Магия Калипсо

Глава 6

— Она совсем поправилась, почти готова вскочить на спину Летящего Дэви, — сказал Хок. — Или сама лечь на спину, — шепотом прибавил он на ухо жене.

— Хок! — Фрэнсис хлопнула мужа по плечу.

Диана улыбалась, глядя на них. Она без зависти подумала, что Фрэнсис — красавица. Молодая мать сидела на коленях у мужа, прислонившись головой к его широкому плечу. Она улыбалась, когда говорила высоким, сорванным голосом:

— Я счастлива снова видеть моих старых друзей и нового друга Диану. Хок меня едва с ума не свел.

— Подожди, еще твой отец приедет из Шотландии, любимая. Вот тогда ты узнаешь, что такое сводить с ума.

— Папа? — подняла бровь Фрэнсис. — Ты же знаешь, что все поздравления достанутся тебе, как это было после рождения Чарльза. Меня он разве что поцелует и погладит по голове.

— Если бы он был здесь, когда… — Голос графа оборвался.

— Ты напугала моего мальчика до смерти, — сказал маркиз.

— Разве он похож на покойника? — спросил Лайонел, поглядывая на Хока.

Хок и Фрэнсис улыбнулись Лайонелу.

— Да, — сказала она.

— Вы, Люция, спасли жизнь мне и моей дочери, — продолжала графиня. — Я помню только, что вы говорили со мной, и больше ничего. Я перед вами в вечном долгу.

— Я рада, что вы почти ничего не помните, дорогая, — ответила Люция.

— Я тоже у вас в вечном долгу, — проговорил граф. Диана заметила, что при этих словах граф еще крепче сжал талию жены.

«Вот так быть любимой, — подумала Диана. — Некоторые находят свое счастье».

— Мы хотим, чтобы вы были крестной матерью нашей дочери, Люция, если вы согласитесь разделить эту обязанность с моим отцом, который всегда во все вмешивается.

Люция улыбнулась маркизу и ответила:

— Я говорила старику, что мы поладим. Ты, мальчик мой, просто не знаешь, как с ним обходиться.

— Добавить в мой мед ложку дегтя… — проворчал маркиз. — Идите сюда, Люция, позвольте мне обнять вас.

— Старый волокита, — заметила Люция и обняла маркиза. Лайонел тихо сказал Диане:

— Маркиз — хитрый старик, но не хитрее Люции. Я никогда не забуду, как он сосватал Хока и Фрэнсис, почему же…

— Рассказываешь сказки, Лайонел? — спросил Хок. — Она все равно тебе не поверит.

— Хорошо, я отложу эту сказку для долгого, скучного зимнего вечера. Диане особенно понравится рассказ о твоей… гм… бывшей любовнице, которая старалась оттянуть время.

К удивлению Дианы, Фрэнсис Хоксбери хрипло рассмеялась.

— Лайонел сможет рассказать об этом Диане по дороге в Вест-Индию, — заметила Люция.

При этом заявлении все посмотрели на Лайонела и Диану.

— Люция, — начал Лайонел, — я предпочел бы не…

— Глупости, мальчик мой.

— Так вот в какую сторону дует ветер, — проговорил маркиз, и его зеленые, как у сына, глаза засверкали.

— Нет!

— Нет!

— Точно так же заявляли мой упрямый сын Хок и невероятно упрямая Фрэнсис. Пусть молодые разбираются сами, а мы, Люция, поговорим о делах.

— Прежде всего, — сказал Хок, — нужно дать имя моей дочери.

— Нашей дочери, — поправила его жена. — Мы уже решили — Арабелла Люция. Вам нравится?

— Девочке придется очень постараться, чтобы оправдать свое имя, — заметил маркиз.

— Отличное имя, — откликнулась Люция. — Девочка — настоящий борец, и оно ей подойдет. А теперь, старикашка вы эдакий, давайте оставим молодых.

Диана смотрела, как пожилая пара под руку выходит из спальни.

— Вот чертов старик, — пробурчал Хок.

— Верно, — отозвалась графиня, обняла мужа и уткнулась лицом в его шею.

— Диана, нам пора, — позвал Лайонел.

— Можете полюбоваться нашим отпрыском, — сказал Хок, — а потом прогуляться по саду. Идите.

Графиня улыбнулась.

— Спасибо вам обоим, что приехали.

Диана посмотрела на троих друзей, кивнула и пошла к двери. Лайонел последовал за ней.

— Как они любят друг друга! — вырвалось у Дианы, когда они вышли в коридор.

— Да, любят, — отозвался Лайонел, глядя прямо перед собой.

Они погостили в Десборо-Холле еще четыре дня. Стояло мягкое и солнечное лето. Диана много ездила верхом, особенно часто — на легконогой гнедой кобыле по кличке Гленда. Девушка восхищалась скакунами, наблюдала, как их объезжает Белвис, жилистый старик, который сразу же проникся симпатией к новой гостье.

«Странно, — на третий день подумалось Диане, — но Лайонел ни разу не зашел на конюшню». Казалось, он избегал этого места, как заколдованной комнаты из сказки или как зачумленного барака.

— Хотите выбрать себе седло? — наконец спросила она.

— Нет, — коротко ответил он.

— Почему?

— Оставим это, Диана.

— Но ведь грумам придется вынести все седла наружу, чтобы вы могли выбирать.

— Оставим это, Диана! — рассерженно ответил Лайонел.

— Вы, милорд, повторяетесь и становитесь скучным.

— По крайней мере, я не настырный, болтливый нахал.

— Нет, вы просто высокомерный, самовлюбленный…

Он резко повернулся и ушел, оставив ее стоять у загона. Белвис пристально смотрел на них.

— Чудно! — сказал конюх. — Простите меня, мисс, но он и в прошлый приезд к их светлости несколько месяцев назад к конюшням и близко не подходил.

— Гм, — пробормотала Диана и нахмурилась. — Он приезжал сюда после разрыва помолвки с Шарлоттой Хавершем?

— Ну да, — ответил Белвис. — А теперь, мисс, ступайте-ка отсюда, а то его светлость молодой лорд уши мне надерет за мои разговоры с вами.

— Хорошо. К сожалению, мы завтра рано утром возвращаемся в Лондон. Я буду скучать по вас, Белвис, и по Десборо-Холлу.

— Удачи вам, мисс, и его светлости милорду тоже.

— Берегите Летящего Дэви, Белвис.

— Я уверен, что он всех опередит на скачках в Нью-Маркете этим летом.

Диана нисколько в этом не сомневалась.

Девушке не хотелось уезжать. Она нашла тут друзей. И, к своему удивлению, полюбила деревенскую жизнь в Йоркшире, этом пустынном и диком краю, с его покрытыми вереском торфяниками. У Дианы было чувство, словно она вернулась домой.

— Разве мы не можем заехать в ваше поместье, тетушка? Пожалуйста… — попросила она Люцию, когда их экипаж заколыхался по дороге.

— В другой раз, моя дорогая. У нас много приглашений в Лондоне. А ты знаешь, что у Лайонела тоже здесь поместье? По соседству с моим, всего в пяти милях от Эскрика.

— Нет, он мне не говорил. — Она вспомнила, что однажды упоминала об удовольствии, которое получает от жизни в деревне, когда они вместе катались. Лайонел тогда что-то безразлично проворчал, после чего ей захотелось его стукнуть.

В Лондон они ехали гораздо медленнее, и Диана лучше познакомилась с Англией. Лайонел не был ни минуты в экипаже, но Диана решительно сказала себе, что ее это вполне устраивает. На подъезде к Грэнтаму Люция спокойно сказала ей:

— Я хочу, чтобы ты как можно больше знала о родах, Диана. Даже при враче, старом дураке, и акушерке — забитом создании, Фрэнсис могла погибнуть вместе с ребенком. Мне представляется, что в Вест-Индии женщины довольно часто умирают при родах. Слушай меня внимательно.

И Диана стала внимательно слушать.

Девушка не знала, что после родов, вечером, когда она пошла спать, Люция вцепилась в Лайонела и стала учить его принимать роды.

— Когда ты женишься, мальчик мой, — не надо так хмуриться! — она, несомненно, забеременеет. Ты должен знать, как ей помочь в сложной ситуации.

— Право, Люция…

— Помолчи, Лайонел, и послушай. Довольно часто случается, что ребенок принимает неправильное положение или, что еще хуже, бывает обкручен пуповиной. Необходимо прощупать, в каком он положении, и даже повернуть его, если это нужно.

— Я никогда не женюсь, Люция, никогда!

— Не старайся перещеголять в глупости собственного отца. Так вот, руки у тебя достаточно большие, но тебе придется быть как можно более осторожным…

Лайонел застонал, но пришлось слушать: выбора у него не было…

— Однако, — сказала Люция в заключение безразличным голосом, — Диана не относится к малорослым, изнеженным дамочкам. Фрэнсис тоже, но у ее ребенка было неправильное положение. Теперь Хок знает, что делать, если у них еще будут дети. Если все пойдет, как положено, у Дианы не должно быть сложностей, но заранее ничего знать нельзя, лучше быть готовым ко всему.

— До-воль-но, — очень тихо и по слогам проговорил Лайонел.

И Люция, знавшая этот тон, отступила. Старушка встала и поцеловала молодого человека в щеку.

— Спокойной ночи, мальчик мой. Не напивайся, а то утром будет адски болеть голова.

Про себя Лайонел согласился с последним замечанием и спустя десять минут был в своей постели. К несчастью, все его мысли крутились вокруг образа Дианы. Во сне он видел Диану со вздутым животом, в котором находилось дитя — его дитя. Он скрипнул зубами.

Утром, едва проснувшись, Лайонел выругался.

За завтраком он сказал Люции:

— Я решил пока не ездить на Тортолу. Может, поеду следующей весной.

Услышав это заявление, Диана выронила вилку, и кусок яичницы упал на скатерть.

— Вам нельзя медлить! Это очень неразумно, Лайонел, оставлять управление плантацией на стряпчего. Они все действуют в своих интересах. Что касается мистера Бимса, то я не знаю его лично, но сильно сомневаюсь, что он отличается от других. Нельзя оставлять ему право принимать решения. Не могу даже представить себе, чтобы на такое решился Оливер Менденхолл. К тому же мой отец говорит…

— Пойду посмотрю лошадей, — сказал Лайонел.

Сбросив с колен салфетку, он отодвинул стул и вышел из отдельного обеденного кабинета в трактире «Дикий гусь».

— Почему вы улыбаетесь, тетушка? Он такой высокомерный, такой наглый, такой….

— Да-да, верно. Бедный мальчик еще пытается сражаться, Диана, и пока еще не осознал… — Люция замолчала и посмотрела на Диану. Старушка заметила растерянность девушки и постаралась успокоить ее.

Нужно просто подтолкнуть этого милого мальчика, и он будет на нужном корабле, без сомнения, будет.

Когда вечером следующего дня Люция и Диана приехали на бал в Ренфрю-Хаус на Ганновер-сквер, то поняли, что над ними сгущаются тучи. Люция сразу догадалась, что над этим славно поработала Шарлотта. Старушка поджала губы. Вопрос возникал сам собой: неужели среди ее знакомых и друзей нет ни одного умного человека? Они отсутствовали всего две недели, но за это время их положение сильно изменилось.

Леди Мэрией Бревермен отвернулась от Дианы. Когда Люция встретилась глазами с ее светлостью, у той хватило совести покраснеть.

Люция держала Диану поближе к себе до выяснения происходящего. А все было очень просто. Шарлотта и ее любовник Дюпре старательно распространяли слух, что Диана Саварол и Лайонел Эштон вместе совершили путешествие в поместье графа в Йоркшир. Разумеется, Люция сопровождала их, но молодые предусмотрительно оставили старушку в ее собственном поместье, а сами поехали к графу. Вдвоем. Heсомненно, чтобы предаться сомнительным, если не сказать непристойным, удовольствиям.

— Я ее убью, — сквозь зубы процедил Лайонел.

Зная, что этого не произойдет, Люция поведала заядлой сплетнице леди Глэастэйр — разумеется, по секрету — правду о происходящем.

Лайонел ничего не знал о сложившейся ситуации, пока в полночь не вошел в Ренфрю-Хаус. Он вовсе сюда не собирался, не хотел приезжать… Молодой человек злился на себя. На балу его встретил месье Дюпре с приятелями, известными своим беззастенчивым поведением.

Лайонел не поверил своим ушам, когда услышал сплетню о себе и Диане. Его привело в ярость не столько услышанное, сколько заявление Дюпре, будто Диана, эта глупая девчонка из Богом забытой Вест-Индий, соблазнила и самого Дюпре, и Лайонела. С сарказмом говорилось, что она совершенно определенно не леди, что она просто водит леди Крэнстон за нос.

Лайонел не стал посвящать в это Диану и Люцию. Он нашел Дэнси за игрой в карты и вызвал его на разговор.

— Я хотел бы побеседовать с вами. Немедленно.

Дэнси побледнел. Его рука, простреленная на дуэли Лайонелом, временами еще побаливала. Он встал под взглядами окружающих и вышел за Лайонелом в переднюю. Лайонел плотно прикрыл дверь.

— Вам известно, какие сплетни распространяет Шарлотта? На пару с Дюпре, разумеется.

Дэнси кивнул.

— Я кое-что слышал, — вяло сказал он. Господи! Говорил же он Шарлотте держать язык за зубами!

— Вам настолько безразлична собственная шкура, Дэнси?

— Послушайте, Лайонел, что вы хотите от меня? Чтобы я зашил ей рот?

— Шарлотта — ваша жена, Дэнси, и вы отвечаете за ее поступки. Либо она прекратит распространять эти злобные вымыслы, либо все узнают правду. Я расскажу всем, что застал ее в конюшне поместья Хавершем на спине с задранными юбками и что тогда она обхватывала вас ногами. Я больше не собираюсь играть с ней в благородство. Вы понимаете меня?

Дэнси Моресси с трудом сглотнул. Лайонел ни на тон не повысил голос. Он был спокоен, как если бы они говорили о погоде, но это не обмануло Дэнси: он еще со школы знал Лайонела Эштона.

— Вы поняли меня, Дэнси?

— Я… я понял, Лайонел.

— У вас хватит мужества поговорить с ней или это сделать мне?

— Я приведу ее к вам.

«Мерзкий трус», — подумал Лайонел, глядя, как Дэнси торопливо покидает переднюю.

Прошло еще минут десять, прежде чем дверь открылась и вошла Шарлотта. Одна. В светло-голубых шелках, с потрясающе красивым лицом и фигурой, она казалась неземным созданием, воплощением невинности и мягкой доверчивости. Но его это не тронуло. Если бы он получше рассмотрел ее прежде, чем свалял такого дурака…

Вздернув подбородок и поблескивая глазами, она проговорила:

— Слушаю вас, милорд.

— Вам известно, Шарлотта, что вы жалкое создание?

— А вы — мерзкий негодяй! Как вы смеете так разговаривать со мной?!

— И к тому же шлюха…

— Я не намерена оставаться здесь и выслушивать оскорбления!

Лайонел спокойно взял ее за плечо и мягко заставил сесть в кресло. Сам он продолжал стоять, скрестив руки на груди.

— Я повторю вам то, что уже сказал вашему мужу. Я расскажу правду, если вы немедленно не прекратите распространять слухи и не откажетесь от своих лживых слов о Диане Саварол и обо мне.

— Не посмеете! — Похоже, она впервые испугалась. Может, она всегда считала его слабым подобием мужчины? Бесхребетным? Видимо, да.

— Еще как посмею, — мягко произнес он. — Я расскажу всем знакомым джентльменам о ваших восхитительных белых ногах, которыми вы обхватили Дэнси за ягодицы, о том, как вы мурлыкали от удовольствия, когда он покачивался, лежа на вас…

— Замолчите, будьте вы прокляты! — Она заткнула уши.

— В чем дело, Шарлотта? Я оскорбил ваши чувства? Или вашу скромность? Но свет, без сомнения, решит, что это весьма безнравственно — завести любовника еще до свадьбы.

— Так это над вами станут смеяться! Никто вам не поверит, все подумают, что вы защищаете эту маленькую шлюшку из каких-то там Индий!

— Шарлотта, вы заставите меня забыть о том, что я джентльмен и не бью женщин.

— Джентльмен не стал бы обращаться со мной подобным образом.

— И леди не смогла бы распространять такие сплетни. Скажите, Шарлотта, зачем вам это? Диана Саварол… какое вам до нее дело?

— Я все знаю об этой вашей любовнице, хористке Лоис, которую вы содержите. Что подумала бы ваша драгоценная Диана, узнай она об этом?

К досаде Шарлотты, Лайонел расхохотался, запрокинув голову.

— Вы говорите о моей интрижке? Прелестно, Шарлотта! Вы не перестаете меня удивлять. Вы даже представить себе не можете, как горячо я каждую ночь благодарю Бога за то, что узнал, какая вы шлюха, перед женитьбой. Господи, ведь следующий лорд Сент-Левен мог быть не моим сыном! — Он замолчал, затем проговорил, холодно прищурившись: — Слушайте меня внимательно, Шарлотта. Немедленно прекратите все это, Если же нет, то вы даже не предполагаете, как пожалеете об этом. В общем-то, у меня и так есть искушение рассказать правду. И тогда… Как вам известно, поместье Дэнси — в Корнуолле. Представляю, как вы будете счастливы, если вам придется покинуть свет и уехать туда. Подумайте и о местных жителях, которых вы сможете осчастливить. Соблазнительная картина, верно?

Если бы взглядами можно было убить, Лайонел давно упал бы замертво у ног Шарлотты, но это невозможно. Зато словами и сплетней — сколько угодно.

— Так как?

Шарлотта была из упрямых. Она обругала графа на беглом французском. Лайонел рассмеялся и повторил:

— Так как?

— Будьте вы прокляты, Лайонел! Значит, мужчинам можно заводить интрижки, а женщине завести любовника — нельзя! Это несправедливо!

— Да, Шарлотта, у меня есть любовница, это правда, но я ни с кем не помолвлен. Если бы я женился на вас, то был бы верен вам, как пес. В этом разница между нами.

— Я вам не верю. Вы же мужчина! Мой отец, к примеру, под носом у матери переспал со всеми женщинами в своем поместье. Все вы одинаковые.

— Я ничего не могу сказать о вашем отце. Однако жаль, что вы мне не верите, так как я говорю вам правду. Итак, что вы намерены делать?

— Вы не оставляете мне выбора, так?

— Никакого. Вы сделаете то, что я потребую?

Она, наконец, кивнула, но Лайонел видел, что ей претит подчиняться его воле.

— А как насчет Дюпре? Мне что, придется убить его, Шарлотта?

Шарлотта слегка побледнела. Она была привязана к Этьену Дюпре, ее теперешнему любовнику. Женщина отрицательно покачала головой.

— Нет, я поговорю с ним.

— Очень мудро с вашей стороны. Скажите мне, Шарлотта, перед уходом… Мне действительно интересно. Почему вы изменили мне до свадьбы?

Шарлотта встала, машинально расправила юбки, рукой пригладила волосы, затем встретилась взглядом с графом и пожала плечами.

— Я была глупа, — проговорила она, затем повернулась и с высоко поднятой головой вышла из комнаты.

Лайонел глядел ей вслед. Странно, но он испытывал к бывшей невесте невольную жалость. Теперь нужно поговорить с Люцией и сказать Диане, чтобы помалкивала.

Увидев выходящую из передней Шарлотту, Диана быстро скользнула за огромный вазон с папоротником. Услышанное потрясло ее. Она уже собиралась незаметно исчезнуть, но сильная рука крепко схватила ее за шею.

— Прекрасно! Значит, вдобавок ко всем вашим блестящим достоинствам вы еще и под дверьми подслушиваете? Прелестно, Диана!

Диана медленно повернулась и посмотрела на Лайонела. Он продолжал держать ее за шею. Она не сразу поняла, что граф в ярости. Как ему удалось так тихо к ней подобраться?

— Простите, — выдавила она. (Только бы он отпустил ее!) — Я просто увидела, как вы шли сюда с лордом Дэнверсом, а потом сюда вошла Шарлотта. Мне пришлось…

— Узнать все мерзкие подробности, да, дорогая? Предполагаю, что вы стояли, прижавшись ухом к двери, верно?

Она согласно кивнула, сглотнув комок в горле.

Его пальцы поглаживали ее шею, причем довольно мягко.

— Вы собираетесь меня задушить?

Лайонел слегка улыбнулся Диане, но улыбка ей показалась злой.

— Прямо здесь? Думаю, если бы я и попытался, то на ваши крики сбежались бы все присутствующие на балу.

Она промолчала.

Его пальцы продолжали гладить ее шею.

— Знаете, Диана, вы переполнили чашу моего терпения. Это действительно так. В своем ребячестве вы зашли слишком далеко. — Он замолчал, глядя на нее казавшимися в полумраке темно-синими глазами.

— Я прошу прощения, — проговорила Диана, не в силах поднять голову и посмотреть ему в глаза. Если бы только она не пошла за Шарлоттой! Она сделала ошибку, большую ошибку. Но когда Лайонел и Шарлотта начали разговор и девушка узнала всю правду, она не могла оторваться. — Пожалуйста, Лайонел, простите меня.

— Это все слова, — ответил он. — Говорить легко, правда? Он вдруг отпустил ее. Диана невольно взялась рукой за горло.

— Я пойду поговорю с Люцией. Потом мы уедем. Диане показалось, что его голос звучит обыкновенно и спокойно. Но если бы она взглянула в глаза графа, то поняла бы, что голос не отражает его истинных чувств.

— Хорошо, — с облегчением ответила Диана.

Лайонел пошел следом за ней, его мозг усиленно работал, перебирая возникающие идеи, пока не остановился на одной. Да, думал он, на этот раз она действительно зашла слишком далеко. Теперь ему нужен лишь удобный случай и уединенное место.

На следующее утро Лайонел проснулся таким же разъяренным. Затем улыбнулся, встал с постели и отдернул гардины. Стоял ясный солнечный день. «Сегодня», — решил он.