Любовь - слепа

ГЛАВА 12. ВЫХОДНЫЕ ВМЕСТЕ

Сквозь узкую щель между шторами пробиваются яркие лучи солнца и, мягко касаясь кожи, будят меня.

«Боже, где я?».

Спросонья я не сразу понимаю, где нахожусь. Но ощутимая боль в мышцах спины и ног, а ещё его запах на простынях, напоминают мне о событиях вчерашней ночи. Матвея рядом нет. Беру его подушку и зарываюсь носом в наволочку, наслаждаясь любимым ароматом. Поглаживаю простынь рядом с собой, на той стороне, где он спал.

«Поздравляю, Алиночка, ты окончательно свихнулась…».

Спрятав лицо в подушку, тихо рычу с досады, что так быстро и безоглядно влюбилась в практически незнакомого человека.

«Ну и чёрт с ним… Толку, что я знала Макса больше пяти лет… Я хочу этого мужчину… И будь, что будет…».

Натягиваю футболку и выхожу из комнаты, следуя на запах свежесваренного кофе. На кухне меня встречает идиллическая картина в которой Макар, во всём своём брутальном великолепии, жарит блинчики.

— Доброе утро…

Матвей поворачивается на мой голос и протягивает руку.

— Доброе утро, малышка. Как спалось? — на нём мятая футболка с принтом и свободные шорты, такой уютный и домашний.

Подхожу к нему и он прижимает меня к себе.

— Добрейшее утречко… — лукаво приподняв бровь, произносит Макар, а одними губами шепчет, задирая свою футболку. — Покажи сиськи…

Показываю ему средний палец, гневно сдвинув брови. С улыбкой во все 32 зуба он поднимает руки, в одной из которых у него лопатка для жарки.

— Я шучу… — снова одними губами говорит он.

— Я не понял, вы только что шептались? — разводя руками в недоумении, спрашивает Матвей.

— Дааа, я просто прошу её показать сиськи. Но она не в настроении сегодня… — наглец подмигивает мне, жамкая свою плоскую грудь.

— Боже, ты такой придурок, — Матвей краснеет от стыда. — Алина, прости за это…

— Всё нормально, я понимаю, что он шутит, — мягко говорю я, проводя ладонью по его широкой спине.

— Иди ко мне… — он ловко подхватывает меня одной рукой и усаживает к себе на колени. Найдя мою щёку носом, нежно целует.

Макар суёт два пальца в рот и делает вид, что его сейчас вырвет.

— Фу бля, вы такие отвратные, — парень наигранно морщится.

— Завидуй молча… — смеётся Матвей. Как ни странно, но Макар не парирует в ответ на это, а просто переворачивает блинчик на сковороде. — Ничего не скажешь?

— Нет, бро…

— И где поток словесного поноса? Ты не приболел?

— Братан, видел бы ты, как она на тебя смотрит… Она в полной заднице…

Чувствую как руки Матвея сильнее прижимают меня к себе, и он зарывается носом в футболку на моей груди.

— Линча, тебе кофе со сливками? Сахар? — деловито спрашивает Макар.

— Линча? — не могу поверить своим ушам, так меня ещё никто не называл.

— Чё не так?! — он искренне удивлён.

— Всё нормально… Пусть будет Линча… Мне со сливками и с сахаром.

Он ставит на стол сахарницу и открытую пачку сливок.

— Я тоже пью такую сладкую бурду, — доверительно снижает голос Макар, косясь в сторону брата. — А Мот у нас изысканный пиздюк, ему надо чувствовать вкус и аромат. Гейские замашки…

— Он определённо гетеро…

— Ну тебе то виднее, ясен хрен, — подмигивает мне татуированный дьявол. — Хавайте кароч. Там некоторые пригорели, но и так сойдёт…

— Спасибо за завтрак. Очень круто, я не ожидала, — я правда удивлена такой заботой со стороны Макара.

— А ты думаешь, кто кормит этого здоровяка?

— Мммм. По вкусу, как горелая покрышка, но лучше, чем на прошлой неделе… То был просто завтрак Сатаны, — подаёт голос молчаливый с утра Матвей.

— Неблагодарная жопа… Пусть тебя твои тёлки кормят, раз так, — Макар бросает в брата кусочком блинчика.

— Тёлки? Прямо во множественном числе? — иронично переспрашивает старший брат.

— Бро, я набиваю тебе цену. Не сечёшь? Кто на тебя поведётся, знай, что тебе за год дала только та милфа с третьего этажа…

Матвей проводит ладонью по лицу и смеётся.

— Ты такой долбоёб, Мак… Она оплачивает наши квитанции за квартиру…

— Бля, тогда вообще всё хреново, получается, даже она тебе не дала, — Матвей пытается дать брату подзатыльник, но тот вовремя уворачивается и переключается на меня. — Короче ты у него первая за миллион лет, ну не считая правой руки, и резиновой вагины… и…

— Просто заткнись… Мак, хватит, — просит Матвей, который не может от смеха нормально поесть.

От смеха у меня уже болит лицо и живот, и я никак не могу дожевать свой блинчик.

— Может чёнить замутим сегодня? — предлагает Макар.

— То есть, ты будешь с нами?

— Да, отдохнём все вместе. Ты, я, псина… Ну и Оскар тоже…

— Ах ты, крыса! — бросаю в него кухонное полотенце.

— Алина, что скажешь?.. Я голосую — против, — Матвей явно не в восторге от этой идеи.

— Я голосую — за. Оскар вылизывает яйца, он воздержался, — парень вопросительно смотрит на меня. — Ну так чё, ты как?

Макар, конечно не самый приятный в общении человек, но для меня важно сблизиться с ним.

— Я не против, — пожимаю плечами.

— Есть! — Макар делает победный жест рукой. — Бро, она запала на меня, я те отвечаю, — толкает брата локтем в рёбра, тот недовольно морщится.

— Это просто жалость, Мак. Как к ребёнку с особенностями развития…

— Иди на хер. Ты просто ревнуешь. Потому что ты старый и нудный, — он треплет брата по волосам, а тот всё-таки умудряется ответить ему подзатыльником. — Поедем на озеро? — предлагает Макар, потирая ушибленное место.

— Мммда уж… Буду плескаться во всю… — Матвей обречённо вздыхает.

— Да какого хрена ты ноешь? Ты сможешь поплавать, я знаю одно тихое место, там никого не будет, — Макар вопросительно смотрит на брата, но тот молчит. — Я буду рядом, бро… Ты сто лет не плавал, — в ответ снова тишина. — Она должна увидеть, какой ты в воде…

Вижу, как отчаянно Макар храбрится, как он старается подбодрить брата. Все эти подколы и шутки, это лишь для того, чтобы Матвей не чувствовал себя неполноценным. По лицу Макара видно, что он рад провести время с братом под любым предлогом.

— Алина, если я утону, прошу тебя, забери Оскара себе. Этот гад его угробит…

— Всё будет хорошо. Мы будем рядом, — сжимаю пальцами его тёплую ладонь. Макар с благодарностью смотрит на меня и одними губами шепчет:

— Спасибо…

На "Ниве" Макара мы довольно быстро добираемся до места. Мы с Матвеем сидим на заднем сиденье, Оскар рядом с ним, высунул голову в окно. Ветер бойко раздувает его уши и брылья, пёс щурится от встречного ветра и щенячьего восторга.

— Он улыбается, — говорю я Матвею.

— Ос любит ездить в машине, но при закрытых окнах ему некомфортно.

— Да, я помню, он скулил, когда ехал в моей машине.

Лицо Матвея смягчается, когда он гладит своего пса.

— Сейчас кто-то набегается, накупается, — в ответ на ласку хозяина, Оскар пытается лизнуть его в губы.

— Нажрётся всякого дерьма, — добавляет Макар с водительского кресла.

— Тебе надо будет следить за ним…

— Что? Твоя псина, ты и следи, — это парень просто непробиваемый.

— Я присмотрю за ним, — решаю вмешаться, пока разговор не перешёл в очередную перепалку.

— Спасибо тебе… Я боюсь, чтобы ему потом не стало плохо, — Матвей с благодарностью сжимает моё колено. Беру его за руку и мягко сжимаю, в ответ.

— Всё будет хорошо…

От места, куда мы приезжаем просто захватывает дух.

— Вау… — невольно вырывается у меня восхищённый возглас.

— Расскажи мне, что ты видишь, — просит Матвей.

Сердце сжимается от боли при этой просьбе, как же мне хочется, чтобы он мог видеть эту красоту.

— Мы у большого озера, это похоже на песчаный карьер. Всюду жёлтый песок, а вода в озере чистая и прозрачная. Вокруг озера растёт лес, сосны, ели и какие-то лиственные деревья. Над нами пронзительно голубое небо, которое отражается в водной глади. Озеро выглядит, как будто с буклета турфирмы.

— Знаешь, мне с каждым днём всё тяжелее представлять картинку, — вздыхает Матвей. — Мозг утрачивает нужные связи, из-за того, что они не используются. Даже сны я теперь вижу редко. Мои сны — это обрывки разговоров. Какие-то смутные образы. Мешанина из прошлого и настоящего.

— Ты помнишь себя? Своё отражение в зеркале?

— Очень смутно. На ощупь я какое-то чудище, косматое и заросшее бородой…

Провожу рукой по его лицу, вглядываясь в его черты, в невидящие глаза.

— У тебя прекрасное мужественное лицо. Волевой подбородок, ровный нос, мягкие полные губы. Твои ямочки на щеках, я просто обожаю.

— А я, вот, забыл, что они есть, — мужчина удивлённо улыбается.

— Больше всего я люблю твои глаза, цвета тёмного виски с янтарными искорками…

— Глаза которые ничего не видят, — с болью вздыхает он.

Становлюсь на цыпочки и целую его рядом с правым глазом, он прикрывает веки. Мои губы покрывают поцелуями мягкую кожу, касаясь трепещущих пушистых ресниц, бровей, морщинок в уголках глаз. Когда я отстраняюсь, то вижу, как по его щеке стекает слезинка.

— Я так хочу увидеть тебя…

— Это должно случиться… Я верю.

— Чтобы ты знала, прогнозы неутешительные.

— Мы будем бороться, вместе.

— Теперь у меня есть смысл, чтобы продолжать эту борьбу. Но я так устал… У меня уже опускались руки…

Обнимаю его, прижимаясь ухом к груди. Его сердце бьётся гулко и тревожно.

— Расскажи, какая ты… Как ты выглядишь? — его глаза прямо передо мной, так странно осознавать, что он видит только темноту.

Несколько секунд я молчу, и, взяв его лицо руками, с уверенностью произношу.

— Нет… Ты увидишь… Своими глазами…

Он крепко обнимает меня, с тоской выдыхая воздух мне в шею.

— Договорились…

Рядом раздаётся радостный лай и всюду летят брызги от шерсти Оскара.

— Хватит трепаться… Мы с Осиком уже окунулись. Вода — топчик, бро. Напяливай плавки и давай ко мне, — тело Макара блестит от влаги.

— Хорошо… Иду, — решается Матвей.