Мажор. Прилип как банный лист

Глава 5

Ангелина.

Ну, неет… Неужели снова сценарий прошлого года повторяется. Я и Гордеев в кабинете ректора, и если нас здесь застукают, то пропало все.

— Значит твоих рук дело? И никто меня никуда не вызывал?

— Бинго. — клацает пальцами подмигивая Свят и делает шаг приближаясь ко мне.

— О нет, не подходи.

— Я просто хочу объяснить все.

— А я так не думаю. Место выбрал ты так себе. Что, одного рычага надо мной мало так ты решил собрать целый комплект⁈ Очень разумно.

— Все не так. Ты везде со своими подругами ходишь, а это место где нас точно не побеспокоят.

А вот и прогадал… Ручка двери начинает дергаться, а голоса за дверью говорят лишь об одном, что еще немного и нас накроют, а дальше и отчисление не за горами. Ведь как объяснить тот факт, что мы здесь вдвоем с Гордеевым. Надумать можно всякого.

— Доволен⁈ — грозно шиплю на парня.

— Тише ты. Давай в шкаф?

— Больше нет. С тобой я так тесно не взаимодействую. Я сейчас просто дам знать ректору, что это все твоих рук дело. И сам разгребай.

— Ты не сделаешь этого. Со мной так или иначе тонуть будешь. — подмигивает он, а вот возмущения за стенкой продолжаются.

— Ладно… Ты прав. Что тогда? Может в окно?

— Ага и ноги переломаем. Не вариант, Воронцова.

Пока мы так спорили, в замок двери, по всей видимости, вставили ключ и уже на первом прокруте, Свят взял меня за руку и запихнул в шкаф. Сам при этом оставшись в кабинете.

— Гордеев? — слышу голос ректора и выглядываю сквозь щелку приоткрытых дверц.

— А я к вам. — невозмутимо отвечает парень и загораживает собой шкаф в котором прячусь я.

— А ты чего закрылся? Откуда у тебя ключи?

— Ключи? Когда я вошел, то дверь была открыта. Наверно замок заело, я видимо не рассчитал силу и захлопнул. Я к вам собственно по делу…

— Слушаю.

Заговаривать зубы Гордеев умеет как никто лучше других. И у него выходит. Правда наобещал там с три короба от своего отца, но ему как-то удается вывести ректора за пределы кабинета, а я тем временем аккуратно выскальзываю прочь, оставаясь незамеченной.

Остаток дня я провела в привычном ритме. С Гордеевым пару раз пересекалась взглядом, а вот звонки его и сообщения поставила на полный игнор.

Учеба. Стоит сосредоточиться только на ней, а не всех этих глупостях. Теперь если вдруг меня, куда будут звать, то буду с собой брать девчонок. Хватит с меня этого риска и неприятностей.

Снимаю одежду с уставшего тела и захожу в душевую кабинку. Рука тянется к включателю, и, отрегулировав массажный режим, запускаю горячую воду. Люблю купаться в кипятке так, чтобы пар окутывал всё тело, прожигая до самых костей. Встаю под струи с головой, смываю макияж — сегодня я никуда больше не выйду. Момент полного расслабления. Начинаю тихо напевать, представляя, как стою на сцене в пенном платье перед толпой зрителей. Свет, музыка, овации и я в центре их внимания.

— Думаю, хватит.

Выключаю воду, голова уже кружится от жары. Закручиваюсь в махровое белое полотенце и, подойдя к зеркалу, провожу пальцем по запотевшему стеклу.

— Мда уж… недосып даёт о себе знать.

Беру флакон с глиняной маской, выдавливаю немного на силиконовую лопатку и начинаю равномерно размазывать по коже. Запах отвратительный, зато вид хоть немного придёт в норму.

Завернув влажные волосы в высокий небрежный пучок, я вышла в комнату и, приоткрыв шкаф, увидела в зеркале его.

— Ты что здесь забыл⁈ — разворачиваюсь в испуге к отражению спиной, крепче сжимая полотенце.

— Мать честная… — смеётся Гордеев, откладывая книжку, но с моей кровати подниматься не спешит. Устроился, как у себя дома. — Вот оно, твоё истинное лицо? — продолжает ржать, не сбавляя оборотов.

— Уходи! Как ты вообще сюда… — бросаю взгляд на открытое окно, которое обычно оставляю, чтобы после парилки в ванной выйти в прохладу. — Проваливай, кому говорю!

— Воронцова, ну разве так можно с гостями?

— Гости — это те, кого зовут. И как минимум им рады. Убирайся! — растерянно тычу пальцем в сторону двери.

— Хочешь, чтобы я сразу с твоими родителями познакомился? Без проблем. — вскакивает с кровати и направляется к выходу.

— Стой! Нет! Уходи тем же путём, каким пришёл!

— Я тебя не понимаю. — ухмылка приросла к его лицу, как будто он вообще не в курсе, сколько косяков за ним числится. — Кстати, спасибо мне сказать не хочешь?

— Я? Тебе? За что, интересно?

— Например, за то, что спас твой маленький, упругий зад от ректора.

Дар речи теряю.

— Наглость — твоё второе имя. А не ты ли меня вообще в тот кабинет заманил⁈ Придурок!

— Воронцова, не порть момент.

— Чего⁈

Возмущение вскипает мгновенно. Рядом с этим парнем я забываю обо всём, даже о том, как выгляжу. Кожа уже стягивается, глина подсохла, и страшно представить, что сейчас творится на моём лице. Но Святу, похоже, всё равно. Он подходит ближе. На его физиономии привычная ухмылка. Лёгкая, непринуждённая, как будто он не вторгся в моё личное пространство, а просто зашёл на чай.

— Хватит от меня бегать. — проводит рукой по моей ключице, собирая капли влаги. — Что значит твоя татуировка?

— Ты сюда за этим пришёл? — хриплю, глядя в его карие глаза. Тону в них. Они искрятся, то ли от света люстры, то ли от чего-то, что лучше бы не распознавать.

— Не только. — наклоняется к моему уху, пальцами выхватывает локон и начинает крутить. Он так близко, что единственное, чего я боюсь — отпустить полотенце. Сжимаю махровую ткань крепче, сглатываю ком в горле.

— Уходи. Я сейчас не готова говорить…

Он хмыкает, улыбается. Тянется к моим губам подушечками своих пальцев, проводит по моей нижней. Почему я его не останавливаю? Почему не кричу, не вызываю охрану, не выставляю за дверь? Всё ведь просто. Но я стою, заворожённая, жду, что он сделает дальше.

— Я хотел сказать… — его губы опускаются к моим, дыхание обжигает. Я закрываю глаза, готовая принять этот первый поцелуй. Между нами по факту ничего не было, но я уже не раз представляла, как его губы накрывают мои. Как дерзко его язык врывается в мой рот и сносит весь здравый смысл. — Смой эту дрянь с лица. Она странно пахнет.

Фраза звучит как пощёчина и меня отрезвляет. Я моментально прихожу в бешенство.

— Отойди! — отталкиваю его руками, и то, чего я боялась, случается. Полотенце срывается и падает к моим ногам, обнажая тело.

— Вот это я удачно зашёл, — смеётся Гордеев. — Сосочки у тебя зачётные.

Подхватываю полотенце, снова укрываюсь. Сейчас не время для стыда и нечего мне бить тревогу. Фигура у меня норм, в зале пашу три раза в неделю по настоянию матери.

— Значит так! Я сейчас ухожу в ванную, и чтобы когда я вернулась — тебя здесь не было! Понял⁈ А если ослушаешься, вызову охрану. Не думаю, что твоему отцу понравится, что его сын маньяк-извращенец!

Гордеев смеётся, чуть ли не заливается, но старается сдерживаться, чтобы не нарушить тишину в доме. Я топаю ногой, фыркаю и скрываюсь за дверью ванной.

— Идиотка… — бормочу, накидывая воду на лицо. Глина смывается плохо, за нашим трепом успела засохнуть и стать почти каменным куском. — Воронцова, ты вообще, чем думаешь⁈ — спрашиваю у своего отражения. Провожу пальцами по губам и заливаюсь румянцем от воспоминаний. — Ну, точно сошла с ума.

Делаю пару глубоких вдохов, вытираю лицо насухо. Волосы распускаю, аккуратно распределяю их пальцами. И выхожу в комнату, сразу осматривая по всем углам.

— Пусто…

Выглядываю в окно, от Гордеева и след простыл. Только аромат его парфюма всё ещё витает в комнате, цепляется за стены, за воздух. Непроизвольно делаю глубокий вдох, и мурашки тут же бегут по коже.

— Спокойствие, только спокойствие.

Закрываю окно и иду к шкафу. Достаю от туда пижаму, надеваю ее. Вроде всё бы ничего, но тут раздается стук в дверь.

— Кто там? — растираю волосы полотенцем.

— Милая, к тебе пришли, — говорит мама, но не входит. И это пугает.

— К-кто? — спрашиваю с опаской.

— Говорит, что вы учитесь вместе. Гордеев Святослав.

— Гордеев⁈ — срываюсь на крик и мчусь к двери. Открываю.

— Лина, что с тобой? — мама осматривает меня с головы до ног. — Что за пижама ужасная? Давай-ка, переоденься и припудрись хоть немного, а потом спускайся. Я пока парня чаем напою.

— Мама, нет!

— Что — нет? Если это тот Гордеев, о котором я думаю, то очень полезно познакомиться с ним поближе. Ты вообще знаешь, кто его отец?

— Знаю. Но это не важно…

— Будь умницей. Приведи себя в нормальный вид и не позорь Воронцовых. — игнорируя мою просьбу, мама улыбаясь шагает в сторону лестницы, которая ведет ее к гостиной.

А вот я остаюсь в полной растерянности.

— Он… Что вообще происходит⁈ — роюсь в гардеробе. — Как он… Уф… — слов не хватает, чтобы описать тот спектр эмоций что скачут сейчас во мне. А потом мысли сходятся. — Хочешь поиграть? Ну, хорошо, Гордеев. Только не думай, что в лице моей мамы найдёшь союзника. Сейчас так познакомимся, что твоей ноги в этом доме больше не будет!