу. Забыла как дышать…

— Она уходит, — встревоженные голоса,

Конечно ухожу, — подумала я на краю сознания, — вы же убили меня, сожгли…

— Сейчас мы… — конец фразы я уже не слушала, быстрее, быстрее убегать, пока они не предприняли чего-нибудь еще… Соскользнула в холодную, прекрасную темноту…

Меня вытряхнули из волшебной темноты. Опять больно. Сил нет, не шевелюсь.

— Как он?

— Слабеет, следует за ней…

Сознание мерцает, мигает. То свет и больно, то тьма и холодно. Мигание ускоряется. Меня тошнит.

— Давай, давай, живи же ты! — Меня тряхнуло. Грудь с левой стороны сдавило, удар, опять… Ужас какой, сначала сожгли мое тело, порезали, покромсали, а теперь бьют… Мигание, темнота…

Легким больно. К моим губам кто-то прижался в липком поцелуе — извращенцы, целуют полусожженое тело… в горящие легкие вдули поток горячего воздуха, слышу чьи-то хрипы, что-то где-то клокочет и булькает, опять…

Мигание — свет.

Наверное их много вокруг меня, этих палачей. Они все взяли в руки маленькие иголки и начали втыкать в меня. Везде, по всему телу иголки. Больнее, больнее. Кто-то, оставив в моем теле миллионы иголок, взял мои руки и ноги и начал двигать ими. Что же они делают! За что мне мстят! Так хочется плакать, а слез нет! Ну конечно, это не иголки, слишком мелко для кровожадных ардорцев, это миллионы ножей. Один из них мне вставили в предплечье и повернули. Я хватаю воздух ртом от боли…

— Вернулась…

Наконец боль чуть-чуть начала ослабевать. Я открыла глаза. Надо мной нависают ярко-оранжевые глаза. Смотрят на меня настороженно, как будто опасаясь, что я сейчас подпрыгну и перегрызу ему горло. Садист, это он меня пытал.

— Эй, креландка, живи, не умирай, слышишь?

Обернулся к кому-то сзади.

— А почему у нее такие красные глаза и губы все еще синие?

Ответ я не слышала. Представляю как я выгляжу. Руки и ноги обуглены, волосы сгорели, глаза красные, губы синие — красавица. Хотя о чем я беспокоюсь, умру ведь скоро…

— Она будет жить?

Нет не буду. Без Рема мне нет жизни.

— Как Владыка?

Заинтересовалась. Разве он не умер. Ну почему они не могут разговаривать громче? Прислушалась к себе. Нет, не сконцентрироваться. Попробовала шевельнуться. Удивилась, когда получилось. Шевельнула остатком руки…Как Рем, как Рем, где он…мне надо туда, где Рем… Может я смогу сбежать, пока они не смотрят…Может я могу ползти…Шевельнула головой…Да, да, сейчас еще немного и сбегу…К Рему, ему нужна моя помощь…

— Она сейчас упадет со стола!

Меня подхватили сильные руки, завернули в какую-то тряпку. Начали растирать. Подошел еще один ардорец, запрокинул мою голову, в рот полилась какая-то теплая жидкость. Я вяло сопротивлялась. Свет опять выключился…

Проснулась. Ничего не болит. Неимоверная слабость. Голова тяжелая, все кружится. Я завернута, как кокон бабочки в теплое одеяло.

— Где я? — спросила у высокого потолка. Эти слова дались мне с невероятным трудом, дикие мячики ожили и запрыгали внутри моей головы, ударяя рикошетом то по вискам, то по глазам.

— В поселении ардорцев. Вас сюда принесли три дня назад почти умершей от переохлаждения и истощения. — Последовал четкий ответ от потолка. Я заинтересованно уставилась вверх. Надо же какая сильная магия!

— А потом ардорцы меня жгли и пытали, понимаю… — задумчиво протянула я.

— Да нет, — хмыкнул потолок, — потом ардорцы лечили вас. Чудом вытащили с того света.

— А вы кто? — Глубокомысленно продолжила я беседу.

— Николас я. Жду вашего пробуждения. Все наши маги целители обессиленные спят. Меня оставили на страже.

Я повернула голову набок. В легком полумраке увидела темную фигуру ардорца. Он сидел на кресле у моей кровати.

— Привет, — сказала я, — а я думала вы волшебный потолок. — Стало чуть грустно, надо же, а я надеялась на магию.

— Нет, я не потолок, — удивленный ответ.

— Жаль…

— Да, жаль. — Помолчал. — Ммм, миледи, вы не знаете, почему м-м-м, почему ваш раб, м-м-м, не приходит в себя?

— Рем? Он здесь? Где? Как он?

— Он здесь, в своей комнате, недалеко. Его осмотрели целители, маги, повреждений нет, но он все еще без сознания. Такое впечатление, что он мучается от боли. Столько дней. Может вы знаете?

Я видела, что он волнуется, хмурится, ему неприятно было говорить со мной, противной креландкой о своем Владыке, тем более называть его моим рабом. Видимо они доведены до отчаяния, если этот гордый ардорец караулит у кровати презренной рабовладелицы, мучительнице их друга.

— Он далеко?

Николас поморщился. Он не хотел вести со мной беседы, ему просто надо было получить четкий ответ на свой вопрос.

— Это несущественно, он там, где его место, что с ним? — Начал заводиться. Еще немного и начнет трясти меня.

— Мне надо к нему. Отнесите меня туда.

— Нет.

— Да! Он мой раб. — Мужчина вздрогнул как от пощечины. Это доставило мне сказочное удовольствие.

— Раб! — Потрясла браслетом перед его носом. Посмотрела на свою руку — надо же, не сгорела. Я ожидала увидеть уголечки. Николас смотрел на меня с перекошенным от ненависти лицом.

— Он придет в себя только рядом со мной! Я должна приказать ему! — Ну тут я преувеличила. Может они не знают про особенности связи между ошейником и браслетом.

— У нас есть другие пары раб-господин, такого ни у кого нет.

— Рем слишком сильный маг, — вспомнила я далекие слова Карадана, вередийского мага-артефактника, — наша связь другая, более сильная. Он в полном моем подчинении. — Ох, хотелось бы, ну хоть чуть-чуть помечтать.

Лицо Николаса претерпело поразительную трансформацию. Выражение хмурого недоумения сменилось полнейшей растерянностью, но вскоре озарилось пониманием.

— Вот оно что, — тихо пробормотал он. — Ну да…

Николас вскочил с кресла, с ненавистью подхватил меня, закутанную в одеяло. Я охнула, голова закружилась, я в панике схватилась за него, лицо Николаса исказилось от отвращения.:

— Не трогай меня, тварь…

Он, чеканя широкий шаг, легко держа меня на вытянутых руках, понес меня куда-то. Я оглядывалась по сторонам, темные коридоры, освещенные лампами, ступеньки, повороты, каменные стены. Вверх, вниз, вверх, вверх… Как же далеко я была от Рема, не удивительно, что он корчится от боли.

— Если ты хоть слово скажешь ему, хоть один приказ, Госпожжжа, и я вырву твой поганый язык. Только попробуй сделать ему больно этим своим браслетом…Будешь покорной и хорошей девочкой…Я буду рядом, буду следить…

Я поджала губы. Ну да, ну да…И свечку держать. Придурок. Сейчас Рем очухается, побегаете вы у него…Не мне одной страдать от скверного характера моего любимого мужчины.

— Креландка…

— Меня Мирой зовут…

— Мне наплевать как тебя зовут! — Взорвался противный ардорец. Может плохой характер это их основная черта. Рем тоже орет много и никакого терпения.

— Почему ты стала Госпожой Владыки? Почему не император?

Вот так! С одной стороны хамит и тут же любопытствует. Мужчина! Теперь уже ничего не хочется ему говорить. Я надулась.

— Потому что я одна из лучших!

На меня скептически посмотрели сверху вниз. Ну не говорить же ему правду.

— Я самая строгая, самая ужасная Госпожа, только мне справиться с таким монстром! Он у меня в полном подчинении. Мне и говорить не надо, просто нахмурюсь и раб вас разорвет на мелкие кусочки и хвостом в капусту порубит!

У Николаса выпучились глаза от удивления. Я независимо смотрю вперед себя.

— К-каким хвостом?

— Крысиным, каким же еще!

Дальше Николас молчал, переваривая новую информацию. Наконец мы пришли. Еще бы Рем не приходил в себя. Да тут больше двух миль было между нами. Какая огромная пещера! Мы вошли в просторное помещение. Группа ардорцев толпилась вокруг большой кровати, стоящей посередине комнаты. Они все обернулись, когда услышали новоприбывших.

— Зачем ты ее притащил?

— Говорит, должна приказать ему вернуться…

— Чушь…

— Бред…

— Врет…

На меня со всех сторон уставились разноцветные, пылающие ненавистью глаза.

Где там Рем, ну расступитесь же. У меня дрожат руки. Дайте же мне его увидеть… Он, белый, лежал посередине кровати. Необычно было видеть светлую одежду на моем мужчине. Как-будто почувствовав меня, он повернул голову в мою сторону. Меня тянет к нему, быстрее, быстрее, обнять.

— Положи меня к нему в постель, — приказала я, не глядя на Николаса. Руки, держащие меня задрожали. Мне наплевать чего там чувствует тонкая душа лучшего друга моего мужчины, я во все глаза смотрю на Рема.

— Быстрее! Ты же видишь, он умирает! — Приврала я. — Клади меня рядом. И пошли все вон. Я буду приказывать вашему Владыке выздороветь!

Николас развернул меня из моего кокона, положил меня рядом. Я с облегчением обнаружила, что под одеялом на мне была надета белая сорочка.

— Я останусь, — мрачно сказал он. — Уселся в кресло. Он откинулся в кресле, но я видела, что он не расслабил усталые мышцы, он сидел напряженный, готовый вскочить в любую секунду. У входа в помещение остались еще ардорцы. Кто там, я оглянулась, ну конечно все тут и Сай, и Лукас, и еще кто-то, целый отряд охранников, вооруженных мечами и ножами на случай если я брошусь на их святыню и попробую перегрызть ему горло. Тишина и напряжение вокруг сделались такими густыми, что их, казалось, можно потрогать.

— Николас, не спускай с нее глаз, мне это все не нравилось, — раздался низкий голос Сая со стороны двери.

— Я только этим и занимаюсь…

Ледяные оранжевые глаза, спокойные и холодные, внимательно изучали меня, отслеживая каждое движение.

Все правильно, охраняют своего друга от меня, как начну тут приказывать их Владыке. Тупицы. Я вздохнула с облегчением. Наконец то. Рем рядом. Лежу, рассматриваю его лицо. Бедный мой. Синяки, ссадины. Костяшки кулаков сбиты. Дрался со всем миром. Я глубоко вдохнула, чувствуя себя окрыленной близостью моего Рема, такого теплого и близкого. Вот он, рядом со мной. Я нашла его. И что бы ни таилось впереди неизвестного, это по большому счету не имело значения. Я чувствовала себя неустрашимой и неуязвимой — все мне по плечу и море по колено.

— Не трогай его, — траурным голосом распорядился охранник моего мужчины.

Вздохнула.

— Что это у него за металлические браслеты. Мы сняли кандалы, а эти не смогли распилить?

— Мифрилы. Чтобы не колдовал.

Чувствую волну удивления.

— Не понимаю. Он же «под полным твоим контролем».

— Ну император мне не очень доверял, вот как возьму и завоюю весь мир, размахивая своим безвольным супер-оружием…

Нахмурился. Это ему не понравилось. Не очень трудно было понять, что Николас разозлился, когда услышал, что о его святом Владыке какая-то там гадина говорит не как о человеке, а как об оружии.

— А почему черный? Мифрил ведь белый…

— Я его оксидировала… — Как приятно вставить умное слово в беседе. Брови моего собеседника поползли вверх.

— Что?

— Сульфат натрия, идиот, это же очевидно! Патина! — Вот оно, миг славы. На меня все уставились.

— З-з-зачем? — Раздалось со стороны двери…

— Ну так симпатичнее выглядит и темное больше идет к моим волосам. Эх, ребята, вы еще не видели моего раба в шелковых, беленьких ретузиках, с блестками, — мечтательно закатываю глаза, — и с губной помадой… — с удовлетворением посмотрела в перекошенные от ненависти лица. И чего они моду так не любят, странные ардорцы эти…

Я так устала. Злость как-то еще помогала мне держаться, а сейчас, когда злость ушла, тело утратило вес и, казалось, вот-вот исчезнет. Меня сморил сон. Проснулась. Открыла глаза. Рем повернулся ко мне. Спит. Осмотрелась. Стража застыла безмолвными, напряженными тенями. Блюдут. Ай, наплевать. Залезла к Рему под одеяло. Мне холодно. Вокруг послышался возмущенный ропот. Не осмелились тронуть меня, видят, что их Господину лучше. Видели бы вы нас в лесу… Придурки… Заснула… Проснулась… Моя голова на плече Рема… Заснула…

Проснулась от резкого рывка. Меня грубо выдернули из теплых объятий моего раба с воплем:

— Куда залезла, гадина?

Щеку обожгла оплеуха. Голова мотнулась назад. Из незажившей раны на губе опять пошла кровь. Я посмотрела. Передо мной стоит огромный ардорец — багровая физиономия, выпученные глаза и напряженные мускулы шеи. Бешено сверкает огромными синими глазищами — узнала его, это Лиэм. Сейчас убьет…

— Не трогай ее, — раздалось тихо со стороны кровати.

Рем открыл глаза. Они пылают темно-красными бликами. Высокие скулы прочерчивают черные разводы. У меня поджались уши, я нервно слизнула кровь с разбитой губы. Таак, мой мужчина в бешенстве. Сейчас начнет разносить тут все…

— Эй, ардорец, — тихо прошептала я синеглазому, — ты хоть за тумбочку спрячься что ли…Пока я спасаю твою задницу от твоего Владыки…

Рем легко соскочил с кровати. Не думаю, что он сейчас чего-либо соображал от ярости, овладевшей им — его женщину ударили! Я чувствовала, как стучит кровь в его висках и поднимается слепящая волна гнева. Темный взгляд пылал.

Лиэм потрясенно попятился. Мужчина был бледен, как полотно. Рем медленно но неотвратимо надвигался на огромного ардорца. Прямо на глазах лицо Владыки темнело от разливающихся по нему черных молний. Рем, слегка покачиваясь, неотвратимо шел на синеглазого. Несмотря на тонкие черты, истощенное тело, он не только выглядел могущественно, но и обладал огромной Силой, большей, чем у любого другого существа вокруг. Сквозняк пронесся по комнате. Я сообразила, что холодная волна идет от Рема.

Все почувствовали посыл почти ошеломительной энергии, исходящей от этого человека.

— Он его прикончит. — услышала я потрясенный шепот Николаса.

Все вскочили. Я была окружена гигантами, я едва доставала до подмышки самого маленького из них. В тот момент я почувствовала себя очень, очень маленькой, незначительной, неприметной.

— Никто не может касаться моей женщины, убью всех, — низкий металлический голос пригибал к земле. Хотелось встать на колени и начать молиться, повизгивая и скуля. Воздух вокруг Рема сгустился и начал потрескивать, все вокруг завибрировало. Я почувствовала, что у меня самой волосы шевелятся на голове. Дикая сила, бушующая внутри, вырывалась наружу, благословенны мифрилы, сдерживающие этот ураган. Рем неумолимо надвигается на дрожащего Лиэма, сейчас свернет ему шею…Ардорцы бухнулись на колени перед Владыкой.

— РЕМ СТОЯТЬ! — Раб замер, скованный приказом Госпожи.

Я встала перед Лиэмом, загораживая его своим телом. Кроваво-красные глаза моего раба уставились на меня. Я подошла к мужчине своей жизни. Его Сила пылала адским пламенем. Передо мной стоит не Рем, а Владыка, великий, могущественный убийца. У меня осталось минут пять на то, чтобы спасти этого синеглазого олуха. Все-таки рано еще мне вставать. Ноги не слушались, руки болтались, как нечто чуждое, координации никакой. Как ни старайся — не удержать равновесие. Не тело — мешок с мукой, переваливающийся из стороны сторону. Я вскарабкалась на ардорца. Его руки автоматически подхватили меня под попу. Вокруг послышались шокированные восклицания. Сильно обхватила его ногами, положила руки на это смертоносное, любимое лицо и начала гладить по щекам. Все, в таком положении Рем просто вынужден перестать убивать всех вокруг. Сначала ему надо избавиться от моего тела.

— Привет, — сказала я тихо. — Я по тебе соскучилась. — Мой любимый дрожит от ярости. Я вижу, он все еще не пришел в себя. — Рем, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня. — Красные глаза сфокусировались на мне.

— Не убивай его, он идиот. Он твой друг, я уверена, ты его любишь. Ты вспомнишь об этом, и расстроишься, если убьешь его. И будешь себя винить. И стонать и нудеть.

Николас стоял на одном колене в нескольких шагах от нас, я видела, что его лицо посерело, он озабоченно наблюдал за нами. Он жестами показала Лиэму уйти прочь.

— Я устала и хочу есть, и спать. — Я потерлась щекой о его щеку, — я соскучилась. — Я округлила глаза, — представляешь, а нас похитили ардорцы! Прервали такое милое путешествие! А ты все лежишь и лежишь. Вон тот, желтоглазый, все волосы уже на голове повыдергивал себе от отчаяния…Смотри, вся коса растрепалась… — Николас действительно выглядел несколько потрепанным…

Рем, ошарашенный, держит меня на руках, слушает внимательно, очень сосредоточенный.

— А они здесь та-а-акие приветливые…А пещера просто огромная, потом погуляем… — глаза Рема светлеют. Он оборачивается, замечает склонившихся перед ним ардорцев.

— Господин, — ардорцы замерли на одном колене, напряженные. Головы склонены. Не знают чего ожидать. Сейчас как натравит ненавистная креландка на них этого красноглазого монстра…

Рем выглядит растерянным. Его светлые волосы торчат в разные стороны. Он открыл рот от удивления. Вытаращил глаза:

— Николас? Сай? Ребята? Но как?

Все встали. Увидев, что Рем пошатнулся, бросились к нему. Со мной на руках отвели-отнесли Владыку к кровати. Я счастливо расслабилась на руках любимого. Наконец! Прикрыла глаза. Они сейчас тут разговоры будут разговаривать, а я чуть-чуть посплю…

Заснула, проснулась — тихий разговор журчит тихонько, снова заснула, снова проснулась — все еще разговаривают. Рем почувствовал мой взгляд — скользнул губами вдоль моей щеки, добрался до ключицы и уткнулся лицом в мою шею. Слиной чуствую шок ардорцев. Чувствую — он устал, все его тело потряхивает от напряжения. Пора обьявлять перерыв.

— Рем, спать. — голоса замолкли, чувствую удивление окружающих…

— Мира, я… — заныл Великий Владыка. Со всей суровостью перебиваю его:

— Хвостатый! Спать! — потянула за острые уши, посмотрела в осоловевшие от усталости глаза, — спать! Оглянулась. И проинформируйте кого-нибудь на кухне, что Владыка заболел и будет до обеда лежать в постели и что его Госпожу иногда стоит кормить! Ну может и хвостатому какая-нибудь косточка перепадет с моего стола. А то он сейчас упадет тут у вас от голода. Таскай его потом…

Ардорцы подскочили. Уставились на меня. Рем с укором проворчал в мою шею:

— Мира, не обижай моих друзей, дай им время.

Я устало расслабилась в его обьятьях, — время, время, так и сдохнуть можно от голода, ожидая когда они очухаются. Это ты святой, тебе питаться не надо. А я маленькая… — оглянулась:

— Ну чего ты уставился на меня?

— Я не уставился. — отступил на шаг Лукас;

— Не только уставился, но даже вытаращился. — Ардорец вздрогнул.

Принесли еду, я с довольным урчанием вгрызлась в теплый пирожок. А теперь спать, спать…

Я проснулась одна в постели. Рема уже куда-то умотали нетерпеливые поданные.

Мои размышления прервал робкий стук в дверь.

«Ага, вот и завтрак или ужин… — подумала я, чувствуя, что голодна как волк. — Очень вовремя».

— Войдите, — сказала я и села в кровати, подложив под спину подушку.

Дверь открылась очень медленно и после довольно длинной паузы. Подобно улитке, высовывающей рожки из раковины после града, в образовавшуюся щель просунулась голова. Она была увенчана копной светло — каштановых волос, уложенных в красивую косу. Я завистливо вздохнула, мне бы такие волосы. После всех моих приключений мои голова и волосы выглядели как потрепанная в кораблекрушении швабра. Лицо под этим великолепием оказалось очень красивым, а светло-карие, нежные и огромные, как у оленя, глаза, взгляд которых остановился на мне с выражением интереса и робости, и вовсе чарующе прекрасными. Некоторое время мы с обладателем головы молча рассматривали друг друга. Я молчала, не зная чего ожидать от красавицы ардорки. Сейчас как набросится на меня с воплями «ты увела моего жениха, тварь!» Кто их знает, надеюсь, меня сейчас убивать не будут. Приготовилась орать.

— З-з-зд-дравствуйте, госпожа. — ардорка низко поклонилась. Я видела, что она, как и я, тоже дрожала от страха.

Я нервно кивнула, испуганно облизывая губы.

Не дождавшись внятного ответа с моей стороны, ардорка продолжила:

— Я, мы слышали, что вы, вы госпожа Рема, то есть Владыки. И Николас сказал, что вы подружились с Господином, — вот значит как, подружились, мрачно подумала я, так он им и сказал. Настроение упало, страх пропал. — Вот мы и подумали, познакомиться, — она прижала дрожащие руки к груди, — если вам не отвратительно общаться с нами, то есть, креландцы ведь не любят ардорцев, а вы креландка…

Окончательно запутавшись она прервалась и умоляюще посмотрела на меня своими огромными глазами. Я слушая ее спутанную речь, успокоилась, бить меня прямо сейчас вроде не собираются.

— Привет, я Мира, — как можно шире улыбнулась я, если я буду вежливой, может меня и покормят.

Воздушное существо улыбнулось в ответ:

— Я Ариэла. Мы решили, что вам нечего одеть. Пойдем к нам? — мягко предложила она. — Мы что-нибудь вам подберем.

— А кушать там дают? — Мой желудок забурчал. Я покраснела, где мои манеры, одичала совсем ты принцесса.

— Да, конечно, найдем, — Ариэла совсем успокоилась.

Я вылезла из огромной кровати, продираясь сквозь простыни и одеяла. Ариэла оглядела меня в моей белой сорочке.

— Какая вы маленькая!

— Я босиком.

— Не имеет значения. Пойдемте.

— А где Рем?

— У них там какое-то совещание. Ну, идем?

Я не уверена, что мне следует уходить, не предупредив Рема. Хотя, он же ушел.

— Ну да, почему бы мне не пойти и не выбрать себе какую-нибудь одежду? — Я поглядела на Ариэлу. — Это далеко?

— Вы ослабли да, после болезни? Я слышала, Николас рассказывал, что вы даже чуть не умерли, — болтая мы вышли из комнаты, свернули влево, поднялись по ступенькам, — это совсем рядом, нам на женскую половину. Вам не придется слишком удаляться от вашей комнаты. Если вам трудно, скажите, мы вам поможем.

— Мы находимся на юго-западе Ардора, здесь на несколько миль тянется Титонский хребет. Андарские горы все пронизаны многочисленными пещерами, — мы медленно идем по пещере, я удивляюсь ее размеру. — Здесь может поселиться больше десяти тысяч человек, места всем хватит. — Ариэла оказалась прекрасной собеседницей, — там кухни, там мужская половина, там классы, — я крутила головой, все было очень интересно. — Мы скоро ожидаем наплыв людей, как-только разнесется весть, что Владыка с нами…

Идти действительно пришлось недолго. Вскоре мы дошли до просторной красивой комнаты, устеланной мягкими коврами, где стояли кровать и несколько стульев и где, самое главное, горел камин…

— Это моя комната, — сказала Ариэла, — я сейчас позову девочек и мы придумаем что-нибудь.

— Ариэла, ты видела Влады… — в комнату влетела молоденькая ардорочка, счастливо улыбаясь и размахивая руками, увидев меня в комнате, она резко остановилась, будто натолкнувшись на стекляную стену. Смотря на меня во все огромные голубые глаза, она в ошеломлении попятилась, словно ее укусила змея. Разинув рот, она глядела на меня, потом перевела взгляд на Ариэлу, ожидая объяснения феномена. Еще бы! Здесь, в пещере ардорцев перед ней стояла настоящая креландка. Я приготовилась к бою. Хотя какой бой, несмотря на то, что ардорка была миниатюрной среди своих, она была выше и намного крупнее меня. Я воинственно задрала голову.

— Джиббона, — мягко сказала Ариэла, — знакомься, это Мира, Госпожа Владыки, ей нужно помочь с одеждой. Ты из нас самая маленькая, может у тебя что-нибудь найдется… — скептически посмотрела на меня, потом на ардорку, Джиббона была по крайней мере на голову выше меня и шире, намного.

Джиббона закрыла рот и принялась изучать меня придирчивым, оценивающим взглядом. Должно быть, она пришла к заключению, что я достаточно безопасна вопреки странному и скандальному появлению, потому что улыбнулась — приятной улыбкой, несмотря на настороженный взгляд. Протянула мне руку.

— Очень приятно, Мира. Добро пожаловать. Пойдемте со мной, и мы найдем для вас что-нибудь более… ммм…подходящее, попробуем…

Все-таки женская психика более гибкая и восприимчивая, чем мужская. Мужчина еще много дней будет напряженно думать, стого прищуриваясь, оценивать, поджимая губы, ожидать подвоха…Через пол-часа общения с ардорскими дамами от напряжения не осталось и следа. Ариэла и Джибонна представили меня группе женщин. Все они были потрясающе красивы. После нескольких напряженных минут, все смирились с неприятным фактом, что я креландка, что я Госпожа их Владыки, их успокоили заверения Ариэлы, что Николас сказал, я хорошая и друг их Господину. Видимо Николас был здесь бессомненным авторитетом, женщины облегченно вздохнули и принялись решать более важные проблемы — во что меня одеть. Меня накормили, налили что-то в бокал, судя по вкусу горячее вино. Посадили около камина и начали активно думать… Меня раздели, придирчиво осмотрели, покрутив во все стороны и опять усадили в глубокое кресло, все уже знали, что я болела и быстро теряю силы. Завернувшись от холода в огромное покрывало, я блаженно расслабилась, чувствуя себя как-будто уцелевший после массированной бомбежки из креландских орудий. Бурно галдящие ардорки тем временем разложили на полу разнообразные наборы одежды: сорочки, юбки из тонкой материи, рубашки, платья, брюки… После непродолжительной дискуссии мое худосочное тело поставили на высокий стул и начали примерять все на меня, обсуждая где надо укоротить, где ушить, а может просто сшить новое…

Наконец мне нашли очаровательные черные брючки и рубашку красного цвета. Мы все расслабились и начали болтать и пить сладкое вино.

— У десятилетней девочки утащила, — веселилась Джиббона, гордо осматривая результат своей работы. Я и вправду симпатично выглядела в обновках.

— А сколько тебе лет?

— А ты еще вырастешь?

— А вы все такие высокие?

— Это не твой цвет волос???

Пришлось признать что да, не мой, покрасила…

— Фи, не идет, — я согласилась, вздохнув…

— Надо обратиться к магу, поможет вернуть…

— Я тоже хочу такую косу…

— Еще раз скажи, как твое имя?

— Надо записать…

Началось самое лучшее — сплетни! Мы все сидели на полу, развалившись перед огнем и пили вино. Мне было тепло и уютно. Девушки хохотали, рассказывали, кто с кем, кто прав, кто виноват, рассказывали смешные истории. Я наслаждалась легким разговором.

Мы обсуждали жизненно важную тему ленточек для волос, когда дверь резко распахнулась, как от удара ноги и в комнату влетел взъерошенный Рем, а за ним толпа вооруженных ардорцев.

Я и дамы, с бокалами в руках, полуголые, на полу, сидящие среди пледов и подушек, разбросанных где попало, удивленно уставились на отряд бойцов.

— Что здесь происходит? — Ледяным голосом спросил мой мужчина, зверь выглядывал из его красных глаз. — Где она? — Он чувствовал, что я здесь, но не видел.

Я вздохнула, прожевала и спешно проглотила кусок мяса, девушки постоянно кормили, меня, голодную, — «ну вот, такой вечер разрушил», — ворча выбралась из-под завала одеял, я постоянно мерзла, пьяно икнула, помахала ошарашенным мужчинам рукой. Рем подбежал ко мне, подхватил на руки, встряхнул, гаркнул так, что у всех головы втянулись в плечи:

— Мира, ты что здесь делаешь? Мы тебя потеряли!

Я радостно хрюкнула, обняла его за шею, «Мой! Любимый! Злой как всегда!»

— А мы здесь п-п-пьем и с-с-сплетничаем, про тебя… — Икнула. — Привет желтоглазый! — Подмигнула обалдевшему от такого общения Рема с Госпожой Николасу. — Рем, мне кажется он меня недолюбливает, — нажаловалась своему любимому на его противного друга…

Рем покачал головой, успокаиваясь, но все еще хмурясь:

— Отшлепаю…

— Желтоглазого..? — Удивилась, — а что, хорошая идея… — Пьяная и медлительная я погрозила раскачивающимся кулаком Николасу…Это ему не понравилась. Его хмурый взгляд превратился в угрюмый. Но чего он ожидал? Неужели он думает, что я забуду все и не нажалуюсь?

Рем посмотрел на меня, на моих новых подружек:

— Сколько она выпила?

— Господин, совсем чуть-чуть, да и вино было разбавленное…

Я надулась:

— Ничего я и не пьяная… — Я обхватила Рема руками и крепко обняла. Потом отстранилась и поцеловала его, — противный раб, фи, обидел, — мысли разбегались, глаза тоже разбегались, никак не могли сфокусироваться. Вокруг послышались шокированные вздохи. Я снова поцеловала их святыню и обняла еще крепче. Засмеявшись, мужчина схватил меня за бедра.

Плохое настроение Рема лопнуло, словно мыльный пузырь и он ухмыльнулся.

— Пойдем спать, Госпожа, — покачал головой, — надо же, в первый же вечер и напоили мне хозяйку…

Рем

День плавно перешел в ранний вечер, потом в поздний…. Как же я устал. Проблемы, проблемы. Ардор потерян, все города заняты, ардорцы прячутся в предгорьях… Мифрилы так просто не снять, надо дать весть, искать инструменты. Ребята все еще не верят, что я реальный, мне кажется им постоянно надо дотрагиваться до меня, чтобы проверить, вот он я, их Владыка, живой, настоящий, не растаю. Лукас ходит за мной как привидение, ни слова сказать не может, только глазами пучит. Николас замкнулся, я вижу, что-то он сильно переживает. Перед Лиэмом пришлось извиниться. Я вздохнул. Нет больше старой дружбы, все постоянно норовят бухнуться на колени и помолиться. Я зевнул, прикрывая ладонью рот. Я так устал, что с трудом передвигаю ноги. Невероятным усилием воли я заставил себя сосредоточиться на делах.

Мысли вернулись к Мире. Как она там, скучает наверное. Я выглянул в окно, нахмурившись вечернему свету. Вопрос моей Госпожи еще не поднимался. Надо поговорить с ребятами. Ухмыльнулся, представив их шок. Поскорей бы уже закончить и вернуться в постель к теплой и сонной Госпоже, вспомнил какой оставил ее сегодня утром. Мне не хотелось думать о ней так много, надо сконцентрироваться на проблемах. Она была для меня нежданным подарком, счастьем, которое пришло и снова может уйти в любой момент — только так. Я не хотел допускать и мысли, что я могу потерять ее. Вздрогнул. Это была моя вечная мука — страх потерять ее. В моей жизни не было ничего прочного, ничего, кроме моей любви, моей Госпожи. Почувствовал возбуждение. Как она там. Николас рассказал, что она слегка приболела пока я был без сознания. Надо поговорить с ребятами.

Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о моем рабском положении: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед моим воображением то, что они чувствовали. Смущение. Чрезвычайную неуверенность. Они видели мой ошейник и отводили глаза. Не уберегли, допустили…Их Владыка сломлен, под контролем креландцев… Я чувствовал их боль.

— Я хочу сказать что-то один раз и навсегда, — изрек я тяжелым голосом. Ребята, с готовностью внимать, подняли на меня глаза:

— Моя Госпожа, Мира — это моя женщина, — почувствовал всеобщее смущение, смятение, неверие, отвращение… — она со мной! Я требую уважения. Она моя будущая жена! — Ну все, я их убил, практически уничтожил.

В комнате повисла звенящая тишина. Я откинулся на спинку кресла. Я так устал, что глаза закрывались сами собой. Конечно, они думают, что я спятил, вся моя воля подчинена ошейнику. Бессмысленно что-то им объяснять. Похоже, мне придется просто-напросто приказать им делать то, что мне требуется, и не задумываться о том, нравится им это или нет.

— Господин, а вы допускаете, что это действие ммм, эээ, вашего ошейника ммм раба, что это принужденное чувство, не ваше, — чрезвычайно вежливо изрек Лукас;

— Она очень милая девушка, — я чувствую растущее раздражение, для кого это она «милая девушка», она МОЯ! Чувствую рычание поднимается из глубин моего естества, — но жениться? Пусть будет вашей госпожой под нашим контролем… Она и рта не раскроет, — добавил Лиэм деликатно. Николас скептически хмыкнул.

Я вижу, они видят только мой ошейник, видят во мне сломленного раба. Николас задумчиво хмурится. Сай сосредоточенно молчит. Большинство морщатся с легким отвращением…Нет сильнее союзников, ближе друзей, лучше и честнее воинов, которых мог бы собрать вокруг себя Господин, чем те, что сейчас со мной, мои братья и моя кровь. Они умрут за меня, но если они не примут мою пару…

Я чувствую зарождающийся гнев…Только бы не поубивать их здесь. И нет Миры, чтобы остановить меня. Дышу…Почти справился…Виски покалывает…

Крейг покачал головой, улыбнулся:

— Владыка. Мы сделаем все, что сможем, чтобы удержать эту тварь как можно дальше от вас. Все, что в наших силах. И это не так уж мало. Это маленькое надутое дерьмо…

Все, я потерял контроль…Слышу воздух загудел… Моя ярость резко скакнула вверх и превысила все допустимые уровни. Воздух вокруг меня заискрился и стал холоднее. Появились снежинки. Снежинки исчезали на лету, уничтожаемые моим энергетическим полем. Только бы никого не убить… Они ненавидят Миру, мою женщину, эта мысль наполняла яростью все мое существо. Это было похоже на поток расплавленного металла, прожигающий до костей.

— Это маленькое дерьмо вытащило меня, кровоточащий кусок плоти из императорского дворца, проковыряв каменную стену сломанным ножом и пальцами! И волокла меня, умирающего, на своем хребте до леса, а потом до Ардора! Она спасла меня от рабства, от смерти и унижений! Это священное для меня существо! И для вас — она вытащила меня из Забвения, когда я уже ушел за грань, — все вздрогнули, — помните те ощущения? — Воздух дребезжал от моего крика, глазам больно, еще чуть-чуть и из них польется огонь. Все вскочили на ноги, плюхнулись на колени. Я схватился за край стола, раскачиваюсь, пытаюсь взять себя в руки, край стола крошится под моими руками… «Держись, держись…». Главное никого не убить… Чтобы успокоиться подумал о Мире, вдруг отчетливо представил, как она спит сейчас обнаженной, и почувствовал, как тяжело застучало мое сердце.

Прямой взгляд Николаса встретился с моим.

— Не нужно беспокоиться, Господин, — заверил меня Сай, — мы будем охранять ее ценой наших жизней. Клянемся.

Охранять. Ну что ж, этот урок они выучили, моя жизнь полностью зависит от жизни моей Госпожи. Но вот принять ее они еще не готовы…

Под конец этого трудного разговора сам себе я казался выкрученным мокрым полотенцем. Я ощущал мягкие удары каких-то топориков по лбу. Пол утратил ровность. Плечи были как свинцовые. В общем, с меня было достаточно. Пора отдыхать, к моей принцессе…К Мире, быстрее…

Кровь застыла у меня в жилах, к горлу подступила паника. Проклятье, где Мира! Где! Где! Ее похитили, обидели, не защитил! Мои эмоции были слишком сильны, чтобы справиться с ними, вина и ужас душили меня… Я уже собирался начать рвать волосы на голове, когда Николас схватил меня за плечи, встряхнул, хорошенько приложив меня головой об стенку, — «силен друг»:

— Рем, она твоя Госпожа, ты можешь ее почувствовать, — встряхнул меня, — где она? Где твоя Госпожа, раб? Концентрируйся! Чувствуй ее! — Его глаза смотрят в мои, я послушно концентрируюсь на своей Госпоже, вижу путеводную нить нашей связи, иду, бегу…

— Что здесь происходит?

Черный хвост Миры растрепался и свисал на одно ухо. Удивление вперемежку с восторгом осветили ее лицо, когда она вылезла из вороха подушек и одеял. Схватил ее.

— Привет! — Мягкое тепло заструилось по всему моему телу, наполняя душу знакомым спокойствием. Жива! Здорова!

Девушка казалась легче пушинки. Бледная кожа пылала, а искрящиеся зеленые глаза не могли поймать фокус. Сколько же она выпила?

— Господин, совсем чуть-чуть, да и вино было разбавленное…

Посмотрел скептически — Мира, вращая глазами в разные стороны, уставилась на меня в восхищении. — Ты сааамый крсивый мужчина, которого я когда-либо встрчала. Знаешь, я тебе скжу, — схватила меня за уши, — я тбя тааак люблю!

Ее прекрасное лицо постоянно взрывалось от смеха, похрюкивая что-то мелодичное, пока я тащил ее в комнату.

— Ушла, разрешения не спросила, я волновался, отшлепаю… — Николас, следовавший сзади, соглашался, кивал, да, порку заслужила…Мы все переволновались…Плохая Госпожа, плохая… Мира грозила ему кулаком из-за моей спины.

Направляясь к двери, я почувствовал, что Мира расслабилась и положила голову на мое плечо. Никалас застыл в боевой готовности у двери: ноги на ширине плеч, руки перекрещены на груди — никакой враг не проберется…

Мира упала в постель, крича и пинаясь, пока я нещадно щекотал ее. Поднял. У нас тут еще и личная купальня где-то есть:

Я притянул ее ближе и прижался к ее губам, это единение было сладким, никогда не думал, что стану преклоняться перед этим. Моя! Когда мы оторвались друг от друга, я намылил ее округлые изгибы, затем смыл пену. Взбил мыло в ее волосах. Вымыл ее тело. Заботиться о ней было почти так же, как дышать… автоматическая функция моего тела и мозга, о которой я даже не задумывался. Я вытащил ее из теплого бассейна, обтер ее досуха полотенцем, поднял на руки и понес обратно в постель. Она растянулась на одеяле, вытянув руки над головой и слегка разведя ноги, я уничтожен…

Я обхватил ее. Госпожа что-то промычала и повернулась ко мне. Она положила щеку на мое плечо. Мягкая как шелк кожа была влажной, пахнущей чистотой. Мира опустила руку мне на грудь. Яркий, блестящий, радостный свет лился потоками из ее преобразившегося лица. Затем наклонился и захватил в плен ее губы. Ее дыхание было сладким. Почувствовав, как она вздрогнула, я тотчас же отстранился и, нахмурившись, коснулся уголка ее рта с небольшой ранкой, там где Лиэм ее ударил. Зарычал, я был готов вскочить и начать убивать всех вокруг.

— Забудь, — бросила Мира, притягивая меня за плечи.

— Пусть этот паскудник молится всем Создателям и их потомкам, чтобы его простили. Чтобы я не порвал его на части…

— Иди ко мне…

С готовностью послушался приказа моей строгой Госпожи, я ласково поцеловал заживающий ушиб, а потом провел языком вниз по шее. Мира застонала. Выгнулась всем телом. Ее глаза мерцали от желания, она облизала слегка припухшие губы. Я плавился от ее и своей страсти. Я взглянул на нее. Она совершенно изменилась. То, что раньше порою разделяло нас, словно тень, теперь исчезло. Сейчас вся ее душа была открыта, она вся была здесь, и я в первый раз почувствовал и поверил, что она принадлежит мне. Раньше я никогда не знал этого наверняка. Я дотронулся пальцем до ее щеки. Я чувствовал ее нежную кожу своими пальцами, я чувствовал нежное прикосновение своих пальцев на ее щеке…Проникновение было сладким. А сила, исходящая от него — ослепляющей, я разрывался от мощности ее и своих ощущений. Я шевельнулся в ней — Мира издала восхищенный возглас, цепляясь за меня. Я продолжал двигаться внутри нее. Слишком великолепно. Девушка помогала мне своими бедрами, двигаясь в такт моим движениям…Я чувствовал, что напряжение нарастает в ней, она готова взорваться, она широко открыла глаза и потрясенно уставилась на меня…что-то надвигалось…Я достигал пика, глядя в ее широко распахнутые, одурманенные глаза. С началом ее пульсации из моей груди вырвался стон. Мира изогнулась в моих руках, сжала внутренние мышцы, приводя меня к абсолютному и полному разрушению… Выныривая из забытья, я почувствовал чудесное жжение в ладони. Опустив глаза, я увидел, что она прижалась к моей руке и взяла в рот мой большой палец, слегка покусывая.

— Мой, мой, — блаженно закрывая глаза, повторяла она. Она улыбнулась мне. Ее лицо было светлым и открытым, как цветок с редкими лепестками, который раскрывается, ничего не тая.

Она заснула, обернувшись вокруг меня, а мои руки были погружены в водопад ее волос…

Мира

Ночь, или раннее утро. Тишину прорезал низкий стон. Еще один. Я приподняла голову. Рему опять снятся кошмары. Рем прерывисто дышит. Одеяло его скомканным куском лежит в ногах. Рем застонал, выгнулся дугой. Его лицо раскраснелось, он часто и тяжело дышал.

— Рем! — тихонько окликнула я.

Он не поднял голову и не отозвался. Мне стало страшно за него, в какой пыточной он сейчас находится в своем сне. Опять застонал:

— Мира, — хрипло прошептал он. Опять стон.

Я внимательно присмотрелась к мужчине и ахнула. Вот это «кошмар» снится ему! Глядя на возбужденного ардорца, я почувствовала, как мое желание разрастается, я почувствовала жаркую тяжесть внизу живота и подняла взгляд. Глаза Рема были крепко закрыты, на его лице смешались возбуждение и желание, наполняя мое тело жаром и жаждой.

— «Мммм, посмотрим, поиграем…»

Я придвинулась к напряженному во сне мужчине и тихонько лизнула шрам на его груди. Рем низко, протяжно застонал и дернулся в мою сторону, комкая простыни руками. Я провела языком дорожку от шрама к его ключице. Тело Рема била крупная дрожь. Его желание заполняет меня, меня потряхивает. Ой какой хороший у него сон. Мне бы туда! Не в силах более ждать, я откинула свое покрывало и, перекинув ногу, скользнула на его грудь. Мое тело накрыло волной его жара…Я была уже мокрой. Потребность ощущать его внутри себя была сильнее и сильнее, корчась в агонии ощущая без него пустоту я погрузила своего мужчину в горящую глубину. Закрыла глаза. Пусть этот сон будет сниться нам вместе…Мы вместе погрузились в его утренний сон, сон наяву, сон на грани видений, мы слились, наше дыхание смешалось, и мы парили где-то далеко…

Утро. Рем опять куда-то уходит. Одежда его — высокие сапоги, темные штаны и простая черная рубашка — была довольно невзрачной, особенно для того, кого называют «Владыкой». Несмотря на внешнюю скромность, его окружал ореол власти и силы. Тряхнул седыми волосами, вчера он все-таки вернул себе оригинальный цвет с помощью мага:

— Мира, никуда не уходить!

Я надула губы:

— Вот еще, раскомандовался! Захочу, пойду гулять.

— Господин, разрешите мне показать Мире поселение? — Из-за двери показалось чуть сконфуженное лицо прекрасной Ариэлы.

Рем с Николасом переглянулись. Николас напряженно глядя на Ариэлу кивнул. Что это за мужской произвол! Нашлись тут командовать нами. Рем, почувствовав мой протест, погрозил мне пальцем:

— Далеко не уходить, не шалить, не пить!

Посмотрел на Ариэлу:

— Не спаивать!

Строго посмотрел мне в глаза. Я с обожанием заглянула в огромные светящиеся фиолетовым глазища любимого. И когда наши глаза встретились, мое тело накрыло волной жара. Я задышала глубже, облизнула враз пересохшие губы. Вспомнила, как при каждом толчке я ощущала его, как хорошо мне было…А какой хороший сон мне снился этим утром… От сдерживаемой страсти у ардорца перехватило дыхание. Рем замер, размышляя, а не бросить ли все и вернуться в постель… «А что было, когда Рем проснулся! И снова взобрался на меня и погрузился внутрь…» — Рем вздрогнул…Все, теперь точно никуда не уйдет…

— Рем, пора, хватит сверкать тут глазами, а то все вокруг загорится сейчас, — Николас дергает его за рукав. Вокруг нас как всегда столпилась толпа. Мы уже успели выйти из нашей комнаты и жизнь в пещере остановилась, изумленные ардорцы наблюдали как их Владыка «подчиняется» своей Госпоже. Я чувствуя чуть виноватой после вчерашнего, не противоречу. Николас недоверчиво поджимает губы. Потащил в сторону несколько потерявшего ориентацию Владыку.

Ушли. Ну и отлично. Я потираю руки. Обернулась к Ариэле.

— Ну, пойдем?

Мы гуляем, Ариэла мне все показывает, я всему удивляюсь. У меня такое чувство, будто я приехала домой после долгого, трудного путешествия. Время обеда. Приятная беременная ардорка молча принесла нам горячий густой суп, я поблагодарила ее, но она развернувшись ушла, не проронив ни слова. Мне стало грустно:

— Меня все здесь ненавидят, да?

— Нет, что ты, наоборот, мы так счастливы, что вы с владыкой ладите. Он выглядит таким счастливым! А Коуда просто говорить не может.

— Немая?

— Нет, нет. Коуда не отсюда, она из другого ардорского поселения, на западе.

Она собирала хворост. И ее поймали креландские солдаты. Ужас, что они сделали с ней, — сказала Ариэла, понизив голос, как будто беременная женщина на далекой кухне могла слышать. — Ужасно! Креландские солдаты, опьяненные похотью насиловали ее поочереди и вместе всем отрядом.

Ее бросили в канаву с ледяной водой, приняв за умершую, и она, конечно же, умерла бы, не окажись рядом проходивших мимо партизан. Они подобрали ее и принесли сюда. С тех пор она и не говорит. А позже выяснилось, что она тогда забеременела.

— И она согласилась выносить такого ребенка!

— А что тут такого удивительного? — Пожала плечами Ариэла. — Я бы тоже согласилась. У нас так редко появляются дети. Это скорее всего ее единственный шанс. Тем более родится ардорец. Дети не отвечают за грехи их родителей.

Мы помолчали. Я обдумывала услышанное.

— А как ты стала Госпожой Рема? Почему не креландский император? Не слишком ли ты молода для этого? — Мы уже пришли обратно в мою комнату и уютно уселись в креслах.

— Слишком молода? — спросила я, грустно усмехнувшись. — Да, наверное тогда я была молода. Не сейчас. Хотя это не то слово. Я нахожу, что нельзя быть слишком молодой. Только старой можно быть слишком.

— Но ты же совсем не стара! — Брови девушки слегка приподнялись, и улыбка тронула ее красиво очерченные губы.

— Я уже сто раз умерла от старости! — Меня всю передернуло. Я глубоко вздохнула. Пора было приступать к объяснениям, как моя единственная подруга-ардорка отнесется ко всему. — А Госпожой я стала по ошибке, только желтоглазому это не говори. Я нечаянно перепутала браслеты в кабинете отца, ну и по ошибке одела тот, который предназначался для императора Дарко…

При звуке этого имени аристократическое лицо Ариэлы мгновенно изменилось — на нем по-прежнему была заинтересованность, однако линия рта сделалась жестче, а взгляд — резче.

— А отец твой это…

Я опять вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха:

— Позволь представиться — Принцесса Святомира София Амелия Бронтейн дочь Его императорского величества Дарко Маркеса Бронтейна Великого. — Вот и все. Нет у меня теперь подруги. Яркие светло-ореховые миндалевидные глаза широко раскрылись в изумлении, рот открылся. На моих глазах лицо Ариэлы претерпевало изменения — от шока, неверия до ненависти и отвращения.

— Ты, ты… — Ариэла вскочила с кресла, тыча в меня дрожащим пальцем, она пятилась к двери.

— Да, да, та самая ужасная и кровавая. — Я грустно вздохнула. — Дети не отвечают за грехи их родителей ведь так?

Ариэла остановилась, все еще дрожа, но после недолгого размышления девушка кивнула:

— Да, так…

Я встретилась взглядом с Ариэлой и улыбкой дала ей понять, что оценила ее самообладание.

Некоторое время девушка растерянно молчала, но, вспомнив о хороших манерах, присела в реверансе и осторожно, словно боясь сделать что — то не так, вышла из комнаты. Она ушла. Вот и все, закончилась моя дружба.

Я встала с кресла. Мне надо отдохнуть. Просто я еще не до конца выздоровела, вот отчего голова так кружится. Едва передвигая ноги, я доплелась до кровати и рухнула на нее. Уронив голову на руки, я разрыдалась, только сейчас осознав, как много значила для меня эта дружба. Ничего, все будет хорошо, я сильная, меня хорошо воспитывали. Сейчас я встряхнусь, улыбнусь и снова кину себя в бесконечную пучину жизни…

Наверное я все же заснула. Пробуждение было тяжелым. Избавиться от кошмара было трудно. Сердце глухо билось в груди, сон, хоть убей, не пропадал. Я отгоняла его, он не уходил. Встряхнула головой. Нарастало ощущение угрозы, катастрофы мрачной, готовой вот-вот сбыться…Медленно привыкаю я к постоянному смене шока и апатии.

Я растрёпанная, ошеломленная сижу на кровати — перед сном я не разделась, только ботинки скинула и моя одежда выглядит как тщательно пережеванная и с омерзением выплюнута кем-то тряпка. Дрожащей рукой провела по рыжим волосам — утром я и Ариэла попросили местного мага вернуть мне мой цвет волос. Что-то надвигается…

Я чувствовала, что где-то притаилась опасность. Она не угрожала мне со стороны, она была во мне. Я боялась, что ненароком переступила какую-то таинственную грань и очутилась на чужой территории, которой управляли силы, неподвластные мне. Боль прокатилась по телу шаровой молнией. Я вскочила, пошатнулась. Острая боль опять пронзила меня, от спазма остановилось дыхание. Не было сил даже кричать. Я ударилась об стенку, не попав в дверной проем. Моего раба пытают! Рема пытают! Живот горит, с него сдирают кожу! Пробегая мимо стола прихватила нож, оставленный прислугой после нашего с Ариэлой обедом. Выскочила из комнаты. Перед моим внутренним взором стоял Рем, подвешенный на решетках, его голова склонена, к нему подходит палач… Я закричала…Ступив с ковровой дорожки на каменный пол, я поняла, что забыла обуться. Ерунда. Мне надо бежать, спасать моего мужчину. Около моей комнаты стояли ардорцы, они с удивлением посмотрели на меня растрепанную. С другой стороны пещеры к нам бежит Ариэла.

— Госпожа, что-то случилось? — Холодный, презрительный взгляд.

Ах, не задерживайте же меня, мне надо бежать. Мое тело содрогается от новых приступов боли. Его сейчас убьют.

— Рема пытают. Где он?

— Полная бессмыслица. Как вам только могло прийти это в голову? — Удивленные взгляды.

— Где у вас тут пыточная? — Спрашиваю подбежавшую Ариэлу.

— Что-о-о-о?

— Ай ладно, некогда. Сама найду. — Растрепанные волосы, лежащие непокорной волной на плечах мешают, взмахнула рукой, отстраняя их с лица, забыла, что в руке нож, порезала щеку. Все-таки не очень я умею пользоваться ножом. Боли не почувствовала, я горю от боли раба, только дождись меня, любимый, я иду… Боль нарастает. Я знаю, это император поймал его, он здесь. Чувствую путеводную нить нашей связи. Побежала. Бегу. Бесчисленные ходы разбегаются во всех направлениях. Я безошибочно бегу по нужному мне коридору, который ведет меня к моему Рему. Дорога идет вниз. Каменный пол усыпан мусором, мелкими камушками. Остро раню босые ноги, ничего не чувствую. Бегу. Слышу, что сзади меня преследуют. Не догонят, я спасу своего мужчину, ускоряюсь. Дыхание сбилось, легкие опалило огнем, сердце колотится. Казалось, я балансирую на краю бездны. Только бы успеть. Вот она дверь, я чувствую он там. Боль, рвущая сердце не прекращается.

Распахнула дверь. Оглянула помещение… Я вернулась в кошмар прошлого. С громким щелчком вся ужасная правда открылась передо мной. Я просто уснула и мне все приснилось и побег, и Ардор, и счастье…Глупая! От моего отца не убежишь! Ничего не изменилось, мы все еще здесь, в пыточной императорского дворца, вон и Дарко стоит в углу…Комната рассыпалась на тысячи частичек…Сквозь шум в ушах отчетливо послышались удары кнута — первый, второй, третий…

Бесполезно, — билась в голове единственная мысль. — Решительно все бесполезно. Все, что мы делаем! Мы должны умереть. Никому не избежать смерти… Бурлящий мозг выхватывал отдельные, не связанные друг с другом картинки моего недавнего кошмара: Хорошо освещенное помещение пыточной… Сердце заколотилось, глаза затянул туман… Рем на пыточном столе… Дарко хохочет… Рем лежит с распростертыми конечностями там, где его приковали… Солдаты держат его, хотя он уже умирает и уже не сопротивляется…Кровь, везде кровь… Палач водит раскаленной железной палкой по его животу… Я чувствую запах горелой плоти… Все его тело залито кровью…Пот бисером выступил у него на лбу…Он смотрит на меня с ужасом, его рот открывается в крике, но оттуда ничего не вылетает… Все замедлилось. В ушах гул, какой-то рев…Вокруг удивленные лица, ха, не ждали ублюдки!

— Рем, бежим! — прыгаю в сторону своего мужчины, размахиваю ножом. Глупая, куда бежать, два удара ножом и нас уже никто не будет пытать.

Запрыгнула на Рема, взмахнула ножом, кажется попала, палач с воплем отскочил. Сижу, не подходить, всех убью! Это мой мужчина. Передо мной снова возникло лицо Рема, его губы неторопливо шевелились, будто он пыталась объяснить мне что-то…Чувствую на себе обезумевшие взгляды, я поняла, что сейчас нас убьют, и душу охватил блаженный покой. По крайней мере, страданиям конец. Смерть… Она была бы лучшим исходом…

Николас

— Да, огромные они какие…

— Но снимать то надо как-то…

— Не уверен, попробовать надо. Боюсь поранить Вас, Господин…

Рем пересек комнату, двигаясь, словно большая кошка, снял рубашку, улегся на огромном рабочем столе кузнеца. Все склонились над мифриловыми браслетами Владыки. Особенно не нравился кузнецу самый большой, опоясывающий тело Рема. В два пальца толщиной, широкий, он плотным кольцом сковывал тело Владыки.

— Уж очень он плотно лежит, Господин, боюсь я… — Арий, огромный кузнец с мохнатыми седыми бровями нерешительно почесывал мускулистую грудь.

Николас задумчиво смотрел на распростертого на столе Владыку. Как же он изменился, их друг, стал замкнутым, молчит, легко раздражается. Черная тень тяжелых размышлений пересекает его лицо. Он выглядит счастливым только когда эта его маленькая Госпожа рядом. Когда эти двое рядом, казалось, они не замечали никого другого, эти двое сгорают в пламени, погасить которое способна только Создательница, а может быть, и она бессильна.

Глаза Николаса задержались на многочисленных шрамах, усеивающих тело Владыки, на спину он даже боялся смотреть, тем где-то среди этой хаотической мешанины ударов от кнута и его десять отметок. Сколько же боли перенес Рем!

— Ну что ж, я могу попробовать, — Николас вернулся к действительности, кузнец взял пилу. Маг-целитель приготовился лечить, в случае, если его помощь понадобится и Владыка получит повреждение. Все напряглись.

Николас понимал желание друга избавиться от металла, ограничивающего его магию. Но, в то же время, не хотел, чтобы Рем снял мифрил, зная его неуемный характер, Николас боялся, что Рем сразу бросится в бой. Николас вздохнул, может поговорить с Мирой, может она удержит своего раба от непродуманных действий. Они не могут опять потерять чудом обретенного Владыку.

— Давай, не бойся, действуй, — приказал Рем,

Николас видел, что пот мелким бисером выступил у того на лбу, его губы чуть подрагивали от сдерживаемой боли. «Что это с ним?» — удивился было Николас. «Госпожа!» — внезапно пришло понимание, они удалились от Госпожи Рема на значительное расстояние.

Кузнец со всей возможной осторожностью начал водить пилой по металлу. Послушался противный, режущий слух скрежет. Полилась кровь. Арий остановился. У добряка-гиганта затряслись руки. Сай вздохнул-всхлипнул.

— Господин!

К Рему подскочил целитель, положил руки на порез. Небольшая рана тут же затянулась.

«Все мы до вопля боимся потерять его, вот и трясемся» — подумал Николас с содроганием смотря на текущую кровь по животу их Господина. Он видел, что Рема раздражает их поклонение, эта готовность его подчиненных бухнуться на колени в любую секунду. Ардорцы испытали такой шок от потери своего Владыки и от внезапного приобретения, что готовы были на руках носить Рема, лишь бы он не поцарапался ненароком.

— Продолжай! — Приказал Рем.

Снова улегся на стол, руки и ноги в стороны, втянул в себя тощий живот, чтобы кузнецу было легче работать.

— Ричард, — обратился он к целителю, — не мельтеши рядом, все залечишь потом, когда снимем эту заразу.

Началась работа. Противный скрежет заполнил комнату. Огромная пила задевала плоть Владыки, по всему его животу струились маленькие ручейки крови. Мифрил плохо поддавался. Николас видел, что только малая часть толстого кольца была распилена.

— Мда, это будет тяжелый день…

Со стороны коридора послышался шум, дверь внезапно распахнулась… Перед их глазами явилось странное всклоченное маленькое существо. Остановилось, рассматривая все вокруг бешено вращающимися зелеными глазами, тряхнуло рыжими волосами. Николас вдруг сообразил, что это Госпожа Рема. Но почему она рыжая? Почему в таком состоянии? Рем удивленно приподнял голову. Все замерли.

Вид у нее был страшный. Кровь стекала по щеке, рыжие волосы развивались, как будто на ветру, в судорожно стиснутом кулаке она держала нож. Она обвела комнату мрачным, полубезумным взглядом, ее широко распахнутые глаза застыли на Реме:

— Сейчас она его убьет, — подумалось Николасу…

— Рем! Б-Е-Ж-И-М! — она ринулась к столу, размахивая ножом.

Николас заметил, что ее босые ноги оставляли окровавленные следы. Как белка запрыгнула на голый живот обалдевшего Владыки и пырнула ножом бедного кузнеца. Кажется попала, судя по скорости с которой Арий отпрыгнул от стола.

Она сидела на корточках на Реме, с ножом в руке, вращала бешенными глазищами, ее перекошенный рот распахнулся в крике, но она ничего не произносила. “Она очень похудела”, - отметил про себя Николас, несмотря на то, что ела в два раза больше среднестатистического ардорца. Кожа да кости. Над острыми скулами, как два темных озера, пугающе поблескивали большие глаза.

Рем сел, обхватил эту фурию руками. Пытался ее успокоить.

— Мира, все хорошо, все хорошо, я здесь, в безопасности.

Он обхватил ее маленькое лицо своими ладонями, смотрел ей в глаза. Целовал ее то в лоб, то в нос, она не реагирует на это, и Николас не был уверен, осознает ли она, где она находится. Мира вернулась в прошлое. Ее затянули и удерживали тиски памяти…

— Тебя опять пытают, да, опять, теперь ты точно, наверняка умрешь… — всхлипнула она, ее губы дрожат. Глаза, кажется вращаются независимо друг от друга в разные стороны. Наконец они одновременно остановились на его окровавленной груди, распахнулись еще шире, хотя казалось это невозможно:

— Рем, беги!

— Чего это с ней? — спросил Николоса Лукас. Все осторожно стояли в стороне, боясь подойти к Владыке, девушка опасно размахивала ножом. Ну вот, сама же себя и поранила!

— Понятия не имею, — ответил Сай.

— Отпустите его! — Визжала креландка. Потом вдруг успокоилась и монотонно забубнила:

— Бежим Рем, бежим Рем, бежим… — Ее взгляд неподвижно застыл на одной точке, не видимой всем остальным.

— Мира, смотри на меня, слушай мое сердце, дыши, — голос Владыки звучит низко, пробираясь в самую душу, — девушка замерла. Она не видела его. Ее взгляд был устремлен куда-то в пустоту. — СМОТРИ НА МЕНЯ я сказал! — Приказал Рем. Глаза девушки уставились на мужчину. — Я с тобой, возвращайся ко мне, сюда, в Ардор, ты больше не в императорском дворце, — девушка, как зачарованная смотрит в глаза Рема, он держит ее лицо крепко, скрюченные пальцы Миры разжались, нож со звяканьем упал на каменный пол, она этого не заметила. — Мира, КО МНЕ! — Все вздрогнули, услышав металлический голос Владыки. Последний раз Николас слышал его, когда Рем возвращал Зака из Забвения. Черты лица девушки расслабились, она медленно дышит, словно прислушиваясь к чему-то. — Иди за мной, я твой центр, концентрируйся? Уходи оттуда…Иди ко мне! ПРИКАЗЫВАЮ!

Он осторожно встал со стола, держа девушку на руках. Ее ноги вокруг его талии, голова на плече. Он, тихонько приговаривая, понес ее из комнаты. Николас встретился с зелеными стеклянными глазами, оттуда на него смотрела старуха…

— Она спит;

Рем с целителем вышли из комнаты и тихонько прикрыли дверь, оставив маленькую щелочку, чтобы услышать, если девушка проснется.

— Как она? — Спросил Николас, тревожно смотря на уставшее лицо друга.

Целитель пожал плечами.

— Я ее усыпил, будет спать долго. Ей это надо. А так… Стресс, а у кого сейчас нет стресса? — Посмотрел на зеленого от усталости Рема, — так бывает, что прошлое держит человека через картины тяжелых и страшных воспоминаний, которые навязчиво возвращаются. Любой пустяк может спровоцировать это. — Ричард налил себе виски, выпил. — Она почувствовала твою боль, испугалась, увидела тебя на столе и провалилась… Она ведь уже видела что-то подобное там, в прошлом? — Рем кивнул головой.

— Как ее вылечить?

— Ну, дорогой мой Господин, — развел руками целитель, — магия тут бессильна. Душу мне не вылечить. А так, я предписываю полный покой и кучу счастья. У меня вон все поселение с таким диагнозом. Счастья ведь много вокруг — только ходи и подбирай…

Выпил еще, — завтра с утра приду, посмотрю, худая она у тебя очень. Не кормите что ли? — С этими словами целитель ушел. Рем устало плюхнулся на стул. Сай налил ему полный стакан виски. Молчание…

— Рем, это правда, что она принцесса? — Ребята задохнулись от ужаса. Ариэла успела шепнуть Николасу эту ужасную новость.

Рем взял стакан, отпил. Откинулся на стуле, вытянул ноги, закрыл глаза. Все смотрят на него, напряженные.

— Да, правда. — Помолчал, как будто собираясь с силами.

— Вы же видели ее, — продолжил Рем, не открывая глаза, мечтательно улыбаясь, — она вся непосредственность, вся жизнь, вот и занесло любопытную маленькую принцессу в кабинет отца. А страшно тайный код самого секретного сейфа Великого убийцы императора Дарко не препятствие для пытливого ума этого монстрика, открыла, нашла симпатичный браслетик, одела. Нет, нет — не украла, по ошибке, перепутала, пока игралась. — Друзья ловят каждое его слово. — А тут церемония, бам, бам, слова подчинения сказаны…И маленькая принцесса к своей досаде приобретает себе умирающего уникального раба. — Как холодный ветер прошелестел по помещению. Все вздрогнули. Рем вдруг открыл глаза и посмотрел на всех потемневшими глазами. — Меня постоянно приносили умирающего к ней, к моей Госпоже. Она выхаживала меня, а потом ее отец опять забирал меня для «общения», а она выла…А потом я умер и эта паразитка приказала мне вернуться, вы бы видели, как она там, в Забвении, топала ногами, самих Создателей перепугала…Вытащила меня из комы…

Грусть на лице Владыки потрясла друзей до глубины души. Это была неподдельная грусть, глубокая, как океан.

Рем улыбнулся:

— А потом она меня похитила из под самого носа императора…