Любовь и ненависть

Я широко улыбнулась, но это движение заставило мою раненую щёку натянуться, поэтому мне пришлось опустить губы.

Когда я подняла руку, чтобы пощупать, что было под бинтом, Август поймал мои пальцы и оттащил их в сторону.

— Завтра. Завтра ты снимешь эту повязку. Итак, на чём мы остановились? Ах да… Я как раз собирался сделать вот это…

Он нежно поцеловал меня, что заставило меня забыть о моей травме.

Это заставило меня забыть о многих вещах…

Внезапно в моей голове вспыхнула лампочка, и я оторвалась от его губ.

— Ты мог умереть!

— Что? — его голос прозвучал хрипло.

— Когда ты укусил меня! У меня в крови было серебро. Ты мог умереть. Почему ты не умер?

— Та инъекция Силлина, которую мне сделал Грег, нейтрализовала серебро, которое я проглотил. И она же нейтрализовала металл в твоей крови.

Я моргнула, но затем вышла из оцепенения.

— Лиаму не следовало рассказывать тебе о…

Август прижал палец к моим губам.

— Когда я укусил тебя, я понимал, чем рискую, и я бы пошёл на это ещё тысячу раз, чтобы вернуть тебя.

У меня на глаза навернулись слёзы.

— О, милая. Не плачь. Здесь и так уже было слишком много слёз.

Я глубоко вздохнула, пытаясь обуздать свои эмоции.

— Мама, Эвелин, Мэтт, Сара…

Я улыбнулась, хотя моя щека сделалась влажной.

— Сара плакала?

Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони. Я могла поверить, что Мэтт прослезился; у него было самое доброе сердце. Но Сара?

— Не говори ей, что я тебе рассказал. Она заставила меня поклясться, что я буду хранить эту тайну.

Август заправил прядь волос мне за ухо.

— Ты самая популярная девушка в этой больнице. Каждый боулдеровец пришёл навестить тебя, к величайшему удовольствию медсестёр.

Я рассмеялась, и снова кожа натянулась у меня в том месте, которое было закрыто бинтом.

— У меня есть ещё вопросы.

Он вздохнул.

— Дай мне устроиться поудобнее.

Он пододвинул меня на край узкой кровати и лег рядом со мной.

— Я знаю, что Эвелин навещала меня здесь, так что я полагаю, что с ней всё в порядке, но Кассандра… она посылала кого-нибудь к ней?

— Ты уверена, что хочешь узнать обо всём сегодня вечером?

Я кивнула.

Он положил руку на мою грудную клетку.

— После того, как ты предупредила Мэтта, Фрэнк уехал с Дереком. Они обнаружили, что дочь Морган, шныряла на его территории.

Я побледнела.

— Малютка Джей… Фрэнк заставил его остаться в доме, и тому удалось всадить пулю ей в ногу из старого отцовского дробовика.

Ужас пополз по моим венам.

— Ему всего четырнадцать.

Август улыбнулся.

— Он отстаивал дом, как взрослый мужчина.

— А что насчёт девочек? С ними всё в порядке?

— Девочек?

— Тамара, Аманда…

Я не стала добавлять имя Сиенны в список, так как, насколько мне было известно, она не встречалась ни с одним из боулдеровцев, а это означало, что она, вероятно, не стала бы мишенью.

— Лиам приказал двум нашим парням остаться с ними до начала боя. С ними всё в порядке.

Я была рад слышать, что Лиам приставил к Тамаре охрану.

— Ещё вопросы?

Я прикусила нижнюю губу.

— Как ты думаешь, они выпишут меня завтра?

— Грег будет принимать это решение. Если бы это зависело от меня, ты бы восстанавливалась у меня дома.

У него дома… К счастью, я больше не была подключена к аппарату, потому что была почти уверена, что мой пульс только что взлетел до небес.

— Я поеду туда после больницы?

Его веснушки потемнели.

— Мне бы этого хотелось, но я пойму, если это для тебя слишком. Твой новый дом тоже готов.

Воспоминание о крови и моче заставило стены моей больничной палаты сжаться вокруг меня.

— Это был Джастин. Он признался в вандализме. Хотя, возможно, ему помогли.

Август склонил голову.

— Не волнуйся. Я уже позаботился об этом.

О моём доме или об остальных соучастниках? Я не стала спрашивать.

— А что насчёт Алекса? Что с ним случилось?

— Его тоже больше нет.

— Больше нет?

— Мёртв. Это всё Лукас.

— А Лори? Фрэнк убил её, когда добрался до своего дома?

— Нет, она заперта в штабе. Лиам решил оставить её для допроса. Он пытается выявить главных сторонников Морган.

У меня изо рта вырвался зевок.

Взгляд Августа смягчился.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Я спала целую неделю.

— Ты поправлялась целую неделю. У тебя было три сломанных ребра и несколько других… травм.

Я глубоко вдохнула. У меня ничего не болело, и это говорило мне о том, что мои рёбра, должно быть, уже срослись.

— Ничто больше не кажется мне сломанным, — сказала я.

Кроме моего лица.

— Я рад это слышать.

— Лиам… он… — я сморщила нос, — съел сердце Морган?

— Он сделал это.

— Как? Тоже твоя кровь?

— Помнишь, папа ездил к речным? В день дуэли Грег забеспокоился о том, как мало у нас осталось Силлина, поэтому я попросил папу купить немного у речных. В итоге они отдали его нам бесплатно.

— О. Это… очень мило с их стороны.

Поскольку в этом мире никогда ничего не было бесплатным, я предположила, что они отдали его в надежде получить что-то взамен. Был ли этим чем-то Август?

— Они прибыли на дуэль сразу после…

Он вздрогнул.

— Сразу после?

— Сразу после того, как ты вернулась к нам, — его слова повисли в воздухе. — Но он понял, что случилось, отчего его волосы поседели еще больше.

— Он, должно быть, ненавидит меня за то, что я подвергла тебя такому риску.

Тело Августа слегка напряглось.

— Ненавидит тебя? Во-первых, Ямочки, мой папа любит тебя. Оба моих родителя любят тебя. Во-вторых, ты не подвергала меня риску, так что никогда больше так не говори. Даже не думай об этом, хорошо?

Я сказала: «Хорошо», хотя знала, что всегда буду так думать. Как я могла не думать об этом? Когда Август наклонился надо мной, чтобы выключить свет над кроватью, я сказала:

— Ты можешь оставить его включенным?

— Конечно.

Он поиграл с моими волосами, и его нежное прикосновение убаюкало меня.

— Я их не видела, — пробормотала я.

— Не видела кого, милая?

— Маму и папу.

Моё горло сжалось.

— Когда я умерла, я их не видела.

Наступила тишина.

— Как думаешь, это потому, что я была мертва недостаточно долго, или потому, что там нас ничего не ждёт?

Несмотря на то, что его грудь равномерно поднималась и опускалась, его пульс участился.

— Я не знаю.

Я оценила его честность, хотя от этого мне ещё больше сдавило горло.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что вернул меня.

По крайней мере, кто-то ждал меня на этой стороне.

Он отпустил мои волосы и прижал меня к себе, оставив поцелуй на моём виске, который я почувствовала даже через марлю.

— Я всегда буду возвращать тебя.

И я знала, что он так и сделает. Каждый раз, когда я терялась, он был тем, кто возвращал меня обратно.

ГЛАВА 60

Я проснулась от яркого света и открыла веки — веко. Другое веко всё ещё было мумифицировано под бинтом. Первое, что попало в поле моего зрения, это коричневая стена. Мне никогда особенно не нравился этот цвет, но, глядя на него, я подумала, что он просто изумителен.

Низкий гул голосов за пределами моей больничной палаты заставил меня повернуться на другой бок. Ножки стула заскрипели, раздался дрожащий шёпот:

— Querida, — и одновременно с ним Эвелин поднялась на ноги.

Дрожащими руками она обхватила мои щёки, стараясь не слишком сильно давить на повязку, а затем прижала свои нехарактерно бледные губы к моему лбу, затем к носу, а затем снова ко лбу.

— Я не доживу до старческого возраста, если ты будешь продолжать делать со мной эти вещи.

— Прости, Эвелин.

Её чёрные ресницы склеились от влаги.

— О, querida. Пожалуйста, больше никаких опасностей. Пожалуйста.

— Я клянусь, что с дуэлями и соревнованиями покончено до конца моих дней.

— Bueno¹⁵. А теперь скажи мне, как ты себя чувствуешь? Фрэнк сказал, что ты быстро поправляешься, но я беспокоюсь.

Когда она этого не делала?

— Я чувствую себя прекрасно.

Её тёмные глаза оглядели моё забинтованное лицо, и я задалась вопросом, не пропитался ли бинт кровью. Когда я подняла руку, чтобы пощупать его, раздался стук в дверь.

— Мы можем войти? — позвал Фрэнк.

Эвелин оглянулась через плечо, а затем снова посмотрела на меня.

— Кто это «мы»? — тихо спросила я её.

— Люди, которых вы называете старейшинами.

— Все пятеро?

Она кивнула.

Я приняла сидячее положение и расчесала волосы пальцами. Не то чтобы они стали обращать внимание на моё воронье гнездо, когда половина моего лица была замотана.

— З-заходите!

Дверь открылась, и они вошли, один за другим, Август замыкал их ряды.

Прошлой ночью я не заметила ни фиолетовых теней у него под глазами, ни пепельного оттенка его лица. Я хотела сказать ему, чтобы он шёл домой и отдыхал, но Эрик встал перед ним и начал говорить со мной, рассказывая о том, какую захватывающую битву провели мы с Лиамом, а затем Дерек упомянул о том, что я попаду в Зал Славы боулдеровских волков. Интересно, существовал ли этот Зал славы на самом деле? А потом Фрэнк, положив руку на плечо Эвелин, и сказал, что моё мужество изменило ход истории стаи.

Несмотря на то, что воину, которым они меня считали, вероятно, не подобало плакать, эмоции переполнили меня.

Эвелин переплела свои тёплые пальцы с моими замёрзшими пальцами.

— Мы так гордимся тобой, Несс. Мы всегда будем тебе благодарны, — добавил Фрэнк.

Я провела ладонью по мокрой щеке как раз в тот момент, когда раздался ещё один стук. Стучавший не спросил разрешения, чтобы зайти внутрь.

Он просто вошёл.

Это было так похоже на Лиама, что заставило меня улыбнуться. Он подошёл к моей кровати, протиснувшись сквозь строй старейшин. Какое-то мгновение он ничего не говорил, ни вслух, ни у меня в голове.

Мог ли он всё ещё говорить в моём сознании, или эта связь тоже была разорвана?

Он откашлялся.

— Не могли бы вы все оставить меня на минутку с девушкой, которая спасла мне жизнь?

Девушка, которая спасла ему жизнь…

— Я не спасала твою жизнь, Лиам.

Он не ответил, но его челюсть начала двигаться.

Старейшины похлопали меня по руке, после чего вышли. Фрэнк поцеловал меня в щёку, а затем потянул Эвелин за руку.

— Я ещё приду днём. Или раньше, если я тебе понадоблюсь, — сказала она.

После того, как она ушла, Лиам сказал:

— Ты тоже, Ватт.

Август напрягся. Несмотря на то, что нас с Лиамом больше ничего не связывало, я чувствовала, как неохотно он оставил меня одну в комнате с моим бывшим.

— Я схожу за кофе, — сказал он, наконец.

Я кивнула.

— Мне бы этого хотелось.

Он решительно направился к двери.

Когда дверь захлопнулась, Лиам сказал:

— Я не могу поверить, что ты укусила её!

Я вздрогнула от резкости его тона, но затем расправила плечи.

— Зато ты получил то, что хотел.

— Ты умерла, Несс! Ты. Умерла!

— Я знаю. Я была там, — сказала я с иронией в голосе.

Он покачал головой, не оценив моего мрачного юмора. Его плечи казались шире, руки крепче. Даже его рост, как будто изменился. Хотя с его лицом всё было в порядке, я не могла не задаться вопросом, как выглядел его живот? Зажил ли он или был испещрён шрамами?

Тяжело вздохнув, он опустился в изножье моей кровати и провёл руками по волосам. Непослушная прядь упала на его янтарные глаза. Он попытался убрать её, но она снова упала обратно.

— Как у тебя дела? — спросила я.

Он хмыкнул.

— А как ты думаешь? Ты умерла, — повторил он.

Из-за утреннего солнца, пробивавшегося сквозь жалюзи, его глаза казались более блестящими, как будто он был готов заплакать.

Я схватила его руку, которой он скручивал мою смятую простыню.

— Ты же не думал, что я позволю тебе стать единственной живой легендой?

Я нацепила на себя улыбку и подмигнула ему.

— И ведь всё вышло гораздо лучше, чем если бы ты стал мёртвой легендой.

Он хмыкнул, но его пальцы смягчились в моей руке.

Моя улыбка стала шире, но моё лицо опять заболело, поэтому мне пришлось опустить уголки губ.

— По-видимому, меня собираются внести в Зал славы Боулдера.

— Не знал, что у нас есть такой…

— И ты ещё называешь себя Альфой?

Я закатила глаза — точнее, глаз. Я надеялась, что Грег скоро придёт…

— Разве Альфы не должны всё знать?

Что-то из того, что я сказала, нарушило хрупкое спокойствие Лиама.

— Примерно так.

Я нахмурилась.

— Я съел сердце Морган.

Я сморщила нос.

— Я слышала. Оно было чёрным и горьким?

— Я бы предпочёл не вспоминать, каким оно было на вкус. Дело в том, что если бы я не проглотил его сразу после дуэли, я бы не смог соединить две наши стаи.

— Хорошо…

— Но я не должен был его есть.

Я приподняла не перебинтованную бровь.

— Несс, ты победила Морган. Её сердце принадлежало тебе. Наша стая… она принадлежит тебе.

— Что? О чём ты говоришь?

— Ты заслуживаешь стать Альфой, и я здесь для того, чтобы это произошло.

Я отпустила его руку, как будто простое прикосновение его пальцев могло каким-то образом передать мне этот титул.

— Эм… нет.

Я сцепила пальцы на своих коленях.

— Я определённо не хочу быть Альфой.

— Почему нет?

— Потому что это никогда не было моей целью. Я подписалась на то, чтобы быть твоим секундантом, чтобы помочь тебе. Теперь, когда это сделано, я хочу вернуться в колледж и… — я пожала плечами, — начать жить. То есть, по-настоящему жить. Я не хочу планировать, бегать полумарафоны и оглядываться через плечо.

Он взглянул на меня из-под длинных ресниц.

— Ты уверена?

— Я никогда ни в чём не была так уверена.

— Я твой должник. Я обязан тебе всем.

— Ты мне ничего не должен, Лиам.

— Должен. Для начала, деньги.

— Мне не нужны никакие деньги.

Он вопросительно поднял одну бровь.

— По крайней мере, сейчас.

Может быть, потом, когда я поговорю с Изобель и Нельсоном, и верну им то, что отдал мне их сумасшедший сын.

— Ты дашь мне знать, как только ситуация изменится, хорошо?

— Хорошо.

— И если тебе понадобится что-нибудь ещё… я имею в виду, что угодно… приходи ко мне, и я сделаю так, чтобы это произошло.

Я кивнула.

— Я серьёзно, Несс.

— Я знаю.

Последовала минута дружеского молчания.

— Это так странно, — наконец сказала я.

— Что именно?

— Что всё закончилось.

— Разве? Это только начало. Стая теперь такая большая. Кстати говоря, — его глаза практически светились, — мне понадобятся Беты. Ты не хочешь стать одной из них?

— Я? — проскрипела я. — Зачем? Разве Лукас тебе отказал?

Ухмылка начала медленно, но всё же оживать, на суровом лице Лиама.

— Я его ещё не спрашивал.

— Тебе следует это сделать.

— Мне понадобится, по крайней мере, два или три.

— Я не политик, Лиам, но, может быть, тебе не стоит назначать на эту должность только истинных боулдеровцев?

— Я думал о том, чтобы сделать Сару Бетой.

Я улыбнулась.

— Из неё получится отличная Бета. И из Лукаса тоже. Теперь тебе нужен ещё ручейный, и у тебя будет святая троица.

Выражение его лица смягчилось.

— Ты права. Вы так мудры, мисс Кларк.

— Спасибо, мистер Колейн.

Мы на мгновение улыбнулись друг другу, а затем его взгляд опустился на мой живот.

Беспокоясь, что он может упомянуть про связь, я сказала:

— Морган говорила, что их осталось шестеро. Ну, или пятеро, потому что Эйдан тогда не жил со своей стаей.

Он снова поднял взгляд на моё лицо.

— Хм?

— Истинных ручейных.

Когда он нахмурился, я добавила:

— У тех шести кровь тоже была заражена, или она была единственной?

— О.

Его ноздри раздулись.

— Забавно, что ты спросила об этом. Я только что имел продолжительный разговор с Лори на эту тему.

— Ты ей веришь?

— Я верю, что она хочет жить.

Он потёр ладонями свои бёдра.

— Одним из них был отец Кассандры — тот, кого предположительно убил Джулиан. Другой была её бабушка; она умерла от старости два года назад. Ещё Лори и Алекс, но они никогда не подвергались воздействию ядовитого источника, так как родились много лет спустя. Однако, — он положил руки на кровать, — они подверглись воздействию кое-чего другого.

Я нахмурилась.

— Большая доза Силлина, которую Кассандра проглотила после отравления, перешла к ним во время беременности, что сделало их практически невосприимчивыми к серебру.

Как интересно…

— Новая и улучшенная раса оборотней?

— Именно.

— Значит, единственный оставшийся ручейный — это Лори? — спросила я.

— Да.

— И ты уверен, что у неё в крови нет серебра?

— Я попросил Грега взять у неё анализы. Никакого серебра не было выявлено. Кроме того, Лукас убил Алекса, и его кровь не отравила его, так что можно с уверенностью предположить, что у Лори нет в крови серебра.

Я прикусила нижнюю губу.

— Как Кассандра смогла выжить, если остальная часть её стаи умерла?

— Она была племянницей Альфы. Он приберёг самые высокие дозы Силлина для своих выживших родственников. Он и его мать больше не смогли перевоплощаться, но Кассандре каким-то образом удалось вернуть свою магию оборотня. По словам Лори, у неё на это ушли годы.

— Значит, мы можем перевоплощаться с Силлином в крови?

— Лори полагает, что это было сочетание серебра и Силлина. Кассандра не смогла очистить свою кровь ни от того, ни от другого.

Я нахмурилась.

— Силлин остался у неё в организме? Значит, она больше не принимала его?

— Нет.

— Тогда зачем они украли наш Силлин?

— Потому что они не хотели, чтобы он был у нас.

Я нахмурилась ещё сильнее.

— Пока он у нас был, мы могли исцеляться от её серебряной крови.

Мои брови взлетели так быстро, что потянули за левую щёку.

— План Кассандры состоял в том, чтобы аннексировать нас, потому что мы занимали стратегически выгодную для неё территорию. Вот почему она попросила Эвереста украсть наши запасы.

— Значит, она пришла не с миром?

— Нет.

Я долгую минуту смотрела на Лиама, пытаясь упорядочить всю эту информацию в своём медленно работающем мозгу. Я не знала, было ли это из-за лекарств, которые они мне давали, или из-за моей недельной комы, но моя голова была словно набита ватой.

— Почему они решили напасть на нас, а не на сосновых?

— Похоже, они были следующими в её списке. Лори сказала, что её мать хотела начать с нашей стаи, потому что мы были более рассредоточены, и, следовательно, над нами было легче взять верх.

Я начала водить пальцем по складке на простыне, отчаянно пытаясь разгладить её. Подумать только, когда-то я страстно желала познакомиться с этой женщиной. Когда-то она произвела на меня впечатление. Но теперь я была готова снова вонзить свои клыки в её шею, если бы это понадобилось.

Лиам потянулся и поймал мою руку в свою.

— Я не справлюсь без тебя, Несс.

— Ты о чём?

— Собрать воедино три стаи и сделать из неё одну.

— Конечно же, ты справишься.

— Я не хочу делать это без тебя.

— Я никуда не уйду, — пообещала я ему, высвобождая пальцы из его руки.

Он сжал руку в кулак, и костяшки его пальцев побелели, а затем покраснели, после чего он разжал руку.

— Я слышал, что парная связь исчезла.

Моё сердце на мгновение замерло. После нескольких вдохов я тихо сказала:

— Это не меняет моего отношения к Августу.

Он закрыл глаза.

— Может быть, это со временем пройдёт?

— Лиам, — прошептала я, — у тебя есть стая, о которой нужно заботиться, должен родиться сын, есть женщина, которая тебя обожает, друзья, которые сделают всё ради тебя. Я тебе не нужна.

Его веки поднялись, и янтарные глаза вспыхнули.

— Ты ошибаешься!

Я подождала, пока он не усмирит свои эмоции, после чего добавила:

— Твоё отношение ко мне окрашено чувством вины и благодарностью.

— Чувством вины и благодарностью? — он усмехнулся.

— Да. Чувством вины, потому что по какой-то причине тебе кажется, что ты украл у меня эту должность. И благодарностью за спасение твоей задницы. Потому что я ведь, на самом деле, её спасла?

Уголок моего рта приподнялся, потянув за мою раненую щёку.

— Не мог бы ты позвонить Грегу? Я бы очень хотела снять эту повязку.

Его кадык дёрнулся, и он встал, чтобы достать телефон из кармана джинсов. Когда он позвонил доктору, дверь в мою палату распахнулась.

ГЛАВА 61

— Несс!

Сара бросилась ко мне, обвила руками мои плечи и заключила в самые крепкие объятия. Через пару долгих секунд она отстранила меня.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я очень на тебя зла! Ты не можешь играть в героя и умирать у меня на глазах!

— И это говорит девушка, которая встречалась с Алексом Морганом, чтобы собрать для нас информацию.

Я осмотрела её тело, насколько это было возможно с помощью одного глаза.

— Он сделал тебе больно? Ты в порядке?

— Я в порядке, дорогая.

Она вздрогнула, когда произнесла эти слова, что заставило меня сесть прямее.

— Что случилось?

— Я расскажу тебе всё как-нибудь в другой раз. Думаю, у тебя сейчас и так достаточно забот.

— У меня сейчас нет никаких дел, кроме снятия этой повязки.

— Грег уже в пути, — сказал Лиам.

— Спасибо, Лиам.

А затем, обратившись к Саре, я сказала:

— Я надеюсь, что он собирается снять эту штуку. И выписать меня.

Сара и Лиам обменялись взглядами, от которых у меня сжался живот. Видели ли они, что скрывалось под повязкой?

— Я потеряла глаз или что-то в этом роде?

Я думала, что всё ещё чувствую его, но, возможно, это было что-то сродни фантомной конечности?

— Твой глаз на месте, — сказал Лиам.

— Тогда почему все бледнеют, когда я поднимаю этот вопрос?

— Я отправила тебе то сообщение в туфле, потому что подслушала, как Алекс и Джастин говорили о местонахождении тайника с Силлином.

И хотя я была рада тому, что она начала объяснять мне всё, я почувствовала, что Сара делает это, чтобы уклониться от ответа на мой вопрос.

— Я была искренне уверена в том, что они знали, где он находился. Я не думала, что они использовали меня, чтобы найти его.

Я перевела взгляд на Лиама.

— Меня так и подмывает сказать: «Я же говорила».

Он одарил меня страдальческой улыбкой.

— Ну, давай же. Скажи это.

Вдруг вошёл Лукас. Его волосы были взлохмачены, а глаза блестели.

— Уже восстала из мёртвых, Кларк?

Я удивлённо покачала головой.

— Ты бы предпочёл, чтобы я начала преследовать твою задницу в виде привидения, Лукас?

— Ты только что… ты только что, — он хлопнул себя ладонью по груди, — произнесла слово «задница»?

Пока Сара закатывала глаза, я фыркнула.

— Я тоже рада тебя видеть.

— Ты здорово напугала нас на прошлой неделе.

Искренняя улыбка украсила губы Лукаса.

— Это не входило в мои планы.

— А ты не могла бы сказать Мэтту, что входило? Потому что я типа заключил с ним пари и поставил на то, что ты сделала это, чтобы привлечь к себе внимание.

Я вытаращила на него глаза.

Он ухмыльнулся.

— Шучу.

— Кстати, я для тебя кое-что купила, — вмешалась Сара, роясь в своей огромной сумке, как у Мэри Поппинс. — Я купила кое-что для нас.

Она вытащила красную шёлковую куртку-бомбер.

— Ого, она очень… красная.

— Подожди.

Она развернула куртку. На спине была вышита элегантная белая надпись: «Малышка из Боулдера».

— У меня есть точно такая же. Конечно же.

Мои глаза — или, скорее, веко — снова увлажнились.

— Я предложил вышить на них фразу «Сучка из Боулдера», что было бы более точным определением, но вот она, — Лукас указал на Сару, — забраковала моё предложение.

Сара бросила на него испепеляющий взгляд, а у меня из груди вырвался смех. Я никогда не думала, что буду смеяться над чем-то, содержащим слово «сучка», но ведь я могла умереть и не услышать эту историю.

— Тебе она нравится? — спросила Сара, её дикие кудри блестели на солнце.

— Мне она нравится.

— Хорошо.

Стук в дверь заставил всех нас повернуться к открытой двери.

Почему Ингрид Берли стояла на пороге моей больничной палаты? Когда Август вошёл следом за ней, я поняла, что они, должно быть, столкнулись друг с другом в кафетерии, потому что держали одинаковые стаканчики с кофе.

— Привет, — сказала она, понаблюдав за тем, как он передал мне один из стаканчиков. — Прости, что вторгаюсь, но я слышала, что ты наконец-то очнулась.

Я обхватила пальцами нагретый бумажный стаканчик, не понимая, почему она вообще оказалась в Боулдере.

— Именно благодаря Ингрид мне удалось объединить стаи, — сказал Лиам, как будто услышал мои мысли. Когда я нахмурилась, он добавил: — Она привезла нам Силлин.

Ингрид пожала плечами.

— Для этого и существуют союзники.

Она провела пальцами по своим длинным блестящим волосам, распутывая их.

— Я просто рада, что мы успели вовремя.

Я, вероятно, должна была быть благодарна речным за то, что они помогли нам, но меня раздражало то, что она использовала это как предлог, чтобы прилететь сюда с Нельсоном. Но самое главное было то, что она всё ещё находилась в Боулдере спустя неделю после дуэли. Неужели она всё ещё надеялась, что Август передумает?

— Поздравляю, — сказала она.

— Спасибо, — я одарила её натянутой улыбкой.

— Ты сегодня возвращаешься в Теннесси, Ингрид? — спросила Сара.

— Пока не уверена.

Она сделала глоток кофе, взглянув поверх ободка своего стаканчика на Лиама.

— Может быть, задержусь ещё на несколько дней.

Я плотно сжала губы, чтобы сдержаться и не спросить её, зачем.

— Лиам, могу я поговорить с тобой? — спросила она.

Лиам кивнул, а затем обхватил мой затылок и прижался щекой к моему лбу.

«Жаль, что это не я заслужил тебя».

Моё сердце подпрыгнуло при звуке его голоса в голове. В отличие от связи, соединяющей меня с Августом, та связь, что связывала меня с Лиамом, не исчезла.

Я высунула голову из-под его головы.

— Я услышала тебя, — прошептала я, вспомнив о том дне, когда я сказала ему те же самые слова с таким же удивлением.

Он нахмурился.

— А почему ты не должна была услышать меня? Ты мой волк.

— Я просто подумала…

Я взглянула на Августа, который стоял так неподвижно, что казался вырезанным из дерева.

— Я просто подумала, что эта связь могла тоже исчезнуть.

«Нет ничего более сильного, чем связь с Альфой».

Я вытянула шею и посмотрела на Лиама.

«Ничего», — повторил он, пристально глядя на Августа.

Я почувствовал себя мухой, попавшей в паутину, принадлежащую двум большим и ревнивым паукам. Но я боялась не за свою жизнь или своё сердце, а за их. Я не могла разделить себя пополам, и хотя я любила их обоих, я любила их по-разному.

Я поставила свой нетронутый кофе на прикроватный столик и обхватила рукой стаканчик, который Август сминал в кулаке. Я начала разжимать его пальцы, пока они не расслабились и не переплелись с моими.

— Увидимся позже, Лиам.

Я улыбнулась ему, но в ответ получила лишь резкий кивок.

Он отошёл от меня.

Когда Ингрид последовала за ним, я крикнула:

— На случай, если я тебя больше не увижу, Ингрид, счастливого обратного пути и передай привет своей семье от меня.

Она посмотрела через плечо на меня, потом на Августа, потом на наши руки.

— Передам, — сказала она, слабо мне улыбнувшись.

Как только дверь закрылась, Сара перевела дыхание.

— Это было немного неловко.

— Вот почему я за многожёнство, — весело сказал Лукас. — И за оргии. Каждый получает то, что хочет, или, скорее, кого хочет.

Сара шлёпнула его по бедру.

— Ой. За что? Мне позволено иметь своё мнение, — пробормотал он. — Это моё конституционное право.

— Когда ты собираешься сказать какую-нибудь глупую фигню, используй свой внутренний голос, — сказала Сара.

— Глупую фигню? Почему это глупо?

— Потому что бесполезно, — сказала она, переводя взгляд с Августа на меня.

Тут в палату ворвался Грег.

— Я приехал, как только смог.

Я никогда не была так рада видеть доктора стаи. Во-первых, потому что мне не терпелось снять повязку, а во-вторых, потому что я больше не хотела говорить о нашей запутанной личной жизни. Я чувствовала, что Лукас пытался разрядить атмосферу, но его шутка возымела отрицательный эффект. Август так сильно схватил меня, как будто моя бывшая пара боялся, что если он отпустит меня, я предприму попытку уйти.

Я сдвинула его с места в ночь дуэли. Возможно, если бы связь всё ещё соединяла нас, Август не боялся бы так сильно, но теперь, когда она исчезла…

— Рад видеть, что ты пришла в сознание, детка.

Грег брызнул немного дезинфицирующего средства на ладони и потёр их, когда подошёл к моей кровати.

Я попыталась улыбнуться, но на меня накатила нервозность.

— Итак, я собираюсь заглянуть под повязку.

Заглянуть под неё?

— Есть вероятность, что она не снимется?

Когда его пальцы медленно приблизились к бинту, он вдруг понял, что мы были не одни.

— Вы не против оставить нас с Несс наедине?

— Конечно, док, — сказал Лукас.

Сара неохотно поднялась с кровати.

— Я буду сразу за дверью.

— Хочешь, чтобы Август остался, Несс? — спросил Грег.

Мое сердце забилось с удвоенной силой.

— Я… Я…

Неподвижное тело Августа наконец-то ожило.

— Я бы хотел остаться.

Он прижал подбородок к шее и посмотрел на меня сверху вниз.

— Если ты не против?

Грег подождал, пока я не соглашусь, после чего приступил к снятию повязки. Когда полоски ткани упали, и прохладный воздух коснулся моей обнажённой кожи, я вздрогнула.

Август отпустил мою руку и провёл ладонью по моей спине, чтобы согреть мою замёрзшую кожу.

Грег собрал упавший бинт и выбросил его в мусорное ведро. Он снова поднёс пальцы к моему лицу, и я предположила, что он собирался снять последний слой повязки, но он просто пощупал мою щёку.

— Вы разве не собираетесь убрать весь бинт? — наконец спросила я.

Его рука медленно опустилась вниз.

— Я уже сделал это, Несс.

Но, должно быть, он этого не сделал, потому что что-то всё ещё мешало мне видеть. Я подняла руку, чтобы сделать это сама. Но когда кончики моих пальцев коснулись ресниц и гладкой поверхности моего глаза, я застыла точно мраморная статуя.

ГЛАВА 62

Глубина моего удивления заставила мои онемевшие пальцы скользнуть вниз по затвердевшему рубцу, который сужался книзу и переходил в гладкую кожу.

Грег что-то говорил, но его слова лишь врезались в мои барабанные перепонки, не проникая внутрь. Я откинула простыню с ног и встала с кровати. Когда мои ступни коснулись холодного линолеума, у меня закружилась голова. Две пары рук — Грега и Августа — обхватили меня за плечи, чтобы поддержать.

Коричневая стена то появлялась, то исчезала из фокуса. Я высвободилась из их рук, а затем пошлёпала в ванную в своём больничном халате.

Холодный воздух проник сквозь ткань, похожую на бумагу, обволакивая мою обнажённую кожу и вызывая ещё больше мурашек на её поверхности.

Я щёлкнула выключателем на стене, или мне это показалось, так как мои пальцы прошелестели по воздуху, промахнувшись мимо цели. Однако моя вторая попытка оказалась успешной.

Свет залил выложенное плиткой пространство, которое было вымыто таким количеством антибактериального средства, что у меня задёргался нос. Я встала перед зеркалом и вытерла правый глаз, чтобы прояснить зрение. Когда оно сфокусировалось на моём отражении, с моих приоткрытых губ сорвался вздох.

Я поднесла пальцы к лицу и провела по двум фиолетовым шрамам, похожим на сороконожку, которые начинались у моего левого виска, изгибались дугой и тянулись вдоль моего века и щеки до самого уха. Но шрамы едва ли были самой тревожной частью моего лица. Что действительно огорчило меня, так это слишком бледный цвет моей голубой радужки и чёрный зрачок.

Я проглотила комок, подступивший к горлу. Плакать из-за моей внешности и потери зрения было так глупо, учитывая все обстоятельства.

Я уловила движение и, обернувшись, увидела Августа, прислонившегося к двери. Я прикрыла ладонью левую сторону лица, чтобы скрыть своё увечье.

— Ямочки…

Жалость, сквозившая в его тоне, заставила меня ощетиниться.

Я обошла его и вернулась к Грегу.

— Вернётся ли зрение? — спросила я на удивление твёрдым голосом.

Прищурив глаза, в которых отразилось горе, он покачал головой.

— Со временем твои шрамы станут менее заметными… у Лиама они уже выглядят гораздо лучше, но он Альфа, поэтому ваши способности к исцелению нельзя сравнивать. Однако твой глаз не поправится. Ссадина на роговице была слишком глубокой, и капли крови Морган попали в водянистую влагу¹⁶ глаза.

Водянистая влага… Какой странный и смешной термин. Хотя всё это было абсолютно не смешно.

— Ты вообще что-нибудь видишь? — спросил он.

— Нет.

Он кивнул.

Жар прокатился по моей похолодевшей спине. Вместо того чтобы опереться на Августа, я сделала шаг вперёд и ударилась ногами о серое основание больничной койки.

Грег протянул руку, чтобы поддержать меня.

— Это повлияет на твоё восприятие трёхмерных объектов. Тебе придётся заново научиться перемещать своё тело в пространстве. Вероятно, это займёт некоторое время, в течение которого тебе не стоит садиться за руль и следует проявлять особую осторожность на лестницах.

Моё сердце качало кровь, которая казалась мне теперь грязью в моих венах.

— Как долго?

— Недели. Месяцы.

Воздух запульсировал у меня в носу, когда я подумала о своей новой машине. Всё ещё прикрывая рукой половину лица, я села на твёрдый матрас.

— Могу ли я всё ещё перевоплощаться?

— Я накачал тебя довольно большим количеством Силлина, так что, возможно, ты какое-то время не сможешь этого сделать.

Он наклонил голову в сторону Августа.

— Хотя это не должно продолжаться слишком долго. Август уже может перевоплощаться.

— Полностью? — спросила я, глядя на обтянутые джинсами колени Августа.

— Да, — голос Августа был таким же напряжённым, как и его скованные конечности.

Немного погодя я спросила:

— Могу я пойти домой?

— Да.

Грег поднялся с кровати.

— Я пойду, приведу все документы в порядок.

Он опустил руку на моё плечо и слегка сжал его.

— Если у тебя будут ко мне какие-то вопросы, у тебя есть мой номер.

Опустив взгляд на блестящий линолеум, я кивнула.

Как только Грег ушёл, Август присел на корточки передо мной, чтобы привлечь моё внимание. Он скользнул руками по моим коленям, которые были сжаты вместе так сильно, что мои кости врезались друг в друга. Я ещё не видела остальную часть своего тела, но чувствовала, что очень похудела.

— Ямочки…

— Джеб вернулся?

Август вздохнул, вероятно, не желая обсуждать моего дядю прямо сейчас.

— Он в гостинице с Люси, наводит там порядок. Лиам вернул её им.

Август попытался отвести мою руку от лица, но я сопротивлялась.

— Тебе не нужно прятаться от меня.

Я ничего не сказала… Я не могла. Комок, подступивший к моему горлу, был слишком большим, чтобы говорить.

— Несс…

Я отвернулась и уставилась на танцующие ветви дуба, пытаясь успокоить свои бурлящие мысли.

Колени Августа щёлкнули, он поднялся. Долгое мгновение никто из нас не произнёс ни слова.

А затем я сказала:

— Ты бы не мог попросить Сару вернуться сюда? Только Сару. Больше никого.

Мгновение спустя его шаги стихли. Пока я ждала её, мне стало интересно, видела ли она уже моё лицо без повязки?

Когда её аромат лаванды и шёлка сменил тяжелый, пьянящий аромат Августа, я обернулась. Убедившись, что в палате больше никого нет и что дверь закрыта, я опустила руку и показала ей своё изуродованное лицо.

Её взгляд не дрогнул от удивления, а глаза не расширились от ужаса. Она просто пристально смотрела мне в глаза. Я догадалась, что она знала, чего ожидать.

— Знаешь, что самое безумное? — наконец сказала она, выпустив струю воздуха из уголка рта. — Что ты всё ещё невероятно красива, несмотря на свои боевые шрамы. А я-то думала, что у меня наконец-то появится шанс затмить тебя.

Слёзы потекли по моим щекам. Мой левый глаз больше не мог видеть изображения, но всё также умел воспроизводить слёзы.

— О, милая.

Сара опустилась на матрас, заставив его немного подпрыгнуть, а затем обняла меня за шею и крепко прижала к себе.

— Я знаю, что глупо злиться из-за этого, учитывая, что я могла умереть, но это отстой, — прошептала я.

Сара отстранилась.

— Это не глупо. Тебе позволено злиться. Сомневаюсь, что не злиться в такой ситуации — очень полезно для здоровья.

Она убрала прядь волос мне за ухо, обнажив мой ужасный изъян.

— Все будут пялиться.

— Все и так пялились.

— Только причина была другая.

— Ты права. Большинство людей, вероятно, зададутся вопросом, откуда у тебя эти шрамы. Так что тебе лучше придумать хорошую историю, в которой не будет дуэли с огромным волком. Ты же не хочешь напугать горожан?

Она улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз.

У неё были просто идеальные глаза и гладкая кожа.

— Я не смогу водить машину. Какое-то время. Из-за трудностей с восприятием трёхмерных объектов, — мрачно добавила я.

— Хорошо, что я отличный шофер, и мы учимся в одном университете.

— Сара…

Я сжала дрожащие губы. Слёзы стекали вокруг них, текли по подбородку и капали на больничный халат.

— Что?

— Ты не будешь тратить своё время, чтобы возить меня везде.

— Почему нет? Я люблю водить машину, и, что удивительно, мне нравится проводить время с тобой. Для меня это беспроигрышный вариант.

Стук в дверь заставил меня быстро вытереть слёзы рукавами и расчесать волосы пальцами, чтобы скрыть половину лица.

— Несс?

Джеб…

— Стоит ли мне впустить его? — тихо спросила Сара.

Я кивнула.

— Но только его.

Я не хотела видеть Люси. Если она вообще пришла.

Сара снова обняла меня, после чего встала и впустила Джеба внутрь.

— Ты хочешь, чтобы я осталась, Несс?

— Нет. Я позвоню тебе, когда вернусь домой.

— Я имела в виду в палате. Я побуду в коридоре. Там сейчас настоящая вечеринка.

Я поморщилась.

— Ты можешь заставить всех уйти? Я не…

— Больше ничего не говори. Твоё желание для меня закон. Пока, МБ.

— МБ?

— Сокращенно «Малышка из Боулдера».

Она подмигнула мне, после чего открыла дверь.

Я оглядела красную куртку. Если бы у меня не было шрамов, возможно, было бы забавно носить её, но теперь… теперь люди наверняка посмеялись бы, если бы я надела её.

— Несс!

Мой дядя пронёсся мимо Сары и добрался до моей кровати ещё до того, как она закрыла дверь. Он обнял меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.

— Думаю, что за последнюю неделю я постарел на десять лет. Сначала Люси, потом ты.

Он не упомянул Эвереста, но я чувствовала, что мой кузен никогда не покидал мысли Джеба.

— Я слышала, ты вернул гостиницу.

— Благодаря тебе.

Он отпустил меня, но затем его рука переместилась на мои жёсткие волосы. Я позволила ему заправить их мне за ухо и осмотреть увечье. Его губы были сжаты так плотно, что полностью исчезли в густой бороде.

— Если бы Лиам не сжёг её тело, я бы… я бы…

— Он сжег её тело?

— Да. Чтобы она сгнила в аду рядом с Эйданом.

Было ли это настоящей причиной, или Лиам беспокоился, что серебро в её крови может загрязнить почву? По какой бы причине он это ни сделал, я была рада, что она действительно исчезла.

— Я видел, как Грег подписывал бумаги о выписке. Ты готова вернуться домой?

Я кивнула, но затем спросила:

— Хотя, смотря куда?

Он мягко улыбнулся, проведя ладонью по той стороне моего лица, которая не была повреждена.

— А куда бы тебе хотелось? Теперь у тебя много домов. Я сохранил за собой квартиру. Август собрал команду, очистил и перекрасил твой дом, так что он тоже готов. А в гостинице всегда найдётся комната с твоим именем на двери. Этот выбор полностью зависит от тебя, дорогая.

— А где будешь жить ты?

— Там же, где и ты.

Я улыбнулась ему.

— Тебе больше не нужно заботиться обо мне, Джеб.

— А кто будет заботиться обо мне?

— Я наполовину слепа, — произнесла я срывающимся шёпотом.

— Ты близорука.

Он зачесал ещё одну прядь волос мне за ухо.

— И лучший способ позаботиться о человеке — это проводить с ним время и любить его. У тебя это действительно хорошо получается.

— Теперь у тебя есть Люси.

— И что? Разве в моей жизни не может быть двух женщин?

— Я понимаю, что она извинилась, но я не готова с ней жить.

— И не надо. Она остановится в гостинице. А я останусь жить с тобой, где бы ты ни захотела.

Он встал, протянул руку ладонью вверх и подождал, пока я сожму её. Когда я это сделала, он спросил:

— Так куда мы поедем?

— В квартиру, — сказала я без колебаний.

Это было безопасное убежище, в отличие от гостиницы и от дома моих родителей.

— Хотя, мне, вероятно, понадобится какая-нибудь одежда…

Я кивнула головой на свои голые ноги, торчащие из больничного халата.

— Конечно. Давай я сбегаю и принесу тебе что-нибудь. Дай мне полчаса.

После того как Джеб ушёл, Август снова вошёл в палату. Закрыв волосами свою уродливую рану, я опустилась на кровать и зажала руки между коленями.

— Все ушли, — сказал он, подходя ко мне и садясь рядом.

— Кроме тебя.

Я почувствовала, как напряглось его тело.

— Ты хотела, чтобы я ушёл?

— Тебе не обязательно оставаться.

Он положил палец под мой подбородок и приподнял моё лицо. Я убрала подбородок с его пальца и опустила его обратно на шею.

— Почему ты не смотришь на меня?

— Дело не в том, что я не хочу смотреть на тебя, — прошептала я. — Дело в том, что я не хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Он глубоко и хрипло вздохнул, его тело слегка расслабилось, а затем он одной рукой подхватил меня за колени, а другую просунул под мои руки. Он поднял меня на руки и с невероятной нежностью посадил к себе на колени.

— Я не хочу, чтобы ты оставался со мной, потому что тебе меня жаль, Август, — сказала я, уткнувшись головой в изгиб его шеи.

Он фыркнул, скользнул рукой по моей спине и нежно провел пальцами по позвоночнику. Я почувствовала, как что-то твёрдое прижалось к моему бедру.

— Именно по этой причине я остаюсь с тобой, — тихо сказал он.

— Как ты можешь всё ещё желать меня? Моё лицо… оно…

Слёзы покатились по моим шрамам и собрались в уголке губ.

— Именно с этим лицом я хочу просыпаться каждое утро и смотреть на него каждую ночь перед сном.

Август опустил руку на мою поясницу.

— Кроме того, я напомню тебе, что у меня тоже есть шрамы.

— Не на лице.

— Нет, не на лице.

Он прижал меня ещё ближе, обхватив обеими руками мои дрожащие рёбра.

— Твои шрамы теперь часть тебя, и я люблю их все, Несс Кларк.

Громкие рыдания вырвались из моего горла, и я ещё глубже зарылась в этого мужчину, который всегда пытался защитить меня, и который, потерпев неудачу из-за того, что я оттолкнула его, все равно рискнул своей жизнью, чтобы я смогла вернуть себе свою.

— Ты любовь всей моей жизни, Август Ватт, — прошептала я ему в шею, которая пахла деревом и специями… которая пахла домом.

ЭПИЛОГ

Закат просачивался сквозь вечнозелёные иголки, осыпая лес малиновым сиянием, которое придавало грубым стволам более коричневый оттенок. Я всё ещё была в Колорадо, но за много миль от Боулдера.

Когда Сара застала меня плачущей в подушку после того, как я четвёртое утро подряд не смогла приготовить себе чашку кофе — я пролила горячую жидкость мимо кружки на столешницу и на ноги — она вытащила мою задницу из постели и взяла меня с собой в поездку до коттеджа, который принадлежал её отцу, но которым, по-видимому, он редко пользовался.

Мы никому не сказали, что уехали — только Лиаму, Джебу и Эвелин. Эвелин, потому что её сердце не выдержало бы, если бы она подумала, что я сбежала, Джебу, чтобы он знал, что я в безопасности, и Лиаму, потому что он мог выследить нас, а я не хотела, чтобы он выдал моё местоположение Августу.

Сара верила, что я согласилась на эту поездку, чтобы обрести опору в этом новом мире, но не это было причиной, по которой я поехала с ней.

Я уехала, потому что мне было стыдно.

В то утро, когда я пролила на себя кофе, Август убрал за мной. Он убирал большую часть моего беспорядка с тех пор, как я вернулась домой. И хотя он ни разу не пожаловался, это было несправедливо по отношению к нему. Что стало второй причиной, которая выгнала меня из Боулдера… и из его жизни.

У него было всё, что ему было нужно. Ему не нужно было обременять себя девушкой, которая не могла налить стакан воды, натыкалась на мебель и спотыкалась, потому что постоянно неправильно рассчитывала расстояние между своими ногами и высоким порогом дверного проёма. Возможно, когда-нибудь мой мозг смог бы компенсировать моё двумерное зрение, но пока этот день не наступил, я не хотела быть кому-то обузой.

Раскачиваясь в гамаке, подвешенном между двумя большими елями, я вертела в пальцах маргаритку, восхищаясь сиреневым оттенком её лепестков. Мы сорвали её вместе с Сарой, прежде чем она отправилась в город за свежими продуктами.

«И хотя я никогда не смогу возненавидеть тебя, если ты снова разобьёшь мне сердце…»

«Когда я разбиваю твоё сердце, это разбивает и моё сердце тоже».

Нас не было три дня, и всё это время я думала об Августе, вновь переживая нежные моменты, которые мы с ним разделили, но потом я закрывала глаза, чтобы прогнать эти воспоминания, потому что боль от того, что я была без него, заставляла моё разбитое сердце болеть сильнее, чем болело моё разбитое лицо.

На длинной пыльной подъездной дорожке заурчал автомобильный двигатель. Я решила, что Сара вернулась. Я спустилась с гамака, чтобы помочь ей с продуктами, но замерла, увидев, что подъехал не красный мини-купер, а сверкающий тёмно-синий пикап.

Может быть, её отец решил заехать в коттедж?

Когда водитель вышел и захлопнул дверцу, маргаритка выпала из моих пальцев.

Несмотря на то, что за спиной мужчины горел закат, и его тело оставалось в тени, было невозможно ошибиться в том, кем был мой посетитель.

Я узнала бы Августа даже в самую тёмную ночь, его фигура была мне так же хорошо знакома, как моя собственная.

Он долго смотрел на меня, после чего открыл заднюю дверцу своей новой машины и достал оттуда спортивную сумку.

— Ты можешь попробовать сбежать, но тебе не спрятаться, Несс Кларк. Не от меня, — сказал он, всё ещё стоя ко мне спиной.

Слова застряли у меня в горле, когда он повернулся. Я хотела спросить его, как он меня нашёл, но разве это имело значение? Я опустила взгляд на сумку в его руке, а затем посмотрела на дорогу, гадая, не появится ли на ней машина моей подруги.

— Сара вернётся утром, — сказал он, прочитав мои мысли. — Если конечно ты не посмотрела на эту дорогу, чтобы оценить то, как быстро ты сможешь отсюда убежать.

Я снова переключила своё внимание на него.

— Нам нужно поговорить, так что не убегай. Я в любом случае побегу за тобой, но я бы предпочёл не делать этого после последних трёх дней, которые у меня были.

Когда он открыл дверь в коттедж, я, наконец, обрела дар речи:

— Ты сказал, что если я снова разобью тебе сердце, ты будешь держаться от меня подальше.

Он остановился на пороге.

— Похоже, что я не могу этого сделать.

Я вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь.

* * *

Я пошла внутрь не сразу.

Я позволила ему осмотреться.

Я позволила его гневу улечься.

И хотя ничего больше не связывало меня с ним, я чувствовала, как его раздражение просачивается сквозь серые дощатые стены коттеджа.

Опустив рукава своей красной шёлковой куртки-бомбера, я подождала, пока солнце полностью не село и лес не погрузился во тьму, после чего направилась внутрь. Воздух сделался таким холодным, что у меня по коже побежали мурашки. Под моей курткой был только купальник, так как большую часть времени я провела в бассейне, дрейфуя на надувном куске пиццы и пытаясь понять смысл своей жизни, а также решить, что я хотела с ней делать теперь, когда она вернулась ко мне.

В гостиной в стиле лофт горела одна единственная лампа — медный шарообразный светильник, подвешенный над гранитным обеденным столом. Август склонился над камином, разжигая огонь. Он не обратил на меня внимания, когда я вошла. Не оглянулся, когда я села на диван позади него.

Он потыкал кочергой почерневшие брёвна.

— Когда ты исчезла с Сарой, я сказал себе, что ты ушла, потому что я не мог дать тебе то, в чём ты нуждалась, но потом, когда никто не сказал мне, куда ты уехала, я понял, что ты исчезла, чтобы уйти от меня.

Наконец он выпрямился и обернулся.

— Что я такого сделал, что заставило тебя сбежать?

— Ты ничего не сделал.

Просунув руки между коленями, я уткнулась подбородком в шею, надеясь, что копна волос заслонит меня от его взгляда.

— Я ушла, чтобы ты мог вернуть себе свою жизнь.

— Вернуть себе мою жизнь?

Его голос прозвучал так пронзительно, что я вынуждена была поднять глаза.

— Тебе не нужно заботиться обо мне, ладно? Нас больше ничего не связывает.

Его зелёные глаза вспыхнули.

— Ингрид…

— Я не хочу Ингрид, Несс!

Тон его голоса был таким резким, что я отклонилась назад.

— Прости, — на этот раз он сказал это спокойно.

Жар начал собираться под моими веками, из-за чего потрескивающий огонь начал расплываться.

Он подошёл и встал прямо передо мной.

— Спасибо, что предоставила мне выбор. Я не знал, что дело было в этом.

Я сглотнула.

Он присел на корточки так, что его лицо было теперь на одном уровне с моим, вытащил наружу мои липкие руки, которые я сжимала между колен, и обхватил их своими тёплыми руками.

— Но, Ямочки, я не хочу никого другого. Я хочу тебя. Только тебя.

Моя грудь начала сотрясаться от рыданий.

— Ты говоришь это сейчас, но через пару лет, — мой голос сорвался, — когда я всё ещё не смогу налить себе чашку или водить машину…

— Через пару лет я просто повторю это снова.

Я прикусила дрожащую губу.

— Кроме того, я не сомневаюсь, что ты скоро вернёшься за руль машины.

— Ты не можешь этого знать, — пробормотала я.

— Я это знаю.

Он пристально посмотрел на моё лицо своими изумрудными глазами.

— Ты слишком своенравна, чтобы потерять надежду или отказаться от своей независимости, если уж на то пошло.

Он поднял руку к моему лицу и откинул мои длинные светлые пряди.

Я позволила ему насмотреться сполна. Может быть, если бы он смотрел достаточно долго, то понял бы, что не хочет просыпаться рядом с этим лицом.

Когда он наклонился и поцеловал мою покалеченную щёку, мои влажные ресницы опустились и остались в этом положении. Часть меня всё ещё не понимала, как он мог касаться моих шрамов, не говоря уже о том, чтобы смотреть на них.

— Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в том, что я не могу без тебя жить, Несс, — его слова запульсировали у кончика моего носа. — Для большинства девушек было бы достаточно воскрешения из мёртвых.

Мои губы дрогнули. Я открыла глаза и обнаружила, что его мучительно нежные глаза всматриваются в мои.

— Это потому, что я не могу подарить тебе ни одной дочери? Ты поэтому отталкиваешь меня?

Смешок сорвался с моих дрожащих губ.

— Ты же знаешь, что я люблю и мальчиков тоже.

Он улыбнулся, но потом стал таким серьёзным, что мой смех стих. Он развернул своё длинное тело, и куда-то меня потянул, подняв на ноги.

— Ты поедешь со мной домой? Не сегодня. Но завтра? Или послезавтра?

Сжав губы, чтобы они перестали дрожать, я кивнула.

— Хорошо. Потому что у меня есть один участок земли…

— У озера?

— Он самый. И единственное, что на нём сейчас есть — это пальма.

Я слегка откинула голову назад.

— Ты посадил пальму?

— Мне нужно было что-то, вокруг чего можно было бы построить наш дом.

Наш дом? Представлял ли этот мужчина когда-нибудь свою жизнь без меня?

— У меня, кажется, уже переизбыток домов, — хрипло прошептала я.

— Но настоящий дом всегда только один.

Новая волна эмоций заставила слёзы выступить у меня на глазах.

— О, Август, — прохрипела я, обняв его за шею.

Его мозолистые руки скользнули под шёлковую ткань моей куртки и притянули меня ближе, прижав моё тело к его телу, словно он хотел запечатать меня внутри своей кожи и стереть расстояние, которое я установила между нами. Мгновение за мгновением проходили в этом тихом общении.

В камине потрескивали поленья, и я наполнила свои лёгкие его знакомым ароматом, а уши — биением его сердца. Как я могла вообще подумать, что мне хватит сил отказаться от этого мужчины?

Сухожилия на его шее напряглись под моими пальцами. Я подняла голову с его груди, вытянула шею, а он приблизил свои губы к моим губам. Его поцелуй был долгим и глубоким, а его губы впечатались в мои, запечатлев на них свою форму.

Когда он начал ласкать мою шею, я хрипло сказала:

— Хочешь поплавать?

То, что он делал со мной в сочетании с огнём, опасно приближало меня к перегреву.

Я почувствовала изгиб его улыбки на своей коже.

— Я не взял с собой плавок. Надеюсь, это не проблема.

Мне пришлось прочистить горло, прежде чем я смогла ответить ему.

— Это вообще не проблема.

Не сводя с меня глаз, он расстегнул свою фланелевую рубашку и бросил её на диван, обнажив торс, отточенный до такого невероятного совершенства, что у меня задрожали руки, когда я сняла куртку и повесила её на подлокотник дивана. Когда он расстегнул молнию на джинсах, я подошла к раздвижным стеклянным дверям и открыла их, а затем пересекла каменную террасу и нырнула в тёмный бассейн, чтобы остыть.

После того, как я вынырнула на поверхность, я откинула волосы с лица и уставилась на луну, которая была яркой и полной, и освещала тёмный мир, окружавший нас. Мгновение спустя его руки обхватили меня за талию и прижали мою спину к твёрдой, как камень, груди.

Твёрдому, как камень, телу.

— Ты пропускаешь забег стаи, — сказала я.

— Я здесь, с тобой. Это превосходит любой забег стаи.

Он положил подбородок на изгиб моей шеи и неспешно вдохнул мой запах.

— Боже, я так по тебе скучал.

— Это заметно. У меня скоро позвоночник покроется синяками из-за той твоей штуки.

— Штуки? — фыркнул он.

Я обернулась и шлепнула его.

Он лукаво улыбнулся, посмотрев на мои пальцы, после чего прижал меня к кафельному бортику и подхватил на руки.

— Чтобы избежать синяков.

Он больше не был моей парой, но я всё ещё желала его так же сильно, как и раньше. Встретившись с ним взглядом, я медленно подалась в его сторону.

Он схватил меня за бёдра, чтобы удержать на месте.

— Осторожнее, милая.

Я склонила голову набок и начала изучать выражение его лица.

— А что? Мы ведь больше не пара…

Его веснушки потемнели от боли.

— Ты моя пара во всех смыслах этого слова, Несс Кларк.

— Я не имела в виду…

Я схватилась за его плечи, и мои бледные пальцы сжали его загорелую кожу.

— Это прозвучало как-то неправильно.

Я обвила его шею руками.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Никогда не сомневайся в этом.

Держа одну руку подо мной, он поднял другую и заправил влажный локон мне за ухо.

— Я не сомневался в этом, пока ты не ушла.

Капли дождя начали падать из тёмных облаков, растянувшихся в полосу, которая набежала на раздутую луну. Они сверкали, падая на стеклянную поверхность бассейна.

— Прости меня, — прошептала я.

Он обхватил мой подбородок и поцеловал меня. И в течение долгого-долгого мгновения это было всё, что мы делали. И это было прекрасно и идеально, но я хотела большего. Я жаждала большего. Поэтому я снова качнулась в его сторону.

Он оторвал свои губы от моих губ.

Прежде чем он успел заговорить, я сказала:

— Моя овуляция ещё не наступила.

Сара научила меня использовать обоняние, чтобы рассчитать цикл, так как оральные контрацептивы не очень хорошо действовали на оборотней.

Вена на шее Августа начала пульсировать быстрее.

Я пожала плечами.

— На случай, если ты захочешь… Ну, ты знаешь…

— На случай, если я захочу заняться с тобой любовью в этом бассейне?

Жар пополз вверх по моей шее.

— Да.

Похоже, бассейн никак не помог бы мне охладиться…

Он переместил свои руки на моём теле, пока мы не подстроились друг под друга. Затем он большим пальцем отодвинул в сторону трусики моего бикини и опустил палец на мою пульсирующую плоть. В ожидании моего следующего шага, он провёл по мне пальцем.

Моё сердце колотилось так же сильно, как у моей волчицы, когда та чуяла свою добычу. Медленно, сантиметр за сантиметром, я опустилась на него.

Его большой палец замер, и по его телу пробежала дрожь. Он закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они сверкали так же дико, как звёзды, бушующие вокруг грозового облака.

— Я сдвинула твоё тело, — сказала я. — Мы никогда не говорили об этом, но я тебя сдвинула.

— Я знаю, милая. Меня чуть не убили.

Он вывел из меня палец, а затем ввёл его обратно.

Я одарила его застенчивой улыбкой.

— Похоже, из-за меня тебя часто хотят убить. Ты уверен, что тебе не будет лучше без меня? Ты, несомненно, прожил бы гораздо более долгую жизнь.

Выражение лица Августа наполнилось такой яростью и болью, что мне пришлось погладить его по подбородку.

— Я не хотела тебя злить.

— Я не представляю себя без тебя.

— Хорошо.

— Есть ты и я, Ямочки. Так всегда было, и так всегда будет.

От ощущения его плотной, бархатной плоти, аромата специй и дождя, исходящего от его кожи, и тембра его голоса, моё сердце бешено заколотилось в груди. Он отстранил моё тело, а затем вошёл в меня, заставив пульсацию спуститься ниже. Дождь начал усиливаться, создавая какофонию звуков, которая заглушала всё, кроме стука наших сердец.

Его губы завладели моими с такой силой, что его зубы врезались в мои. Я сжала ноги вокруг его тела, и возбуждение начало нарастать внутри меня, а затем стон вырвался из моего рта прямо в его рот, когда это ощущение охватило меня целиком. Он начал двигаться более энергично, и я вцепилась в его спину. Моё тело взорвалось от оргазма, который проник в мои вены и мышцы, ударил в мои сухожилия и кости, и обжёг мою кожу.

Он углубил поцелуй, зубами впившись в мою нижнюю губу. Когда вкус тёплой меди покрыл моё нёбо, новая волна удовольствия ударила по моим бёдрам и пронеслась по конечностям, заставив меня произнести его имя на выдохе.

Его ритм стал более резким, более настойчивым, хриплый звук царапал по стенкам его горла, а трепет за моим пупком начал превращаться в настоящий барабанный бой.

— Милая, — прохрипел он за секунду до того, как моё тело довело его до пика.

Вода вокруг наших тел покрылась рябью и заблестела, как будто на её поверхность начали падать звёзды, а не капли дождя. Это было так красиво. Всё в этот момент было так прекрасно. Я хотела увековечить это мгновение в моей памяти на все последующие годы.

Всё ещё находясь на волне своих оргазмов, я погладила его по затылку, наблюдая, как черты его лица то напрягаются, то разглаживаются, по мере того, как он изливался в меня.

Наш первый раз был особенным, но это… В этот раз всё было потрясающе. Я надеялась, что Августу тоже было хорошо. Может быть, у него бывало и лучше. Я поморщилась от этой мысли.

— Мне никогда не было так хорошо, — хрипло прошептал он. — Никогда.

Кровь отлила от моего лица.

— Неужели я сказал это вслух?

Август моргнул. А затем кожа его лица потеряла цвет, и он посмотрел вниз на воду, которая всё ещё дико блестела вокруг нас. «О… чёрт».

Я моргнула, потому что его рот не шевелился, когда он произнёс эти слова, и всё же каким-то образом я их услышала.

— Я… ты…

Мой пупок запульсировал сильнее, чем моё нутро и сердце, вместе взятые.

Была ли наша связь восстановлена?

«Я думаю… Я думаю…», — его голос проник в мою голову.

— Я тебя слышу. Почему я могу тебя слышать? — спросила я, едва заглушив стук мерцающих капель дождя. — Мы только что… мы только что закрепили связь?

Он печально нахмурил брови.

— Я думаю… Боже, мне так жаль. Я знаю, что ты этого не хотела.

Он прижался своим лбом к моему лбу, впившись пальцами в мои бёдра.

— Мне так жаль, — повторил он.

На мгновение я замерла и сделалась совершенно неподвижной, пытаясь осмыслить то, что только что произошло. А затем, беззвучно и не дыша, я сказала: «А мне нет».

Он оторвался от моего лица.

— Тебе жаль, Август?

— Нет.

Его лоб разгладился.

— Но я хотел этого… В общем-то, я хотел этого с тех пор, как связь появилась.

Он одарил меня застенчивой улыбкой, которая делала его больше похожим на мальчика, чем на мужчину, но затем он немного сдвинулся, и я почувствовала, как он снова затвердел внутри меня, напомнив мне о том, что он всё-таки был настоящим мужчиной.

Моим мужчиной.

Его улыбка сделалась дьявольской, когда он потянул за верёвку, наматывая моё тело, пока снова полностью не вошёл внутрь.

«Всё верно, милая. Твой мужчина».

Я рассмеялась.

— Я не могу пока решить, нравится ли мне наш новый навык или я боюсь его.

— Почему ты его боишься?

— Потому что у меня больше не будет от тебя секретов.

— А разве ты планируешь что-то скрывать от меня?

Он фыркнул, и я шлёпнула его, что ещё больше его развеселило.

— Как мне теперь удивлять тебя, если ты можешь читать мои мысли?

«Я буду притворяться удивлённым».

Я закатила глаза, но усмехнулась.

Какое-то мгновение никто из нас не говорил ни слова, ни вслух, ни через новую связь, которая появилась между нами. Мы просто созерцали друг друга.

А затем он сказал:

— Ты выглядишь сегодня счастливой, Ямочки. Ты, правда, счастлива?

Я обхватила его подбородок, шершавый от щетины и прожитых лет, и, хотя мне не нужно было произносить это слово вслух, я сделала это, чтобы его услышал весь мир, залитый лунным светом.

— Ужасно.

КОНЕЦ

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]

Муу-муу — одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч.

[

←2

]

Инуиты — этническая группа народов Северной Америки, входящая в более многочисленную группу коренных народов севера — «эскимосов»

[

←3

]

Смоуки-Маунтинс (или Грейт-Смооки-Мунтинс) — горный хребет, название которого можно дословно перевести как Большие Дымчатые горы, горной системы Аппалачи.

[

←4

]

Un avión (исп.) — на самолёте

[

←5

]

ciervo (исп.) — олень

[

←6

]

pistola (исп.) — пистолет

[

←7

]

un lobo (исп.) — волк

[

←8

]

Польворон — песочное печенье, популярное в Испании и Латинской Америке.

[

←9

]

Такитос — мексиканская закуска из лепёшек с начинкой из куриного фарша с чеддером, запеченная в духовке

[

←10

]

Bueno (исп.) — Хорошо.

[

←11

]

Te quiero (исп.) — Я тебя люблю.

[

←12

]

El diablo (исп.) — дьявол.

[

←13

]

Feliz cumpleaños, querida (исп.) — С днем рождения, дорогая.

[

←14

]

Слэ́шер — поджанр фильмов ужасов, для которого характерно наличие убийцы-психопата, который преследует и изощрённо убивает одного за другим некоторое число людей

[

←15

]

Bueno (исп.) — Хорошо.

[

←16

]

Водянистая влага глаза — прозрачная желеобразная жидкость, заполняющая переднюю и заднюю камеры глаза.