Мажор. Прилип как банный лист

Глава 12

Святослав.

Я не знаю, как правильно. Честно, в душе не гребу, как ухаживать за девушкой, от которой прет. От одного взгляда хочется не то чтобы залезть под каблук, а стать опорой. Но я не умею. Никто не учил.

Отец с двенадцати лет долбил одно и то же: «Любовь — не для Гордеевых. Женский пол — это влечение, временная услада. Материал, с которым можно поиграть и выбросить». Я верил. Я рос с этим, ведь собственная мать ушла к другому, оставив отца с кучей долгов. Но Лина… Именно она одним своим взглядом, перевернула мой мир.

Воронцова. Уверенная, холодная, будто из другого мира. Я к ней и так, и сяк, а она носом вертела, делала вид, что меня не существует. И это бодрило. Цепляло так, что каждый раз проходя мимо, хотелось ее уколоть. И я дергал её, подшучивал, искал повод оказаться рядом. Три года топтался, пока не понял: всё. Хватит. Я не могу без неё.

Взглянув в зеркало, слегка пригладил волосы и, схватив куртку, пошел на выход. Пройти мимо отца и остаться незамеченным — не вышло.

— Почему не на учебе? — спрашивает он, не давая мне возможности улизнуть.

— Заехал переодеться. Есть дела.

Хмыкает, откладывает в сторону бумаги и с прищуром смотрит.

— Подойди ко мне.

Делаю, что говорит.

— Присядь, не буду же я с тобой не на уровне глаз разговаривать.

— Я опаздываю. — ровно отвечаю.

Отец вскакивает с места и надавливает на плечо, усаживая на стул.

— Никуда твоя Воронцова не денется. Никто из их семейства с моей наживки не вылезет. А ты молодец… — скалится довольно, откидывается на своем стуле, словно хозяин всех жизней в мире.

— Что ты задумал?

— Ничего, что может навредить твоей цыпочке.

— А ее родителям?

— Им только на пользу. Ты бы видел, как ее мать скачет вокруг меня. Хороша, но стерва сразу заметно.

Направление его мыслей заходит совсем не в то русло. Мои руки крепко сжимаются в кулаки, а желваки напрягаются. Папа замечает и двигается ко мне ближе. Хлопает по плечу, словно между нами нет пропасти как у отца и сына.

— Расслабься. Ничего такого я даже в голову не допущу. Люблю по моложе. — поднимаю на него глаза, ловлю довольный наглый взгляд. — Просто не испорть ничего. И своей этой передай, что если чего вдруг удумаете, себе хуже только сделаете. Я в любом случае буду на коне, а вот насчет Воронцовых…

— Хватит! — вскакиваю с места. — Признаю, перегнул, тогда назвав ее своей невестой. Рано.

— Не ори. — сухо цедит отец и делает глоток своего кофе. Одним взглядом возвращает меня на место. — Я итак прекрасно это знал.

— Тогда зачем пришел к ним?!.

— Я думал, что еще с детства тебя научил тому, что твое слово имеет вес. А все твои шутки, стоило оставить еще в школьном времени. И я ничего плохого в вашем браке не вижу. Поживешь немного с ней, а там хочешь разводись, хочешь нет… Плевать мне вообще.

— Знаешь, я всю жизнь таил обиду на свою мать. Что она оставила нас…

— Замолчи! Не смей приписывать эту шлюху!

— Может это вовсе и не она со мной общаться не хотела, а ты ей запретил⁈

— Ошибаешься! Женщина, которая хочет, и желает видеть своего ребенка, поверь — сделает все. Стены разобьет, но добьется встречи. Тем более, когда ты уже взрослый. Что ее может останавливать?

— А может, у этой стены стоишь постоянно ты и не даешь? — молчу, и отец не отвечает. В его глазах полное равнодушие и никаких ответов. А искать мать… Я не пытался никогда. Но именно в эту секунду, скорее всего об этом задумаюсь. — Мне пора.

Поднимаюсь со своего места и, схватив ключи с тумбочки, сегодня для себя окончательно понял, что не хочу быть похожим на отца. Хочу быть другим, ради той, которая сейчас меня точно будет рада видеть. Несмотря на все недомолвки и обиды.

Нервничаю. Руки дрожат, крепче сжимаю брелок от машины. В салоне тачки у меня целая оранжерея: ромашки, ирисы, гладиолусы. Даже гвоздики взял, хотя меня уверяли, что это похоронный цветок. Но Лина неординарная, вдруг именно они ей понравятся. Сегодня хочу пройтись по вопросам анкеты: любимый цвет, еда, музыка… даже кино.

— Свят… — её пальцы касаются моей руки, я вздрагиваю. Настолько погряз в мыслях, что не заметил, как она подошла. — Странный ты какой-то…

Подмечаю, что она улыбается, а это хороший знак. А вот я наоборот смущаюсь что ли, боюсь сказать или сделать что-то не так.

— Привет, — осторожно касаюсь её щеки, провожу по губе. Целовать не спешу, после вчерашнего конфликта не уверен, уместно ли.

— Сухо как-то… — хмыкает девчонка. А потом она встаёт на носочки, хватает меня за воротник и притягивает к себе. Впервые. Чёрт, впервые она сама меня целует. Ноги подкашиваются, мысли летят в другое русло. Обнимаю её талию, скользя руками под пуховик. Кожа нежная, тёплая, покрывается мурашками. Провел бы так с ней целую вечность, целуя, вдыхая вишневый сладкий аромат моей девочки.

— Стой, ты говорил про сюрприз, — отрывается Лина, дерзко облизывает губы. Мою досаду и грусть по ее губам замечает и собой довольна.

— Да… я подумал насчёт вчерашнего разговора.

— Свят, я тоже. Хочу кое-что сказать. — её лицо мрачнеет. Настроение противоречивое: такое вкусное приветствие и вдруг тень. Стоит ли бояться?

— Лина, давай после. Проведи со мной этот вечер, а потом делай выводы.

— Ладно, — кивает. — И куда мы едем? В универе свидание?

— Если настаиваешь… — усмехаюсь.

— О нет. Мне целого дня хватило.

— Для начала я бы хотел… — открываю заднюю дверь, откуда ломятся цветы.

— Ты что, магазин разнес? — смеётся, ныряя носом в букеты, доставая один за другим.

— Один из вопросов анкеты — твои любимые цветы. Заполнила её?

— Прости, не было времени.

— И к лучшему. Заполним вместе. Так что, тюльпаны? Розы? Ландыши? — перечисляю все, что помню.

Ангелина же накладывает мне в руки букеты, да так много, что я уже ничего не вижу за ними.

— Гвоздики? Серьёзно? Это ты себе на похороны притащил? — смеётся.

— Такими темпами, как шипы роз в руки впиваются, похороны будут скоро.

— Не прибедняйся, — ерничает, а потом резко начинает в восторге пищать. — Блин, где ты его взял?

— О чем речь? У меня так-то обзор загорожен.

— Сейчас, — освобождает руки. — Вот… красиво же.

— Это капуста? Серьёзно? Её положили в довесок к закупке.

— Ну и что? Очень красивая.

— Мда уж… Что ещё ожидать от такой, как ты. Едем дальше?

— А куда? Я так предполагаю, что теперь ты хотел бы выяснить мои предпочтения в еде. Я права?

— В точку. Скажи, какую кухню любишь, и мы выберем лучший ресторан?

Девушка, обнимая капустный букет, прикладывает указательный палец к подбородку и, поглядывая на меня, наигранно призадумывается, а после выдает хихикая:

— Гималайскую люблю. Найдешь?

— Удивительно. Гордеев и серьезность… Ты, когда от меня вчера уходил случайно головой вниз не упал в мамин цветник?

Мой взгляд А нгелину приводит в чувство. Да и я больше без нее не могу. Возвращаю все цветы назад в машину и обнимаю девушку.

— Я предпочитаю еду приготовленную моим парнем. Слабо?

— В смысле? Хочешь, чтобы я… — мои глаза сейчас на выкате, а сказать то нечего. Я и готовка вообще не совместимы. Хотя с мангалом вроде на ТЫ.

— Струсил? — подмигивает. — Сделаем так. Давай вместе приготовим. Завтра суббота, можем рвануть куда-нибудь.

— У меня был план-квест… Я все продумал, чтобы свою вину перед тобой хоть немного загладить. — смотрю с вызовом, но потом сдаюсь. Мозг подкидывает гениальную идею налету. — Хорошо. Можем поехать к нам на дачу за город. Уютно и никто нам не помешает.

— Вот и отлично. Чтобы узнать друг друга, не обязательно ездить из места в место.

Она смеётся, а я быстро пишу в телефоне об отмене брони всего, что у меня было по планам. Лина заглядывает в мой экран мельком и офигивает:

— Гордеев, ты серьёзно? Сумасшедший.

— Что⁈ Я не знал, как правильно. Вот и придумал…

Она снова целует меня и прыгает на пассажирское.

— Коза.

— Я все слышу. Бееее… показывает язык и отворачивается, скрываясь за тонированным стеклом.

Мы пробежались по продуктовому магазину и в моменте нам даже удалось выяснить кто что любит на завтрак. И вообще какие странные предпочтения из детства остались во взрослой жизни. Много болтали и даже, я катал ее на тележке. Нет слов, чтобы описать мой восторг и то, как даже самая примерная отличница в мгновение забыла о своей репутации и полностью ушла в наше с ней приключение, отрываясь по полной. А цветы мы, кстати, раздали всем сотрудницам супермаркета, просто так для настроения.

— Ты не против, что я так поступила? — спрашивает Геля, врываясь в музыкальное сопровождение в машине.

— Это всё твоё. Конечно, я не против.

— Мне показалось, что кассиру особенно не хватало внимания. Ты видел, как женщина расцвела? А сколько добрых слов нам пожелали. Удивительные.

— Согласен, — беру её руку, целую тыльную сторону, а после крепко переплетаю наши пальцы. — Надеюсь, ты никогда не будешь нуждаться в таком внимании. А если что, стукни меня, как умеешь.

— Думаю, моего взгляда тебе хватит.

— И не поспоришь. Мы почти приехали. Отца я предупредил, что домик занят на выходные нами.

— Я своим тоже сказала, что меня не будет. Поэтому… — мнётся. — Надеюсь, ты сегодня не сбежишь в другую комнату? — звучит с намеком? Я ведь правильно понял. Начинаю слегка ерзать на сиденье, внутри живота прям забурлило все в надежде на приятное времяпровождение.

— Только если в лес. К диким зверям.

— Жалко мы гвоздики отдали, но ничего… Капуста на твоем венке будет выглядеть оригинально. Или станет закусью.

— Фантазерка. Я от тебя теперь никуда не денусь.

Останавливаюсь на месте и тянусь, чтобы вкусить ее губки. Но громким задорным смехом, девчонка выскальзывает из плена машины и бежит в сторону дома.