Мария, королева Нисландии

Глава 42

— Как ты думаешь, сколько это может стоить? — Мария протягивала Мартину на ладони довольно крупную перламутрово-розовую жемчужину. Солнечный свет, бьющий в окно, подчеркивал безукоризненность крупной бусины, давая возможность полюбоваться нежными переливами красок.

Мартин от удивления присвистнул, протянул руку и, осторожно взяв перл с ладони жены, принялся рассматривать, поднеся его ближе к окну. Жемчужина была приятно тяжеленькой и идеально гладкой. По ее боку, казалось, скользит радуга.

— Я мало разбираюсь в жемчуге, Мария, но эта красавица должна стоить целое состояние. Ты же сама видишь, она идеальна!

Мария рассмеялась, и Мартин залюбовался женой: за последний год ее фигура немного округлилась, а уже заметно выступающий животик и вовсе вызывал у него умиление. Тем более что жена шила себе какие-то удивительные платья, которые только подчеркивали ее красоту.

Нет, разумеется, все женщины Нисландии отказывались от корсажных поясов, когда наступало время материнства. Только в своей одежде они казались неловкими и неуклюжими, потому почти традиционно во время беременности кутались в большие шали. Не столько для тепла, сколько для того, чтобы задрапировать выпирающий живот и некоторую перекошенность одежды на теле.

Мария же, напротив, подчеркивала свою беременность. Никаких скрывающих шалей, превращающих фигуру в неуклюжий кокон. Свободные силуэты с мягкой драпировкой, платья, отрезные под грудью. Тот самый фасон, который позднее назовут «платьем принцессы». Такая одежда позволяла ей двигаться свободно. В то же время была очень к лицу.

Немного налившиеся груди туго натягивали тяжелый шелк платья и делали жену такой соблазнительной, что Мартин, не удержавшись, подхватил ее на руки, звонко чмокнул в щеку, немного покружил и шлепнулся в кресло, усадив Марию к себе на колени.

— Ты становишься краше день ото дня, радость моя, — ласково прошептал он ей на ухо.

Удобно устроившись у мужа на руках, Мария с улыбкой разжала кулачок и повторила свой вопрос:

— Так сколько это может стоить?

— Если хочешь, я поспрашиваю у купцов. У кого-нибудь из тех, кто торгует с Бритарией и Лангардией.

— Пока не нужно, Мартин, — лицо Марии стало чуть напряженным, когда вслед она произнесла: — Видишь ли, дорогой, это не настоящий жемчуг.

— В каком смысле: не настоящий? — удивился Мартин.

— Это подделка, фальшивка.

— Тебя кто-то пытался обмануть?! — король непроизвольно нахмурился. — Тебе пытались продать это как настоящую жемчужину?!

— Да нет же! Никто меня не обманывал. Я просто точно знаю, что это не настоящий жемчуг, а подделка под него.

Несколько мгновений Мартин соображал, потом снова взял в руки бусину и принялся рассматривать еще пристальнее. Ничего особенного он в ней не заметил и с сомнением спросил у жены:

— С чего ты взяла, солнышко, что это подделка? Может быть, — осторожно уточнил он, — ты ошибаешься?

— Видишь ли, Мартин, — весело рассмеялась Мария, — я точно знаю, что это подделка потому, что сделала ее сама.

Король по извечной мужской привычке задумчиво поскреб затылок и спросил:

— А зачем? Тебе хочется украшение из перлов? Если хочешь, я закажу тебе ожерелье из настоящего жемчуга.

— А затем, что эту бусину, — Мария покатала на ладони жемчужину, — можно продать. Для ее изготовления нужна всего лишь обычная стеклянная бусинка и перламутр, которого на острове можно добыть сколько угодно. Ее же не обязательно продавать, как настоящий жемчуг. Разумеется, цена должна быть существенно ниже. Но все же такое украшение — штука недешевая. Если ты поможешь мне создать мастерскую, я обучу людей делать такие же. Думаю, это существенно пополнит казну. Ты сам говорил, что последнее время с деньгами туговато.

— Ну, голодать мы не будет в любом случае, — мягко улыбнулся Мартин. — Но земли Нордвига отошли под мою руку, — тут он невольно поморщился. — На их восстановление уходят все свободные деньги, Мария.

— Вот и подумай о том, что деньги можно не только тратить и получать в виде налогов, а еще и зарабатывать.

— Я помню. И обязательно подумаю, радость моя. Я обязательно подумаю…

Со времени смерти лорда Нордвига прошло чуть больше года. Мартин, к удивлению Марии, говорил об этом ужасе без особых эмоций, как-то походя, как будто все это случилось давным-давно. Мария же до сих пор помнила и свой страх, и появление Мартина, и все последующие события…

Слава Богу, что кодекс местных воинов запрещал женщинам присутствие на казни преступников. На судах Марии, как королеве, присутствовать все же пришлось.

Соратники Нордвига, все те, кто предстал перед королевским судом, большей частью производили впечатление людей, совершивших глупость и жалеющих об этом. Нет, безусловно, были среди них и честолюбцы, кто действительно рвался к власти. Но большей частью лорды просто клюнули на деньги и обещания будущих наград. Сама Мария, скорее всего, простила бы большую часть этих запутавшихся людей. Королевский суд был суровее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выяснились и многие подробности о планах леди Варан. Один из рыбаков, положив руку на библию, поклялся, что леди лично покупала у него серых марканов.

— Она, почтенные лорды, со служанкой своей приходила. Тощая такая девка, носатая была. Имя вот не помню только… И прикупили у меня аж шесть рыбов. Дескать, крыс в доме много развелось. И переглядывались, и смеялись непонятно чему. Ну, я человек абнаковенный, мое дело продать, а не вопросы благородным ледям задавать. А еще спрашивала меня леди, точно ли я караван охранять поеду. А я, ей-богу, собирался, да аккурат за день до отплытия на вот энтой руке такой нарыв выскочил, что еле выжил я… — мужчина потряс правой рукой и даже засучил рукав, показывая безобразный шрам от гнойника. — Уж и к травнице бегал, к бабке Ларихе и…

— Достаточно. Ты свободен, ступай.

Леди Лорену Варан, кстати, помиловали. Все же она была женщина и при этом высокородная. Однако по настоянию короля ее опекуны были высланы из Нисландии, а саму леди передали в один из бритарских монастырей со строгим уставом. Тут использовал свои связи отец Ансельм.

— Там, ваше величество, привечают кающихся грешниц. Тех, кто убил своего ребенка, тех, кто обманывал мужа. В виде послушания сестры ухаживают за парализованными больными: при монастыре есть лечебница. Думаю, это более милосердно, чем казнь. Да и сама леди Варан отраву не подсыпала, так что…

Ее земли, как и земли ее опекунов, Мартин разделил между своими союзниками. И все же в королевстве выявилось слишком много проблем, которые требовали денег.

Через полтора месяца вернулись корабли, сопровождавшие купеческий караван, и практически сразу вновь ушли в плавание. Путь их лежал к острову Туридюр. К тому самому приданому, которое принесла в Нисландию бритарская принцесса. Корабли вернулись груженые древесиной.

Часть ее была бесплатно передана Старому Бёдвару на дрова для его печи. Также семья Бёдваров получила жалованную королевскую грамоту, где четко оговаривались все расходы, которые королевская семья берет на себя.

Старый Бёдвар был мужчина не так уж словоохотлив. Но вот женщины его дома почесать языки любили и делали это с наслаждением. Именно они, слегка привирая и хвастаясь, восхваляли королеву Марию, которая за единственный визит в дом Бёдвара разом определила все проблемы и всю несправедливость оплаты. Со слов женщин, именно королева Мария столь щедро наградила их семейство, рассказав своему мужу о проблемах дома Бёдваров.

Часть древесины была продана здесь же, на острове, для построек и мебели. На эти деньги к весне привезли несколько десятков коров, большую часть которых пришлось отдать в села на землях покойного Нордвига.

Его дети, кстати, остались в живых: к раздражению лорда ни один из сыновей отца не поддержал. Правда, и королю доносить не поспешили. Мартин просто запретил им появляться на острове, но позволил забрать с собой семьи и движимое имущество. По мнению многих, это был излишне милосердный поступок, который народная молва вновь охотно приписала милосердию королевы.

Суды тянулись не очень долго, и через некоторое время Мария с удивлением обнаружила, что теперь у нее действительно есть свой дом. Слуги не просто относились к ней с почтением. В их глазах она была несломленным бойцом, жертвой, на которую возводили напраслину и которая избежала казни чуть ли не с помощью лично Господа Бога. Она была героиня!

Все это очень сказывалось в быту. Любой ее приказ или вскользь высказанное пожелание исполнялось немедленно и со всей тщательностью. Кроме того, безусловная признательность и обожание со стороны короля не могли остаться незамеченными. Это тоже накладывало свой отпечаток на гуляющие по острову рассказы об удивительной королеве Марии.

Вспоминая все эти разные, далеко не всегда приятные события, Мария невольно улыбнулась, вернувшись мысленно к отношениям с мужем. Он так искренне восхищался ее стойкостью, так плотно окружил ее вниманием, что их ежевечерние длительные беседы вскоре закончились так, как и должны были…

А уж когда через пять месяцев после всех этих событий Мария сообщила о своей беременности, Мартин еле сдержал слезы. Этот великан, дай ему волю, готов был носить ее на руках с утра до вечера, предварительно спрятав в какой-нибудь драгоценный ларец. Все же ребенок значил для него достаточно много…