Любовь оружейной принцессы

Глава 2

Хмурое осеннее утро просачивалось в спальню сквозь неплотно прикрытые вертикальные пластины жалюзи. Уюта это не добавляло, настроение не улучшало, да и никакая погода не влияла на его настроение в последний год. Он оказался в другом мире, а это все равно что на другой планете, и не важно, пять или десять лун восходит на горизонте, три или два солнца, — все кругом чужое, непонятное, и, чтобы выжить в чужом мире, нужно надеяться только на себя, а не смотреть за окно.

Славик осторожно повернул голову, посмотрел на жену — Лена сладко посапывала во сне, до подбородка натянув атласное одеяло в махровом пододеяльнике. Они вернулись домой и сразу легли в постель, он так торопился, что даже не прикрыл плотно жалюзи спальни. Все было замечательно и… странно.

До сих пор он не мог понять, как оказался в этом мире. Ведь не стремился сюда, не мечтал, и даже мысли не было такой. Да, знал, что есть этот мир, где люди ездят на иномарках, совсем не думают о том, как заработать денег на пропитание, как сэкономить, чтобы купить понравившиеся джинсы или кроссовки. Да, знал, а кто же не знает, что есть артисты, спортсмены, певцы всякие, которые живут в роскошных особняках, летают на своих самолетах… Ну и пусть себе летают! Он работал на свиноферме, получал огромные деньги — семь тысяч рублей в месяц, что-то откладывал, намереваясь построить свой дом… лет через пять. Дружил с красавицей Оксанкой Зарубиной, надеялся, что рано или поздно она все же станет его женой. А потом Оксана решила поехать в Москву, к своей тетке, которая была замужем за французом. Поехала… О нем и не вспоминала, хотя он через день приходил к тете Зине, ее матери, спрашивал, какие новости и не надо ли чем помочь. А когда тетка Зинка получила от сестры телеграмму, мол, приезжай, с Оксанкой беда приключилась, кто же должен был сопровождать пожилую женщину в Москву? Кто должен был помочь Оксанке в этом страшном чужом городе? Понятное дело — он. Поехал, хоть его там никто и не ждал. Познакомился с ее сводным двоюродным братом Анри, хоть и мулат, а нормальный парень. Вместе они рисковали жизнями, но освободили… парня, в которого была влюблена Оксанка, которого считали мертвым. И его освободили, и Оксанку тоже, ее-то удерживали на даче Ленки потому, что считали убийцей.

Он все сделал для Оксанки, но… оказался в дураках, потому что она, узнав о том, что Федор Бочаров жив, больше ни о ком и думать не могла.

Как сейчас видится тот октябрьский вечер, дача с железными воротами, хрупкая девушка в джинсиках, на которую его новые друзья смотрят с откровенным презрением, считая предательницей. А она такая беззащитная, такая нелепая… Ну как не помочь девчонке? Да он же ее совсем не знал и злиться на нее просто не мог. Поэтому обнял ее, повел в дом, чтобы немного успокоить… А она стала причитать, что теперь не может оставаться одна на этой жуткой даче. Да и вправду тяжело тут было торчать, кого-то недавно убили прямо в доме, он и сам бы не остался ночевать в таком месте, а Ленке некуда было ехать, она ж не москвичка, и друзья отвернулись.

Остался, чтобы помочь, поддержать ее, больше ведь некому было. А она виски достала из бара, целоваться хотела, ну, раз хочет, так ладно… В итоге оказались в постели, и все было просто замечательно. Он хотел забыть об Оксанке, которая только и мечтала о встрече со своим Федором Бочаровым, она хотела не думать о друзьях, которые возненавидели ее.

А потом прилетел папа. Да, именно прилетел, на вертолете. И приземлился прямо во дворе дома. Когда он узнал, что это папа и что прилетел на вертолете, быстренько свалился с кровати, едва успел джинсы натянуть. Папа! Прилетел! От таких пап подальше нужно держаться, ведь и убить могут. Если у них вертолеты имеются, так и киллеры — наверняка.

Но Ленка заявила папе, что выходит замуж и он — ее жених. Вот так сразу, ни больше ни меньше.

Папа оказался не таким уж страшным, по крайней мере уничтожать внезапного жениха не стал. А он не стал отказываться от этой роли.

Почему? Ну, во-первых, его давняя любовь Оксанка окончательно предпочла его московскому студенту. А во-вторых, Ленка доверилась ему, искала в его лице защиты, помощи, и он не мог отказать этой глупой девчонке. Как бы это выглядело? «Извини, дорогая, побаловались, и будя?» И хоть он не собирался «баловаться» с ней в тот вечер, просто пытался поддержать испуганную девушку, но получалось так, будто воспользовался ее растерянностью.

Да нет, по большому счету он не опасался мести всемогущего папы, просто сам себе не хотел казаться подлецом.

И ведь влюбился в нее! Хотя если б встретил Ленку в родной станице — и внимания не обратил бы. Обычная девчонка, каких тысячи повсюду. А самое смешное — и деньги ее папы его абсолютно не интересовали, хотя в институте многие думали, что он женился как раз из-за денег.

Любовь — она ведь разная бывает. Говорят, есть любовь-гордость, любовь-страсть, а есть любовь-жалость, вот она-то больше всего объясняла чувства Славика к жене. Он всерьез считал, что Лена без него пропадет — мир чертовски сложен и коварен, а она не слишком умна, наивна, полагается на деньги своего папы. Ленива, вспыльчива… Но ведь он-то сильный мужчина, спокойный, уверенный в себе и без всяких там пап, да и в людях разбирается неплохо. Может защитить Ленку, помочь ей в трудную минуту, выдержать вспышки злости… Может, запросто. А она всегда понимает, что он прав, извиняется потом…

Слышал в институте, как их называют «свинарка и пастух», остряки, мать их… Одного такого хлопнул по плечу, предупредил, что если еще раз услышит подобное — пусть на себя обижается. Другие тоже поняли, ну а если девчонки болтают — так что ж с ними поделаешь?

Славик потянулся, поцеловал жену в щеку.

— Ленка, пора вставать, если хочешь успеть на первую пару. Я вскипячу чайник, тебе кашу заварить?

— Отстань, — сонно пробормотала Лена, — я спать хочу.

— А лекции как же?

— Да пошли они! И ты тоже. Не смей больше меня будить, понял?

— Ясно, ну ладно, спи…

Понятно, что Ленка не собирается сегодня вообще идти на лекции, это ее дело, хотя надо бы растормошить жену и объяснить, что ученье — свет. Но вряд ли она поймет это, так что пусть лучше поспит.

Славик осторожно сполз с кровати, надел спортивный костюм и пошел на кухню. Включил кофеварку, поставил на плиту кастрюльку с водой и яйцом, электрочайник тоже включил. Сам намеревался позавтракать вареным яйцом и кофе, но если Лена проснется, ей заварит овсянку с малиной, она это любит. Пока варилось яйцо, Славик пошел в ванную чистить зубы под душем.

В этом чужом мире он многое для себя понял и использовал блага чужой цивилизации для собственных нужд. Например — душ. В станице такового нет, но здесь есть, и можно почистить зубы, стоя под струей теплой воды. Почему нет? Намылился (а после бурной ночи просто необходимо намылиться, чтобы чувствовать себя чистым), теплые струи смывают мыло, а ты в это время чистишь зубы. Удобно и выгодно. А уж как приятно — и сказать сложно!

Славик облачился в махровый халат и вернулся на кухню. Вода в кастрюльке с яйцом кипела вовсю, оставалось только прикинуть, сколько же времени она кипела. Душ он принимал минут пятнадцать, значит, всмятку уже не получится, ну, значит, сегодня будет есть яйцо вкрутую.

Яйцо на завтрак — этого ли он ждал от жизни в новом мире? Да нет, конечно. Яйцо на завтрак он мог соорудить себе и в станице Левобережной. Но ведь и сюда он не стремился, как многие другие, не мечтал о том, чтобы есть на завтрак черную икру, на обед осетрину с ананасами или всякими там авокадо. Хотя мог бы… Но он ел то, что нравилось, к чему привык, и плевать хотел на миллионы папы. И жил тут лишь потому, что жена его не хотела уезжать из Москвы, да он и не настаивал на этом, понимая, что в станице Ленка и недели не выдержит. Хотя Оксанка увезла своего московского интеллигента в Левобережную, живут они там хорошо, мать писала…

Славик сунул кастрюльку с яйцом под холодную воду, призадумался, нужно ли еще раз пытаться разбудить Ленку. Решил, что не стоит, она же хочет спать, ну, так и так придется завтракать одному.

Он сел за стол, разбил яйцо, очистил его от скорлупы, посолил, но куснуть не успел — зазвонил телефон. Эта квартира была чересчур телефонизирована, трубки имелись в каждой комнате и в кухне тоже.

— Да? — сказал Славик, глядя на очищенное яйцо. — Я слушаю вас.

— Славик? Это Афанасий Егорович. Как там у вас?

А вот и папа объявился, теперь уже — тесть. Интересно, что ему надо рано утром? Хотя не так уж и рано, девятый час.

— Все хорошо, Афанасий Егорович. Учимся, собираемся в институт… в академию. Лена сейчас в ванной, но если вы хотите с ней поговорить…

— Брось трепаться, Славик! — сурово сказал Колчин. — Если дочка утром не может взять трубку — она не в ванной, а дрыхнет после вчерашней попойки. Я прав?

— Она вчера только пиво пила, а в остальном…

— Не курила гадость?

— При мне нет и не будет, отвечаю.

— А ты как дурак сидел трезвый?

— Афанасий Егорович, я не как дурак сидел, но я привез Лену на дискотеку и, значит, не мог…

— Славик, ты пива выпей, а ментам, если остановят, дай бабки, и все дела.

— И не подумаю, — уверенно заявил Славик.

В трубке послышался шум, потом наступила полная тишина, длившаяся с полминуты.

— Жена… — со смехом сказал Колчин после паузы, — тоже не хочет, чтобы ты пиво пил, ежели за рулем. Ну, это все присказка. Я по какому случаю звоню тебе? Жду сегодня в гости. Тебя одного. В академию можешь не ходить, пропустишь один день.

— А Лена?

— Если хочет — пусть приезжает. Но у меня к тебе сугубо мужское дело. Ты знаешь, что я руковожу оборонным предприятием… НИИ, завод…

— Знаю.

— Ну так вот. Пора бы посмотреть, что мы делаем, как делаем. Короче, познакомлю тебя с хозяйством, чтобы хоть понятие имел, что да как.

Славик даже встал со стула, напряженно пытаясь понять, что все это значит. Ему совсем не хотелось вникать в какие-то военные секреты, подписывать бумаги, что не станет разглашать государственную тайну. На кой черт ему эти тайны нужны? Однако если приглашает тесть, то что ж…

— Хорошо, я приеду сегодня…

— Никаких «приеду»! Ты такой водитель, что ехать на сраных «Жигулях» по серьезной трассе не можешь. Я уже послал Пашу, он с минуты на минуту будет у тебя. С ним и поедешь. Обратно тоже отвезет. Все, дорогой, до встречи. Елизавета Ивановна говорит, что пироги испечет, твои любимые — с картошкой. Так что жду!

Славик положил трубку на базу, в глубокой задумчивости съел яйцо, заварил растворимый кофе и, прихлебывая терпкий напиток, пытался понять, что же от него хочет тесть. Намекает, что он станет наследником в случае чего? А оно ему надо все это? Приятно, конечно, представить себя хозяином крупного оборонного КБ с собственным заводом, но… Лучше не надо.

Однако тесть заявил, что Паша скоро будет здесь, посигналит… Надо бы Ленке сказать, может, она тоже хочет поехать в Тулу, навестить родителей. Если тесть послал своего личного водителя, Пашу Дельгадо, значит, дело серьезное.

Этот Паша был интересным мужиком. Сын испанского мальчишки, привезенного в Советский Союз в 37-м, наполовину испанец, наполовину татарин, он считал себя настоящим русским человеком. И был таковым. Вообще в проблемах национальности Славик столько понял тут, в Москве, что уже и удивляться перестал. Чего стоит его друг Анри, тоже считающий себя русским!

— Лен, проснись, твой отец звонил, — проговорил Славик, трогая жену за плечо.

— Скажи, я в ванной, — сонно пробормотала Лена.

— Уже сказал. Но дело в другом. Он хочет видеть меня в Туле прямо сейчас. Пашу послал, скоро будет здесь.

— Ну и вали в Тулу, чего меня будишь?!

Славик внимательно посмотрел на жену; теперь, когда в комнате стало светлее, заметны были синие тени под глазами Ленки. Значит, все же курила гадость, когда танцевала с этим Осмоловским? Ладно, он поговорит с этим козлом, но… Не сегодня.

— А ты не хочешь поехать? Елизавета Ивановна пироги испечет с картошкой и… с джемом, как ты любишь.

— Да пошел ты со своими пирогами! Не понимаешь — я спать хочу! Идиот!

Лена отвернулась от него, плотно закутавшись в одеяло.

— Ладно, так ты знай, что я в Туле. Если что — звони на мобильник.

Он снова отправился на кухню, но едва вошел туда, как услышал за окном протяжный сигнал. Паша, когда приезжал, всегда сигналил под окнами, так проще сказать, что он уже здесь и ждет Недосекина внизу.

Торопливо натягивая джинсы, Славик пытался понять: вот так бесшабашно сигналить под окнами солидного дома — это испанская традиция или татарская? Или русская? Так и не понял, обул кроссовки, надел кожаную куртку, взял свой дипломат и вышел за дверь.

Лена слышала, как он ушел, она проснулась и больше не хотела спать. Но и вставать с теплой постели тоже не хотелось. Славик поперся в Тулу? Ну и пусть едет в Тулу или в академию, только бы оставил ее одну, потому что хотелось подумать о вчерашнем вечере в дискотеке. Хороший вечерок получился, хотя Анри и Гулька не очень-то приветливы были, да и плевать на них!

Классно потанцевала… Осмоловский был настоящим джентльменом… Такой весь из себя воспитанный, рафинированный москвич. Не сравнить с Анри и Петром — шпана какая-то. И Гулька тоже. Не говоря уже о Славике. Ну так Никита — представитель целой династии в культуре Советского Союза, а потом и России, истинный интеллигент. А ей всегда нравились такие, вон Федор Бочаров хоть и бедный был, а интеллигент — она прямо-таки влюбилась в него. Но вот же дурак — уехал в какую-то станицу жить. А она тоже вышла замуж за станичника!

Никита и прежде пытался за ней ухаживать, да без толку. Федор так говорил о нем, что все хохотали, кто слышал. Но теперь Федора нет… Она, правда, замужем и Славика своего любит, но это не значит, что не может позволить себе маленькую интрижку… А что в этом такого?

Вчера Егор был просто бесподобен! Как танцевал с ней — элегантно, непринужденно. А как втягивал носом «коку» С циферблата своего «Ролекса»! Что значит потомственный интеллигент! И ей тоже дал… Потом они танцевали быстрый танец, это было просто замечательно!

Нет, классно она вчера отдохнула. И даже интересно стало: если заведет интрижку с Никитой, а Славик узнает об этом и набьет Егору морду — в телешоу Осмоловского-старшего начнут издеваться над приезжими станичниками или нет? А Егор после этого что сделает? Станет открыто возмущаться или предпочтет десятой дорогой обходить Славика в академии, чтоб еще не получить? Самое настоящее приключение выйдет! И не надо ехать куда-то на далекие острова. А заодно станет понятно, где же предел терпения невозмутимого Славика. Тоже интересно. Конечно, своего мужа она не променяет ни на какого Никиту, но немного поразвлечься — почему бы и нет?

Лена еще час лежала в постели, размышляя о двух мужчинах сразу, когда надоедало, включала телевизор, потом выключала, ничего интересного там не показывали. Просто не хотелось вылезать из-под одеяла.

А когда все же решилась на это, зазвонил телефон.

— Привет, Лен, — услышала она в трубке мягкий баритон Осмоловского. — Я надеялся встретить тебя в академии, но ты решила прогулять сегодня лекции?

— А тебе какое дело до этого? — привычно ответила Лена.

— Понимаешь, Леночка… после вчерашних танцев я очень хотел тебя увидеть. Мне показалось, что произошло нечто такое… Я не могу это сказать по телефону, но очень хочу увидеть тебя.

— А что там произошло между нами?

— Это невозможно объяснить… Ты еще в постели, так?

— Нет, я уже на толчке сижу. Чего ты хочешь, Никита?

Лена терпеть не могла туманные намеки; что он хочет — еще вчера понятно было. Но надо же и предложить девушке что-то невероятное, заинтересовать ее. Вот пусть и предлагает, а она подумает.

— Есть предложение. Сегодня мы с тобой едем на съемки очередной передачи отца, нас там ждут.

Лихо предложил! Давно мечтала побывать на телевидении, отца просила, чтобы всунул ее хоть гостьей в какое-то дурацкое шоу для пенсионеров, да он и слушать не хотел.

— Ух ты! — с воодушевлением воскликнула Лена. — И что, мы будем видеть вживую, как это происходит?

— Разумеется. Более того, я попросил операторов, чтобы они сняли тебя крупным планом. А когда передача пойдет в эфир, ты увидишь и себя тоже. Ну как?

— Классно! Я готова. Ну и когда мы туда попремся?

— Съемки начнутся в четырнадцать, но можем и задержаться, пропуск действителен…

— Нет, в два так в два. Я в половине второго подскочу к академии, там и пересечемся. Спасибо, что устроил такое приключение, Никита.

— О чем ты, Лена! Все будет замечательно, тебе очень понравится. Но… твой муж…

— А я и не сомневаюсь, что понравится. Мой суровый муж укатил сегодня в Тулу, так что я совершенно свободна.

— Я с нетерпением жду нашей встречи, — томно пропел Осмоловский.

Лена положила телефон на тумбочку, отбросила в сторону одеяло, минуты две прыгала на кровати, а потом помчалась в ванную. Вот это денек получится! Егор как будто знал, что Славик умотает в Тулу, она будет присутствовать на телевидении, видеть, как снимается знаменитое шоу, и даже сама позировать перед телекамерами! Какая же девушка не мечтает об этом?!