Глава 2

Услышав стон, Порция бросилась к брату, который осторожно ощупывал челюсть, пытаясь понять, не сломана ли она.

— Чтоб ему пусто было, — ворчал он. — Кто он такой? И почему ты развлекала здесь этого человека?

— Развлекала?! Да этот дьявол сам влез в дом! Качаясь от слабости, Оливер поднялся и поправил свой напудренный парик.

— Влез в дом? Но зачем? Здесь нет ничего ценного. По крайней мере для такого человека, как он. Оливер снова схватился за шпагу.

— Клянусь, я потребую сатисфакции, как только выясню, кто он.

— Он представился как лорд Арсенбрайт Маллорен. Рука Оливера соскользнула с ножен, и он посмотрел

На сестру с таким ужасом, будто та сообщила ему, что в

Мейденхеде чума.

— Маллорен?! — воскликнул он.

— Ты что, знаешь его?

— Маллорена? Конечно же, нет

Продолжая держаться за челюсть, Оливер осторожно огляделся вокруг. Порция взяла брата под руку и повела к лестнице.

— Он пришел сюда, чтобы забрать оставленное здесь кем-то письмо. Почему бы нам не спуститься на кухню? Там гораздо теплее, и на плите осталось немного кофе.

Спускаясь по лестнице, Порция попросила брата рассказать ей все, что он знает о Маллорене.

— Он Ротгар, — бросил Оливер, будто это слово говорило само за себя.

— А что это значит? — спросила Порция. Они вошли в зал, под их ногами заскрипели куски осыпавшейся с потолка штукатурки.

Подняв с пола пистолет, Оливер посмотрел на поврежденный потолок.

— Какого черта он стрелял здесь?

— Стреляла я, — ответила Порция. — Я очень испугалась, когда увидела его. Слава Богу, я промахнулась. Оливер снова посмотрел на потолок.

— Если когда-нибудь увидишь его снова, не смей даже приближаться к нему, — приказал он.

Порция решила не посвящать брата в детали ее стычки с Маллореном. Несмотря на то, что брат был младше нее, после смерти отца он стал главой семьи, и она уважала его. Она внезапно подумала, что, если брат снова столкнется с Маллореном, последствия могут быть самыми ужасными.

Оливер сел за кухонный стол и обхватил голову руками.

— Маллорены! — шептал он. — Брайт Маллорен! Черт бы его побрал! Нам только не хватало связаться сними.

— Но кто они такие? — спросила Порция. Оливер посмотрел на сестру:

— Маллорены? Одна из самых могущественных семей Англии. Богатые, влиятельные, с большими связями.

— Тогда почему такой человек, как Маллорен, влезает в чужой дом, как обыкновенный грабитель? — спросила Порция, ставя на стол чашки.

— Время от времени они берутся за грязную работу.

— Грязную работу? Они что, преступники? Во всяком случае, сюда проник, как настоящий преступник. Оливер усмехнулся:

— Такие люди, как Маллорены могут позволить себе все.

Так, значит, этот Маллорен лицо значительное! Порции внезапно захотелось притащить его в магистрат, как самого настоящего преступника, захотелось увидеть закованным в цепи или повешенным. Нет, всего случившегося она так просто не оставит!

— Что ты подразумевал под словом «Ротгар»? — спросила она Оливера, ставя на стол сахарницу и кувшинчик со сливками.

— Маркиз Ротгар — глава этой семейки.

Порция сняла с плиты кофейник.

— В газетах часто встречается это имя, — сказала она. — Лорд Ротгар занимает видное положение в парламенте.

— И пользуется им в своих собственных интересах. Он хладнокровный, расчетливый дьявол. А Брайт — завзятый картежник.

Порция чуть не выронила из рук кофейник.

Картежник! Несчастье всей ее жизни! Весь мир помешался на азартных играх! Ее отец был картежником когда она еще не появилась на свет. После женитьбы на ее матери он оставил карты, но вместо того чтобы честно трудиться, стал вкладывать деньги в рискованные предприятия. В конце концов он потерял все и застрелился.

Тогда Порция еще только училась ходить и не помнит, как это случилось, но мать так часто говорила об этом, что ей стало казаться, будто она сама была свидетелем их позора. Мать не уставала повторять ей, чтобы она никогда не рисковала.

«Не повторяй ошибок своего отца, Порция. Не старайся быть умнее других и не искушай судьбу. Принимай, только то, что посылает тебе Господь».

Порция внезапно вспомнила, что Маллорен спрашивал ее, всегда ли она бросает вызов тем, кто сильнее ее. Неужели он так сразу раскусил ее?

Что правда, то правда — не в ее правилах покоряться судьбе и принимать только то, что пошлет Господь. Как часто она раздражалась, видя, как ее мать и отчим склоняют голову перед трудностями и не пытаются использовать каждый шанс, чтобы покончить с тяжелым существованием.

Вероятно, права была мать!

Оливер мало чем отличался от Порции и был тоже рисковым человеком. Он любил грубые, опасные виды спорта, хотел поскорее попасть в армию. Несмотря на страдания матери, он тоже пристрастился к карточной игре и проиграл все деньги семьи, а возможно, и дом.

Если в ближайшее время ему не удастся раздобыть пять тысяч гиней, их поместье Оверстед будет потеряно навсегда.

И вот теперь судьба свела его с Брайтон Маллореном, который по сравнению с ее глупцом братом был зрелым, погрязшим в пороке мужчиной. Но почему она все время думает о нем?

Порция внимательно посмотрела на брата. Уж не садился ли он за карточный стол с лордом Брайтом? А что если благодаря именно этому человеку, с которым так внезапно свела ее судьба, на карту поставлены ее собственные дом и существование?

— Ты хорошо знаком с лордом Арсенбрайтом? — осторожно спросила она брата, не рискуя завести разговор о картах.

Оливер в изумлении посмотрел на нее:

— С Маллореном? Я слишком далек от него, моя дорогая. Боюсь, что, встретив на улице, я даже не узнаю его. Просто о нем много говорят.

— И что же о нем говорят?

— Что он богач, всесилен и что лучше не попадаться ему на пути.

— Если он так богат, то почему он стал картежником? — поинтересовалась Порция, усаживаясь за стол напротив брата.

— Я уже много раз объяснял тебе это. Порция, — раздраженно ответил Оливер. — Сейчас играют все: король, королева, министры и даже сам епископ. Каждый мужчина, если он действительно мужчина, играет в карты.

— Но почему?

С тех самых пор как Оливер приехал в Оверстед, чтобы сообщить ей, что проиграл их поместье. Порция неустанно задавала себе этот вопрос. Ну почему разумные люди рискуют всем? Почему ставят на карту даже свою жизнь?

Оливер налил себе кофе.

Ну что тебе сказать, Порция? Мужчина должен играть, чтобы не прослыть ничтожеством. Это признак мужества, крепких нервов. Того, кто не играет, презирают в обществе.

— Значит, тот, кто не играет, ничего не стоит?

— Ну как ты не понимаешь. Порция, что это чисто мужское занятие, хотя сейчас играют и многие женщины.

— Неужели их мужья позволяют им делать это?

— А почему бы и нет, ведь они тоже играют.

— Но почему? — настаивала Порция.

— Это возбуждает, — воскликнул брат. — Ты не представляешь, какое чувство испытываешь, когда выигрываешь! Послушай, Порция, с каких это пор ты стала такой пуританкой? Вспомни, как ты ночью вылезла из окна, чтобы встретиться с Фортом и застукать братьев Боллард на браконьерстве. Это было глупо, но, согласись, волнующе.

— Это не совсем одно и то же, — возразила Порция, не любившая, когда другие вспоминали грехи ее молодости.

— Но это так! — Брат придвинулся к ней поближе, глаза его сверкали от возбуждения. — Вся прелесть этого приключения заключалась в том, что оно было рискованным. Ты рисковала сломать себе шею, рисковала тем, что братья Боллард заметят тебя и убьют как нежелательного свидетеля, и, кроме того, впереди тебя ждала хорошая порка. Такие же чувства мы испытываем за карточным столом, Порция. Рисковать и побеждать — это прекрасно! Чем больше риск, тем сильнее волнение! Именно так закаляется мужской характер. Это подстегивает нервы! Ты чувствуешь, что живешь и…

Внезапно вспомнив что-то, Оливер не закончил фразу и поспешно добавил:

— Но я с этим покончил раз и навсегда. Даю тебе слово, моя дорогая.

Руки Порции дрожали, когда она наливала себе кофе. Оливер дал ей слово никогда больше не садиться за карточный стол, но ее мучили сомнения в искренности его слов. Он говорил об игре в карты с такой страстью, что невольно выдавал себя с головой.

— Закалять характер можно и по-другому, — заметила Порция.

— Согласен. — Оливер бросил на сестру лукавый взгляд. — В армии, например.

— Оливер, ты же знаешь, что мама этого не вынесет.

— Проклятие! Что же удивительного в том, что я сажусь за карточный стол?! Единственное, что вы мне не запрещаете, так это ездить верхом.

— Ты мог бы управлять поместьем.

— Скучное занятие, и ты справляешься с этим лучше меня. Но я чувствую, что для меня сейчас начнется новая, более интересная жизнь, чем раньше. Для начала я брошу вызов Брайту Маллорену.

— Нет! — закричала Порция. — Не будь таким глупцом!

— Но он же ударил меня, Порция.

Но Порция уже забыла об этом, хотя не могла забыть о своей встрече с этим страшным человеком.

Тебе совсем не обязательно драться с ним, — сказала она.

— Может, ты и права, особенно, если я больше никогда не встречу его. Скорее всего так оно и будет, судя по тому, как обстоят дела. Будем надеяться, что ты не слишком разозлила его. Не хватало нам еще вражды с Маллоренами! У нас и без них полно неприятностей.

Порция молчала, размышляя о том, что поначалу Брайт был даже мил с ней, хотя она и пыталась его застрелить. Он пришел в ярость лишь тогда, когда она попыталась завладеть письмом и назвала ему свое имя. Чем больше она размышляла над этим, тем более странной казалась ей вся ситуация.

Порция положила в кофе сахар и медленно размешивала его.

— У меня такое впечатление, что Маллорену знакомо имя Сент-Клер, — сказала она. — Что ты скажешь на это?

— Возможно, он знал семью твоего отца. Как-никак, твой дядя — лорд Фелшем, хоть и менее знатный.

Отец Порции был третьим по счету сыном лорда Фелшема. После его смерти мать вышла замуж за сэра Эдварда Апкотта; у них было много детей, из которых в живых остались только Оливер и Пруденс. Шестнадцатилетняя хорошенькая Пруденс имела все основания выгодно выйти замуж, но брат сделал ее нищей.

Решив больше не размышлять на эту тему. Порция стала думать о будущем. Должен же быть какой-то выход из создавшегося положения?

— Насколько мне известно, лорд Фелшем просто пустое место, — заметила она. — Другой мой дядя — епископ в Нантвиче, но и он не представляет никакого интереса для этих Маллоренов.

Лицо Порции стало задумчивым.

— Сент-Клеры никогда не одобряли женитьбу моего отца на дочери чулочника, и наша семья не поддерживала с ними никаких отношений. Может быть, стоит теперь попробовать обратиться к ним за помощью.

— Сомневаюсь, что они помогут, Порция. Даже если бы лорд Фелшем был самим Крезом, то и тогда он не одолжил бы мне пять тысяч гиней.

Порция вздохнула. Пять тысяч гиней! Вот какова цена ее жизни и жизни ее семьи. Сэр Эдвард был скромным сквайром, главными пристрастиями которого были обильная еда и хороший портвейн. Однажды утром он проснулся с жалобой на несварение желудка тут же упал замертво.

Его смерть была большим потрясением для всей семьи, но никто и не предполагал, что впереди их ждут еще большие несчастья. Оливер унаследовал от отца титул баронета, но в то время ему шел только двадцать первый год, и о скорой женитьбе, которая бы поправила финансовое положение семьи, нечего было и думать.

Кроме того, Оливер всегда тяготился сельской жизнью и вскоре после смерти отца стал подумывать о вступлении в армию. Семья возражала против его решения, и мама с Пруденс часто плакали из-за этого. Вот тогда-то Оливер и решил уехать в Лондон, чтобы, как он выразился, «повидать свет».

Порция хорошо помнила, что тогда все они были несказанно рады этому решению Оливера, представляя, как он будет ходить по музеям, картинным галереям, встречаться с философами, артистами и писателями.

Однако интеллектуальные развлечения пришлись Оливеру не по душе, и вскоре он стал проводить все свое время в, различного рода клубах за карточным столом, чередуя выигрыши с проигрышами. И вот настал день, когда он поставил на карту их поместье Оверстед. и проиграл его майору Барклаю.

В ночных кошмарах Порция часто видела этого майора — малоприятное изворотливое существо с бегающими глазками и дергающимся лицом завзятого плута и обманщика.

Не имея склонности к хозяйству, майор совершенно не знал, что ему делать с этим маленьким поместьем в Дорсете, и согласился возвратить его Оливеру за пять тысяч гиней.

Оливер обратился за ссудой в банк Шафтсбери, но тот отказал ему. Проклятый майор! Проклятые банкиры! Порция всех их возненавидела. Если бы она сама могла договориться с банком! Но кто станет слушать женщину, даже если она прекрасно умеет управлять имением!

После того как банк отказал Оливеру в ссуде, он снова возобновил разговоры об армии, уверяя, что заработает там хорошие деньги и поддержит семью.

Но Порция решила не сдаваться и предложила обратиться за помощью к их богатому соседу графу Уолгрейву. Она была уверена, что тот одолжит брату денег, так как, будучи человеком состоятельным, он к тому же приходился Оливеру крестным отцом.

Графа в его поместье не оказалось, и Оливер снова сник, но Порция решила бороться до последнего. Выяснив, что граф находится в Мейденхеде, она потащила брата туда. И здесь им опять не повезло: они приехали в этот арендуемый графом дом как раз тогда, когда он собрался уезжать. Граф предложил им оставаться в доме и ждать, когда у него появится время заняться их делами.

Надежда вспыхнула с новой силой, но вот прошло уже несколько дней, а от графа не было никаких вестей. Оливер отправился на его поиски и вернулся в унылом настроении. Было похоже, что ему удалось что-то выяснить.

— Ты нашел графа Уолгрейва? — спросила Порция. Оливер покачал головой:

— Говорят, что он покинул Мейденхед со всей своей свитой. Надо смотреть правде в глаза, Порция. Он просто забыл о нас. Мне кажется, что нет уже никакой надежды.

— Мы не должны сдаваться, Оливер, — сказала Порция, беря брата за руку. — У тебя впереди еще целый месяц, чтобы найти деньги.

— Где? — горько усмехнулся Оливер.

— Ах, Оливер, не нужно терять надежду. Возможно, нам стоит последовать за графом. Куда он уехал?

— Никто не знает. Ради Бога, Порция, мы же не можем гоняться за ним, как собаки по следу. Почему ты не хочешь признать, что рассчитывать не на что. Если бы граф хотел помочь нам, он давно бы это сделал. —Наверное, он был очень занят…

— И будет занят и впредь.

— Но должен же быть какой-то выход. Оливер с раздражением отодвинул чашку.

Вот и ищи его сама. С меня хватит. Единственное, что мне приходит в голову, — обратиться к ростовщикам, но они окончательно пустят нас по миру.

— Значит, ты предлагаешь вернуться домой и отдать имение Барклаю?

— У тебя есть другое предложение?

— Мы будем следовать за графом именно как гончие последу.

— Порция!

— Оливер, я ни за что не сдамся. Надо испробовать все. Мы подождем здесь еще несколько дней и, если граф не появится, поедем в Лондон и займемся поисками. Если ты откажешься сопровождать меня, то я поеду одна.

Целую неделю Порция уговаривала брата отправиться в Лондон, но он не соглашался, приводя различные доводы.

— Мама сойдет с ума, когда узнает, что ты уехала в этот полный греха город, — заявил он наконец.

— Ей придется смириться с этим, — твердо ответила Порция. — К тому же я надеюсь, что мы вернемся раньше, чем она узнает о нашем отъезде. Я почти уверена, что граф сразу решит наше дело. Мы вернемся домой с хорошими вестями, и мама будет довольна.

— Если только нам удастся найти графа, — уныло заметил Оливер.

На следующий же день они в почтовой карете отправились в Лондон. Всю дорогу Порция размышляла, над тем, как лучше обратиться к графу за помощью. Человек старой закалки, он не станет слушать женщину, но если делом займется Оливер, то ничего хорошего из этого тоже не выйдет.

К тому времени, когда они приехали в город, Порция твердо решила сопровождать брата к графу. Она будет тихо стоять рядом с ним, изображая из себя благовоспитанную леди. Возможно, придется пустить слезу…

Мысль о слезах напомнила ей о Брайте Маллорене. Как он угадал, что она ненавидит слезы?! Почему он сразу решил, что она не любит терпеть поражений?! Но почему воспоминания об этом проклятом человеке не дают ей покоя? Почему она снова и снова думает о нем? Надо поскорее выбросить его из головы, иначе он начнет ей сниться и отравлять жизнь. Ко всем бедам только этого ей и не хватало. Он богач, игрок и повеса и не может иметь с ней ничего общего.

Но как ни пыталась Порция выбросить Брайта из головы, она все время мысленно возвращалась к нему. Вспоминала, как лежала под ним, как он целовал ее. Иногда даже жалела, что не ответила на его поцелуи, не почувствовала их вкус.

Порции было уже двадцать пять лет, и у нее было много поклонников, но все они вели себя с ней предельно корректно. Никто из них еще не целовал ее в губы, а это, оказывается, очень приятно. У нее большой пробел в знаниях такого рода, а Брайт Маллорен, вне всякого сомнения, — хороший учитель.

Как права ее мать, говоря, что в ней играет порочная кровь Сент-Клеров!

Пытаясь отогнать мысли о Брайте, Порция встряхнула головой. На вопрос обрата, что с ней, она, не задумываясь, сослалась на головную боль. Но у нее болела не голова, а сердце. Вся ее душа изныла, ища выход из создавшегося положения.

Невысокого роста, хрупкая, с рыжими волосами и веснушчатым лицом, с прямолинейным и отчаянным характером, она уже давно решила, что над ней висит проклятие и что ее судьба — оставаться старой девой.

К тому времени, как сельские виллы и сады сменились плотно стоящими домами и многолюдными улицами Лондона, Порции наконец удалось выбросить из головы высокородного незнакомца. Вылезая из кареты на постоялом дворе, она чувствовала, что одержала над ним победу. Она больше не будет думать о нем, как, впрочем, и ни о ком другом; В конце концов, даже если кто-нибудь и предложит ей руку и сердце, она все равно будет вынуждена отказать. Она принадлежит Оверстеду. Они с Оливером будут жить там и много работать, чтобы выплатить долг графу.

Порция представляла себе Лондон большим, просторным, нарядным, но оказалась разочарованной: на улицах было полно народу, все куда-то спешили, толкались. Крики разносчиков, шум толпы — от всего этого кружилась голова, звенело в ушах. Но хуже всего была нестерпимая вонь. Порции сразу же захотелось поскорее уехать отсюда, оказаться дома, в деревне.

Город был пропитан пороком. На улицах валялись пьяные, и это было еще не самое худшее. Порция с ужасом глядела, как к стоявшей у стены одетой в лохмотья женщине подошел такой же оборванный мужчина, и они стали шумно торговаться. Порция сразу догадалась о сути торга. Какой кошмар!

Вскоре Порция поняла, что в Лондоне дешевы только проститутки и джин. Все остальное — не по их с Оливером карману. Как хорошо, что они пробудут здесь только несколько дней, иначе их тощий кошелек просто не выдержит.

Оливер настаивал, чтобы они остановились в фешенебельной части Лондона, где прежде он жил, но Порция наотрез отказалась от этой затеи, им пришлось найти дешевый пансион на Дрезденской улице в Клеркенвелле. За две гинеи в месяц они сняли номер, состоящий из двух спален и маленькой гостиной. За поддержание огня в камине гостиной с них потребовали еще дополнительно десять шиллингов в неделю, и с этим пришлось согласиться — не будешь же жить в холоде в декабре месяце.

Порция оглядела убогое жилище.

— За что берут такие деньги, — заметила она.

— Я же говорил тебе, Порция, что нам не пристало жить в такой бедности.

— Да, но мы не можем бездумно тратить деньги, Оливер.

— Знаю, знаю и очень сожалею, — заверил сестру Оливер, краснея, — но я не представляю, как буду принимать своих друзей в такой дыре.

— Мы здесь не для того, чтобы принимать гостей.

— Просто я думаю о том, что если граф не одолжит нам денег, то мне придется встречаться с друзьями и принимать их. Может статься, что кто-нибудь из них будет нам полезен. Слава Богу, они не знают, как я обнищал.

— А если узнают, то перестанут дружить с тобой? Хороши друзья!

— Они будут избегать меня. Порция. Всегда неловко чувствуешь себя с человеком, который полностью разорился.

Порция была с этим вполне согласна. Именно по этой причине они никому в Дорсете не говорили о своих невзгодах, Если им удастся занять денег, то, может, никто и не узнает, на краю какой бездны они находились, а если нет, то станут жить тихо, избегая встреч со знакомыми, чтобы не ставить их в неловкое положение.

Порция решила пойти на компромисс.

— Насколько я понимаю, мужчины в Лондоне привыкли встречаться в кафе и клубах. Лучше всего в кафе — там не слишком дорого. «И запрещено играть в карты», — добавила она мысленно. Ты можешь встречаться с друзьями там, а не у нас. Но, к счастью, тебе этого не потребуется: завтра утром мы отправимся к графу Уолгрейву.

На следующее утро они пешком направились на Абингдон-стрит, где находился особняк графа. Проходя по чистым, широким улицам с красивыми домами, Порция начинала понимать, почему Лондон считается одной из красивейших столиц мира. Ее настроение улучшилось, и она почти не сомневалась, что через несколько минут их несчастьям придет конец.

Полные радужных надежд, они свернули на Абинг-дон-стрит и застыли в изумлении, увидев на двери герб, обвитый черной лентой. Поднявшись по широким ступеням, они постучали в дверь, им открыл человек с траурной повязкой на рукаве.

— Кто здесь умер? — спросил его Оливер.

Лакей медленно с головы до ног оглядел их и, решив, что они люди достойные, ответил: "Сам знатный граф Уолгрейв, сэр. Люди называли его «Неподкупным».

— Умер?! — переспросил ошеломленный Оливер. — Но я разговаривал с ним совсем недавно.

— Смерть наступила внезапно, сэр.

— Я его крестник и хотел бы выразить свои соболезнования семье умершего.

— Никого нет дома, сэр, но вы можете оставить запись в книге.

Они вошли в огромный холодный дом, и лакей провел их в маленькую комнату, где лежала книга в траурном переплете. Они написали несколько слов соболезнования и собирались уходить, когда Порция внезапно вспомнила о старшем сыне графа Фортитуде Уоре, который когда-то был ее другом. Теперь он унаследовал титул графа и стал лордом Уолгрейвом.

— А где наследник покойного? — спросила она лакея. — Он сейчас в городе?

Скосив к носу глаза, человек немного подумал и ответил:

— Нет, мадам. Он сейчас в Тауэре, хоронит отца. Но он скоро вернется.

— Черт возьми, какое невезение! — воскликнул Оливер, когда они вышли на улицу.

Однако Порция все еще не теряла надежды.

— Но, Оливер, все не так уж и плохо, — сказала она. — Теперь Форт стал графом.

— А ведь и правда! — воскликнул, просияв, Оливер. — Он всегда был хорошим малым и никогда не задирал носа.

— Он скоро вернется в Лондон и обязательно поможет нам.

— У меня нет уверенности, что он одолжит мне такую сумму, Порция.

— Уверяю тебя, что одолжит, — радостно сказала Порция.

— Твоя радость как-то не вяжется со смертью графа, — заметил Оливер.

Порция прикусила губу.

— ТЫ прав, но я никогда особенно не любила графа и при мысли, что мы спасены, не могу сдержать радости. Только подумай, мы сможем вернуться в Оверстед и не беспокоиться о будущем до конца наших дней.

— Я рад, что ты снова счастлива, Порция, — заметил с улыбкой Оливер.

— Согласись, у меня на это есть причины, Оливер. Я чувствую, что теперь все пойдет хорошо.

— Если ты так в этом уверена, то мы должны с пользой провести оставшееся время; Почему бы тебе не познакомиться получше с Лондоном? Мы обязательно пойдем в театр, но для этого тебе надо купить новое платье.

— Хватит, Оливер! — прервала брата Порция. — Нам сейчас не до развлечений. Подумай сам — мы по уши в долгах. Даже если нам удастся занять денег, мы будем жить очень скромно, экономя во всем, чтобы рассчитаться с долгами.

— Тогда тем более мы должны повеселиться сейчас — не унимался Оливер.

— Замолчи!

— Черт возьми. Порция, когда это ты успела превратиться в такую зануду!

Порция бросила на брата многозначительный взгляд, и он густо покраснел.

— Прости, мне только кажется, что мы должны воспользоваться случаем и пожить в свое удовольствие, а не сидеть в дешевом пансионе. Когда мы еще попадем в Лондон!

Порция отлично понимала брата. Она и сама не любила скучать.

— Тебе вовсе не обязательно сидеть в пансионе, — сказала она. — Ты можешь походить по кафе и встретиться с друзьями. Может, нам потребуется их помощь.

— — Ты, как всегда, права, — ответил, просияв, Оливер.

Проводив сестру до пансиона, он отправился в кафе «Кокосовая пальма».

Порция тяжело вздохнула. Она бы с удовольствием привязала брата к своей юбке, но знала, что это невозможно, — он все равно настоит на своем. Раскладывая по ящикам вещи, Порция молила Бога, чтобы с братом ничего не случилось.

Если бы она могла все предвидеть! Она рассчитывала пробыть в Лондоне недолго. Но даже при мимолетном знакомстве поняла притягательность этого города. В нем было столько же порочного, сколько и прекрасного. Неудивительно, что Оливер попал здесь в такую беду. И вот она сама вновь притащила его сюда.

Порция начала жалеть, что сразу не вернулась в Дорсет, где находился сейчас новоиспеченный граф Форт. Но откуда ей было знать, что старый граф умер? Да, он был старым, но вполне здоровым мужчиной.

Порция подумала, что ее всегдашняя импульсивность снова сыграла с ней злую шутку. Она так ничему и не научилась. Мать обязательно, и не без оснований, упрекнет ее в том, что она вовлекла Оливера в Новую беду.

Даже если он сдержит слово и не будет играть в карты, то на каждом углу его поджидает другая опасность — проститутки и дешевый джин, а возможно, за это время появились и новые соблазны. Закрывая дверь на замок, Порция старалась убедить себя, что Оливер никогда не был большим любителем женщин и вина.

Порция принялась с нетерпением ждать возвращения брата. Далеко за полдень явился мальчишка с запиской, в которой сообщалось, что Оливер остается обедать с друзьями; это звучало совсем невинно, но Порцию стало лихорадить.

Волнение ее усилилось, когда на город спустилась ночь, а Оливер так и не появился и даже не прислал другой записки.

Загрузка...