Магия

Глава 27

Лейла задыхалась от ужаса и гнева, но сдерживалась, чтобы не доставить Викхаму удовольствия видеть ее в таком состоянии. Глядя на его ухмылку, она с достоинством произнесла:

— Вы мерзкий трус, сэр. Если у вас есть какая-то обида на Дунстана, то вы должны открыто сражаться. Прятаться за словами простака недостойно джентльмена.

— Ивес не признает правил справедливой борьбы, — раздался голос из-за спины Лейлы.

Леди обернулась в тот момент, когда в таверну вошел лорд Джон в сопровождении сэра Бартона. Помня, что братья Дунстана обещали следовать за ними, она поглядела в сторону двери. Джозеф Ивес был там, сидел на стуле в фойе. Он выглядел утомленным, грязным и явно испытывал чувство отвращения. Джозеф, очевидно, узнал более чем достаточно, и Лейла это поняла по его сжатым кулакам. Юноша чувствовал себя столь же расстроенным, как и она.

В ее кармане лежал пузырек духов, приготовленный для лорда Джона, и она теребила пальцами маленький стеклянный флакончик, силясь придумать, как его использовать.

Лейла хотела попросить Джозефа остаться с Дунстаном, но запах триумфа и зла отвлек ее.

Она почувствовала запах вины, но, без сомнения, эти мужчины были виновны во многих грехах.

— Откуда вам знать, честно ли дерется Дунстан? — потребовала она ответа от красивого мужчины, который когда-то ухаживал за нею. — Вы были там в тот день, когда Джордж наставил пистолет на Дунстана? Все знают, что Дунстан никогда не носит оружие, так что не говорите мне, что это было нечестно.

Самодовольный взгляд лорда Джона только усилил е ярость. Ей необходимо было выйти из этой комнаты, Лейла почувствовала, как к горлу подступает тошнота из-за зловония, исходящего от этих пресмыкающихся, которых ее племянник называл своими друзьями. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь раньше так сильно реагировала на подобные запахи. От головокружения она не могла думать.

— Мы собирались встретить здесь Стейнса, а не вас. Как вам удалось задержать его прибытие? — спросил Викхам, прежде чем она успела выскользнуть из комнаты мимо сэра Бартона.

— Я поговорила с ним на иностранном языке, который называется правдой, — съязвила женщина, пытаясь держать себя в руках.

Они, ожидая, что ее племянник станет свидетелем всего этого фарса, думали, что он отправится за судьей в Лондон. Лейла помолилась, чтобы Стейнс держался подальше от этой грязи. Но что же произойдет сейчас? Констебль сказал, что он поставит в известность судью, но никто не знал, где находится Дрого.

— Стейнс — дурак, раз слушает женщин. — Викхам пожал плечами и уселся на скамью у огня, чтобы выпить пива и позавтракать. — Начните разговаривать со мной уважительно, и я придумаю, как убедить вашего племянника оставить в покое ваши симпатичные цветы.

Без Дунстана Стейнс перетопчет все ее поля, не считаясь с ее желаниями. Слуги же не встанут на пути молодого человека, который унаследует поместье.

Она допустила ошибку, поставив на первое место землю, а уж потом человека, который стоил гораздо дороже.

Эту ошибку можно исправить, если высокомерный Ивес позволит ей.

— Желаю вам провести остаток своих ночей на утыканном шипами ложе, чтобы у вас была не жизнь, а мука, — сладким голосом ответила она, затем развернулась и вышла из, таверны. Боковым зрением Лейла заметила, что Джозеф Ивес исчез из зала. Она помолилась, чтобы он ушел к Дунстану.

Внимание Лейлы привлекли громкие голоса, раздающиеся со стороны конюшни. Если она не перепутала, один голос принадлежал разозленной Кристине.

— Я не буду слушать человека, аура которого изменяет цвет каждую секунду! — кричала Кристина.

— Женщина в бриджах — это самый настоящий скандал! — кричал в ответ Юн. — У нас нет времени, чтобы следить и за тобой и за Дунстаном. Возвращайся домой.

Сын Ивеса стоял в стороне и, открыв от удивления рот, слушал бессмысленный спор. При появлении Лейлы Гриффит вздохнул с облегчением и бросил взволнованный взгляд в сторону конюшни.

— Прекратите вы, оба! — Лейла встала между ними. — У меня и без вас забот хватает. Вы ведете себя, как дети. Мы сейчас нужны Дунстану. Если вы не можете действовать сообща, уезжайте домой.

— Аура лорда Джона темна, но у Викхама она определенно черного цвета, — быстро выпалила Кристина. — Я наблюдала за ним через окно.

— Ты говорила, что у Дунстана тоже была черная аура, — устало заметила Лейла.

— Это не имеет значения.

Юн с самодовольным видом пытался что-то сказать, но Кристина метнула в него огненный взгляд и заставила замолчать.

— Аура Дунстана прямо сейчас, главным образом, серая и синяя. Он взволнован и подавлен, но он пытается поступить правильно.

Юн поднял бровь почти точно так нее, как Дунстан, и боль воспоминания пронзила сердце Лейлы. Гриффит, стоявший за его спиной, куда-то побежал.

— И смею предположить, что у простака с золотой пуговицей аура так и светится розовой невинностью? — зло иронизировал Юн.

Кристина пожала плечами:

— Верно, но эта пуговица могла появиться откуда угодно. Или кто-то мог обронить ее, а Дунстан мог найти.

— Вы еще не нашли Дрого? — спросила Лейла. — Как местный судья, он может проследить, чтобы свершилось правосудие.

Она наблюдала за передвижениями Гриффита по двору, потому что не могла допустить, чтобы что-то случилось с сыном Дунстана, точно так же, как с ребенком, которого носила. Лейла буквально разрывалась на части: необходимо было сделать слишком много, а она не знала, с чего начать.

— Дрого наблюдает за каким-то соединением луны и звезд или что-то в этом роде, — ответил Юн. — Ниниан послала за ним. Я не позволю, чтобы Дунстана держали в конюшне, пока его не найдут, — После этих сердитых слов Юн пошел вслед за Гриффитом.

— Высокомерная свинья Ивес, — пробурчала Кристина.

— Нищий, без титула, самая настоящая высокомерная свинья Ивес, — вторила ей Лейла, чувствуя, как ужас охватывает ее при мысли, что Дунстан заперт в конюшне.

Услышав подобное от сестры, Кристина от удивления заморгала. Но Лейла, не обращая на нее внимания, смотрела во двор, испытывая при этом приступ тошноты. Они заперли Дунстана в конюшне! Гордого человека, который объезжал верхом акры сельхозугодий при солнечном свете, обращался с растениями так же нежно, как с детьми, и носил детей, как ягнят, нельзя было запирать в темной, без окон конюшне из-за такого ползучего гада, как Викхам.

Сердце Лейлы разрывалось от желания пойти к нему, но она не могла разговаривать через дверь, потому что поблизости находились его брат и сын. У нее оставалась, только одна маленькая надежда.

На месте преступления чувствовался запах вины, поэтому можно было не сомневаться, что один из постояльцев гостиницы являлся реальным убийцей Силии. И именно это она должна выяснить.

Сидя на соломе, прислонившись к грубой деревянной стене, Дунстан размышлял, не поспать ли ему, потому что прошлой ночью он почти не сомкнул глаз, но если это были последние дни его жизни, предпочел бы бодрствовать.

Он не хотел попусту тратить время, вспоминая все совершенные им ошибки, но в голову лезли именно такие мысли. Он старался не думать о Силии, потому что до сих пор не мог поверить, что виновен в ее смерти. Глядя на свои большие кулаки, не мог представить себе, как они сжимаются вокруг ее красивой шеи.

Дунстан заставил себя не думать о покойной жене и припомнил иные неудачи. Он знал, что совершил огромную ошибку, когда разрешил другим возложить на себя заботы о Гриффите. Если Викхаму удастся завершить свое темное дело, у отца так и не будет шанса поближе узнать мальчика, научить его тому, как преуспеть в этом мире, привить ему гордость и уважение к самому себе, чтобы он мог уверенно идти по жизни. Для этого мальчику нужен был отец. Глупо с его стороны вспоминать об этом только теперь.

Однажды он повел себя как настоящий глупец, позволив Силии жить в Лондоне без него.

Если бы он был там, то, скорее всего, смог бы уберечь ее от бездушных братьев Викхамов и их друзей. Если он выйдет отсюда живым, то, возможно, ему удастся отбить племянника Лейлы у этих опасных мерзавцев, хотя он не сделал это для Силии.

Дунстан сделал бы все что угодно для Лейлы, даже согласился бы терпеть ее испорченного племянника, только бы она могла разводить свои цветы. То, что он чувствовал к Лейле, нельзя было сравнить с тем безумным влечением, которое он, возможно, когда-то испытывал к Силии.

Дунстан хотел состариться, сидя около камина рядом с ней, наблюдая за шумной возней детей, слушая ее умные замечания по поводу его прекрасных идей и рассказы о результатах ее последних экспериментов. Он мучился от мысли, что никогда не узнает, до какой степени она могла развить свои прекрасные способности.

Считая, что брак — простое приобретение имущества, он до сих пор не понимал его истинного значения, а теперь могло быть слишком поздно. Дунстан закрыл лицо руками, мысленно перечисляя все свои промахи. Он стал отцом ребенка, который появился на свет в результате его похоти, а не любви, зачал другого ребенка и, возможно, никогда не увидит, как он растет. Лейла говорила, что восхищалась им, а он отказывался слушать. Она что-то внушала ему, но он, как обычно, замыкался в себе и не слушал. Гораздо проще быть презрительным и судить поверхностно, чем потратить немного времени, чтобы понять. Может, ей следовало держаться от него подальше.

Однако она стояла там, в том дверном проеме, слушала, как честный человек дает показания о его виновности, и удивительным образом продолжала верить в него.

Его вина и сомнение могли уничтожить женщину, которой он восхищался и которую любил, как никакую другую. Он любил ее.

Запрокинув голову и ударившись затылком о толстую доску, Дунстан посмотрел на лучики света, пробивающиеся сквозь щели двери в его тюрьму. Если он действительно любит Лейлу, то должен доверять ей и верить в нее. Она сказала, что он невинен. Если он верит в нее, как она верила в него, то он действительно не мог быть виновен, несмотря на свидетельства против него.

Убийца все еще находился на свободе. Где-то в глубине души он догадывался об этом, но понял только сейчас, находясь в этой темной конюшне.

От нехорошего предчувствия Дунстану стало страшно. Он был заперт здесь, а Лейла находилась там, по ту сторону дверей, где на свободе разгуливал хладнокровный убийца.

Гнев сменил страх еще до того, как он услышал позади себя шепот:

— Папа, ты здесь?

Гриффит. Что этот чертенок делает здесь, когда поблизости бродит злодей? Дунстан принялся колотить кулаком в стену, пока она не зашаталась.

— Где твои дяди? Скажи им, чтобы выпустили меня отсюда! Там убийца.

Тишина. Затем раздался голос Юна:

— Откуда ты знаешь? Твой сыщик только что приехал.

Проклятье! Ему необходимо выбраться отсюда. Дунстан осмотрел стены, испытывая тревогу после сообщения Юна.

— Где Лейла? Заприте ее где-нибудь! Вытащите меня отсюда! — Он ощупывал руками крепкие доски в надежде найти сгнившую или потоньше. Сделав глубокий вдох, он попробовал думать.

— Что удалось узнать Хэндлу?

— Он проследил за Викхамом вчера вечером, — ответил Юн.

Дунстан перестал колотить по доскам и прислушался.

— Викхамом? Куда ходил этот ублюдок?

— В ломбард. — Юн помедлил, словно хотел убедиться, что их не подслушивают. — Владелец не впустил Хэндла после ухода Викхама, поэтому ему пришлось ждать до утра.

— Что он узнал? — Дунстан продолжал ощупывать доски в поисках гнилого места.

— Викхам забрал кое-какие драгоценности вчера вечером. Хэндл только привез нам описание. Гриффит думает, что они похожи на те, что принадлежали Силии.

— Викхам? — Дунстан не мог поверить. Это жалкое слабое существо? Откуда ему было известно, где находятся драгоценности Силии? Лорд Джон казался самым опасным, разве не так? Именно он разрушил лабораторию Лейлы.

— Один из вас следите за Лейлой, пока она не сделала какую-нибудь глупость! — крикнул Дунстан. — Затем вытащите меня из этого проклятого сарая, чтобы я мог, скрутив шею Викхаму, вытянуть из него правду.

— Я только что послал Гриффита в гостиницу. — Юн продолжал говорить тихим голосом. — Джозеф уже там. Но ни один из них не сможет убедить эту упрямую женщину послушать их. Ты единственный, с кем она считается. Ты что, не можешь выбить эту дверь?

— Неужели ты думаешь, что я не сделал бы это, если б мог? — Дунстан зарычал от отчаяния. — Драгоценные камни — они и есть доказательство, разве не так? Почему вы не можете заставить констебля спросить Викхама о драгоценностях Силии?

— Викхам передал кому-то драгоценности еще вчера вечером, — наконец признался Юн. — Мы думаем, что он нанял кого-то, чтобы тот спрятал их в твоих вещах.

Будь он проклят! Конечно же, он так и сделал. Викхам не зря сказал об этом громко при констебле.

— Стейнс, — пробормотал Дунстан. — Он послал их со Стейнсом, чтобы тот спрятал в моем доме в поместье.

Викхам знал, где искать драгоценности Силии. Сладкоречивый, вкрадчивый Генри Викхам знал гораздо больше о Силии, чем должен был знать. Джордж Викхам испытывал к ней страсть, а Генри пытался оклеветать Дунстана, Где связь?

По крайней мере, интуиция не подвела Лейлу. Существовал другой подозреваемый, кроме него. Прекрасная перспектива означала, что, если его повесят, он оставит Лейлу в этом мире с ненайденным убийцей, а своего сына без родного отца.

С ревом Дунстан ударил плечом по крепкой двери.