Любовь на острие меча (СИ)

Глава 28

Когда мы вышли из кабинета, Эйдан почти сразу ушел. Сказал, что вверяет меня в руки Эвана и вернется, как только сможет. А затем просто исчез в портале. Я даже сказать ничего не успела.

Боги, во что превратилась моя жизнь? Я сейчас должна к зачету готовиться, а не помогать бороться с древним злом тем, кто понимает в этом больше меня. Как же так вышло-то?

Но долго убиваться по своей судьбе мне не позволил Эван. Мягко потянул меня за собой.

— Пойдем, сначала накормим тебя. Уже почти обед.

Если бы он не сказал, я бы и не вспомнила, так была занять своими мыслями. Но поесть действительно не помешало бы, особенно учитывая, что уйти отсюда я смогу только, когда вернется Эйдан. И неизвестно, когда это случится. Надеюсь, что мне хотя бы не придется здесь ночевать. Судя по хмурым лицам и взъерошенному виду некоторых сотрудников, им именно так и приходилось делать. Спать на рабочем месте.

Небольшая столовая отличалась от студенческой разве что размерами. Мы набрали еды и устроились за дальним столиком. На меня смотрели. Очевидно, что в управлении все друг друга знают, хотя бы в лицо. И молодая, незнакомая девушка привлекала внимание и вызывала любопытство. Хорошо хоть в столовой, кроме нас было всего шесть человек. Я старалась выглядеть невозмутимой, но это не так-то просто, когда буквально чувствуешь на себе любопытные взгляды.

Эван посмотрел на поглядывающих в нашу сторону мужчин и улыбнулся.

— Не обращай внимания, им просто интересно.

— Что я должна делать? — спросила вместо ответа.

Я готова была помочь, но слабо представляла, в чем именно должна заключаться эта помощь. Разве что расшифровывать записи в дневнике.

— Просто помогать по мере сил и возможностей. Ешь, потом будем разбираться с пентаграммой.

Поели мы быстро, так же быстро сбежали из столовой. Любопытные взгляды провожали меня и в коридоре, и спряталась я от них только за дверьми зала непонятного назначения. Как пояснил Эван, то было нечто вроде лаборатории, где они изучали разные магические штуки, найденные на местах преступления. Это была цитата.

— Ты не представляешь, какие иногда удивительные попадаются вещи, — сказал он, — как, например, эта.

И он указал на пентаграмму, нарисованную на полу. Я встала, как вкопанная, глядя на нее.

— Это копия, — пояснил Эван, — честно говоря, мы так и не смогли понять, для чего она нужна. Если бы не твой рассказ о демоне.

Я внимательно разглядывала ее и пыталась найти в переплетении линий что-то знакомое. Иногда мне казалось, что я улавливаю суть этих рун. Но стоило моргнуть — и это ощущение терялось. Я хотела снова увидеть ее, хотя не совсем понимала, что именно нужно в ней найти.

— Что мы должны делать?

Все это время Эван внимательно за мной наблюдал, словно тоже что-то во мне искал. Он показался неплохим парнем, но, в сущности, я знала его всего пару часов. И сейчас мы находились одни за закрытыми дверьми зала неясного назначения в здании управления службы правопорядка. И вроде бояться нечего, но в голову лезут какие-то совсем уж нехорошие мысли.

Эван переступил с ноги на ногу, и я невольно дернулась в сторону.

— Ты меня боишься? — его лицо удивленно вытянулось, и это было даже забавно.

— Нет, прости. Это просто нервы.

Наваждение схлынуло, и я незаметно выдохнула. В самом деле, скоро начну глотать успокоительные зелья.

— Мы не знаем, как уничтожить демона. Но, если его можно призвать, значит, можно и изгнать. И мы должны найти такую возможность. Ну, или создать.

— Другими словами, мы должны создать ловушку. На основе этих рун, — я указала на пентаграмму.

Эван просто кивнул.

— Что ж, давай начнем.

Я открыла дневник на странице с пентаграммой, и мы обратили все свое внимание на записи.

Каждая руна была записана отдельно. Мы воспроизвели несколько из них, и в воздухе перед нами висели подсвеченные голубым символы. Описание их сложно поддавалось осмыслению. Если верить записям в дневнике, часть рун обозначала магический зов в разных вариациях.

Если бы этот зов был доступен человеческому уху, то представлял собой невыносимую какофонию, которую хочется заглушить любым способом. После недолгого мозгового штурма, мы пришли к выводу, что именно это заставляет демона покинуть Подземный мир. А чтобы он не прибил возмутителя спокойствия, еще часть рун представляла собой магическую клетку и были связаны между собой, образуя своеобразную цепь. Вполне логично. Иначе демон, сумел бы найти прореху в пентаграмме.

Мы пытались разложить руны на составляющие. Чтобы на их основе создать ловушку, в которую демона, скажем, притянуло бы, если Рэймонд спустит его с поводка. Промучились больше двух часов, но выходила какая-то ерунда. В конце концов, мы вынуждены были признать, что эти руны не поддаются разбору. Каждая линия была продолжением предыдущей, предназначены они были лишь для призыва демона и удержания его внутри себя. И ни для чего другого служить не могли.

Никаких мыслей, как именно Рэймонд смог подчинить демона, тоже не было.

Это был провал.

Мы хмуро перебирали символы в воздухе. Я кинула взгляд на пентаграмму в дневнике, потом на рисунок на полу. Мы почти не смотрели на него, поэтому несоответствие бросилось в глаза только сейчас.

Я взяла дневник и подошла к пентаграмме.

— В чем дело? — Эван тут же отвлекся от своего занятия.

— Смотри, некоторые руны не соответствуют рисунку в дневнике.

Эван подошел ближе и задумчиво перевел взгляд с дневника на пол и обратно.

— Да, — протянул он, — действительно. Почему мы раньше не заметили? Решили, что Флэтли просто перерисовал ее, — тут же ответил он на свой вопрос. — Может, он ее изменил?

— Не думаю. Все линии на месте, но где-то они толще, чем должны быть, а где-то есть лишние. Такое ощущение, что поверх этих рун, — я потрясла в воздухе дневником, — он нанес какие-то еще.

Мы посмотрели друг на друга. Уверена, и подумали об одном и том же. Но вслух сказала только я:

— Нам надо увидеть пентаграмму в доме Рэймонда.

Эван был согласен, я видела по глазам. Но он только вздохнул:

— Я не могу тебя туда отвести. И сам не могу попасть туда без сопровождения. В любом случае, нужно разрешение или лорда О’Флаэрти или Эйдана.

— Хорошо, — кивнула я, — значит, подождем Эйдана.

Я была полна решимости увидеть настоящую пентаграмму. Иначе, ничего стоящего не выйдет. Эван тоже это понимал, посмотрел на рисунок на полу и, наверное, из чистого упрямства, произнес:

— Это ведь точная копия.

— Да. Но, если я права, то отделить одно от другого мы сможем только в оригинале.

— Ладно. Тогда, может, кофе? В голове сумбур какой-то, надо передохнуть.

От кофе я не отказалась, и мы быстро свернули символы, все еще продолжающие мерцать в воздухе.

— Ты можешь подождать здесь, если хочешь. Я принесу кофе, — предложил Эван.

Бегать из кабинета в кабинет не имело смысла. Да и снова становиться объектом всеобщего внимания не хотелось, поэтому я согласилась.

— Я быстро.

Он ушел, а я с удовольствием потянулась, размяв спину. И снова уткнулась взглядом в пентаграмму на полу. Мыслей не было никаких.

В общем-то, здесь больше не на что было смотреть. Белый пол, светлые пустые стены, несколько столов, на некоторых стоят стопки каких-то бумаг и пухлых папок. Шкаф с книгами, несколько досок для расчетов и сцеаны на том столе, за которым работали мы. Это явно не лаборатория экспертов, за все время сюда никто не заглянул. Зацепиться было не за что, и я бездумно водила взглядом из стороны в сторону. Давно в голове не было такой пустоты.

Эван вернулся минут через десять. Вошел, держа в каждой руке по картонному стаканчику. Закрыл дверь, толкнув ногой. И чем он ее интересно открывал?

Кофе оказался слишком крепким, но зато быстро взбодрил. Мы пили его в тишине, которую неожиданно разбили слова Эвана:

— Я согласен с Эйданом.

Кажется, я уже потеряла нить не успевшего начаться разговора.

— В чем?

— В том, что ты талантлива.

Я даже немного смутилась. И удивилась. Неужели Эйдан с кем-то меня обсуждал.

— Он говорил обо мне?

— Да, и немало.

Теперь мне стало интересно. Особенно, учитывая, что улыбался Эван при этом крайне загадочно.

Видимо вопрос отразился у меня на лице, потому что парень слишком поспешно покачал головой:

— Не проси, не расскажу. Думаю, Эйдан и сам скажет тебе все это. Но не переживай, там только хорошее.

И, помолчав, добавил:

— Ну, почти.

Пока я размышляла, как вообще на это реагировать, Эван продолжил:

— Но твой талант руниста я признаю, хотя поначалу и сомневался.

Не совсем понимая, о чем он, я проговорила:

— Мне, конечно, приятно это слышать, но я вроде ничего такого пока не сделала.

— Я испытал на себе действие руны правды, — огорошил он меня и на мгновение скривился, как от лимона.

— Эйдан что, испытывал на тебе руны правды?

— Ну, не совсем, — Эван смутился, потер шею и нехотя признался, — мы поспорили, я проиграл, ну и… вот. Должен сказать, неприятно. Хотя к тебе, как к создателю, вопросов нет. Это гораздо удобнее, чем заставить кого-то выпить зелье правды. Да, и эффективнее.

Он размышлял почти, как я, отчего я не смогла сдержать довольную улыбку. Все-таки рунист руниста всегда поймет.

— Странные у вас отношения. Вы с Эйданом друзья?

Только друзья могут так издеваться друг над другом без последствий.

— Жили в одной комнате, когда учились.

Ясно, а на вид Эвану не больше двадцати трех и он еще должен учиться в академии.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать шесть.

Значит, и Эйдану столько же. Может, на год больше.

Я вдруг поняла, что мне интересно узнать об Эйдане как можно больше. На каком факультете он учился? Какие у него были отношения с однокурсниками? Нравится ли ему то, чем он занимается? И это совсем не те вопросы, которые я должна задавать.

Вместо этого я спросила о другом:

— Значит, ты и Рэймонда знаешь?

— Знаю. Эйдан рвал и метал, когда узнал, что он ошивается вокруг тебя. А когда понял, что Рэймонд тебя похитил, на него страшно было смотреть. Таким злым и испуганным я его никогда не видел.

Вот это поворот. Я знала, что Эйдана злит факт моего общения с Рэем, но чтобы настолько.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Просто, чтобы ты знала, — пожал он плечами, — мне кажется, ты к нему несправедлива.

Прежде чем я успела сказать, что это не его дело, Эван продолжил:

— Как тебя угораздило связаться с Флэтли? Впрочем, он всегда умел притворяться хорошим. Кстати, твои слова об этой девушке, Элинор, подтвердились. Он действительно его сестра. Меня наизнанку выворачивает при мысли, что он спит со своей сестрой.

У меня на секунду возникло ощущение, что Эвану не нужен был собеседник. Он прекрасно отвечал на заданные им же вопросы. Так что я отвечать не стала.

Но в голове что-то щелкнуло, и я ненадолго выпала из реальности. Кажется, Эван продолжал говорить, но внимание на него я обратила только, когда он потряс меня за плечо.

— Шевонн, ты еще здесь?

Я вскинула на него взгляд.

— Да. Прости, я не слышала, что говорил последние пару минут. Но ты что-то сказал про «вывернуть наизнанку». У меня есть идея.

И следующий час мы буквально выворачивали наизнанку руны магического зова. Если в изначальном виде они заставляют демона покинуть Подземный мир, то в вывернутом должны заставить его туда вернуться.

Эван идею оценил и из реальности мы выпали уже вдвоем.

Так нас и застал Эйдан.

Заметили мы его не сразу. Он подошел к столу и постучал костяшками пальцев о столешницу.

— Вы похожи на двух сумасшедших ученых. Что-нибудь получается?

— Кое-что — определенно, — самодовольно ответил Эван.

А я, наконец, поняв, что Эйдан вернулся, выпалила:

— Нам нужно увидеть пентаграмму в доме Рэймонда. Настоящую.

Эйдан нахмурился.

— У вас есть копия.

— Она отличается от изображения в дневнике. Поработав с оригиналом, мы возможно, поймем, как Рэймонд подчинил демона.

Каждый раз, когда я произносила имя Флэтли, Эйдан морщился. Едва заметно, но я отчетливо видела эту реакцию. Как и то, что идея эту ему категорически не нравилась. Эван молчал, просто переводил взгляд с Эйдана на меня и обратно. А мы смотрели друг другу в глаза, и никто не желал уступать.

— Она ведь неактивна, ничего не случится. Эйдан, пожалуйста, отведи нас туда.

Он вздрогнул, моргнул и посмотрел на Эвана. Тот кивнул и серьезно сказал:

— Она права. Похоже, Флэтли что-то добавил к первоначальному рисунку. Нам надо понять, что именно.

Эйдан побарабанил пальцами по столу и тяжело вздохнул.

— Ладно. Только недолго, за окном уже ночь. Вам нужно отдохнуть.

В подвале мы оказались спустя минуту, Эйдан открыл портал прямо на месте. Здесь ничего не изменилось, только в воздухе чувствовались следы чужой магии. Похоже, здесь исследовали каждый сантиметр пространства.

Пентаграмма была на месте и мы, не раздумывая, шагнули к ней. В четыре руки нанесли вокруг нее проявляющие символы, и она на мгновение вспыхнула ослепляющим белым светом. Затем основной рисунок погас, явив нам то, что мы хотели найти. Некоторое время мы молча смотрели на светящиеся символы, а потом Эйдан не выдержал:

— Это же символы стихий, только какие-то странные.

Эйдан стихийник, поэтому не узнать их он просто не мог. Но эти, и правда, отличались от тех, которые используются сейчас. Это были символы первородных стихий, завещанных нам богами. Слишком мощные, чтобы использовать в повседневности, со временем их упростили.

Но демон состоит именно из такой стихии и упрощенные символы вряд ли заметил бы вообще.

— Воздух, вода, земля, — я указала на три символа из пяти, — мысль, — символ ментальной магии, меньше и слабее, чем остальные, прямо у моих ног. — У демона наверняка есть разум, но вряд ли он мыслит как человек.

— Скорее всего, этот символ нужен, чтобы уравновесить звезду, — подсказал Эван.

— Скорее всего, — я согласно кивнула, — и венчает звезду символ огня. Нанесенный рукой Рэймонда и впитавший его энергию. Демон слушается его, потому что думает, что он сильнее.

Мы все-таки поняли, каким образом Флэтли подчинил демона. На мой взгляд, это ничего не дает, но судить, конечно, не мне.

Он обманул демона. Для этого нужна неслыханная наглость и уверенность в себе. Чего, впрочем, Рэймонду не занимать. Было интересно, он сам до этого додумался или где-то есть еще один дневник? В тетради, что я держала сейчас в руках, ничего подобного не было. Вот уже час, как я листала ее в надежде найти еще хоть что-то. Но нет. Я ничего не пропустила. Вся остальная информация не имела никакого отношения к демонам. Хотя пару рун и можно было притянуть за уши.

Откуда же у Рэймонда дневник моего деда и как он смог его открыть? Вопросы роились в голове, вызывая ломоту в висках. Я отложила тетрадь и посмотрела в зеркало. Красивое трюмо стояло в углу комнаты, где я провела вчерашнюю ночь. И последний час я сидела перед ним, за неимением других столов.

Эйдан не отпустил меня в академию. Перенес к себе домой, а сам снова исчез в портале. Куда и зачем, конечно же, не сказал. Да, и не то чтобы я стремилась расспрашивать. Честно говоря, после того, что рассказал Эван, было немного неловко. Хотя, поговорить нам все же придется.

После ужина Маргарет хотела помочь с ванной, но я мягко отказалась. Сегодня я была в состоянии справиться сама. Но вместо этого взялась за дневник.

Однако больше ничего в нем не нашла.

Вздохнув, распустила волосы, и уже собиралась искупаться и попытаться уснуть, когда в дверь постучали. Я не успела ответить, а Эйдан уже вошел в комнату. В руках у него была небольшая сумка, которую он поставил на тумбу возле кровати. И только тогда посмотрел на меня.

— Что это? — спросила, кивнув на сумку.

— Твои вещи.

— Где ты их взял?

Мне было неизвестно, насколько я тут задержусь и, конечно, я думала о том, чтобы забрать свои вещи из академии. Хотя бы самое необходимое. Но и предположить не могла, что Эйдан займется этим сам.

— Твоя соседка собрала.

— Кэйла? Она знает, где я?

— Знает, — кивнул, засунул руки в карманы брюк и шагнул вперед, но остановился, словно наткнулся на невидимую стену. — Это ведь она забила тревогу. Ее друг — Дерек О’Кэйси — видел, как тебя похитили.

— Что он там делал?

— Следил за Элинор Фоули. Сообразительный парень, первый заметил за ней странности. Рассказал много интересного. Твоя соседка поставила на уши половину академии. Пришлось поговорить с ней, чтобы успокоить. Но она все очень быстро поняла. Ты ведь рассказала ей? О руне подчинения.

— Поделилась соображениями. Ее парень — Ральф — стал жертвой. Ты ведь знаешь.

— Да. Завтра тебе предоставят лабораторию и все необходимое, чтобы ты могла помочь тем студентам.

— Я могу вернуться в академию?

Спросила и замерла. Он, наверняка, откажет, иначе уже вернул бы меня туда. Но спросить я должна была.

Эйдан покачался с пятки на носок, поджал губы, но потом расслабился и ответил:

— Я боюсь, что Флэтли все-таки постарается получить руну. Или захочет отомстить тебе. Или мне. Поэтому лучше тебе пока побыть под присмотром. Ректор в курсе, так что проблем с учебой не будет.

И, усмехнувшись, добавил:

— Так не терпится избавиться от моего общества?

Неудачная попытка обратить все в шутку. Такую же неудачную. Я уже не знала, чего мне хочется. Поэтому просто покачала головой и спросила:

— Как продвигаются поиски? Вышли на след Рэймонда?

— Пока нет, но мы ищем.

— Что, если он готовит ритуал по призыву прямо сейчас, пока мы с тобой разговариваем?

Наверное, со стороны это выглядело, как попытка выпроводить его. Но я на самом деле переживала. И было проще говорить с Эйданом о вещах, не касающихся нас.

— Активация символов первородных стихий даст большой всплеск магии. Мы его засечем. Не думаю, что он так быстро найдет еще одно столь защищенное место, как его дом. Так что вряд ли он делает это прямо сейчас. Злодеям тоже нужно спать.

Да. Так же, как и хорошим парням. А Эйдан уже долгое время на ногах.

Разговор себя исчерпал. Я остаюсь здесь на неопределенный срок. Задача, поставленная передо мной, тоже ясна. Уже поздно и все остальные вопросы можно задать потом.

Но Эйдан не уходит.

А я его не прогоняю.

Еще совсем недавно я не могла спокойно находиться радом с ним. Я и сейчас не могу, но это совсем другое.

Раньше он меня злил. А сейчас…что? Волнует? Я даже не могу вот так сразу дать определение тому, что происходит у меня внутри.

Мы просто смотрели друг на друга и молчали.

Я не выдержала. Отвернулась к зеркалу, чувствуя, как сердце вдруг пустилось вскачь и дрожат пальцы.

Принялась расчесывать волосы, чтобы хоть чем-то себя занять.

Но все еще молчала, не прогоняя.

А в отражении видела, что он продолжает смотреть. Но старалась не встречаться с ним взглядами, иначе какой смысл было отворачиваться.

— Десять часов, Шевонн, — прозвучал вдруг его голос.

И я замерла, не сразу понимая, о чем он говорит.

— Десять часов под воздействием рун страха, — продолжил он. — Как ты держалась все это время?

Я все-таки посмотрела на него. Бледный. Под глазами залегли темные круги, и лицо осунулось, сделав острые скулы еще острее. Но глаза горели. Яркие, синие с прозеленью. Красивые и такие притягательные.

Сколько раз я смотрела в них, отмечая красоту и не всегда замечая, что там, в глубине этих глаз.

А в них плескалось целое море самых разных эмоций: восхищение, страх, неуверенность, желание.

Сердце споткнулось и забилось еще сильнее. Но он ждал ответа, и я не видела смысла скрывать.

— Твоя метка, Эйдан. Птица, что держит корону. Ты ведь по ней меня нашел? Почему она проявилась?

— Я активировал, — голос его прозвучал хрипло, — прости, я не смог пробиться через защиту Флэтли сразу. Понадобилось время.

А потом снова почти прошептал:

— Прости.

Сорвался с места и вдруг обнял меня. Я так и стояла спиной к нему, а он обхватил мои плечи руками, прижал к себе и уткнулся носом в шею.

По телу прошелся целый рой мурашек. Было тепло и непривычно, но так хорошо.

Я замерла, просто не зная, что делать. Но не смогла бы пошевелиться — так крепко он держал. А потом попросил:

— Только не отталкивай.

Теплое дыхание коснулось кожи, и я прикрыла глаза.

Оттолкнуть? Какие глупости он говорит. Я бы вечность так простояла.

Осторожно коснулась его рук, что обхватывали мою грудь и тихо сказала:

— Я и не собиралась.

Я смотрела на нас в зеркало. Видела, как напряжен он был и как едва заметно расслабился после моих слов. С закрытыми глазами он провел кончиком носа по шее вверх, к волосам, зарылся в них, вдохнул запах. И у меня чуть не сорвался голос, когда я продолжила:

— Но у меня к тебе очень много вопросов, Эйдан.

Он коснулся губами уха.

— Я отвечу на каждый. Просто будь рядом.

— Хорошо, — ответила тихо, что бы он ни имел в виду.

Эйдан отстранился, развернул меня лицом к себе, не размыкая объятий. И поцеловал. Слегка, будто спрашивая разрешения.

И я разрешила. Потому что было безумно приятно. Его губы оказались мягкими, а прикосновения нежными. Даже, когда он углубил поцелуй.

Эти губы казались мне жесткими раньше, когда я смотрела на них. Но я и подумать не могла, что когда-нибудь их коснусь.

Одной рукой он зарылся в мои распущенные волосы, другой гладил по спине, все так же крепко прижимая к себе.

Я закинула руки ему на шею и запустила пальцы в волосы на затылке. Они тоже оказались мягкими. Странно, о волосах я думала так же, как и о губах. Оказывается, я вообще очень много о нем думала.

Он первым прервал поцелуй, прижался лбом к моему лбу и тяжело дышал.

— Ложись спать, Шевонн. Нам всем необходим отдых, хотя бы немного.

— А ты?

— Я тоже пойду. Спать. Спокойной ночи.

Легко коснулся моих губ и вышел из комнаты.

И что теперь? Все стало проще или еще больше запуталось?