Мажор. Прилип как банный лист

Глава 3

Свят.

Она прикольная… Черт возьми, но есть что-то что меня тянет к Воронцовой. Не могу пройти мимо, чтобы не зацепить ее словом и не услышать ответный рык. Как горят ее глаза при виде меня, и пускай в них ненависть, прямой гнев, но в этом самый кайф. Ощущать ту самую изюминку и искренность по отношению к себе. Девки вокруг им важен мой статус, как сучки в вечной течке. Но для Воронцовой это все неважно… Идеальная картинка студентки отличницы и примерной дочери для меня окончательно развеялась, когда мы с ней…

Блять, Гордеев, стоит меньше об этом вспоминать. Мой косяк там тоже есть и надеюсь, Геля его не заметила. Переволновался чутка. А спасение пришло вовремя.

И сейчас… прям офигенный момент. Когда она у моих ног, вся такая красивая, в коротком платье смотрит растерянными лупатыми глазенками и подбирает в своей голове как же мне ответить. Каюсь… Уже не первый раз наблюдаю ее в таком положении. И это моих рук дело. Только вот в прошлый раз ее пальчики так охотно не обхватывали моего дружка своими коготками.

— В этот раз требуешь продолжения? Ну, пошли… — поднимаюсь со своего барного стула. Пора включать режим джентельмена и руку леди что ли подать. Но сделать этого не успеваю, кажись, пришел мне конец. — Стой, ты что делаешь⁈ — сиплю сквозь стиснутые зубы от боли.

А Геля в этот раз пошла в жёсткую оборону. Через ткань чувствую ее свеженаточенный френч, который впивается в мою плоть, а сладкое дыхание уже звучит у моего уха:

— Продолжения? — ухмыляясь, облизывается. — Могу предложить только такой исход. Как тебе⁈

— Отпусти! — рычу, а она усиливает тиски. На фоне музыка сливается с тихими переговорами наших зрителей. Другие студенты обычно любят наблюдать за нашим противостоянием.

— Не слышу. Что ты сказал?

— Мне есть что сказать. — притягиваю ее к себе, а от неожиданности девчонка ахает. По-хозяйски опускаю руку на объемную полупопицу. Кстати, никто не сопротивляется. Видимо врасплох не ощущаются мои прикосновения. Хотя ее зажим становится куда слабее. — Помнишь, как мы с тобой… — иду в наступление, чтобы выиграть в этом раунде.

— А ты знаешь, мне тоже есть что сказать. — слышу неожиданно от нее и меня прям в пот бросает. Неужели то чего я боялся, все-таки имеет место быть. Как я уже говорил, мой косяк там был. Один такой, что если Геля его заметила — мне крышка. Ну, нееет… Мне по статусу негоже, чтобы все вокруг узнали, что вот так может быть. Нееет.

Сам не верю, но выручает меня именно Ольховский. Этот гад. Все внимание Ангелины переходит на него, прерывая нашу стычку.

Он с улыбкой на все свои виниры подходит к нам и, не обращая внимания, что Воронцова в моих руках шлепает ее по заднице.

— Привет, малыш.

А это он зря. Я бы даже сказал очень зря. Сейчас Геля ему вмажет, они вроде как разбежались ее в прошлом году. Я этого засранца ненавижу. Мой вечный конкурент, человек азарт и спор. И я, блять, ведусь на его уловки как сопливый пацан.

— Мишааа… — улыбка у Воронцовой расползается сама собой, и она уходит от меня, припадая на плечо к Ольховскому. Тот метки мои убирает тем, что своими лапами тело девчонки сразу обвивает, будто моих прикосновений на ней и не было. А больше всего меня убило то, что Геля с ним любезна. — А я тебя ищу повсюду.

— Воронцова, а твой новый парень против всего этого не будет? Кстати, где он? — оглядываюсь по сторонам. — Уже сбежал?

Хмыкает. Переглядывается с Ольховским и вроде и без слов все ясно, но хочу слышать.

— Мы с Мишей встречаемся. Не видно, что ли?

— Ах, с Мишей… — ну понеслась. — И как давно?

Кто-то из моих парней шепчет мне на ухо инфу про этого ублюдка.

— Мы все лето вместе провели. Тебя во все подробности нужно посвящать?

— Странно. Мне тут птичка нащебетала… — глаза перевожу на Ольховского. — Что еще минут 30 назад Миша то твой в туалете зажимал первокурсницу. Обознались наверно?

Выстрел. Я ведь в точку попал. Воронцовой глазенки забегали, губы сжались в немом бездвижном крике. А этому вообще плевать, он взглядом провожает официантку в короткой тряпке.

— Наверно обознались. Мы бы еще с тобой поболтали, но нам пора. — стучит Ольховского по бедру и тот салютирует мне в улыбке, идет следом за Воронцовой.

Наблюдаю, как их фигуры скрываются в толпе отдыхающих студентов и явно видно, как между ними нет ничего. Вот от слова совсем.

— Решила со мной поиграть. Ну-ну… — отпиваю глоток со своего стакана и поворачиваюсь к своим друзьям. — Парни… у меня к вам будет небольшая просьба.

Мои довольно ухмыляются и, собравшись плотнее, приготовили свои локаторы, чтобы вникать в следующие слова.

Я дал Геле немного свободы, на час или два, но с виду ее не отпускал. Она охотно делала вид, что Ольховский любовь всей ее жизни, а их эти танцы… Моментами я даже верил, когда она не глядя обтиралась об него, испепеляя меня своими небесными глазами.

— Еще чуть-чуть еще немного.

Пользуюсь моментом, пока девчонка идет в туалет, куда ее незаметно сопровождает Димас мой товарищ.

— Удивлен, что ты сегодня здесь. Вроде как громко кричал, что студенческие тусовки не для тебя. — подсаживаюсь к Мише, протягивая ему выпивку.

— Слушай, Свят… Ты если решил зайти издалека, то бестолковый треп меня не интересует. Че хотел? — отпивает. В глазах его уже ощущаю азарт и то самое, что мне сейчас необходимо. Он на крючке.

— Ты прав. Здешние не очень любят со мной поиграть, а вот с тобой у нас свои счеты. Может, сыгранем? Разок.

— Да я как бы с Линой здесь. Хочешь нас рассорить?

— Ты что⁈ Вообще в мыслях не было. — благо мой сарказм притупляет музыка на фоне. — Так что? Воронцова пока в дамской комнате, за ней Димас приглядывает, а тебе за пять минут кого уломать вообще не проблема.

— Чую подвох… — с прищуром на меня смотрит.

— Хорошо, не хочешь любую… — делаю задумчивый вид, хотя давно уже все придумал. — Может Ангелину в туалете… — с намеком бровями играю. — Сам понимаешь, она не из тех кто… Задание со звездочкой.

— Пф… Со мной легко. — откидывается фраер на диван. — Что на кону?

— Моя тачка. Дам погонять? — вытягиваю с кармана ключи от новой подаренной отцом бентли.

— Так это твоя припаркованная у клуба стоит…? Красиво. А с моей стороны что?

— Достаточно будет твоего унижения.

Хмыкает и окончательно глотает наживку. Скрепляем все рукопожатием. Ольховский, не теряя времени, поднимается и, осушив свой стакан, мчится в сторону туалетов. Переглянувшись с парнями, которые уже стоят в нужных мне углах клуба, я же иду следом за Мишей. Он ведь чуял подвох, да не в том. Факт в том, что Воронцова не из тех, кто будет отдавать себя на публике. Да и еще я уверен, что между ними ничего нет. Тупая договоренность, чтобы щелкнуть меня по носу. А весь план в том, что когда Ольховский возомнит из себя супер мачо, я лично спасу Гелю из его лап. Спор еще выиграю и девчонку снова спущу с неба на землю.

Гордеев, и вот зачем тебе все эти игры? Скучно что ли⁈ Честно, я хрен его знает. Просто нравится забавляться подобным образом. Почему бы и нет, если да и ситуация того просит.

Так вот, подобравшись к туалетам, а вернее все действие проходило в коридоре. Пустом, без лишней душонки, если не считать уеденных парочек в кабинках за дверями М и Ж, то я был единственным зрителем.

— Чего⁈ — начинает свои возмущения Воронцова, когда Ольховский уже ее зажимает.

Бесит меня скот, руки свои распускает, позволяет себе многое. Херовая походу затея, морду ему разбить кулаки так и чешутся, но не могу. Сам на это пошел. Выжидаю.

— Мы с тобой здесь… немного. Лин, ну вспомни, как нам было хорошо. — цедит он ей и не отступает.

Еще немного жду, жду слов мольбы от Воронцовой, чтобы как супергерой ворваться.

— Я тебе сейчас напомню! — бьет она его в пах, а тот скрючивается пополам. Бля, а я то шаг успел сделать в направлении к ним.

— Твою мать! — сквозь острую боль хрипит Миша. Знаю я это ощущение. Поговаривают, что это больнее женских родов.

— Гордеев⁈ А ты здесь какого? — ловит меня взглядом Геля. А я ни Б ни М ни кукареку.

Ко мне ползком идет Ольховский. Он с трудом выпрямляется и по плечу меня стукает:

— Прости, чувак, но я снимаю себя сам с дистанции. Твоя очередь.

— Очередь⁈ — спрашивает Ангелина.

— Забудь. Воронцова, ты как?

Девчонка смотрит на меня с прищуром. Делает шаг вперед. Один. Второй. Мне страшно становится от ее взгляда.

— Как я⁈ На колени…! — кричит она на меня.

— Ты че охринела⁈ Что еще⁈

— Идиот! — рычит. — На колени мои посмотри. Все в крови и синяках. И ты еще спрашиваешь, как я⁈ Лучше бы не приходила сюда! Это все ты! Прицепился ко мне!

— Предлагаю на сегодня перемирие. Ты как?

— Ты не знаешь что это такое. Первый учебный день, а я уже…

Обнимаю ее. Девчонка вроде слегка хныкает. В голове закрадывается мысль, что возможно я перегнул. Момент мимишный или как его называют соплюхи. Но мне нравится, вот так с ней стоять. Хотя непривычно очень. И вроде идиллия, но сука….

— Гордеев, красавчик… Поднажми и выиграешь наш спор.

Влезает Ольховский, который выходит из туалета. Ой, блять… А ведь начиналось все так красиво.

— Спор? — отходит от меня Геля.

— А я это… Пойду я короче. Ангелин, ты это фотки удали, как договаривались за всю эту игру. — ляпает Миша, а я в ответ спрашиваю у Воронцовой.

— Игру⁈ То есть вы… — цыкаю. — Так и знал! — радостно хмыкаю. — Стой, Геля… Он придурок, забудь, что он сказал. Кого ты слушаешь⁈

Я сразу начал оправдываться и делать откат назад, ведь по ее убийственному взгляду точно вижу, что встрял. Хотя если просто поорет, можно как фильме — рот заткнуть поцелуем. А че… Девчонки это любят.

Но вместо слов, истерик и криков — Воронцова делает просто удар. Удар по моему лицу, да еще и своим маленьким, но увесистым кулачком.

— Козел ты, Гордеев!