Любовь на острие меча (СИ)

Глава 4

Но, как часто бывает, мы предполагаем, а боги располагают. Когда я подходила к дому, тревога железной рукой скрутила сердце. И, открыв дверь, я поняла, почему. В доме все было перевернуто вверх дном. В прихожей, перегораживая дорогу, лежало трюмо, у комода были вырваны дверцы и ящики, а стоявшие на нем вазы живописными осколками окропляли пол. Почти в шоковом состоянии я стояла и смотрела на это безобразие, но стоило сделать шаг и, хрустнувшие под подошвой ботинок осколки разбили звенящую тишину. Я бросилась вперед, закричав:

— Мама! Мама, где ты?

Она нашлась в гостиной, сидела на полу, посреди разгромленной комнаты и тихо всхлипывала. Здесь вандалы постарались на славу. Кресла и диван перевернуты, обивка на них разодрана, со стен лоскутами свисает ткань, пол усыпан осколками.

Я бросилась к маме, упала на колени и крепко обняла, наконец, поняв, что с ней все в порядке.

— Мама, что случилось? — Тихо спросила я. — Кто это сделал?

— Это люди Марко. Они приходили…напомнить… — и снова разрыдалась.

— Они ничего тебе не сделали?

Она только покачала головой.

Проклиная все на свете, я гладила ее по спине, стараясь не расплакаться. Если они учинили такое, то точно не оставят нас в покое.

— Нам нужно было сделать, как они хотят на следующий же день. Переписать дом и собрать вещи. Шевонн, — она вдруг схватила меня за плечи и попросила, — давай уедем завтра же.

— Мама, — выдохнула я, понимая, что она, черт возьми, права.

Нам не стоит здесь задерживаться. Но ведь мы уедем в никуда, а так нельзя. Нужно продать драгоценности по хорошей цене, понять, в какую сторону двигаться. Все это нужно делать с ясной головой, а мама сейчас явно не в себе после пережитого. Но я не стала с ней спорить, просто кивнула и вытерла слезы с ее щек.

— Хорошо, только сначала нужно успокоиться и хотя бы немного убраться здесь. Ты согласна?

— Да. Да, конечно. Убраться.

Она растерянным взглядом обвела гостиную, словно впервые видит учиненный погром, а в глазах снова появились слезы. И я поняла, что словами ничего не добьюсь, нужно что-то другое.

— Я заварю чай. Ты выпьешь, и тебе станет легче, хорошо? Пойдем.

Я говорила с ней, как с маленьким ребенком, хотя сама сейчас отчаянно нуждалась, чтобы кто-нибудь помог мне не сойти с ума от всего этого.

Надеясь, что кухня не пострадала так сильно, я помогла маме встать, и мы аккуратно пошли на выход. Осколки противно хрустели, под ноги то и дело что-нибудь попадалось, и с каждым шагом меня охватывала злость. На Марко, на отца, даже на маму. Я ведь хотела поставить на дом защиту. Такую, какую никто не смог бы преодолеть. Год назад у меня, наконец, получилось усовершенствовать защитную печать, несколько рисунков в углах дома, небольшой импульс и дом оплела бы такая мощная охранная сеть, что королевский маг позавидовал бы. Но мама запретила, сказала, у нас все равно уже красть нечего, а если кто-то заметит, не избежать вопросов. И вряд ли меня с таким талантом отпустили бы восвояси.

Бес бы побрал это королевство с его законами. У нас не хватает денег на обучение в академии. В месте, где мои эксперименты были бы законны. А то, что создается в подвале дома, неважно для какой цели, априори считается незаконным. А ведь я еще и не достигла второго совершеннолетия. Демонстрировать свои эксперименты с рунами преподавателям в колледже я тем более не рисковала. Ведь то, что я делала, совсем не соответствовало программе обучения.

Кое-как мы дошли до кухни и, усадив маму на стул, я оглянулась. Сюда они не добрались, кухня выглядела, как обычно. Быстро начертив пальцем на заварочном чайнике руну огня, я всыпала в мгновенно вскипевшую воду чай и налила в чашку. И сцеаном — тонкой палочкой из специального обработанного камня, которую я всегда носила с собой — прямо на поверхности содержимого чашки начертила круг и несколько символов в нем. Печать вспыхнула и погасла, а я удовлетворенно улыбнулась, теперь мама быстро придет в себя.

Я любила эксперименты, любила создавать что-то новое. Дневники деда мне очень в этом помогали, и эту печать, помогающую человеку быстро успокоиться и прояснить мысли тоже придумала я. К сожалению, работает она только в качестве «добавки» к какому-либо напитку, но я над этим работаю.

Мама действительно пришла в себя уже после пары глотков. Глубоко вздохнула, утерла слезы и спокойно, даже слишком, сказала:

— Пойдем, Шевонн, приведем дом в порядок. Выбросим все, чтобы этим упырям достались голые стены.

Однозначно, последние события повлияли на Кэролайн О’Грэди не лучшим образом. Или это я переборщила с действием успокаивающей печати.

Мы убирались почти всю ночь. Мама и правда порывалась выбросить испорченную мебель, но я уговорила ее оставить все, как есть. Какая разница, что с этим барахлом будет делать Марко, а тащить тяжести ночью на помойку через весь квартал то еще удовольствие. Поэтому мы просто поставили все на свои места, смели и выбросили стекла, с тоской посмотрели на обрывки ткани на стенах и махнули рукой.

Мама с ног валилась от переживаний и усталости, но разошлись мы только под утро. Скорее всего, она сразу уснула, а вот я уснуть не могла. Поворочалась на кровати и, едва наступило утро, бросилась в гостиницу. Взбежала по ступенькам и, не дав себе подумать, решительно постучала в дверь комнаты под номером шесть.

Я запоздало подумала, что еще слишком рано и постоялец, наверное, еще спит, но дверь открылась, и Эйдан О’Флаэрти предстал передо мной полностью собранный, будто и не ложился. Увидев меня, он вопросительно изогнул бровь, а я выпалила, неосознанно переходя на «ты»:

— Если ты действительно можешь помочь мне сохранить дом, то я согласна на твою помощь.

«И плевать, что ты попросишь взамен» — хотела добавить я, но вовремя прикусила язык. Хотя была в таком состоянии, что, пожалуй, и правда согласилась бы на многое.

— Что-то случилось? — уточнил он.

— Они приходили. Разгромили дом, напугали маму…

Я хотела сказать что-то еще, но Эйдан поднял руку и перебил меня:

— Я понял тебя, Шевонн. Иди домой и ни о чем не беспокойся.

И закрыл дверь. Я сделала шаг назад, потом еще один и чуть не схватилась за голову. Боги, что же я только что сделала?

Он был таким спокойным и уверенным, что пока я спускалась вниз, уже несколько раз мысленно похоронила Марко. Не то, чтобы мне было его жалко, но совсем не хотелось осознавать себя причастной к чьей-либо смерти. Но выйдя из гостиницы, я дала себе мысленную оплеуху. Эйдан не похож на головореза. Конечно, несмотря на то, что выглядел слишком благородно, он вызывал смешанные чувства, но ведь не побежит же он прямо сейчас убивать, только потому, что какая-то девчонка нажаловалась ему.

Не знаю, чем ему насолил Марко, но, похоже, Эйдан просто нашел предлог. В самом деле, ведь не я же была его главной целью?

Я так озадачилась этим вопросом, что не заметила, как дошла до дома. А там мама уже развернула бурную деятельность по сбору вещей. На кухне она осторожно упаковывала чайный сервиз, заворачивая каждую чашку в специальную бумагу, и складывала в коробку, которую наверняка достала с чердака.

— Где ты была? — с порога спросила она.

— В гостинице. Нужно было…уладить кое-что.

— Хорошо. Сегодня вечером Марко пришлет нотариуса, мы подпишем документы прямо здесь и уже ночью будем в пути. Поэтому нужно быстро собраться и успеть купить билеты. Да, и самое главное, достань украшения, спрячь их где-нибудь на дне сумки и наложи защиту. Самую лучшую, какая есть в твоем арсенале.

— Погоди, что значит, Марко пришлет? Откуда ты знаешь? Он приходил?

— Нет, — она протянула мне распечатанный конверт, — вот, полюбуйся, принесли утром.

На плотном листе белой бумаги красивым почерком было написано про нотариуса, а в конце рядом с размашистой подписью красовалась приписка: «С уважением, Марко».

— Вот ведь…

С языка чуть было не сорвалось крепкое ругательство, но мама остановила меня и мягко сказала:

— Шевонн, не надо, ничего не изменить. Лучше займись делом. И не забудь ничего.

А вдруг получится изменить? Вдруг Эйдан О’Флаэрти действительно нам поможет? Но я все же последовала совету мамы и поднялась в свою комнату.

Я доставала вещи из шкафа и складывала в большую сумку. Но в глубине души все равно надеялась, что нам не придется никуда уезжать. Что вот сейчас случится что-то… и мы разложим все обратно, на свои места.

И дождалась.

Ровно в полдень в дверь постучали. Когда я спустилась, мама уже открыла и за порогом я увидела одного из тех, кто приходил тогда с Марко.

— Зачем вы пришли? — Грозно спросила мама, видимо уже уставшая бояться. — Мы же договорились подписать документы вечером. Дайте время хотя бы вещи собрать, не отберете же вы у нас нижнее белье?

Мужчина бандитской наружности поморщился.

— Не частите, миссис, дайте сказать. Марко просил предать, — сказал он с таким видом, словно сам не верил в то, что говорит, — что больше не претендует на ваш дом. Он уничтожил расписку от вашего мужа. Можете спать спокойно. Вот, — он протянул в точности такой же конверт, какой принесли утром, — это вам.

Он развернулся и пошел прочь. Я подошла к маме, которая уже читала содержимое письма.

— Что там? — спросила, боясь поверить в услышанное.

Мама подняла на меня изумленный взгляд и протянула письмо мне. Это тоже была расписка, написанная тем же красивым почерком. В ней Марко отказывался от посягательств на дом и вообще какое-либо наше имущество, просил прощения за причиненные неудобства и заверял, что пресловутая расписка отца уничтожена. Все это было заверено магической печатью и подписью, что означало абсолютную подлинность послания. К расписке прилагался чек на сумму, проигранную отцом за последние полгода.

Я таращилась в письмо, будто не умела читать и не могла поверить, что это правда. Неужели Эйдан выполнил свое обещание? Что же он сделал, чтобы такой человек, как Марко вдруг так просто отказался от большого куша? Да еще и деньги отдал. Неуместные мысли, я вроде радоваться должна, но меня не покидало ощущение грандиозной подставы.

— Какое счастье, — прошептала мама рядом, отрывая меня от нерадостных раздумий, — Шевонн, что с тобой?

— Что? Я просто… тоже не могу поверить.

Мы посмотрели друг на друга и, с облегчением вздохнув, нервно рассмеялись.

— Интересно, что же произошло? — Задумчиво пробормотала мама, имея в виду Марко, но потом махнула рукой. — Хотя, какая нам разница. Расписка настоящая, значит, мы действительно можем спать спокойно. Шевонн, — попросила она, уже уходя, наверняка расставлять недавно сложенный сервиз, — пожалуй, лучше поставить на дом защиту, только постарайся, чтобы этого никто не заметил.

А вечером того же дня от посетителей кафе я случайно услышала, что Марко Стэффано убили. Задушили воздушной плетью. Не знаю, какими силами обладал Эйдан О’Флаэрти, но именно в тот момент я, наконец, определилась в своем к нему отношении.

И поняла, что попала в еще большие неприятности.