Маленький грязный секрет

Глава 6

В дверь в доме директора школы загремели, едва он сам вернулся из сада, где весь вечер сгребал с земли опавшие листья. Чтобы когда первый мороз ударит, и осыплется все подчистую, было меньше мороки. Сам-то он считал это дурной работой, но директорская жена вот уже неделю зудела – собери да собери. В конце концов, надоело! Сделал. Теперь вот спину простреливало. Гадство.

– Кого там принесло? – удивилась Варвара, с подозрением глядя на мужа.

– Почем мне знать?

Шевцов двинулся к двери, но жена не по возрасту шустро опередила его на повороте. И пошла открывать сама. Сорок лет они женаты, а эта малохольная все не упускала случая подловить мужа на горячем. Николай Степанович сплюнул. Бояться ему было нечего. Зазноба его нынешняя еще неделю назад умотала к дочке в столицу. Так что…

– О, Тома, а ты чего это на ночь глядя? – донесся от двери удивленный голос Варвары. Шевцов, занервничав, обернулся на звук. Только экономки Покровского ему и не хватало для полного счастья. И так ведь хрен уснет – таких они дел наворотили.

– Разговор есть! Где Николай твой?

– Да в комнате, где ж еще? Кормить его собиралась.

– Что это вы жрете на ночь глядя? – хмыкнула Томка, проходя на кухню и окидывая подозрительным взглядом сковороду с жареной картошечкой.

– Работал он… А ты чего такая злющая?

– Да, Том, чего? – поддакнул жене Николай Степанович.

– Вот скажи, Коль, я на кой тебе, козлу старому, видео со своим шефом прислала?

Шевцов взбледнул. Он с утра уже сто раз пожалел, что вообще в эту авантюру ввязался, но Томка была такой убедительной! Вот не надо было. Как чувствовал, что ничем хорошим это все не закончится. Где ему теперь искать физичку прикажете? Да и вообще! На Машку-то смотреть было страшно. Все равно, что ребенка обидел. Девка ж не знала, что он из лучших побуждений это все… Тьфу!

– Так Марии показать. Чтоб испугалась наша девочка и…

– И?! – Томка подперла кулаками бока и грозно сощурилась.

– …и пошла к свекру своему на поклон. За защитой.

– Так какого же хрена она не пошла, а, Коля?!

– Ну, мне-то откуда знать? Видать, что-то не так ты про них поняла, Сергеевна.

– Я?! Не так? Нет, я, конечно, старая, но не слепая! Ванька-то по сыновьей вдове с ума сходит – факт. И сиротка наша к нему как росточек к солнцу тянется.

– Ну, так совет им да любовь!

– Нет, ты погляди на него! Ничего не понимает! Еще ученый!

– А что не так? – возмутился Шевцов.

– Что-что? Совесть его гложет, вот что! Не может он так… Думает, грешно это.

– Ну, так, может, и грешно, Том, я тут не разбираюсь, – замялся школьный директор.

– Да пусть он лучше с Машкой сожительствует, чем пьет и этих всех… своих… домой водит. В этом и был наш план!

– Да? – проблеял неуверенно Шевцов.

– Имен-но. Машка должна была побежать к Ивану, пожалиться на то, что из-за него ее репутация пострадала, а тот что?

– Что?

– Как честный человек, он был бы обязан на ней жениться! – хлопнула по ляжкам Тамара. – Но вместо этого Машка собирает чемодан!

– Ну, так это потому, что твой план был шит белыми нитками, – забормотал Николай Степанович.

– А вот и нет. Ванька – мужик правильный. Что ж ты таких очевидных истин не понимаешь?! Он Машку хочет? Хочет. Но совесть не даст ему быть счастливым с жинкой сына. Другое дело, когда вроде как он ее от позора спасает.

– А в чем разница? – почесал лысину заслуженный педагог.

– В чистой совести! Что ж ты такой тупой?!

– Том, ну ты это… Не перегибай, – вступилась за Шевцова жена.

– Вот именно. Я сделал все, как ты велела. Вызвал Машку. Кино показал. А то, что она удочки решила смотать – так это ее дело. Вот скажи, Том, где мне теперь физичку искать? Не было беды!

– Да погоди ты! Физичку… Тоже мне проблема. Тут у людей, может, судьбы рушатся, а ты заладил. – Тамара Сергеевна обхватила голову руками. – Нет, это так оставлять нельзя. Наверняка еще можно что-то придумать.

– Например?

– Не знаю. Как-то Машку остановить. Иначе пропадет Ванька. Как пить дать пропадет. Один останется и сгинет.

– Знаешь ли, ты тоже не преувеличивай, – вставила свои пять копеек Варвара. – Прям таки один. Да он кобель, что ни день, так новая баба.

– А толку от них?! Ваньке бы хорошую девочку. Чтобы в узде его держала, пироги пекла, детишек нарожала. Чтоб у него смысл жить появился, вы разве не понимаете?! А эти столичные… Их только пользовать и можно.

– С Машкой нашей он тоже не в карты играл, – крякнул Шевцов, но напоровшись на злющий взгляд Томы, осекся. – Что смотришь? Я ж это все не придумал. Сама видела.

– Не придумал… У тебя вообще с фантазией туго! Это ж надо было! Она ему заявление, а он и съел.

– А что я мог сделать?! Машка даже слушать меня не стала. Губешки дрожащие поджала и ходу. Тьфу! Кошмар, не пойму, как ты вообще упросила меня в это ввязаться.

– Не помню, чтоб тебя пришлось упрашивать, старый интриган.

– Да прекратите вы ругаться, – возмутилась Варвара.

– Твоя правда. Только время зря теряем, которого и так нет. Надо думать, да побыстрей, как Машкин отъезд расстроить.

– Она выглядела очень решительно. Не сработал твой план, Тамара.

– Ты точно все, как мы договаривались, сделал?

– Да зачем мне тебе врать? Все, как ты сказала, – заверил Шевцов, с тоской поглядывая на остывающую сковороду.

– Нельзя допустить, чтобы это так закончилось, – повторила Сергеевна. – Раз уж мы в это ввязались, так надо довести дело до ума.

В этот момент в дверь заколотили.

– Какой-то проходной двор, – возмутился Николай Степанович, тяжело выбираясь из-за стола. Женщины переглянулись, вслушиваясь в доносящиеся из коридора голоса.

– Отец Алексей никак? – всполошилась Тамара Сергеевна, а уже пару секунд спустя получила шанс удостовериться в своем предположении, потому как из дверного проема показалась высокая фигура деревенского батюшки. Женщина вскочила, схватила руку святого отца, приложилась и… разрыдалась.

– Ты чего это, сестра? Горе какое случилось?

– Нет, пока, отец Алексей. Но непременно случится.

И выложила ему все подчистую, все равно что на исповеди, едва тот поднял ее с колен. Хозяева дома лишь переглянуться успели. Шевцов промокнул вспотевший лоб салфеткой, испугавшись, что его сейчас застыдят, как он обычно стыдил школьных забияк. Дожился! Это Томка в церковь как к себе домой каждый день шастает, а он-то от этого далек. Нет, надо было ей еще и отца Алексея в эту ситуацию впутать! Стыдоба какая…

– …вот и что мне делать?! – закончила, громко высморкавшись. – Пропадут ведь!

– Тебе, сестра, челом поклоны бить, по сто штук каждый день до конца поста. А так – Господь управит. В остальном же… – отец Алексей хитро оглядел присутствующих и провел по усам ладонью. – План твой, сестра, неплох. На чем, говоришь, он застопорился?

– Машка к Ивану жалиться не пошла!

– Значит, Иван не в курсе происходящего? В этом загвоздка? Так расскажите. Степаныч? Ты ж можешь, мол, так и так, Иван Сергеевич. Вот такая неприятная история вышла с моей учительницей и вашей невесткой. Что будем делать?

Тамара Сергеевна икнула. Перевела взгляд со святого отца на школьного директора, удивляясь тому, что сама до этого не додумалась. А ведь нетрудно было.

– Точно, Степаныч. Именно так и сделаем. Прямо сейчас…

– Да ты что, Тамар, ночь на дворе считай. Давай уж утра дождемся. А там, как ты мне прикажешь? В офис к нему прийти? Черте что получается! – выпалил Шевцов, но осознав, что при батюшке, наверное, не лучшая идея – поминать вслух рогатых, исправился: – Извините, отец Алексей. Вырвалось.

Тот отмахнулся только.

Посидели еще, покумекали. Да так ничего и не решив, разошлись, сойдясь на том, что утро вечера мудренее. А потом и решать ничего не пришлось. Потому что на следующий день Покровский приехал в церковь. Только развиднелось… Вышел отец Алексей из своего домика и увидел его на скамье, что была повернута к старой отреставрированной не так давно колокольне.

Пригладил усы отец Алексей и двинулся к раннему гостю. Тот заслышал его шаги. Повернул голову в профиль.

– Утро доброе, Иван. Чего случилось?

Покровский мотнул головой. Упрямо уставился перед собой.

– Ничего. С чем бы я не мог справиться.

– Люди в такую рань сюда просто так не заглядывают, – усмехнулся отец Алексей. – Уж не связан ли твой приход с тем, что в деревне болтают?

Жесткие плечи Покровского одеревенели. И снова он скосил взгляд на святого отца. Свел иссиня-чёрные брови. Говаривали, что у них в роду один цыган наследил. Может, и не врали. Было в нем что-то цыганское.

– Ты про что, отец Алексей?

– Говорят, Машеньку вашу попросили заявление на увольнение написать. Пока по статье не пришлось.

– По какой еще статье?

– За непотребное поведение, – бросил батюшка, ногой разгребая нападавшую за ночь листву. – Ты, значит, не в курсе?

– Не в курсе чего? – занервничал Покровский.

– Видео Шевцову прислали. Где Маша якобы с тобой, Иван, милуется. Наверное, фотошоп. Или как эти все современные штуки зовутся? Я не очень разбираюсь.

Иван моргнул. Стиснул руки в пудовые кулаки.

– Видео, значит?

– Оно. Ага. Нет, понятно, что кто-то подделал. Но разве нашим докажешь? Сам знаешь, как в деревне дела обстоят со слухами. Бедная девочка.

– Дурдом какой-то. В первый раз слышу.

– Так ты не поэтому пришел? – деланно изумился батюшка.

– А? Нет. Нет, конечно. Я понятия не имел…

Покровский поднялся. Пикнул сигналкой, запуская двигатель.

– Уже уходишь? А чего приходил-то?!

– Все потом, отец Алексей. Сейчас что-то делать надо.

– Да что тут сделаешь? Если это видео и дальше будет распространяться, Марии несладко придется. Может, и правильно, что она уезжает.

Шагающий по дорожке Покровский, резко остановился. Оглянулся нервно. Сглотнул. Так что кадык прокатился под дубленой темной-претемной кожей.

– Что значит – уезжает?

– Ну, а что ей здесь делать? Ни работы, ни жилья. Да и жизни ей не дадут, мне ли тебе рассказывать, какие люди жестокие.

– Я что-нибудь придумаю. Что-то же наверняка можно придумать. Где это видео можно глянуть?

– Пока только у Шевцова.

– Леш… – отбросил церемонии Иван. – Там насколько все плохо?

На Покровском лица не было.

– Господь с тобой, Вань. Я ж не смотрел, сам понимаешь…

– Ладно.

– А может, это и не фотошоп вовсе? – удерживая взгляд Ивана, строго поинтересовался святой отец.

– Может… - просипел тот.

– И что? Ты вот так все оставишь?

– Я не знаю, – Иван опять опустился на скамейку, зарываясь в густые волосы пальцами.

– Прикажешь ей одной, что наворотил, расхлебывать?!

– А что я могу сделать?

– Есть один верный способ защитить ее доброе имя.

– Ты с ума сошел? Она жена Игоря!

Отец Алексей вытянул перед собой ноги. Постучал носами стоптанных ботинок, вообще не спеша с ответом, ведь говоря по правде, тот и так висел в воздухе. Жена, не жена, а это никак не помешало Ивану запудрить мозги бедной девочке. И по-хорошему, да. Он обязан был поступить по отношению к ней как честный человек. Другое дело, что Иван не мог. Для него это было совсем уж за гранью.

– Игорь давно в лучшем мире. А ты, Вань, живой. Да и не венчаны они были.

– Что это меняет? – вспылил Покровский. – Достаточно того, что я… Что он… А, черт! Я пойду…

– К Маше?

– И к ней тоже. Если она действительно решила уехать, надо бы помочь.

На языке святого отца крутилось «дурак». Но, конечно, он не мог сказать ничего такого. И потому, шаря в листве ногами, отец Алексей мог только наблюдать за сгорбившимся мужиком, который сейчас, похоже, делал серьезную ошибку. Впрочем, небу видней. Он сделал все что мог. Они все сделали, да… Это ж надо! Иванова экономка даже видео записала. Шпионка, блин. Все же не зря он в деревню приехал жить, здешний народ такой, что с ним не соскучишься. Невесело посмеиваясь, батюшка встал и, шаркая ногами, скрылся в притворе.