Малышка для Цербера

4

На следующее утро я стою перед зеркалом, пытаясь подобрать наряд для… работы с бандитами. Это даже звучит как издевка. Что носят на такие мероприятия? Вечернее платье с разрезом? Камуфляж? Я останавливаюсь на классике: чёрные брюки и облегающая водолазка. Выглядит нейтрально, но достаточно уверенно. По крайней мере, я стараюсь в это верить.

Телефон вибрирует. На экране высвечивается короткое сообщение:

«У тебя 10 минут. Машина будет у подъезда. Не заставляй меня ждать, Малышка».

Малышка. Снова это проклятое слово, которым он отнимает у меня все остатки спокойствия. Почему оно звучит так… двусмысленно? Как будто он не просто зовёт меня, а указывает на то, что я — его собственность, его игрушка в этом опасном мире.

Конечно, это Цербер. Кто же ещё может командовать таким тоном, будто я уже подписала контракт на продажу душу дьяволу?

Я вздыхаю, чувствуя, как комок напряжения застревает в горле.

Еще это «не заставляй себя ждать». Я бы позволила себя такое, но не сейчас, а там — в своей прошлой жизни, когда у меня была нормальная работа и кофе в руках, а не потенциальное тюремное заключение на горизонте.

– Доброе утро, – бросает Борзой, как только я сажусь в машину. Его издевки уже порядком раздражают.

– У кого как, – огрызаюсь я, пристёгиваясь и пытаясь скрыть нервозность.

– Ну, у тебя сегодня великий день, – говорит он, глядя на меня через зеркало. – Надеюсь, ты выживешь.

– Ох, спасибо за мотивацию, – отвечаю с сарказмом, закатывая глаза.

Отличный настрой на первый день.

Внутри машины только звуки мотора и тихое потрескивание радио, которое Борзой отключил, как только мы выехали. Я смотрю в окно, наблюдая за мимо проплывающими пейзажами, пытаясь найти в них хоть каплю спокойствия. Но вместо этого вижу лишь унылые здания, серые улицы и размытые силуэты людей, спешащих по своим делам. Каждое мгновение приближает меня к тому, что ждёт впереди, и сердце стучит всё быстрее.

Когда мы подъезжаем к серому складу, вся эта картина напоминает мне дешёвый криминальный фильм: серость, уныние и десяток мужиков в чёрном, которые выглядят так, будто они на сборе «клуба угрюмых». Их мрачные лица и брутальные фигуры вызывают у меня мурашки по коже.

Разговоры стихают, как только к ним подходит Цербер. У этого человека явно есть талант заполнять собой всё пространство, даже если он ничего не говорит.

Он смотрит на меня, прищурив глаза. И в этот момент мне кажется, что он может прочитать мои мысли.

– Ну что, Малышка, готова к своему первому дню? – спрашивает Цербер без усмешки, но от этого мне становится ещё тревожнее. Его голос звучит низко и угрожающе, как гул грозы вдали.

– А выбора у меня всё ещё нет, да? – произношу я с усилием, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Внутри же меня всё сжимается от тревоги.

– Выбор есть всегда, – он наклоняет голову, чуть ухмыльнувшись. Правда эта улыбка не достигает глаз; они остаются холодными и безжалостными. – Но тебе же не понравился другой вариант.

В его голосе звучит явная угроза. Меня охватывает холодный пот; я чувствую, как страх проникает в каждую клеточку моего тела.

Черт. Я просто сделаю то, что он просит, и они от меня все отстанут! Наверное… Надеюсь! Но это не точно.

– Тогда, конечно, готова. Только у меня рабочий дресс-код не утверждён. Всё подойдёт? – пытаюсь отшутиться, выдавая кислую улыбку в ответ.

– Если это не платье со стразами, ты нормально, – насмешливо говорит мужчина с таким видом, словно находит удовольствие в моём смятении. – Хотя, может, мне стоит пересмотреть стандарты.

Я едва не давлюсь воздухом. Вот же… нехороший человек! Стандарты у них, оказывается, есть. Вот только где?

Больше не продолжая диалог, молча беру планшет, который мужчина мне протягивает.

– Твоя задача — отключить камеры. Здесь и здесь, – он указывает на экран. Его пальцы движутся так уверенно и четко, что я невольно вздрагиваю от этой близости. Зачем прям перед лицом-то тыкать? – Три минуты.

– И если я не успею? – задаю вопрос, хотя и понимаю, что ответ мне вряд ли понравится.

Его глаза сужаются, он медленно наклоняется ко мне, так что я чувствую его присутствие ещё сильнее.

– Ты успеешь, – говорит Цербер так спокойно, что становится ещё страшнее. В его словах нет ни капли сомнения — лишь уверенность и угроза.

«Надеюсь, у них предусмотрено медицинское страхование», – мелькает в мыслях, но озвучивать я этого, разумеется, не собираюсь.

Вместо этого просто киваю, ощущая, как холодное беспокойство сжимает мой желудок в комок.

Внутри склада темно, а воздух кажется тяжёлым. Я подключаюсь к системе, но напряжение буквально давит на меня, словно невидимые руки сжимают горло. Пальцы дрожат от того, что где-то рядом маячит Цербер, наблюдая, оценивая каждое моё движение. Его присутствие — это тень, которая неотступно следует за мной, заставляя чувствовать себя уязвимой.

– Как там, Малышка? – раздается его голос в рации, холодный и уверенный, как стальной клинок. Цербер не стал мешать моей работе, заведя в одну из пыльных комнатушку. Словно проверяет мою стойкость, подстёгивая страх.

– Может, мне чай заварить, пока вы ждете? – огрызаюсь я, не отрываясь от экрана.

– У тебя две минуты, – отвечает он, игнорируя сарказм.

Я заставляю себя сосредоточиться. Сердце стучит в унисон с движениями пальцев. Одна секунду, вторая… Камеры гаснут.

– Готово, – выдыхаю я и оборачиваюсь, чтобы сообщить об этом в рацию.

И тут же замираю. Цербер стоит прямо за моей спиной, в дверях. Как он успел так тихо подойти? Взгляд холодный, пронзительный, почти хищный.

– Молодец, – хвалит он тихо. – Но расслабляться рано.

Цербер приближается чуть ближе, его голос становится ниже, почти переходя на шепот:

– Теперь тебе придётся доказать, что ты не просто хакер, но и умеешь работать в команде.

Я сглатываю, не совсем понимая, что он имеет в виду, но страх и напряжение в его голосе не оставляют места для вопросов.

– Идём. Сейчас узнаем, чего ты стоишь в деле, – добавляет он, направляясь к выходу.

Когда я следую за ним, сердце стучит так громко, что кажется, его может слышать каждый. Но стоит мне выйти из помещения, как я застываю на месте. Перед нами люди. Незнакомцы. И у них оружие.

– Сюрприз, Малышка, – слышу я ледяной голос Цербера. Однако усмешки в нем нет от слова совсем.