Львиное сердце

Глава двенадцатая

Страстно желая увидеть Меган, Росс все же колебался, не зная, как поступить: то ли постучать по кожаной шкуре, прикрывающей вход в шатер, то ли решительно войти, поскольку он муж и в своем праве. Нечего сказать, хороши права! Пока что он чувствовал себя попрошайкой у ворот ее дома. Что сказать ей? Как быть человеку, не привыкшему поступать плохо и вынужденному объяснять свои дурные поступки?

Самое легкое прегрешение – это его настойчивое утверждение, что отец Меган убийца, ведь тут его оправдывали обстоятельства. Ей приятно будет услышать, что она не ошибалась, веря в Эаммона. Но как объяснить его насилие над ней прошлой ночью? Внезапным помутнением рассудка? Это больше походило на далеко не внезапный взрыв похоти. Но, как бы он себя ни проклинал, просто стоя у входа, ничего не решишь.

– Меган? – тихонько позвал Росс и приподнял навесную дверь шатра.

И застыл как вкопанный. Боже, как она была красива! От света свечи волосы ее сверкали. Словно золотое полотнище, раскинулись они на подушках. Во сне живые черты лица смягчились. Одна ладонь у нее была сжата в кулачок под щекой, как у спящего ребенка. Но достаточно было взглянуть на упругие очертания груди под прозрачной льняной сорочкой, чтобы понять – перед ним женщина. И эта женщина принадлежит ему, она – его жена.

Он почувствовал, как глубоко внутри разгорается желание. Он столько времени хотел ее, и теперь его можно было сравнить с голодающим, перед которым был празднично накрытый стол с изысканными яствами. Нет, подумал он, подойдя поближе, его тяга к ней больше страсти, превратившей его кровь в огонь и сдавившей его чресла до такой сильной боли, которую могло облегчить лишь прикосновение к ней, но это не любовь, любить он не может. И тем не менее его чувство к Меган было намного больше, чем просто желание. Подобно пожару, оно уничтожило все ею сомнения и превратило в прах воспоминания о Рианнон. И это сделала Меган, его смелая, умная, верная, веселая Меган. Она влекла его к себе, словно магнит. Господи, как ему не терпелось скинуть одеяла, закрывающие ее от его взора, упасть на нее и влиться в нее своей изболевшейся плотью.

Меган как будто почувствовала его неодолимое желание – она задвигалась, губы ее раскрылись для поцелуя, которым он коснулся ее рта и к которому она была готова.

– Росс… – Ресницы ее затрепетали. – Я стосковалась по тебе. – Вытащив руки из-под одеяла, она обняла его за шею. Ему казалось, что нежные шелковые нити обвили его голову и тянут вниз для следующего поцелуя.

Росс помнил, что должен действовать не торопясь. Но когда ее рот раскрылся под его губами, хладнокровие ему изменило и он со стоном взял то, что она так щедро предлагала. Языком он дотронулся до ее языка, вкушая внутренность ее рта, а она несмело повторяла его движения. Он удивился тому, что она без стеснения ответила на его поцелуй. Но, когда она захотела притянуть его поближе и ее пальцы запутались у него в волосах, он почти позабыл о своих благих намерениях. У Росса перехватило дыхание, он оторвал губы от ее рта и, закрыв глаза, попытался совладать с ошеломляющей волной желания, захлестнувшей его. Его всего жгло – подобного он никогда не испытывал. Но сейчас было не время идти на поводу своих желаний. Прошлой ночью он жестоко обошелся с ней, она утомлена и, несомненно, заслуживает лучшего, чем насилие от мужчины, который ведет себя как животное.

– Росс? – Заспанные глаза открылись, в них промелькнула страсть. – Иди сюда, ложись рядом.

Росса не пришлось долго уговаривать: он мгновенно скинул тунику, штаны и башмаки. Проскользнул под покрывала, упиваясь тем, что ей это приятно. Она прижалась к нему, мягкая и теплая. Зачем нужны слова, когда он может загладить вину своими действиями? Сжав зубы, сдерживая свое неистовое вожделение, он старался не потерять самообладания и, как ему показалось, нашел необходимую степень близости. Но тут она заерзала и поморщилась.

– Где у тебя болит? Ты поранилась?

– Просто я давно не ездила верхом.

– Нога? – догадался Росс, и, когда она опустила голову, сердце у него сжалось. – Давай я разотру ее. – И, прежде чем она успела возразить, он поднял подол ее рубашки. Не обращая внимания на попытки Меган увернуться от его руки, он начал растирать верхнюю часть бедра. Она вздохнула, а когда он стал нажимать пальцами на упругое тело, застонала от удовольствия. – Хорошо? – хрипло спросил Росс.

Меган упрямо молчала, но то, как ее тело расслаблялось под его ладонями, было само по себе ответом. Для него же было настоящей пыткой наблюдать за ней, касаться ее и ощущать, как она трепещет от прикосновения его рук. Но эту пытку он заслужил.

А Меган думала: «Какое блаженство!» Судорога прошла. Кровь кипела в жилах, а кости стали податливыми от его волшебных прикосновений. «Отчего у него это так замечательно получается? Ведь мама и Крисси проделывали то же самое тысячи раз». И сама же ответила: «Это потому, что он мой супруг, мой суженый».

– Меган? Ты уснула? – Она почувствовала его дыхание на щеке – оно щекотало кожу за ухом. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее в это место. Он так и сделал, и тогда все ее существо ожило. О, какое счастье! За короткий промежуток между прошлой и сегодняшней ночами он смягчился и превратился в героя ее легенд и снов – сердечного, любящего, настоящего возлюбленного.

– Росс… о, Росс!

– Да? – Он мгновенно склонился над ней. Его глаза были похожи на глубокие заводи.

Она хотела сказать, что жаждет отдаться ему, но вдруг застеснялась.

– Я не знаю, как тебе сказать.

– Ты – и не подберешь слов?

Меган провела языком по пересохшим от волнения губам. Он жадно следил за этим, казалось бы, невинным движением. Обретя вновь смелость, она произнесла:

– Я… хочу тебя.

– А я – тебя, но как же больная нога?

Судороги в ноге были ничто по сравнению с пожаром, полыхающим у нее внизу живота.

– Я хочу тебя. И ты меня тоже, – повторила Меган.

Она хотела его так сильно, как он не мог себе и вообразить. Рубцы на его душе были глубже ее шрамов. Вместе они излечатся. Только бы он позволил ей…

– Я безумно хочу тебя. – Его слова, его хриплый голос обволакивали ее, словно сладкий мед. – Но, может, сейчас не время для этого…

Приложив палец к его губам, она покачала головой. Дрожь, сотрясавшая его большое тело, придала ей сил.

– Сейчас самое время. Я люблю тебя, – просто сказала она.

– Мег! – Росс уткнулся лицом ей в ладонь. – Как ты можешь говорить такое после того, что я сделал? Я ведь причинил тебе боль. – Господи, подумал он, она еще не знает правды о своем отце. – Мег, я…

– Шшш. Ты тоже меня излечил. – То, что он не отверг ее из-за хромой ноги, значило для нее больше, чем можно было выразить словами. Она гладила его по щеке, задевая ногтями за небритую щетину. Вот он каков – внешне колючий, а душа нежная. – Было столько насилия, крови и ненависти. Давай обретем мир в объятиях друг друга.

Надежда светилась в ее глазах, и он не решился нарушить это мимолетное счастье и не сказал, что хотя ее отец и не убийца, но зато к тому времени, как они возвратятся, вполне может стать покойником. Ему претило это делать, и он решил на время утаить правду.

– После наших бурных ссор уместнее сжечь этот шатер, а не подписывать соглашение о мире, – пошутил он. Наградой ему стала медленная, обворожительная улыбка, огоньками засверкавшая у Меган в глазах. Небольшой грех, который он взял себе на душу, был не слишком дорогой ценой за такую улыбку.

– Я мечтала об этом. – Обняв его за шею, Меган пригнула его голову. Когда их губы встретились в поцелуе, глаза ее наполнились слезами. – А это оказалось еще лучше, чем в мечтах.

Поцелуй был глубоким, горячим и требовательным. Он отличался от предыдущих их поцелуев, как спокойное море отличается от штормового. Если раньше его губы и язык умасливали, то теперь они захватили ее бурным потоком чувственности. Меган отдалась ей без страха, упиваясь тем нетерпением, с которым его ладони гладили ее по спине через одеяло.

– О Господи! – Росс оторвал губы ото рта Меган, но не отодвинулся, а уткнулся лицом ей в волосы. Он должен уйти от нее и постоять под холодным дождем, пока не победит вожделение. Но у него не было сил это сделать. Ведь он сегодня чуть не лишился ее, а теперь ощущал под своими руками возбуждающее упругое тело, пахнущее травами, и женщина эта была его удивительной Меган. Если бы не все это, возможно, он нашел бы в себе силы сопротивляться желанию и дал бы ей спокойно заснуть.

– Росс. О, Росс! Это так прекрасно!

– Что? – прохрипел он.

– Что ты обнимаешь меня. – Она прижалась к нему, и их бедра соприкоснулись. – Тебе хорошо?

– Слишком хорошо, – едва выдавил он.

– Глупый, такого не бывает. – Она засмеялась, и ее радостный смех перелился, как журчащий ручеек, в его тело, неожиданно приглушив страсть. Несмотря на все невзгоды, она еще может смеяться! Этот ее дар был бесценен, и он не смеет украсть его у нее, испугав своей необузданностью и торопливостью. Меган заслуживает лучшего обхождения.

– Слишком хорошо, – тихо повторил Росс, едва касаясь губами ее нежной шеи.

Его губы продолжали свой путь вниз к ключице и еще ниже. Кожа у нее горела. Он дотронулся до выпуклости груди, и она, выгнувшись, подвинулась к нему ближе. Под сорочкой заострились соски – она ждала и желала большего. Поторопись, пожалуйста, поторопись, молча побуждала его Меган, пока он медленно снимал с нее ночную рубашку. Она беспокойно задвигала ногами, стараясь облегчить тяжесть, возникшую между бедер.

– Красавица моя, – прошептал он. Она почувствовала его дыхание на своей груди, и в тот же миг его язык коснулся соска. Меган от неожиданности вздрогнула. – Тихо. Тебе будет приятно. – Он ласкал языком чувствительный кончик соска, наблюдая из-под опущенных ресниц, как порозовела от возбуждения ее бледная кожа. – Нравится?

– Да. Еще как! – Тепло разлилось по ее телу от этих жарких прикосновений, и ей казалось, что у нее горит кровь. Описать словами испытываемые ощущения было невозможно: все чувства пробудились, сердце отчаянно стучало, кровь билась в жилах. Со стоном Меган запустила пальцы в густые черные волосы Росса. Стон сменился глубоким вздохом, когда губы его втянули сосок в осторожном поцелуе. Ее словно насквозь пронзало молниями, а ком в животе все стягивался.

Она желала его. О, Дева Мария, как желала! Меган не знала, что должно произойти, но он понял ее желание и своими колдовскими руками водил по ее телу, находя на нем места, прикосновение к которым доставляло ей небывалое удовольствие, доводя до лихорадочного возбуждения. Она вскрикнула и словно воспарила ввысь, когда наконец его длинные, умелые пальцы нашли ту потаенную точку, откуда рождалась ее страсть.

Меган с криком выгнулась, и Росс тоже вскрикнул. Она прижала к груди его голову, а их бедра ритмично двигались. Это был танец любви, старый как мир. Дрожащими руками он стащил с себя холщовые нижние панталоны, в которых обычно спал. Ему хотелось ощущать прикосновение ее ног, сплетенных с его ногами, хотелось, чтобы она льнула к нему, в то время как он погружал свою плоть во влажную, сочную глубину, которую нащупали его пальцы. Он знал, что она горит желанием таким же страстным, как и его собственное.

Но она при этом так невинна. И Росс изо всех сил старался охладить свой пыл. Он заставил себя убрать руку из нежного тайника.

– Успокойся, любимая. Успокойся. – Гладя ее по бедру, он почувствовал под пальцами вместо атласной, гладкой кожи шрам, и у него внутри все замерло. Боже, ее нога! Как же он забыл? – Я могу сделать тебе больно.

– Только если перестанешь гладить. – Она улыбнулась, но губы у нее задрожали. Если он перестанет ее ласкать, то, значит, он ее больше не хочет. А если скажет про ногу, то, значит, из-за этого.

– Я хочу тебя. – Он примерялся, как удобнее устроить ее под своими мощными бедрами. – Но я слишком крупный.

– У кобылы спина пошире, милорд, и если мне удалось усесться на нее, то и теперь все получится.

– О, Мег. – Он осыпал поцелуями ее нос, веки, виски с завитками золотистых волос. – Ну что мне с тобой делать?

Она лукаво скосила на него глаза.

– Надеюсь, что тебе это известно.

Росс разразился хохотом. Чем больше он узнавал ее, тем привычнее становилось ему смеяться вместе с ней. Конечно, заниматься любовью было ему не в новинку, но почему-то сейчас он не мог вспомнить ни одной из тех женщин… даже Рианнон.

– Странно, но я будто первый раз этим занимаюсь.

– Тогда мы вместе будем учиться. – Она поцеловала его в крутой подбородок и вздрогнула, когда коснулась обнаженным телом кудрявящихся волос у него на груди. Он издал гортанный рык и обнял ее так крепко, что она едва не задохнулась. У нее кружилась голова от счастья и страсти. Наконец и она решилась на то, чтобы узнать его тело, и стала жадно ощупывать его мускулистые руки, невероятно широкие плечи и грудь. Под теплой гладкой кожей выступали твердые мышцы. Он такой сильный, крепкий и надежный. Она всегда желала именно этого.

Меган застыла от переполнявших ее чувств. Она испытывала страсть, это несомненно. Но и еще что-то, большее, чем страсть. Она чувствовала себя… нежно любимой и защищенной. Когда он ослабил объятия, она жалобно взмолилась:

– Не отпускай меня.

– Не отпущу… никогда, – прошептал Росс, прижавшись губами к ее рту и ласково целуя ее. Он молча давал ей понять то, что не мог выразить словами, – свою любовь. Она раскрывалась перед ним, как прелестный цветок, отдающий свой нектар, и это было прелюдией к более пылкому и интимному соединению с ним. Она доверяла ему, верила в него, любила, и все это выражалось в каждом ее прикосновении, и он чувствовал это своим измученным сердцем.

– Росс! – вскрикнула Меган. Ее ноги, хрупкие и стройные, сплелись с его ногами, бедра двигались под его телом. Она чувствовала облегчение, хотя внутри полыхал костер, разожженный им. Он перестал сдерживаться – ведь она сама отдавалась ему.

Росс повернул ее на правый бок, чтобы не задеть левую ногу. Ее бедра раздвинулись, она откровенно хотела соединения с ним, что было неизбежно – они оба знали это с первой встречи.

– Росс! – снова с рыданием вскрикнула Меган, но тут же издала стон наслаждения – его плоть вошла в нее. Боль, вначале сопровождавшая их соединение, вскоре была забыта. Случилось чудо – мощь его тела подчинилась ее нежности. – Теперь я действительно твоя, – прошептала Меган.

– Моя. – Он повторял это снова и снова, пока их бедра двигались в такт, сначала медленно, затем все быстрее, а сердца бились в унисон.

– Для этого я была рождена, – выдохнула Меган.

– Да. Ты нужна мне, как воздух и вода. – Его голос звучал хрипло от требующей утоления жажды. Он слегка покусывал ее губы, шею, грудь – эти ласки, как дразнящие поцелуи, разжигали и ее страсть.

Вдруг ей стало недостаточно уже достигнутой близости. Обхватив его ногами за талию, Меган так плотно прильнула к нему, что он вонзился в нее еще глубже. А она возносилась все выше и выше, ведомая им в лихорадочном темпе, который устраивал их обоих. Пожар внутри ее разгорался все сильнее, и вот огненное кольцо разорвалось, превратив их в единое существо.

Я больше никогда не буду одна, успела подумать Меган, прежде чем волны исступленного восторга захлестнули ее.

И его тоже. Росс со стоном полностью отдался ритму ударов, сотрясающих их сплетенные тела.

Затем, обессиленный, дрожащий и мокрый от пота, но удовлетворенный, он тихо лежал, наслаждаясь запахом ее волос и легким дыханием. Он и не представлял, что в единении с женщиной можно найти столько радости. И, ранее не веривший в чудеса, он в них поверил. И его чудо звалось Меган. Жестом собственника он обнял ее покрепче.

– Ммм. – Она свернулась калачиком у него под подбородком, одна рука касалась его груди, а ноги обвились вокруг его ног. – Давай так и останемся здесь навсегда.

Росс фыркнул от смеха, чмокнул ее в макушку и наставительно произнес:

– Спи. У тебя был трудный день.

– Он начался плохо, а закончился… – она поцеловала его в шею, где пульсировала жилка, – замечательно. Мне нравится быть твоей женой.

– А я рад, что у меня жена – ты. – Тут Росс вспомнил о том, о чем не стал ей говорить, и улыбка исчезла с его губ. Наступит утро, и ее счастье нарушится, когда она узнает, что ее отца травили опиумом.

Это был самый ужасный день в жизни Комина. Перед заходом солнца он покидал Кертхилл. Стук лошадиных копыт по деревянному подъемному мосту глухо отдавался у него внутри. Все рухнуло. Годы тщательной подготовки и хитроумных интриг пошли прахом за несколько минут. И это дело рук человека, которого он посчитал медлительным, неповоротливым и неуклюжим.

На полпути к лесу на западе от замка Комин остановился и оглянулся. В окне спальни Эаммона горел свет. Там леди Мэри и чертов карлик Уи Уот пытались спасти жизнь этому ничтожеству Эаммону.

– Чтоб вам пусто было, – пробормотал Комин и трижды плюнул на землю, чтобы усилить проклятие.

– Вы что-нибудь желаете, милорд? – спросил один из его людей.

– Смерти Росса Кармайкла, – огрызнулся Комин, – и Меган заодно.

Да, он желал медленной и мучительной смерти всем, кто перешел ему дорогу. И у него есть возможность это сделать, подумал он, глядя на двадцать жестоких наемников, ехавших следом за ним. Еще десять ждут его в условленном месте. Они-то и схватили уже Меган и Лукаса, связали их, как поросят, приготовленных к убою. Очень подходящее сравнение.

– А что, если сэр Джайлз увидит, что мы не поехали в деревню, как говорили, и догонит нас? – спросил Хакон.

– Ну и пусть. – Злобная улыбка исказила лицо Комина. – Там всего десяток Кармайклов, и я бы уже разделался с ними, не будь рядом лорда Найджела. Так что пусть догоняют.

– Ага. Мы перережем им глотки и выбросим в такое глубокое ущелье, что даже звери их не отыщут.

– Молодец! Едем, нам нельзя опаздывать. – Комин пустил лошадь рысью, но, как только он въехал в лес, какое-то животное перебежало ему дорогу.

– Что это? – воскликнул один из наемников и так резко натянул поводья, что жеребец заржал.

– Не знаю. Может быть, кошка, – ответил Комин. – Едем…

– Нет, скорее лиса, – закричал кто-то.

Из двадцати глоток вырвался глухой стон ужаса.

– Плохая примета, если лиса перебежит тебе дорогу, когда ты отправляешься в путь. Нам надо найти ее и убить. Только после этого мы сможем ехать.

– Прекратите! Вы словно дети, – набросился на них Комин, но его бесстрашные воины, бессердечные громилы, за то и нанятые, что все им было нипочем, оказались жертвами глупых суеверий. Они толклись на месте и тихо переговаривались. – Я не собираюсь обыскивать этот огромный лес из-за какого-то непонятного животного, – заявил Комин. – Оставайтесь и поищите себе другого хозяина. Если вы сейчас поедете со мной, то я удвою вашу плату.

Недовольно пророча страшные последствия, все двадцать человек выстроились вслед за Комином.

– Награда тому, кто первым доскачет до условленного места, – сказал он.

Это подстегнуло людей, и они ринулись вперед, забыв про колдовство и невзирая на темноту.

Меган проснулась внезапно от ледяного сквозняка, проникшего в ее теплое гнездышко.

– Ты куда? – сонно спросила она. Ласковая рука пригладила ей волосы, а нежный поцелуй отыскал губы.

– Солнце давно встало. Нам пора… О Боже, ты снова в крови из-за меня.

Меган посмотрела на испачканные кровью бедра и чуть не задохнулась. Натянув одеяла, она произнесла:

– Это не «снова». – Он нахмурился, и ей пришлось объяснить: – В ту первую ночь я измазала постель кровью цыпленка, чтобы утром женщины это увидели и не подумали, что я нечестива… или что ты меня не захотел.

У нее задрожала нижняя губа, и Россу стало стыдно. Он вздохнул, и гнев его утих.

– Это плохая шутка. И все же я рад, что не поранил тебя. А прошлой ночью ты даже не вскрикнула.

Она улыбнулась, и на щеке у нее появилась ямочка.

– По сравнению с тем удовольствием, которое ты мне подарил, боли я почти не почувствовала.

– Удовольствие мы подарили друг другу, – ответил Росс, но Меган заметила, что он сказал это без улыбки.

– Что с тобой? Что-то случилось?

– Мег… я должен кое-что тебе рассказать. – Предчувствие беды охватило ее. А он, вытянувшись на кровати рядом с ней, обнял ее, как будто это могло смягчить удар. – Многое произошло с тех пор, как ты убежала от меня в нашу брачную ночь, – начал он, нежно поглаживая ее по спине. И дальше рассказал о том, как он побывал на «Черном ястребе».

– Пиратство! Я так и знала, что в этом замешан Дуглас.

– Теперь он мертв, и Арчи тоже, хотя я хотел бы допросить их обоих об убийстве Лайона.

– Арчи мертв? Почему? Каким образом?

– Он руководил всем этим гнусным делом.

Меган фыркнула.

– У него не хватило бы ума даже на то, чтобы вылезти из темной ямы в солнечный день.

– Ну, мы поймали его на месте преступления. – Осторожно подбирая слова и крепче прижимая Меган к себе, Росс рассказал ей, что они обнаружили в комнатах ее отца.

– Арчи лежал в постели с Филис? Но я думала…

– Что она – любовница твоего отца. – Возможно, одно время так и было, но подобные домыслы могли лишь добавить Меган горечи, поэтому Росс сказал: – Нет, в объятиях Филис был Арчи.

– О, какое облегчение для мамы. А где же был отец, пока все это происходило? – В глазах Меган промелькнула надежда, а ему придется разрушить ее.

Сглотнув, Росс произнес:

– Черт возьми, мне нелегко это говорить. Мег, твой отец был там же, в одной комнате с ними, но он их не замечал. Он не видел ни меня, ни моих людей, вошедших со мной, он не слышал криков Филис. Он… отравлен опиумом.

Меган недоуменно заморгала глазами.

– Что это значит? – Недоумение сменилось ужасом, когда он сказал ей то, что сообщил Уи Уот. Дрожа, она спросила: – Значит, он умрет?

– Этого не знает никто. Твоя мать – умелая целительница, и с ней я оставил Уи Уота, так как у него есть опыт в этих делах. – (Меган прерывисто дышала, впившись пальцами ему в грудь.) – Поплачь, – тихо проговорил Росс, гладя ее по плечам. Он сам страдал, чувствуя, как ее трясет. – Когда выплачешься, мы решим, что нам делать.

Меган отрицательно покачала головой, с трудом проглотив ком в горле.

– Я пролила столько слез, когда умер Эван и когда сломала ногу. Это не помогает. Ох, бедный папа. Я знала… я должна была что-то сделать. Должна…

– Успокойся и не вини себя. Арчи все рассчитал очень хитро. Он сделал так, что казалось, будто твой отец опьянен Филис, поэтому его отсутствие не вызывало удивления. А раз любовница находится в его покоях, ты и твоя мать не ходили туда.

Меган откинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты считаешь Арчи умнее, чем он есть… был. Как получилось, что он умер, если он нужен был тебе живой для допроса?

– Он застал нас врасплох. Когда мы вошли, он лежал в постели с Филис и вдруг вскочил и побежал. Комину пришлось…

– Комин. – Все подозрения Меган тут же возродились. – Ну конечно… за этим должен был стоять Комин.

– Да нет. Ты не любишь его, но это не причина, чтобы…

– Ха-ха. Комин одурачил тебя своими лживыми улыбками, но правда в том, что он отверг меня из-за моей хромоты.

– Отверг? – Росс не мог поверить своим ушам. – Ты была с ним помолвлена?

– Да. Как видно, твой дружок тебе этого не сказал.

– И ты тоже, – холодно заметил он.

Меган пожала плечами, как бы не придавая значения его словам, но внутри у нее страх смешался с гневом.

– Это значило бы рассказать о своей ноге, а я не хотела, чтобы от меня снова отказались. Я была помолвлена с Комином еще с детства, но он никогда мне не нравился. Он отверг меня, когда я лежала, поправляясь после несчастного случая.

– Ты преувеличиваешь, – не согласился с ней Росс. – Комин не стал бы…

– Ты веришь ему лишь потому, что он мужчина? Ох, не серди меня. – Она ущипнула его за грудь, к которой только что прижималась. – Проклятие! Что с тобой сделала эта Рианнон, что ты настолько не доверяешь женщинам, даже мне?

Росс холодно произнес:

– Я не хочу о ней говорить.

– Вот как! Зная, какой ты отъявленный поборник правды, держу пари, что она и соврала-то совсем чуть-чуть, а ты настроился против всех женщин…

– Перестань. – Он так крепко обхватил ее, словно хотел встряхнуть. Его самого трясло от гнева, но он совладал с собой. – То, что я рассказал, было для тебя потрясением, поэтому я прощаю твою вспышку.

– Очень благородно с твоей стороны, – раздраженно заметила Меган.

Сжав зубы, он удержался, чтобы не ответить ей в тон.

– Я даже прощаю то, что ты не сказала мне о Комине. Отдыхай. Мы пробудем здесь столько, сколько ты захочешь, а затем вернемся в Кертхилл. Эндрю и еще несколько моих людей поедут с Лукасом за твоей сестрой.

– Нет, – отказалась Меган, так как долг ей этого не позволял. – Как бы я ни хотела увидеть отца, Сьюзан нуждается во мне больше. Я взяла с собой лекарства для нее, но родильная горячка – вещь коварная. К тому же вы, мужчины, не сможете справиться с больной женщиной и младенцем.

– У нее ребенок? – Росс чуть не потерял дар речи.

А Меган прокляла свой слишком длинный язык. Но сказанного не вернешь.

– Сьюзан взяла с меня клятву держать это в тайне, но… – Вспомнив о том, как он был нежен, Меган решилась сказать: – Теперь, когда ты мой муж…

– Чей это ребенок? – потребовал ответа Росс.

– Лайона, конечно. И нечего злиться.

– Злиться! – Росс вскочил на ноги как ошпаренный и начал ходить взад и вперед по шатру, подобно разъяренному медведю. – Мой брат – отец ребенка, а ты ни слова мне об этом не сказала? Ты ведь знаешь, что это значит для меня… и моих родителей. Как же ты могла скрыть такое? – И, прежде чем она успела ответить, добавил: – Это… просто бессовестно с твоей стороны. – Остановившись, он повернулся и окинул ее холодным, взбешенным взглядом. – Может, ребенок вовсе и не Лайона.

– Ты просто негодяй. – Меган поднялась на ноги, прикрывшись одеялом, чтобы выглядеть пристойно. – Раз так, убирайся. Мы с Лукасом и вдвоем справимся.

– Идите оба к черту! – прорычал Росс. Подойдя к постели, он навис над ней, но она и не подумала отстраниться, а, наоборот, вскинула подбородок, принимая его вызов.

– Я сам посмотрю на этого младенца, а потом решу, что делать.

Меган испугалась.

– То есть как?

– Если ребенок Лайона, я заберу его, и он вырастет среди Кармайклов.

А как же Сьюзан? А я?

– Но ты не представляешь, как это было опасно, как…

– Представляю. Еще одно вранье Сатерлендов. – Он так произнес это имя, что оно прозвучало словно ругательство. – Будь готова ехать, как только мы поедим. – Заявив это, Росс накинул плащ поверх штанов и туники и с непреклонным и грозным лицом вышел из шатра. А Меган утратила всю свою воинственность. Опустившись на колени на постели, где всего несколько часов назад они занимались любовью, она закрыла глаза и стала молиться, чтобы Бог дал ей силы.

– Что он сделает? – прошептала она занемевшими губами. Но куда важнее решить, что теперь делать ей, чтобы спасти Сьюзан и ребенка от новой угрозы.