Магия

Глава 3

Уилтшир, апрель 1752 г.

«Ведьма Малколм будет последним человеком на земле, на которого я соглашусь работать», — подумал Дунстан. Но всем было известно, что насмехаться над этим семейством — все равно, что дразнить драконов. Выругавшись и утерев со лба дорожную пыль, Дунстан приостановился на перекрестке дорог около Свиндона, позволив своему старому коню пощипать траву, в то время как сам он размышлял, в какую сторону податься.

А ведь его уволили. Лучший агроном изгнан за неподчинение. Подумать только: в ближайшем будущем ни один из этих глупых лордов не будет нуждаться в его услугах!

Дунстан снова задумался, в какую сторону ему ехать. Он не мог повернуть на восток и плестись назад к Дрого. Он скорее съест свою собственную ногу, чем попросит о помощи! Фиаско в Лондоне доказало, что он приносил только вред своему благородному брату, так же как и своему собственному сыну, которого он однажды собирался забрать к себе.

Несколько лет назад Силия была в шоке, когда муж предложил поселить своего внебрачного сына Гриффита в их доме. А ее смерть и последовавшие за этим слухи разрушили его надежды установить какие-либо отношения с мальчиком. Пока невиновность Дунстана не была установлена, Гриффиту было гораздо спокойнее с его матерью.

Может быть, в светской жизни Дунстан и был неудачником, но как специалисту ему не было равных. Он обладал энциклопедическими знаниями об экспериментальных сельскохозяйственных методах и не гнушался работы, если кто-то предлагал ее.

Видимо, проклятая ведьма Малколм постаралась, чтобы теперь никто не нанимал его.

Вы можете назвать ваши условия… Неужели она действительно говорила это? Не было ли это ловушкой?

Он посмотрел на дорогу, ведущую на запад в сторону Бата, к поместью Стейнсов. У него не было доказательств того, что именно стараниями леди Лейлы он остался без работы. Смерть Силии и события в Лондоне заметно пошатнули его репутацию, и это могло явиться причиной того, что никто не хотел с ним общаться, а тем более пользоваться его услугами как специалиста. Но именно родной брат леди и уволил его, даже, несмотря на тот факт, что благодаря Дунстану поместья за прошлый год получили немалую прибыль. У него, естественно, появились сомнения, что здесь не обошлось без участия леди.

Конечно, справедливости ради, следует признать, что Ролли был самодовольным ничтожеством, и Дунстан, возможно, пару раз позволил себе намекнуть этому аристократишке, кто тот на самом деле. Он не упускал возможности поглумиться над дураками, так как не выносил их.

Дунстан прислонился к шее лошади, мысленно взвешивая свои шансы. В его седельной сумке все еще лежали экспериментальные семена турнепса. Он мог бы вернуться назад к своему брату и тем немногим акрам земли, что Дрого пообещал ему. Если он и поступит так, то никогда не заработает достаточно денег, чтобы заплатить следователю, которого недавно наняли для расследования обстоятельств смерти Силии, и не сможет обеспечить достойную жизнь своему сыну.

А может, повернуть в сторону Бата и принять предложение леди?

Его условия. Возможности интриговали его.

Он угождал прихотям Силии в течение многих лет. Как законченный идиот, он покупал ей многочисленные наряды, дарил драгоценности, траты на которые едва мог себе позволить, успокаивая жену мечтой, что когда-нибудь она станет графиней, поскольку у Дрого не было наследника. Дунстан надеялся, что она будет терпелива и научится любить его.

Но как только Дрого женился, Силия, узнав, что у него родился сын, упорхнула в Лондон, обзавелась кучей любовников и никогда не вспоминала о муже.

И теперь Дунстан предпочел бы гнить в Тауэре, прежде чем снова станет угождать капризам женщин.

Особенно он не стал бы этого делать даже для соблазнительной Малколм, которая была слишком привлекательна и решительна. Она может быть с мужчиной на равных, если бы он ей позволил. Но ведь никто не сказал, что ему придется это делать. Ему было предложено только назвать собственные условия, на которых он согласился бы работать у нее.

Ползти или бороться. Нужно было выбирать.

Направив своего коня вправо и стиснув зубы, он поскакал навстречу судьбе.

Дунстан стучал в двери сельского особняка леди Лейлы, пока надменный дворецкий не открыл ему. Приняв у приезжего шляпу, слуга проводил его в дом с таким видом, как будто его здесь ждали. Ведьма, вероятно, нагадала о его прибытии на кофейной гуще. Войдя, очевидно, в кабинет ее покойного мужа, он наблюдал, как женщина, о которой он думал как о черной вдове, вошла и остановилась напротив залитого солнечным светом окна. Может, ему только показалось, что это была она? Лейла стояла спиной к яркому свету, поэтому ее лицо оказалось в тени, а он преднамеренно избегал в Лондоне рассматривать ее близко.

Сначала эта женщина показалась ему столь же напряженной и надменной, как та, которую он видел на балу. Но, заметив, как она сжимала и разжимала руки, он почувствовал в ней неуверенность.

— Я приехал спросить, остается ли ваше предложение в силе.

Стиснув челюсти, Дунстан сосредоточил внимание на чепчике, покрывающем ее стянутые в тугой узел волосы, избегая встречного взгляда. Он не верил в сказки, но если даже Дрого сумел угодить в колдовские сети соблазнительной Ниниан, он не стал бы с уверенностью отрицать, что между женщинами Малколм и мужчинами Ивес существует какое-то мистическое притяжение. Он знал и о тех несчастьях, которые, согласно все той же легенде, ожидали их семейства, если один из рода Ивес совершит глупость и влюбится в одну из этих ведьм. Думая об этом, Дунстан хотел, чтобы хозяйка присела.

— Как я уже говорила вам раньше, мне нужен специалист, который поможет разводить новые сорта цветов, выращенных для создания духов, — объявила Лейла, как будто они продолжали беседу, начатую несколько недель назад.

Духи, которые он помнил с их предыдущей встречи, пахли слаще жасмина в ее зимнем саду. Он еще сильнее сосредоточил внимание на чепчике, покрывавшем голову леди.

— Я ничего не знаю о разведении цветов. — Он готов был откусить свой упрямый язык за эту неуместную фразу, ведь ему была так необходима работа.

— Учитесь. — Она махнула рукой с длинными унизанными кольцами пальцами на полки книг за его спиной. — Я хочу начать с разведения роз и выведения новых сортов, хочу производить собственные духи. — Приблизившись к нему, она рассеянно ласкала его руку. — Я обнаружила, что вырастить растение очень… — ее голос дрогнул, — трудно.

Сбитый с толку ее ласковым голосом, Дунстан не мог сосредоточиться. У него появилось смутное ощущение, что она только что наняла его, не задав ни единого вопроса, но головокружительный аромат ее духов и прикосновение руки смешали все его чувства.

Как будто почувствовав его состояние, леди подняла голову, чтобы получше его рассмотреть, и Дунстану пришлось собрать все свои силы, чтобы не опустить взгляд ниже чепца, который находился прямо перед ним.

— Цветы не приносят никакого дохода, — продолжал настаивать он, стиснув зубы. — Мой обычный заработок базируется на доходе от выращиваемых мной овощей. Как вы заплатите за мои услуги?

Ему показалось, что она пристально посмотрела на него, прежде чем развернулась на своих высоких каблуках и отошла.

— Мне кажется, что я уже предлагала вам назвать свои условия, — сказала она. — У меня есть полное право распоряжаться состоянием моего покойного мужа. Возьмите более высокий процент от продажи овец за основу вашего заработка как компенсацию за не приносящее дохода разведение цветов.

То, что она имеет полное право распоряжаться состоянием своего покойного мужа, звучало не очень убедительно. Дунстан продолжал спорить, хотя у самого не было никакого реального выбора — ведь он нуждался в деньгах. Поэтому нужно соглашаться и начинать сеять семена, раз уж приехал сюда. Хотя она владела землей, его раздражало то, что он будет обязан этой женщине. Дунстан также понимал, что мог помешать другому человеку, который, удваивая ее доходы, будет одновременно безбожно грабить ее.

— Я согласен, — наконец решился он, наблюдая за ее реакцией. — Но мне необходимо отдельное поле для моих экспериментов.

— Выберите любое, какое пожелаете, — осушенное болото, пахотные земли, все, что для этого подойдет за пределами цветника. Приступайте, когда вам будет угодно.

Лейла повернулась, чтобы посмотреть, как высокомерный сын графа воспринял ее предложение, Она едва сдерживала себя, пытаясь скрыть свое волнение. Последний месяц жизни в деревне стал серьезным испытанием ее терпению. Те несколько цветов, которые она посадила, погибли. Знания и опыт Дунстана Ивеса были очень нужны ей, только при этом она могла рассчитывать на успех.

Стоя перед ее конторкой, Дунстан бросил в сторону леди хмурый взгляд. Он чувствовал себя не в своей тарелке из-за собственного вида. На нем были грязные ботинки, модного покроя шерстяное пальто и жилет расстегнуты, потому что уже грело весеннее солнце. От него исходили энергия и враждебность. Лейла открыла оконную створку, впуская теплый ветерок, но не смогла отделаться от ощущений, вызванных присутствием мужчины. Молодая женщина теребила веер, то открывая, то складывая его, и прохаживалась за конторкой.

Прошедшие недели показали, что, несмотря на все прочитанные книги, ей очень не хватало практического опыта. Неожиданный приезд Дунстана вновь вернул ей надежду, но теперь она доняла, как трудно противостоять его сильной привлекательности. Ее раздражало, что придется бороться с искушением в таком возрасте.

Если бы только она могла забыть о своей роли светской дамы и отдаться своим чувствам. Однако обстоятельства пока не позволяли ей сделать это. Она все еще должна была соблюдать приличия, чтобы поддерживать свою репутацию на высоком уровне, иначе ее племянник и его товарищи уничтожат ее.

— Мне нужен дом с хорошей кухаркой и экономкой, — заявил Дунстан.

Лейла вопросительно приподняла бровь, но своенравный Ивес отказывался смотреть в ее сторону. Ей необходимо было найти какой-то подход, чтобы выяснить, что скрывается за его суровой внешностью.

— Если вы пойдете по дорожке, то увидите деревенский домик, который приготовлен для вас, — ответила она, пытаясь разобраться в своих ощущениях, которые всегда испытывала при виде этого раздраженного мужчины. — Скажите дворецкому, чтобы проводил вас. Для работы я заказала розы и буду с нетерпением ждать, когда мы сможем приступить к их разведению. Полагаю, что вы придете этим вечером и мы сможем обсудить, как это лучше сделать.

Дунстан с надменным видом прислонился плечом к книжным полкам и скрестил на груди руки. Он поджал губы, и вокруг его рта появились тонкие морщинки. В его темных глазах она смогла прочитать отказ. Как часто возникает проблема, когда аристократа нанимают на работу!

В солнечном свете он показался ей зловеще красивым. Его тонко очерченный нос соответствовал резким чертам лица. На черных как вороново крыло волосах играли солнечные иссиня-черные блики, а хмурый взгляд придавал еще большую привлекательность его раздраженному виду. Дунстана нельзя было назвать красивым, но он обладал мужественностью рода Ивес, что всегда приводило женщин в замешательство.

Лейла вздрогнула и отвернулась, боясь снова оказаться под влиянием мужчины, особенно такого властного, как этот.

— Я принимаю ваше предложение, — вновь подтвердил Дунстан свое решение, — и буду просить более высокий процент в качестве компенсации за не приносящие дохода поля. Это может стоить вам дорого, поэтому в первую очередь следует посеять прибыльные культуры. Розы должны подождать.

Лейла могла бы разозлиться и приказать не указывать, что для нее лучше. Вместо этого на ее лице появилась улыбка, которой она когда-то покорила общество. Затем, окинув его томным взглядом из-под длинных полуопущенных ресниц — именно этим взглядом она добивалась от мужчин всего, чего хотела, — Лейла приблизилась к Дунстану и почувствовала, как у него перехватило дыхание. Теперь она могла попробовать на нем свои чары. Обольщающе поигрывая наманикюренным ноготком с его жабо, она вдруг обнаружила, как учащенно бьется его сердце.

— Розарий, — она настаивала, — будет первым. Если ваш доход не соответствует той сумме, что мой отец и Ролли заплатили вам к концу года, я компенсирую разницу.

— В таком случае я изучу розы, — произнес он, не веря самому себе, что соглашается. Дунстан резко повернулся к ней спиной и посмотрел на книжные полки. — Я возьму с собой несколько книг и вернусь в гостиницу за вещами.

Он выбрал несколько толстых книг и ушел.

— Чтоб тебе на голову свалились жабы вместо дождя!

Лейла не знала, смеяться ей от облегчения или запустить книгой в его упрямую спину.

Ей хотелось ненавидеть его за бесчувственность, и в то же время она желала быть такой же уверенной, как он.

Справившись со своим негодованием, Лейла задумалась над принятым решением. Ее радовало, что Дунстан Ивес — лучший агроном во всей Англии — приехал работать на нее.

Теперь, наконец, она получит возможность исследовать интересующие ее ароматы. Ей остается только молиться, чтобы у нее появились способности в исследовании и создании духов.

Редкие качества ее сестер и кузин скорее относились к более обыденным. Луанда умела раскрывать характер человека, рисуя его портрет. Фелисити, любительница книг, рисовала образы прошлого, глядя на старые карты и письма.

Лейла знала, что ее собственные способности связаны с изучением ароматов. Возможно, когда-нибудь она сможет раскрыть в себе талант спасать человеческие жизни, как однажды Ниниан спасла своего мужа.

Молодая женщина быстро сняла чепчик, стряхнула с тугих локонов облако пудры, помассировала кожу головы и вздохнула с облегчением. Теперь можно избавиться и от этого проклятого корсета, одеться попроще и пойти в сад посмотреть, как недавно посаженные розы пережили прошедшую ночь… Она выглянула в окно, наблюдая, как Дунстан отъезжает от дома, и странное волнение охватило ее. Хотелось бы работать рядом с мужчиной, который уважал бы ее за человеческие качества, а не за положение в обществе.

Напрашивались вопросы: как она сможет работать с Ивесом? Кого она решила одурачить?

На дороге появился экипаж, и, проводя рукой по волосам, чтобы ослабить прическу, Лейла с отвращением сморщила нос. Ей очень не хотелось снова укладывать волосы, наряжаться для встречи гостей. Она приглашала своих младших сестер и кузин погостить, но этот экипаж не принадлежал их семейству.

Лейла подошла к двери кабинета послушать, как дворецкий приветствует нежданного гостя. Она услышала мужской голос. Видимо, это один из ее поклонников, который надеется завоевать ее сердце. Черт бы его побрал.

Если невоспитанный племянник мужа лелеет надежду, что ее новое замужество позволит ему вступить во владение этой землей, как оговаривается в завещании покойного, то у него ничего не выйдет. Она намеревалась носить вдовий наряд до конца жизни.

Лейла быстро поднялась по боковой лестнице в свою комнату и позвонила горничной.

— Кто прибыл? — спросила она, как только служанка появилась на пороге.

— Лорд Джон Олбермэйрл, миледи. — Она говорила с возмущением, как и следовало. Считалось неприличным для джентльмена появляться без сопровождения члена семьи.

— Лорд Джон, самонадеянный кретин. — Лейла посмотрела на свое отражение в зеркале, наблюдая, как горничная отряхивает ее черное платье и снова закалывает волосы.

Она ненавидела черный цвет, ненавидела пудру, ненавидела эти женские штучки, которые ей приходилось носить. Но на то были серьезные причины. Это оставляло за ней право на владение имуществом и снискало одобрение общества.

— Он очень красив, моя леди, — нашептывала девица.

— И проиграл четверть своего состояния, — с раздражением парировала Лейла, хорошо зная, какую компанию водил джентльмен.

Она надеялась, что ее племянник избегал игорных заведений в отличие от лорда Джона, которого считали завсегдатаем.

— Ах, но он такой интересный джентльмен. А какие симпатичные детки могли бы быть у вас с ним!

Лейла пропустила мимо ушей последние слова служанки, хотя почувствовала, как сжалось сердце, но, как ни в чем не бывало, произнесла:

— О, у меня слишком много других забот, сейчас не до детей.

Она позволила Мэри заколоть волосы под черный чепец. Лейла знала, что лорд Джон был избалованным младшим сыном дворянина и не уедет, лично не поговорив с ней. Подобные ему типы всегда самоуверенны и считают себя неотразимыми.

Отвергнув предложение горничной надеть серьги и ожерелье в дополнение к кольцам, Лейла не спеша спустилась по парадной лестнице. Она в течение многих лет играла роль светской красавицы и теперь могла делать это почти машинально.

Ей был в тягость этот нежданный визит. Расправив юбки, она быстро вышла к гостю. Лорд Джон сделал изящный поклон и протянул навстречу руку в перчатке.

— Моя леди, Лондон осиротел без вас.

— Вздор. Что вы делаете здесь, сэр? — Она убрала свою руку. От него пахло лошадьми и игорным заведением. Она достала носовой платок, чтобы развеять неприятный запах. — Разве племянник не говорил вам, что город меня утомил и я желаю немного передохнуть?

— Я не мог привыкнуть к мысли, что наступит еще один вечер без вашего присутствия. Привлекательность сельского пейзажа и возможность увидеть вас привели меня сюда;

Итак, молодой виконт не предупредил ее о возможном приезде лорда. Невоспитанный ребенок. Ведь он уже вышел из детского возраста, чтобы так шутить. Видимо, ей никогда не избавиться от этих нежданных выскочек.

— Я сожалею, что вам пришлось проделать столь долгий путь и все впустую, — с деланным сожалением произнесла Лейла. — Мои сестры еще не приехали, чтобы развлечь вас. Но я полагаю, что Бат — место очень живописное и интересное. Возможно, вы смогли бы поискать жилье там.

— Не отсылайте меня так скоро, — взмолился лорд. — Я буду весьма осмотрителен, пока не прибудет ваше семейство. Дайте нам время узнать друг друга получше.

Мэри оказалась права — он был красивым мужчиной. Под изящным париком лорда Джона виднелся высокий лоб, указывающий на его интеллектуальные способности, глаза цвета бронзы и изогнутые красивые губы. Однажды она развлекалась пару вечеров, пробуя вкус этих губ, но на большее они ее не вдохновили. На самом деле его заискивания показали, с какими ничтожными соблазнителями ей приходилось иметь дело последние годы.

— Не забывайте о моей наследственности, лорд, — лукаво предупредила Лейла. — Мой отец маркиз, но моя мать — Малколм. Я знаю вас гораздо лучше, чем вы меня.

Она редко хвастала своим происхождением. Ее муж не одобрял этого. Большинство мужчин не желало связывать себя с семьями, в которых, по слухам, водились ведьмы, но Малколмы были богаты и влиятельны, и мужчины не могли устоять перед этим.

В порыве отчаяния лорд Джон воскликнул:

— Я ухаживаю не за вашим семейством, я желаю вас! Позвольте мне просить вас уделить мне всего лишь несколько дней вашего внимания. — Демонстрируя глубину своей преданности, он поцеловал ее руку и окинул проникновенным взглядом. Если бы она была невинной восемнадцатилетней девушкой, то, возможно, поверила бы ему. Ей стало больно при мысли о прошедшей юности, но сейчас было слишком поздно сожалеть об этом. Она сделала свой выбор как Малколм. Хотя ей не удалось родить и увеличить это семейство, главной цели — приумножения его казны — она достигла. Теперь, когда свои обязанности она выполнила, ей не нужно было снова выходить замуж.

Лейла позвонила дворецкому.

— Хомер проводит вас. Полагаю, вам лучше приехать в Бат до наступления ночи. Было очень мило с вашей стороны навестить меня, и если вы сообщите мне о своем местопребывании, я прослежу, чтобы вы получили приглашения на все праздники, которые мы будем устраивать этим летом. До свидания, милорд.

Она стояла прямо, с высоко поднятой головой, сжимая пальцы в складках черного шелкового платья, в то время как дворецкий сопровождал ее гостя к парадному подъезду.

С уходом лорда Джона в доме стало очень тихо.

Она сморщила нос, потому что в воздухе все еще ощущался запах лошадей и кожи.

Солнце почти зашло за горизонт. Лейла решила выйти в сад подышать свежим воздухом, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Последний раз, когда она осматривала недавно посаженные розы, они были здоровыми на вид. Сорвав с себя чепец и распустив волосы, второй раз в течение этого дня, Лейла взбежала вверх но лестнице, с радостью предвкушая момент, когда увидит первые бутоны.