Маскарад сердец

Грантер встал, поправляя пиджак.

У Марлоу внутри всё закипело от ярости при одном его виде. Он пытался убить её — а теперь стоит здесь, изображая борца за правосудие.

— Только всестороннее рассмотрение фактов позволит восторжествовать настоящей справедливости, — начал Грантер.

Ага, конечно, — подумала Марлоу. Грантеру не нужно было никакое правосудие. Он просто хотел стереть её репутацию с лица города. Он хотел её за решёткой — или лучше вовсе мёртвой, чтобы она не смогла раскрыть его сделку с Медноголовыми.

— Если Пять Семей позволят, я лично прослежу, чтобы не остался ни один нерассмотренный факт и чтобы мы выяснили, кто несёт окончательную ответственность за смерть Аурелиуса Фалкреста.

Он вернулся на своё место, и тогда встала представитель защиты — адвокат, нанятая Вейлом, которую Марлоу видела лишь однажды.

— Факты этого дела, господин Грантер, предельно ясны для любого, кто ознакомился с ними, — заявила она. — Мисс Бриггс действовала исключительно в порядке самозащиты. Смерть Аурелиуса Фалкреста — трагедия, но виной ей является лишь он сам. Давайте не будем тратить ни ваше, ни драгоценное время суда на театральное представление, финал которого и так очевиден.

С этими словами она села на своё место.

Амара поднялась.

— Я хочу обратиться к суду.

— Леди Фалкрест, — сказал судья. — Это весьма необычно.

— Я понимаю, — ответила Амара. — Но я считаю, что будет допущена серьёзная судебная ошибка, если я не укажу на то, что Корморан Вейл предвзят в этом деле. Он не должен голосовать, поскольку обвиняемая — его родная дочь.

По залу прокатился ропот.

Вейл вскочил на ноги.

— Амара, прошу…

— Мы не можем просто так лишить одну из Пяти Семей права голоса, — ровно заметил судья.

— Я вовсе не это предлагаю, — сказала Амара. — Корморан Вейл должен снять с себя полномочия и передать право голоса своему наследнику.

У Марлоу потяжелело в животе. Дарьян наверняка сделает всё, что скажет ему Амара. Она сдержала желание обернуться и взглянуть на Адриуса. Ведь именно ради этого он и объявил о своей помолвке — чтобы Амара остановила суд.

Но теперь всё выглядело так, будто она, наоборот, делает всё, чтобы дело дошло до процесса.

Она нарушила слово, — с горечью поняла Марлоу. Это не было неожиданностью. Но когда она, наконец, встретилась взглядом с Адриусом в толпе, он выглядел так, будто готов взорваться от ярости.

— Вейл не просто предвзят из-за своей дочери, — продолжала Амара. — Он вполне может быть и зачинщиком заговора с целью убить моего отца.

— Это серьёзное обвинение, — сказал судья.

— Он много говорил о желании очистить город, но правда в том, что он не хочет очищать — он хочет разрушить, — сказала Амара. — Он стремится избавиться от остальных Пяти Семей и уничтожить всё, что мы построили. Он уже пытался силой взять под контроль семью Фалкрестов как советник, и я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть на это.

Судья задумался.

— Есть определённые прецеденты. Если большинство Пяти Семей примет решение, суд может отстранить Корморана Вейла и передать голос его наследнику, Дарьяну Вейлу.

— Семья Моранди поддерживает предложение, — сказал Зено Моранди.

Вейл выглядел потрясённым, но Марлоу это не удивило. Моранди были возмущены даже самим её присутствием в Эвергардене.

— Это уже три голоса, Ваша честь, — сказала Амара.

— Ходатайство удовлетворено, — произнёс судья. — Лорд Вейл, пожалуйста, покиньте трибуну.

— Ваша честь, — начал Вейл. — Согласно прецеденту…

— Решение принято, — перебил его судья. — Уверен, вы доверяете своему старшему сыну и наследнику исполнить свои обязанности добросовестно?

Вейл сжал губы и кивнул. Он пригладил пиджак и сошёл с трибуны.

Дарьян поднялся со своего места и направился вперёд. Проходя мимо отца, Вейл положил руку ему на плечо и что-то прошептал — слишком тихо, чтобы Марлоу могла разобрать. Амара сузила глаза.

Челюсть Дарьяна напряглась, он кивнул. Он выглядел нервным, поднимаясь по ступеням к помосту. Растерянным. Марлоу всматривалась в его лицо, пытаясь понять, на чьей он теперь стороне — отца или новой жены?

— Если возражений больше нет, — сказал судья, — переходим к голосованию. Голос «против» — за отклонение дела. Голос «за» — за передачу дела в суд. Зено Моранди, ваш голос?

— Семья Моранди голосует «за», — ответил тот.

— Далия Старлинг?

Далия прочистила горло.

— Семья Старлинг голосует «за».

Марлоу это тоже не удивило. Старлинги владели половиной таблоидов в городе — что может быть лучше для продаж, чем громкий, сенсационный процесс?

— Дарьян Вейл?

Тот наклонился вперёд, нервно. На отца не взглянул.

— Семья Вейл голосует «за», — тихо сказал он.

— Амара Фалкрест?

Амара встретилась с Марлоу взглядом. В её тёмных глазах горел злобный, торжествующий огонь.

— Семьи Фалкрест и Дельвинь голосуют «за».

Глава 34

— Амара! — взревел Адриус, врываясь в фойе особняка Фалкрестов.

Амара неторопливо вышла на мезонин, как всегда спокойная. Такой же спокойной она была и на помосте в зале суда, когда обрекала Марлоу.

— У нас была сделка! — выплюнул Адриус. — Что, чёрт возьми, ты себе позволяешь?

Амара подошла к перилам, взглянула на него сверху вниз и медленно зааплодировала. Звук её хлопков отозвался эхом по всему фойе.

— О, браво, братец.

Адриус взлетел по лестнице.

— Это что ещё значит?

— Это значит, что я наслаждаюсь этим маленьким спектаклем возмущения, — ответила Амара. — Но ты правда думал, что я не знаю? Что ты встречаешься с Марлоу тайком уже несколько недель?

Он замер на верхней ступеньке.

— Ах вот как, — холодно сказала Амара. — Ты и правда считал, что всё сошло тебе с рук, да?

Как она узнала? Адриус мотнул головой. Сейчас это было неважно. Важна была Марлоу.

— Всё уже в прошлом, — сказал он. — Я теперь помолвлен с Айрис. Как ты и хотела. Я сделал всё, что обещал, а ты нарушила своё слово.

Амара фыркнула.

— Это не я нарушила договор. Мы договорились, что ты держишься подальше от Марлоу. А ты — не сдержал.

Адриус напрягся.

— Я больше не буду с ней видеться. Всё кончено. Клянусь.

— Правильно, Адриус, ты больше её не увидишь. Потому что она окажется там, где ей и место — за решёткой, — процедила Амара. — Я не понимаю, как ты вообще можешь смотреть на неё, после того как она убила нашего отца.

— Это не она, — сказал Адриус, не успев сдержаться. Он резко втянул воздух, челюсть напряглась. Чётким, ровным голосом он произнёс:

— Это не Марлоу убила нашего отца. Это я.

Амара застыла.

— Не смей, — выдавила она угрожающе тихо. — Не смей врать о таком, Адриус. Не смей…

— Это не ложь, — сказал он так же тихо. — Это правда. И я должен был рассказать тебе ещё несколько недель назад.

Он должен был сказать это сразу, как только они вернулись в поместье после её свадьбы. Но всякий раз, когда он приближался к этим словам, что-то внутри будто выключалось — и потом он находил себя, сидящим в одиночестве в комнате с пустой бутылкой вина. Что держало эту правду взаперти? Вина? Скорбь? Или обыкновенная трусость — та самая, которую его отец всегда видел в нём насквозь?

— Нет, — выдохнула Амара. — Нет. Это не ты. Это не ты его убил, Адриус, не ты…

— Я не хотел этого, — сказал он. — На меня наложили проклятие. Заклятие Принуждения…

— Значит, это она его и наложила! — взорвалась Амара.

Адриус покачал головой:

— Это она его сняла. — Он шагнул ближе. — Амара, наш отец… он был не тем, кем ты его считала. То же проклятие, что было на мне… он использовал его на нашей матери. Она жива. Она здесь, в городе. Всё это время он держал её взаперти. Я…

— Перестань, — потребовала Амара. — Перестань, я не хочу этого слышать, просто… замолчи!

В её голосе звучала такая отчаянность, что Адриус подчинился.

— Амара…

— Я не хочу это слышать! — закричала она.

Он тяжело выдохнул. Видел, как её тело сжато в напряжении, как боль исказила её лицо. Правда о том, кем был их отец, сталкивалась в ней с его образом, созданным любовью. Она не хотела верить. Потому что тогда ей пришлось бы признать, что человек, которого она всю жизнь идеализировала… был чудовищем.

— Хорошо, — сказал Адриус. — Но если ты не собираешься остановить суд, то я с этим покончил. Я был прав, когда отказался от имени Фалкрест. Я не хочу иметь ничего общего с этой гнилой семьёй.

Прежде чем Амара успела что-либо ответить, он повернулся и спустился по лестнице, покидая особняк Фалкрестов.

Глава 35

Марлоу ввалилась в квартиру, волоча за собой ноги, и рухнула на диван, где свернувшись клубком лежала Тоад. Кошка мяукнула, когда Марлоу подошла, перевернулась на спину и вытянулась, демонстрируя полосатый животик.

Марлоу рассеянно почесала её, и Тоад замурлыкала, прикрыв глаза от удовольствия.

— Хоть кто-то здесь счастлив, — пробормотала Марлоу.

Суд длился уже пять дней. Пять дней слушать, как Грантер сыплет наглыми, беспардонными обвинениями, извращая правду под нужный себе сценарий. В перерывах между заседаниями Марлоу изматывала себя в поисках зацепок о том, где могут быть останки Илариo.

Пока — безрезультатно.

Завтра Грантер вызовет её в суд. И она знала: что бы он ни спросил, он обязательно перевернёт её слова против неё.

В дверь квартиры постучали, вырвав её из гнетущих мыслей.

Сил на гостей не осталось. Особенно если это Вейл. Она подлетела к двери и распахнула её.

— Что?

На пороге стоял Адриус. У Марлоу сердце екнуло — перед глазами встал тот вечер, когда он тоже неожиданно появился у её двери. Вечер, когда они отбросили всё, что разделяло их, и украли для себя несколько лунных часов.

Пока не взошло солнце. А с ним — холодный свет реальности.

— Амара нарушила нашу сделку, — сказал Адриус, не двигаясь с места.

Марлоу взяла его за руку и втянула в квартиру.

— Да, я как бы заметила.

— Я рассказал ей правду, — продолжил Адриус. — Про отца. Про проклятие. Давно нужно было это сделать.

— Адриус…

— Есть ещё кое-что, — поспешно вставил он. — Я… я не знаю, как сказать это, но…

Он обернулся к двери и крикнул:

— Можешь заходить.

Марлоу замерла. Она не могла пошевелиться, когда в комнату вошла её мать.

— Я… я нашёл твою маму, — сказал Адриус с запинкой. — Я подумал… ты нашла мою, и… ну…

Марлоу покачала головой, убеждённая, что это какой-то обман. Или, может, всё происходящее — лишь галлюцинации от пережитого стресса.

Но это действительно была Кассандра. Она стояла на пороге. Волосы были подстрижены короче, чем Марлоу помнила, но в остальном — всё та же.

У Марлоу подкатила к горлу тяжёлая глыба.

— Я… оставлю вас, — сказал Адриус и прошёл через гостиную в спальню Марлоу.

— Рыбка, — произнесла Кассандра. Она наконец пересекла порог и заключила дочь в объятия. — Я так скучала по тебе.

Марлоу не обняла её в ответ. Но и не отстранилась.

— Я думала, ты умерла.

Кассандра чуть отстранилась, чтобы взглянуть ей в лицо, и ласково провела пальцами по её волосам.

— Я знаю. Прости меня. Я совершила слишком много ошибок… слишком много. Я не хотела втягивать тебя в эту кашу. Думала, если все поверят, что я мертва — ты будешь в безопасности.

— Ты могла просто сказать мне.

— Ты бы захотела пойти со мной, — ответила Кассандра.

Это было правдой — и оттого только больнее. Потому что означало лишь одно: Кассандра не хотела, чтобы Марлоу была с ней.

— Тогда зачем вообще возвращаться?

— Адриус рассказал мне про суд, — ответила она, крепче сжав её. — Про его отца, про Медноголовых… Рыбка, во что ты вляпалась?

Марлоу выскользнула из её объятий.

— Я не обязана перед тобой отчитываться. Особенно перед тобой. Ты ведь даже не удосужилась рассказать мне, кто мой отец на самом деле.

На лице Кассандры промелькнула боль. Но потом она скрестила руки на груди.

— Ну так скажи, что ты хочешь знать?

— Например, как ты умудрилась убедить всех, включая меня, что ты мертва, — сказала Марлоу.

— Я не собиралась заставлять тебя поверить в это, — сказала Кассандра.

— Я видела воспоминание Кайто той ночью, — парировала Марлоу. — Видела, как ты упала с моста в канал. Как ты выжила?

— Я поплыла, — просто ответила та. — На мне было заклятие Бесконечного Дыхания. Я предчувствовала, что могут быть проблемы… и приняла меры.

— А как Вейл оказался с гримуаром Илариo? — спросила Марлоу. — Ты же отдала его ему.

— Не так, как ты думаешь, — ответила Кассандра. — Да, ты права — я действительно отдала гримуар ему. Я слишком поздно осознала, во что ввязалась, когда украла его. И я знала: если передам книгу Чёрной Орхидее — Фалкрест убьёт меня. Поэтому я сделала единственное, что пришло в голову: пошла к Корморанту. Рассказала ему… столько правды, сколько нужно было. Он пообещал вернуть гримуар Фалкресту и всё уладить.

— Ну так он этого не сделал, — сказала Марлоу. — Он его себе оставил.

— Я это поняла, когда Кайто нашла меня и потребовала вернуть книгу, — отозвалась Кассандра. — На тот момент у меня оставался один выход — исчезнуть из города.

— Ты могла бы взять меня с собой, — вырвалось у Марлоу, прежде чем она успела себя остановить. — Не обязательно было вот так просто… уйти.

— И превратить свою единственную дочь в беглянку? — Кассандра покачала головой. — Я не могла обречь тебя на такую жизнь.

Марлоу едва сдержалась, чтобы не сказать, что сейчас ей, по сути, и так приходится быть беглянкой.

— А как насчёт Грантера? — резко спросила она.

— Грантера? — Кассандра насторожилась.

— Да, — подтвердила Марлоу. — Он хочет моей смерти — или хотя бы чтобы я сгнила в тюрьме. Но я не понимаю почему. Я знаю, почему Медноголовые хотели меня убить. Знаю, почему этого хотят Фалкресты. Но вот почему Грантер, как только я передала улики о твоих вымогательствах у беглых заклинателей, сразу послал Леонидаса убить меня — этого я не понимаю.

Лицо Кассандры застыло. Она чуть склонила голову, открыла рот — и Марлоу уже знала, что бы ни прозвучало сейчас, это будет полная чушь.

Она знала свою мать. Знала, как та выглядела, когда врала.

— Правду, — процедила Марлоу. — Ты мне её должна.

Кассандра тяжело вздохнула и отвела взгляд, кивнув.

— Грантер был… деловым партнёром, в каком-то смысле. До того как стать прокурором, он был копом — продажным, хоть и хорошо прикрытым. Я мало что о нём знала, но даже при нашей первой встрече поняла: он умнее всех других копов, с кем мне приходилось иметь дело. Он раскусил, чем я занимаюсь с заклинателями, и, как любой уважающий себя продажный мент, предложил всё прикрыть. В обмен на долю, конечно. Чем выше он поднимался, тем больше защиты мог мне обеспечить. Но вместе с этим он начал строить себе репутацию реформатора. И мы оба знали: если кто-то узнает, чем он на самом деле занимался, его репутации придёт конец.

— Значит, книга, которую я ему передала, доказала его участие, — произнесла Марлоу. Она на секунду закрыла глаза, вспоминая. В книге было две колонки платежей. — Вторые платежи.

Кассандра кивнула.

— Может, это и не полное доказательство, но я вела учёт его доли с каждой выплаты. Уверена, даже поверхностная проверка его финансов показала бы, что он получал именно такие суммы, пусть и маскировал их под что-то безобидное.

— А теперь он — прокурор, который пытается засадить меня по делу об убийстве, — сказала Марлоу. — Прекрасно.

— Я не позволю ему уничтожить тебя только ради того, чтобы прикрыть мои ошибки, — тихо сказала Кассандра. — Я не дам тебя в обиду.

Марлоу знала, как её мать решает проблемы — и быть частью этого не хотела.

— Мне не нужно, чтобы ты или Вейл меня защищали, — сказала она. — Я сама о себе позабочусь.

Кассандра смотрела на неё с виной на лице.

— Похоже, тебе и правда пришлось это делать с тех пор, как я ушла.

Марлоу отвернулась. Она не хотела говорить о том, что пришлось пережить после исчезновения матери. Всё равно это ничего не изменит.

Дверь из спальни Марлоу тихо отворилась, и в комнату вышел Адриус.

— Простите, — сказал он. — Я не хотел подслушивать, но, Рыбка… я не могу позволить, чтобы тебя обвинили в убийстве моего отца. Я расскажу всем правду.

— Это ничего не изменит, — ответила Марлоу. — Все решат, что ты просто меня защищаешь. Или что я заколдовала тебя. Есть политические причины, по которым Амара, Моранди и Грантер хотят избавиться от меня. И они никуда не денутся.

Адриус шумно вдохнул. Его взгляд впился в её глаза.

— Если они хотят, чтобы ты исчезла — тогда давай исчезнем. Уедем из города. Куда угодно.

— Адриус, — прошептала Марлоу. — Мы не можем просто…

— Почему нет? — резко спросил он. — Почему не можем? К чёрту Пять Семей. К чёрту этот город. — Он шагнул к ней и взял её лицо в ладони. — Здесь важна только ты.

Марлоу не могла смотреть ему в глаза — полные надежды. Часть её злилась: за то, что он произносит это вслух. За то, что предлагает невозможное. За то, что сам в это верит.

— А как же Вейл? — спросила она тихо. — Если мы уедем, он применит заклинание, и…

— Пускай Фишер и Чёрная Орхидея разбираются с ним, — ответил Адриус. — Они почти завершили заклятие, не так ли? Им ведь уже не нужны мы.

— Адриус…

— Убеги со мной, Марлоу, — прошептал он. — Начнём всё заново.

Та же самая злость вспыхнула у неё в груди. Марлоу подняла руки и мягко убрала ладони Адриуса со своего лица.

— Ты вообще понимаешь, что предлагаешь? — произнесла она. — Начать с нуля? Отказаться от всего — от денег, от Эвергардена, от своего имени?

— От имени я уже отказался, — мрачно ответил Адриус. — Остальное мне безразлично.

Марлоу скрестила руки на груди, будто это могло помочь сдержать всё, что кипело внутри.

— Сейчас ты так говоришь.

— Я серьёзно, — настаивал Адриус. — Что мне дали деньги и власть? Только разрушили всех, кого я любил. Мою мать. Отца. Амару. Будет даже облегчением всё это оставить.

— А что будет через пару месяцев? Когда мы окажемся где-то на краю света, с деньгами, которых едва хватает на еду? Куда мы вообще пойдём? Чем займёмся?

— Придумаем, — сказал Адриус. — Ты — самый умный человек из всех, кого я знаю. Эта страна — не единственное место, где нужны услуги разрушителя проклятий.

На мгновение Марлоу позволила себе представить это. Новую жизнь, где-то далеко от Каразы. Разрушать проклятия — и Адриус рядом.

Кассандра подошла ближе.

— Я могу помочь нам троим выбраться из города. И у меня… есть деньги. Достаточно, чтобы начать сначала.

Марлоу покачала головой.

— Адриус, даже если бы мы смогли сбежать из Каразы, ты же знаешь — у нас нет будущего. Я уже отказалась от него.

— Ещё не поздно всё вернуть, — умолял Адриус.

— Ты знаешь, что я не могу, — горячо ответила Марлоу. — Это нужно для заклинания.

Кассандра переводила взгляд с одного на другого.

— О чём вы говорите?

Адриус взглянул на неё. Когда стало ясно, что Марлоу не собирается объяснять, он сказал:

— Марлоу отдала самое сокровенное желание своего сердца — в качестве ингредиента для заклинания. Наши друзья используют его, чтобы уничтожить Гримуар Илларио.

Кассандра встретилась взглядом с дочерью. Сделала шаг вперёд.

— Возьмите моё вместо.

— Что?

Адриус выглядел даже более ошеломлённым, чем чувствовала себя Марлоу. Он обернулся к ней:

— Видишь? У нас всё есть. Мы можем это сделать.

Марлоу смотрела на них обоих. Она могла это представить. Свою жизнь — где-то в другом месте. Новый город, новый дом. Может, она бы продолжила разрушать проклятия, а может, занялась бы чем-то совершенно другим. Но с ней была бы мать. И Адриус.

И, возможно, Адриус был прав. Возможно, он бы не скучал по прежней жизни. Возможно, он действительно был бы счастлив в другой — свободной — жизни. Там, где сам выбирает свою судьбу. Где не связан гниющей наследственностью своей семьи.

Он этого заслуживал. Может, и Марлоу тоже.

А Кассандра… может, и она заслуживала шанс всё исправить. Сейчас она смотрела на Марлоу так, как всегда — с той самой нежностью, которая сопровождала её всю жизнь. Она хотела, чтобы Марлоу была рядом. Она скучала по ней. Возможно, у них бы получилось восстановить те отношения, которые были опорой и якорем Марлоу с самого детства.

Марлоу так хотелось сказать «да». Она всем сердцем тянулась к этому.

Но это «да» принадлежало другой девушке. Той, которой она не была — и никогда не будет.

— Я не могу уехать, — тихо сказала она.

В её словах не было злости, не было жара. Только правда, в самой чистой форме.

— Я не бегу от проблем. И не оставляю за собой бардак, чтобы кто-то другой убирал. Это не про меня.

Марлоу не хотела быть жертвой этого города. Но и выживание её не устраивало. Она всегда искала третий путь — бороться с жестокостью мира, как могла. Разрушая проклятия. Раскапывая правду — какой бы уродливой или болезненной она ни была.

Уйти — значило бы сдаться. А это хуже поражения.

— Марлоу, — прохрипел Адриус. — Если ты останешься, тебя признают виновной. Ты сама это говорила.

Он был прав. С Грантером и Амарой, которые были настроены запереть её навсегда, у неё не было шансов.

Оставалась только одна надежда. Один тонкий луч, чтобы спасти себя — и Адриуса.

Ей нужно было поговорить с Вейлом.

Глава 36

Было уже после ужина, когда Марлоу вошла в фойе особняка Вейла. Сквозь арку она видела столовую: Вейл сидел за столом, рядом с ним — Елена и Сильван. Тарелки ещё не были убраны.

— Марлоу, — удивлённо сказал Вейл. — Мы не ждали тебя сегодня вечером. Ты ела? Уверен, мы могли бы…

— Мне нужно поговорить с вами, — резко перебила Марлоу. — Это очень важно.

Вейл на мгновение застыл, разглядывая её. Затем повернулся к жене:

— Почему бы тебе и Сильвану не отдохнуть на вечер?

— Они могут остаться, — быстро сказала Марлоу. И с лёгкой ноткой сарказма добавила: — Мы ведь семья, не так ли?

Вейл внимательно следил за ней, пока она обходила стол, поворачиваясь лицом ко всем троим.

— Завтра Грантер вызывает меня на допрос в суде, — сказала Марлоу. — Уверена, ты в курсе. И я пришла сказать, что собираюсь рассказать правду. Я назову настоящего виновника смерти Аурелиуса.

Она не отводила взгляда от Вейла, но краем глаза видела, как Елена и Сильван напряглись.

— Корморан, о чём она говорит? — спросила Елена.

Вейл сложил руки на столе перед собой.

— Марлоу, — мягко произнёс он, — у тебя нет доказательств.

— Я знаю, — ответила Марлоу. — Никто не поверит ни одному моему слову. Именно поэтому я пришла попросить тебя сказать это самому.

— Марлоу, — сказал Вейл с напором, — клянусь тебе, я не позволю тебе нести вину за это. Никогда бы не допустил. Если бы ты просто доверилась мне… и подождала…

— Ты сам расскажешь им, или мне это сделать? — спросила Марлоу.

Вейл замолчал.

— Рассказать что? — встревоженно спросил Сильван. Его лицо побледнело.

— Ты говоришь, что хочешь более справедливой Каразы, — сказала Марлоу. — Так вот твой шанс. Признайся в том, что сделал.

Вейл с силой ударил ладонью по столу и резко вскочил.

— Я всё исправлю! — резко сказал он. — Ты не окажешься за решёткой, Марлоу, клянусь. Я тебя защищу.

Марлоу знала, как именно он собирается её защитить. Заклинанием. Как только оно будет завершено, неважно, признают ли её виновной или приговорят к смерти — Вейл сможет остановить всё одним словом.

— Защити меня, сказав правду, — тихо произнесла она.

— О чём она говорит? — снова спросил Сильван. И тише, словно стал намного моложе своих восемнадцати: — Папа?

Но Марлоу с неё хватило. Она резко обернулась к Сильвану:

— Это он наложил проклятие на Адриуса. Сам признался мне. И это он приказал ему убить собственного отца.

Сильван отшатнулся.

— Это… этого не может быть…

Но Елена не выглядела потрясённой, как её сын. Либо она всё это время знала, чем занимается Вейл, либо просто знала его достаточно хорошо, чтобы не удивляться.

Сильван повернулся к отцу:

— Это неправда… Не может быть… Правда?

Вейл шагнул к нему и положил руку на плечо:

— Клянусь тебе, это было необходимо. Это было… во благо.

Сильван дёрнулся, отступая. Лицо исказила ярость.

— Не подходи ко мне.

На лице Вейла мелькнула боль, прежде чем он закрыл глаза и стер с себя выражение эмоций.

— Есть вещи, которые ты не понимаешь, Сильван, — резко сказал он. — Иногда нам приходится делать то, что кажется морально отвратительным, чтобы—

— Адриус — мой лучший друг, — процедил Сильван. — Мне плевать, какие у тебя были причины. Ты мог его убить.

— Сильван—

— Нет. Я больше не хочу тебя видеть.

Прежде чем Вейл успел что-то сказать, Сильван выскочил из комнаты.

Елена встала из-за стола.

— Корморан. Своими поступками ты подверг риску всю семью — неужели ты этого не понимаешь?

— У меня были причины, Елена, — твёрдо сказал Вейл.

Она горько рассмеялась:

— Не сомневаюсь. И уверена, они у тебя очень благородные. Надеюсь, они составят тебе хорошую компанию, когда ты вдруг поймёшь, что остался один.

— Елена—

— Мне надоело разгребать твои проблемы, Корморан, — сказала Елена, бросив на Марлоу злобный взгляд. А затем тоже вышла из комнаты.

Оставив Вейла и Марлоу наедине.

— Ты пытаешься настроить мою семью против меня? — прорычал он. — Этого ты хочешь?

Марлоу обхватила себя руками, будто пытаясь сдержать всё, что кипело внутри. Ей хотелось сказать, что Вейл сам разрушил свою семью, но она не была в этом уверена. Возможно, Елене было бы легче закрыть глаза на очередной проступок мужа, если бы ей не приходилось неделями терпеть, как он водит по их дому свою внебрачную дочь. Возможно, Дариану не пришлось бы выбирать между Амарой и Вейлом, если бы не Марлоу.

Возможно, во всём была виновата она.

— Я думала, я твоя семья, — сказала Марлоу. — Разве ты сам не так говорил?

— Так и есть, — настаивал Вейл. — Конечно, ты моя семья.

— Тогда защити меня, — произнесла она. — Приди завтра в суд и сдайся. Скажи всем правду.

— Если бы ты только послушала, ты бы поняла, что…

— Пожалуйста, папа. Только ты можешь меня спасти.

Что он говорил тогда? Что точно так же, как Марлоу стремилась защищать тех, кого любила, так и он. Он хотел быть спасителем — для Кассандры, для народа Каразы, для Марлоу. Она знала это о нём — и собиралась использовать против него. Но это было не только манипуляцией. Не совсем.

— Если ты действительно меня любишь… сделай это ради меня.

Она хотела, чтобы это оказалось правдой. Хотела, чтобы он доказал ей, что она ошибалась насчёт него. Чтобы показал — когда всё встанет на карту, она будет для него важнее, чем планы, принципы и великое видение. Что она — его дочь, и ради неё он пойдёт на всё. Даже принесёт себя в жертву.

Вейл закрыл глаза и опустил голову.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я сделаю это.

***

Марлоу расхаживала перед дверью зала суда, нервно сжимая кулаки.

— Где твой отец? — спросила Свифт, оглядывая коридор, в котором они ждали вызова. В зале уже было полно зрителей, но в целях безопасности Марлоу должна была войти последней, в сопровождении охраны.

— Не знаю, — ответила она, тоже оглядывая пустой коридор. — Я думала, он уже здесь.

Разочарование обрушилось на неё ледяной волной. Она должна была догадаться. Вейл никогда не собирался сдаваться ради неё. И теперь, если Марлоу выйдет к присяжным и попытается рассказать правду, это будет выглядеть, как будто она всё выдумала. В лучшем случае её всё равно признают виновной. В худшем — она потянет за собой Адриуса.

— Мисс Бриггс? — позвал пристав, заглядывая в коридор. — Пора заходить.

Марлоу сглотнула.

— Спасибо.

Она в последний раз взглянула на пустой коридор, потом отвернулась и пошла за приставом в зал суда. Опустив голову, она ощущала на себе сотни взглядов.

За столом обвинения, как всегда, с улыбкой сидел Грантер. По её спине пробежал холодок.

Марлоу заняла своё место на скамье свидетелей.

— Суд объявляется открытым, — произнёс судья. — Прокурор может начинать.

— Мисс Бриггс, — начал Грантер тоном старого приятеля, — расскажите нам, как вы познакомились с Аурелиусом Фолкрестом?

— На самом деле мы едва были знакомы, — ответила Марлоу. Голос её, усиленный магией, звучал на весь зал. — Моя мама работала на Корморана Вейла, поэтому я несколько раз видела Аурелиуса, но и только.

— А с его сыном, Адриусом Фолкрестом?

— Мы учились вместе, — сказала она. — Были друзьями.

— А когда ваши отношения переросли в нечто большее? — поинтересовался Грантер.

Сложный вопрос. Очень сложный.

— Примерно во время Летней Регаты в этом году, на солнцестояние.

— А когда эти отношения закончились?

Ещё один болезненный вопрос.

— Незадолго до свадьбы Вейла и Фолкрест.

— Правда? — усмехнулся Грантер. — Потому что у меня есть показания под присягой от нескольких человек, включая Джемму Старлинг, утверждающие, что вы и Адриус никогда не были вместе.

Джемма. Марлоу не стала искать её в зале. Она знала, что Джемма просто говорила правду. Было бы несправедливо просить её лгать.

— Она утверждает, что всё это было лишь спектаклем. Это правда?

Марлоу глубоко вздохнула.

— Возможно, некоторые детали наших отношений были неправильно поняты в светской хронике. Но мои чувства были настоящими.

Она взглянула на Адриуса — он смотрел на неё, и боль в его взгляде была очевидна.

— Понятно, — сказал Грантер. — А вы испытывали к нему романтические чувства ещё до того? Когда впервые жили в Эвергардене?

Марлоу стиснула зубы, лицо вспыхнуло от стыда — рассказывать об этом перед всем Эвергарденом…

— Да.

— Но вы тогда не были вместе? Были просто друзьями, как сказали ранее?

— Всё верно.

— Почему?

Марлоу посмотрела вниз, на сжатый в кулаке кулак, лежащий на коленях. Она не могла понять, насколько же жестоким нужно быть, чтобы заставить её вслух произнести это.

— Думаю, потому что Адриус не хотел отношений со мной, — ответила она.

— Он говорил тебе это прямо? — уточнил Грантер.

— Не буквально, — сказала Марлоу. — Но дал понять вполне ясно.

— Каким образом?

Ей хотелось сорвать с лица Грантера эту дурацкую улыбку. Вместо этого она стиснула зубы.

— Он перестал со мной общаться и вёл себя так, будто не хочет иметь со мной ничего общего.

— Понимаю, — сказал Грантер сочувственно. — Должно быть, это было очень болезненно.

Марлоу ничего не ответила. Она уже давно примирилась с тем, что тогда сделал Адриус. Она понимала, почему он так поступил. Она даже не держала на него зла. Потому что — разве он не был прав? Разве они оба не поняли, что, как бы им ни хотелось быть вместе, всегда найдутся силы сильнее их желаний, которые разорвут их?

И разве не легче было просто держаться подальше?

— А теперь вернёмся к этим фальшивым отношениям, — продолжил Грантер. — Скажи, Марлоу, зачем тебе было притворяться девушкой юноши, который так тебя унизил и предал твоё доверие? — Он сделал паузу, но ненадолго. — Возможно, чтобы подобраться поближе к его отцу? Ты ведь подозревала, что Аурелиус Фолкрест причастен к исчезновению твоей матери, не так ли?

— Я… Я заподозрила его только позже, — запнулась Марлоу.

— Но заподозрила, — подхватил Грантер. — И у тебя даже были доказательства, не так ли? В показаниях Аллеганцы Кайто под присягой говорится, что ты устроила с ней стычку, обвинив её в убийстве своей матери. Это правда?

— Если под «стычкой» ты понимаешь, что за мной следили и на меня напали, тогда да, — сухо ответила Марлоу.

— Свидетели также утверждают, что видели, как ты убегала из кабинета Аурелиуса Фолкреста накануне его смерти, — сказал Грантер. — О чём вы говорили?

— Он протянул мне проклятую чашу вина и сделал пару завуалированных угроз, — сказала Марлоу.

— Угроз? — уточнил Грантер.

— Он сказал, что я знаю, каким опасным может быть мир, — ответила она. — И что в какой-то момент храбрость начинает походить на глупость.

— И ты восприняла это как угрозу? — переспросил Грантер, наигранно нахмурив брови.

— Ну, учитывая проклятое вино… да, думаю, я немного прочитала между строк, — язвительно бросила Марлоу, не сдержав сарказм.

Грантер не выглядел развеселённым.

— А потом ты пришла на свадьбу его дочери на следующий день. На свадьбу, на которую тебя явно не приглашали. Невеста сама сказала тебе об этом и велела тебя проводить. Зачем ты туда пришла, если тебя не ждали?

— Я пришла увидеться с Адриусом.

— Но вы ведь не были парой. И даже если были, ты сама признала, что вы «расстались» накануне.

— Я думала, ему грозит опасность, и хотела его предупредить, — сказала Марлоу. — Опасность со стороны его отца.

— И он действительно был в опасности?

— Нет, — признала она. — Я ошибалась.

— Но ты всё равно настроила его против отца, не так ли?

— По-моему, Аурелиус прекрасно справился с этим сам.

Грантер усмехнулся.

— Похоже, твоя обида на Аурелиуса была не только из-за матери.

Он медлил, тянул время, изводя её своими вопросами, и Марлоу просто хотела, чтобы всё это закончилось. Потому что всё это было фарсом. Её участь уже была решена.

— Слушайте, — сказала она. — Нравился ли мне Аурелиус Фолкрест? Нет. Он был грубым, жестоким отцом и вообще довольно отвратительным человеком. И я точно не единственная в этом зале, кто это знает. Но я его не убивала.

Грантер всё так же спокойно улыбался. Он вернулся к столу обвинения и поднял что-то.

— Мисс Бриггс, — сказал он, выкладывая на стол нож в ножнах. — Не скажете, что это?

Марлоу уставилась на нож. Её нож. Тот самый, что им нужен был для ритуала. Её пальцы дёрнулись в коленях.

— Нож, — сказала она.

— Ваш нож, — уточнил Грантер. — Верно?

— Да.

— И этим же ножом, — продолжил Грантер, — было нанесено смертельное ранение Аурелиусу Фолкресту. Верно?

Марлоу стиснула зубы.

— Да.

— А зачем он вообще был у тебя? Я, конечно, не знаю, как у вас заведено в Болотах, но, насколько мне известно, гости на свадьбах в Эвергардене обычно не вооружаются, — добавил Грантер с ядовитой усмешкой. В зале послышался смешок.

— Я же сказала, я пришла, чтобы защитить Адриуса, — ответила Марлоу.

— Парня, с которым ты даже не встречалась. Который разбивал тебе сердце — дважды — и публично унижал тебя. Даже если бы ему действительно грозила опасность, почему мы должны верить, что ты бы его защищала?

Впервые с тех пор, как Марлоу села на скамью, она позволила себе взглянуть на Адриуса. Он смотрел прямо на неё, и в его золотистых глазах пылало пламя.

— Потому что, — сказала Марлоу, не отводя взгляда, — потому что я его люблю. Потому что, что бы ни было между нами в прошлом, я простила его. Потому что, если бы всё зависело только от меня, если бы между нами не стояло ничего, я бы хотела быть с ним. Потому что я всегда буду делать всё, что в моих силах, чтобы защитить его.

Сказать это вслух оказалось облегчением. Джемма была права — в правде есть своя гордость. Даже если она ничего не меняет.

Адриус резко встал. На мгновение Марлоу подумала, что он собирается выйти из зала, но он сказал, достаточно громко, чтобы все услышали:

— Марлоу не убивала моего отца.

— Адриус, не надо…

— Это сделал я.

В зале воцарилась потрясённая тишина.

— Марлоу Бриггс невиновна, — продолжал Адриус. — Всё это время она прикрывала меня. Настоящий убийца — я. Я убил своего отца. Единственное, о чём я жалею — что не признался раньше.

— Ваша честь, — вмешался Грантер. — Это абсурд. Очередная попытка сорвать заседание и потратить наше время на этот бред. Независимо от слов этого юноши, мы уже более чем доказали вину мисс Бриггс.

Судья ударил молотком:

— Прошу соблюдать порядок и приличия, — раздражённо сказал он. — Это вам не…

Двери распахнулись. В проёме стоял Вейл. Надежда вспыхнула в груди Марлоу.

Но потом она увидела его полностью. Проклятые метки — те самые, что она однажды уже видела в Зеркале Истины — опоясывали его руки, шею, даже краем касались лица, словно тени, обвивающие плоть. А глаза… они больше не были грозово-серыми, как у Марлоу. Теперь они светились ярким изумрудным светом.

Под мышкой у него была зажата книга. Марлоу никогда не видела её раньше, но сразу поняла, что это. Толстый том в чёрном кожаном переплёте с золотыми завитками, по которому тянулись те же чёрные щупальца, что и по его телу. Они связывали книгу с Вейлом.

Гримуар Иллариуса.

— Прошу прощения! — воскликнул судья, уже в гневе. — Мы не потерпим самовольных вмеша…

— Тишина, — сказал Вейл, взмахнув рукой.

И к изумлению всего зала, судья тут же замолчал.

Вейл спокойно зашагал по проходу к центру зала:

— Этот суд коррумпирован и не имеет легитимности. Я беру на себя ведение процесса.

У Марлоу в голове словно белым загудело от паники.

Свифт встретился с ней взглядом. Его выражение сказало всё.

Что-то пошло очень, очень не так.

— Корморант, — мрачно произнёс Зено Моранди, — ты не имеешь права на это, и сам знаешь.

— Правда? — отозвался Вейл. — И ты собираешься меня остановить? Сядь, Зено.

Зено сел. На его изрезанном лице застыло выражение ужаса и отчаяния от собственной беспомощности.

Это был не просто магический приказ. Молчание судьи — тоже не было заклинанием. Вейл просто… отдавал команды.

И сама реальность подчинялась.

Он завершил своё заклинание.

Они опоздали.

Глава 37

— Теперь здесь всё будет по-другому, — сказал Вейл, обращаясь ко всем сразу. — Пора кому-то очистить этот город от гнили, которая в нём пустила корни.

— И ты считаешь, что именно ты — тот самый кто должен это сделать? — спросил Грантер.

Вейл медленно повернулся к нему.

— А кто, по-твоему, должен? Ты, Эмери?

Грантер усмехнулся.

— Когда-то ты был мне полезен, — признал Вейл. — Но потом совершил роковую ошибку — попытался убить мою дочь.

Грантер побледнел.

— Я… я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Уверяю тебя, я не потерплю никого, кто покусится на мою семью, — сказал Вейл. — Повернись.

Грантер подчинился, развернувшись к стеклянной стене, выходившей на улицы.

— Иди, — приказал Вейл. — И не останавливайся.

Грантер пошёл вперёд.

— Нет, — взмолился он. — Пожалуйста, не надо…

Марлоу поняла, что произойдёт. Она зажмурилась в ту же секунду, как Грантер врезался в стекло. Услышала звон разбитого стекла, за которым последовали возгласы и крики ужаса из зала.

Когда она открыла глаза, то увидела только разбитую оконную раму, по краю которой блестела кровь — Грантер прошёл сквозь стекло и рухнул насмерть.

Паника охватила всю комнату — до всех дошло, на что теперь способен Вейл.

— Бояться не нужно, — произнёс Вейл. — Уверяю вас, Эмери Грантер получил по заслугам. Он был крысой, лжецом и воплощением той самой коррупции, которая разъедает этот город.

Но толпа паниковала. Люди бросились к выходам, крики наполнили зал.

Действуя инстинктивно, Марлоу потянулась и схватила нож со стола перед собой. Она пригнулась, и, пока Вейл стоял спиной, бросилась к Свифту.

— Пять Семей должны быть освобождены от власти, которую они узурпировали. Ради блага города, — вещал Вейл. — Амара Фолкрест. Зено Моранди. Далия Старлинг. Вперёд.

Сквозь хаос в зале три главы Пяти Семей выступили вперёд, подойдя к Вейлу.

У Марлоу сжалось всё внутри. Что он собирается с ними сделать? То же, что с Грантером? Или ещё хуже?

— На колени, — приказал Вейл. — Ваши библиотеки заклинаний теперь принадлежат мне.

— Мы должны выбраться отсюда, — прошипел Свифт.

— Без Адриуса — никуда, — твёрдо сказала Марлоу. Она кивнула в сторону двери. — Ты уходи. И отнеси это Фишеру. — Она протянула ему нож. — Мы догоняем.

Свифт замешкался, но Марлоу всучила ему нож и подтолкнула вперёд. Он нырнул в толпу и исчез за дверью.

— Настало время новой эпохи, — объявил Вейл. — Я поведу нас к справедливой и честной Каразе.

Марлоу заметила Адриуса, сидящего на корточках среди осколков стекла и обломков. Она поползла к нему.

Как только она приблизилась, Адриус притянул её к себе.

— Ты в порядке?

Марлоу кивнула.

— Всё нормально. Но нам нужно уходить.

Взгляд Адриуса скользнул к Амаре, всё ещё стоявшей на коленях у ног Вейла рядом с остальными главами.

— Он не причинит ей вреда, — сказала Марлоу, с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. — Только мы можем его остановить. Мы должны идти. Сейчас.

Адриус тяжело выдохнул и кивнул.

— Да, ты… ты права. Хорошо.

Марлоу схватила его за руку, подняла на ноги, и они рванули к двери.

Коридор был забит людьми, бегущими из зала суда. Она держалась за руку Адриуса, протискиваясь сквозь толпу в панике.

— Минноу!

Марлоу обернулась — из толпы к ним пробиралась её мать.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула Марлоу.

— То, что давно должна была сделать, — ответила Кассандра. — Защищаю тебя. Мы можем уйти. Уехать из города. Но надо сейчас же.

— Уйти? — переспросила Марлоу. — Вот и всё? Снова бежать?

Лицо Кассандры было холодным и решительным.

— У нас нет выбора.

— Это ты виновата в том, что Гримуар оказался у Вейла, — выплюнула Марлоу. — Ты сама отдала его ему. Это на твоей совести.

— Мне не следовало ему доверять, — сказала Кассандра. — Теперь я это понимаю. Если бы я хоть немного догадывалась, на что он способен…

— Марлоу, — вмешался Адриус. — Нам надо идти.

Марлоу кивнула:

— Ты прав. Мам, ты идёшь с нами.

— И куда мы направляемся? — спросила Кассандра.

Марлоу мрачно улыбнулась:

— К кое-каким твоим старым друзьям.

— Значит, ты всё-таки не мертва, — сказала Виатрис, когда Марлоу, Адриус и Кассандра ввалились вниз по ступеням в мастерскую заклинаний «Чёрной Орхидеи».

Она сверлила Кассандру ледяным взглядом. И не она одна — Фишер тоже выглядел не в восторге от её появления.

— Виатрис, — холодно поприветствовала её Кассандра.

— Может, все эти воссоединения потом? — вмешалась Марлоу. — Сейчас у нас проблемы посерьёзнее. Например, как, чёрт возьми, мы закончим заклинание и остановим Вейла. Он уже получает доступ к остальным библиотекам заклинаний. К вечеру весь город будет у него под контролем, если мы ничего не предпримем.

— И что ты предлагаешь? — сказал Фишер. — У нас всё ещё не хватает одного ингредиента.

— А наше заклинание вообще сработает? — спросил Свифт. — Я имею в виду, если он уже наложил своё… может, уже поздно?

Фишер неуверенно покачал головой:

— Нет, я так не думаю.

— Ты не думаешь? — резко спросил Адриус.

— Заклинание нацелено не на Вейла, — пояснил Фишер. — Оно нацелено на сам гримуар. Именно он даёт ему силу. Но Вейл может ею пользоваться, потому что поместил свою кровь на его страницы, тем самым связав себя с этой силой. Так что, теоретически, если уничтожить гримуар — мы уничтожим его контроль и рассеем заклинание окончательно.

— Но только если он не узнает, что мы делаем, — мрачно добавил Свифт. — Потому что как только он поймёт, он может просто… приказать, чтобы наше заклинание не сработало.

Фишер кивнул.

— Хотя всё это не имеет значения, — вмешался Адриус, — если мы не найдём последний ингредиент, так?

— Может, мы сможем… как-то обойти это? — спросила Марлоу. — Как мы поступили с клинком?

— Боюсь, нет. Единственный способ уничтожить гримуар — использовать останки того, кто его создал. И мы не ближе к их поиску, чем месяц назад.

— Останки того, кто написал гримуар? — переспросила Кассандра. — Останки Иллариуса?

Марлоу резко повернулась к ней:

— Ты что-то знаешь?

— Не… совсем, — ответила Кассандра. — Но когда я пыталась найти гримуар в библиотеке Фолкрестов, заклинатель Монтань проговорился, что у Фолкрестов были и другие артефакты, принадлежавшие Иллариусу. Возможно, и его останки тоже.

— Конечно, — прошептала Марлоу. — Иллариус был так одержим защитой своего гримуара, что вполне мог проследить, чтобы его похоронили с ним. А если Фолкресты заполучили книгу, значит, и к его костям добрались тоже.

— Но библиотека Фолкрестов по размеру с целый город, — сказал Фишер. — С чего вообще начинать поиски?

— Я не знаю, — призналась Кассандра. — Но, возможно, Монтань знает.

Марлоу покачала головой:

— Монтань вряд ли нам что-то скажет в его состоянии. Кайто забрала у него воспоминания.

И тут до Марлоу дошло. Настоящий ответ вспыхнул в её сознании.

И, судя по взгляду Кассандры, она поняла то же самое, потому что одновременно они произнесли:

— Кайто.

— Она была самым близким человеком для Аурелиуса Фолкреста, — сказала Кассандра. — Если кто и знал, сохранили ли Фолкресты останки Иллариуса, то это она.

— Ты права, — сказал Адриус с явной тревогой в голосе. — Кайто сама говорила — не было никого, кому отец доверял бы больше.

— Она нас обеих, конечно, недолюбливает, — заметила Марлоу. — Но это наш единственный шанс завершить заклинание. Мы должны попробовать.

— Я поговорю с ней, — сказал Адриус. — Смогу убедить её помочь.

Марлоу встретилась с ним взглядом и кивнула. Она не знала, станет ли Кайто его слушать, но из всех присутствующих у него был самый большой шанс на успех. Он сын того, кому она присягнула на верность — может, это что-то да значит.

— Хорошо, — сказала Марлоу. — Адриус идёт к Кайто и уговаривает её помочь. Остальные собирают все ингредиенты, что у нас уже есть, и встречаются в библиотеке Фолкрестов. Там мы и завершим заклинание.

— Подожди, — вмешалась её мать. — Мне нужно кое-что сделать.

Марлоу сдержала раздражение:

— У нас нет времени…

— Минноу, — сказала Кассандра с таким надрывом в голосе, что Марлоу сразу замолчала. — Пожалуйста… просто выслушай.

Она протянула руку и провела пальцами по волосам Марлоу, как делала это тысячу раз в прошлом. Этот жест что-то разомкнуло внутри неё — нахлынула тоска по той прежней себе, которая ещё не знала всей правды о матери, которая верила, что нет такой проблемы, с которой Кассандра бы не справилась.

— Я знаю… знаю, что не всегда была рядом, — с трудом начала Кассандра. — Я понимаю, что ты считаешь, будто я тебя бросила. Но на самом деле я просто… думала, что тебе будет лучше без меня. Я столько раз всё портила в своей жизни. Я не хочу, чтобы с тобой было так же.

— Мам… — начала Марлоу, но Кассандра перебила её.

— Ты заслуживаешь всё, что только пожелаешь, — сказала Кассандра. — И я не бросала слов на ветер. Я готова отказаться от самого сокровенного желания своего сердца, чтобы ты не должна была этого делать.

— Мам, нет.

— Ты была права, Марлоу, — сказала Кассандра. — Гримуар оказался у Вейла только из-за меня. Это самое меньшее, что я могу сделать. — Она посмотрела на Фишера: — Ты знаешь, что нужно делать.

Фишер нерешительно кивнул.

— Мам… — Марлоу закрыла глаза. — Что… что это за желание? Самое сокровенное… Это… Вейл?

Кассандра покачала головой. Большим пальцем она ласково провела по щеке Марлоу. В этом прикосновении было столько нежности, что Марлоу на мгновение почувствовала себя семилетней девочкой, которая слушает мамины истории — о хитроумных проделках, о побегах, о смехе, что звенел, полный жизни.

— Это не важно, что именно, — мягко сказала Кассандра.

Марлоу сглотнула. Она была права. Это действительно не имело значения. Марлоу никогда до конца не поймёт свою мать, никогда не разгадает её до конца.

Но это не значило, что она её не любит.

— Кхм, — подала голос Виатрис. — Ладно. Тогда Кассандра останется здесь с нами. Мы соберём оставшиеся ингредиенты и встретимся с вами в библиотеке Фолкрестов.

Остальные кивнули и начали расходиться. Адриус перехватил запястье Марлоу, остановив её.

— Не думай, что я это не заметил, — сказал он. — Ты сказала «вы». А ты сама куда идёшь?

Марлоу сжала челюсть:

— Я собираюсь забрать гримуар у Вейла.

— Это ужасная идея, — тут же сказал Свифт.

— Он прав, — подхватил Адриус. — Ты не можешь идти одна. Это слишком опасно.

— Именно поэтому я должна пойти одна, — ответила Марлоу. — Я — единственный человек, которого Вейл не тронет.

Адриус всё ещё держал её за запястье.

— Ты уверена? Я имею в виду… он твой отец, но он…

— Он не причинит мне вреда, — сказала Марлоу с уверенностью. — Пожалуйста, просто… доверься мне.

— Ты вообще знаешь, где он? — спросила Виатрис. — Он может быть где угодно в городе.

— Вейл поклялся уничтожить Пять Семей и избавиться от уличных банд, — ответила Марлоу. — С Медноголовыми он уже покончил. Значит, Жнецы — следующие.

— Ты собираешься на Остров Жнецов? — переспросил Свифт. Он переглянулся с Фишером, в глазах — тревога. — Марлоу, мне это совсем не нравится. Позволь хотя бы мне пойти с тобой.

Марлоу покачала головой:

— Это то, что я должна сделать сама.

Глава 38

Проходить через главные ворота особняка Фолкрестов было всё равно что шагать прямо в пасть зверя. Адриус уже дважды клялся, что больше не вернётся сюда, но всякий раз оказывался внутри этих стен. Может, он и правда был глупцом, если верил, что это место когда-нибудь отпустит его.

Он старался не думать о Марлоу, которая пошла к Вейлу в одиночку, пока поднимался по лестнице. Волнение и облегчение нахлынули на него, когда он увидел Амару на площадке. Несмотря ни на что, она всё ещё была его сестрой.

Она выглядела не менее удивлённой, заметив его.

— Адриус?

Ему вдруг захотелось обнять её. Кажется, они не обнимались с тех самых пор, как были детьми.

— Ты в порядке? — спросил он. — Вейл не причинил тебе вреда?

Она покачала головой:

— Он просто приказал мне вернуться сюда и не покидать дом. Адриус, всё именно так, как я говорила… он собирается забрать всё.

Адриус плотно сжал губы:

— Я этого не допущу.

Амара сузила глаза:

— И что именно ты собираешься сделать?

Ему хотелось рассмеяться. Даже теперь Амара не могла представить, что он на что-то способен. Но Адриус больше не стремился никому ничего доказывать — ни ей, ни кому-либо ещё.

Вместо этого он спросил:

— Где Кайто?

— Что? Причём здесь Кайто—

Но дослушать он её не стал: Кайто уже появилась в холле позади Амары.

— Кайто! — позвал Адриус, бросаясь к ней.

— Чем могу помочь, Адриус? — отозвалась она ровным тоном.

За всё то время, что Кайто служила Аурелиусу, Адриус едва ли взаимодействовал с ней. Она всегда держалась в стороне, выполняла приказы и ясно давала понять, что не заинтересована в общении с его детьми. Его самого она всегда немного пугала — этим пронизывающим взглядом и отсутствием эмоций.

А теперь, зная, какую роль она сыграла в заточении его матери, он не мог сказать, что его отношение к ней улучшилось.

— Мне нужно знать, есть ли в библиотеке Фолкрестов останки чародея Илариона, — сказал Адриус.

Амара бросила на него недоумённый взгляд, но Адриус не отводил глаз от Кайто.

— Если кто и знает это, кроме моего отца, так это вы, — продолжил он.

Это было неприятно признавать, но он понимал: Кайто была единственным человеком, которому отец по-настоящему доверял. Ни своих детей он не считал достойными. Но Кайто… возможно, именно такой он хотел видеть и Адриуса, и Амару — беспощадной, расчётливой, без слабостей.

Кайто прищурилась:

— Зачем тебе это знать?

— Потому что нам это нужно, чтобы остановить Вейла, — ответил он.

Кайто фыркнула:

— Нам?

— Ты ведь была верна моему отцу не просто так, верно? — спросил Адриус. — А Вейл — причина его смерти.

В глазах Кайто сверкнула опасная вспышка. И в этот момент Адриус понял. Она утверждала, что её лояльность к Аурелиусу была всего лишь расчётом: он обладал властью и умел её удерживать, а она — сделала себя незаменимой. Даже важнее, чем его собственные дети.

Но эта беспощадная, эгоистичная преданность со временем обернулась чем-то большим. Кайто посвятила всю свою жизнь достижению тёмных целей Аурелиуса. И пусть она не носила фамилию Фолкрестов, она имела куда большее право на его наследие, чем кто-либо из них.

— Он доверял вам, Кайто, — сказал Адриус почти с мольбой. — До последнего вздоха он верил, что вы не подведёте.

Губы Кайто сжались в узкую линию:

— Хорошо. Я отведу тебя к останкам Илариона.

Адриус кивнул и развернулся, чтобы идти.

Амара схватила его за руку, заставив посмотреть ей прямо в глаза:

— Тебе лучше остановить его, брат. Я скорее умру, чем позволю Вейлу захватить библиотеку нашей семьи.

Для Адриуса остановить Вейла значило гораздо больше, но Амара и раньше ясно показывала, где лежат её приоритеты. Она отпустила его, и он вышел из особняка Фолкрестов.

У ворот библиотеки их уже ждали Фишер, Свифт и Виатрис. У каждого через плечо висела сумка.

— Не знал, что это будет прогулка с друзьями, — фыркнула Кайто.

— Они нам нужны, — твёрдо ответил Адриус. И обратился к Свифту: — У тебя всё с собой?

Свифт похлопал по сумке.

— Тогда вперёд, — сказал Адриус и повёл остальных под огромной чёрной аркой, ведущей внутрь Библиотеки Фолкрестов.

Все пятеро шагнули в портал — и тут же оказались на балконе в центре огромного атриума библиотеки.

Фишер, Виатрис и Свифт с благоговейным изумлением смотрели вверх, на извилистые переходы и мозаичные лестницы.

— Что? — нетерпеливо спросил Адриус.

Фишер первым очнулся:

— Я никогда раньше не был здесь. Знал, что она огромная, но… это место нереальное.

Адриус его понимал. Библиотека Фолкрестов была настолько велика, что её реальный масштаб не мог уместиться в пределах Каразы без особых чар. Магия сворачивала пространство, делая внутренние залы несоразмерно больше внешнего периметра. В результате получалось нечто вроде этой центральной галереи — невозможной плетеницы переходов и лестниц, где в любой момент ты мог очутиться в совершенно новой геометрической плоскости.

Он вспомнил, как однажды уже приводил сюда Марлоу — казалось, целую вечность назад. Ей тогда совсем не понравилось, как атриум сбивал представление о верхе и низе.

— Держитесь рядом, — посоветовала Кайто. — Останки Илариона спрятаны в глубине библиотеки. Лучше бы никто не потерялся.

Последнюю фразу она произнесла с лёгким сарказмом.

Они двинулись в путь, пробираясь через головоломку атриума. Лифт унес их вверх, сквозь бесчисленные уровни перекрёстных лестниц и платформ. Чары библиотеки создавались с расчётом на то, чтобы можно было быстро попасть куда угодно — ведь всё здесь было уложено слоями, в сложной конфигурации.

Но то место, куда их вела Кайто, явно не относилось к числу доступных. Они плутали по коридорам, переходили внутренние дворики. В какой-то момент Адриусу даже показалось, что они находятся под водой.

Наконец, они достигли входа в обширную приёмную из чёрного мрамора, окружённую арками со всех сторон.

— Вот оно, — сказала Кайто, останавливаясь.

— Здесь как в склепе, — пробормотал Свифт и поёжился.

— Это и есть склеп, — заметил Фишер, указывая на резьбу над центральной аркой: Мавзолей Фолкрестов.

— Это не Мавзолей Фолкрестов, — покачал головой Адриус.

Он совсем недавно был в фамильном мавзолее, когда хоронили отца — меньше недели назад. Но, проходя по приёмной, он заметил, что каждая арка помечена именем предка Фолкрестов. Его кольнуло тревожное предчувствие.

— Раньше был, — уточнила Кайто. — Несколько поколений назад мавзолей перенесли за пределы библиотеки. Но это — оригинал.

Свифт поднял руку:

— А никому не кажется странным, что останки Илариона хранятся в старом мавзолее Фолкрестов?

— Возможно, и нет, — тихо произнёс Фишер, остановившись перед самой дальней аркой.

По спине Адриуса пробежал холодок, и он поспешил туда, где стоял Фишер. В чёрном мраморе над аркой были вырезаны слова: Гробница Илариона Фолкреста, основателя Библиотеки Фолкрестов.

Адриус уставился в них, не в силах осознать смысл увиденного.

Рядом с ним появился Свифт:

— Иларион Фолкрест? — недоверчиво пробормотал он.

— Адриус, ты знал об этом? — спросил Фишер вполголоса.

Адриус только покачал головой. Онемел.

Иларион, создатель Проклятия Повиновения, один из самых жестоких и ненавистных чародеев в истории… был его предком.

Гниль в роду Фолкрестов уходила глубже, чем он когда-либо подозревал. Их родословное древо было прогнило от самого корня.

— Нам стоит… войти? — спросила Виатрис.

Адриус расправил плечи и шагнул под арку, внутрь гробницы. Комната оказалась круглой, со сводчатым потолком, целиком выложенная из того же чёрного мрамора, что и арка. В центре зала стоял беломраморный саркофаг, покрытый толстым слоем пыли.

Адриус подошёл к краю саркофага. Это оказался простой каменный ящик с тяжёлой плитой сверху.

— Помогите мне, — сказал он.

Фишер, Виатрис и Свифт встали по сторонам. Все вместе, с усилием, они сдвинули крышку. Из саркофага вырвалось облако пыли. Адриус отпрянул, зажмурился и закашлялся.

— Могильные воры.

Адриус едва не подпрыгнул на месте от хриплого, скрежещущего голоса. Он резко обернулся. Пыль сгустилась в очертания — почти человеческие, но с чертами зверя. Из головы существа торчали два изогнутых рога, а глаза горели алым светом.

— Могильные воры, — снова прохрипел призрак.

Свифт вцепился в руку Адриуса:

— Только скажи, что это не призрак…

Прошла пара секунд, прежде чем Адриус узнал фигуру. Марлоу заставила его прочитать десятки книг об Илларионе Ужасном. Он знал, что тот носил рогатую корону, а в некоторых записях ему приписывали светящиеся красные глаза.

Это был призрак. Призрак Илариона.

— Это не призрак, — возразил Фишер. — Это заклинание. Смотри.

Он указал на каменную плиту у изножья саркофага. На ней были высечены символы, мерцающие, как глифы на заклинательных картах.

— Иларион, должно быть, наложил это заклинание ещё при жизни, чтобы отпугнуть всех, кто захочет сделать… ровно то, что делаем мы, — сказал Фишер.

— Украдёшь из моей гробницы — и будешь проклят навеки.

Адриус вздрогнул. Заклятие или призрак — этот голос был голосом Илариона.

— Мы действительно должны были догадаться, что чародей, прославившийся изобретением проклятий, проклянёт и свою собственную гробницу, — пробормотала Виатрис. — Что теперь делать?

Адриус бросил взгляд на остальных. Отчаяние читалось на их лицах. Они прошли слишком длинный путь. Добрались почти до цели. И Вейл не должен победить.

И если ради этого кто-то должен быть проклят навеки — пусть это будет он. Иларион был его предком. Это его наследие.

Он шагнул к саркофагу.

— Ты с ума сошёл? — Свифт дёрнул его за плечо. — Марлоу меня убьёт, если ты снова подцепишь какое-нибудь проклятие!

Адриус покачал головой:

— Я должен это сделать. Если победит Вейл — проклятие ляжет на весь город. Пусть лучше на одного меня.

— Моё смертное тело гниёт в этом гробу, — прохрипел фантом, — но сила и магия живут во мне. Мой дух будет преследовать любого, кто осмелится нарушить мой покой.

— Ты правда хочешь жить с этим остаток жизни? — воскликнул Свифт.

Адриус оттолкнул его:

— Если придётся.

Он снова шагнул к саркофагу и заглянул внутрь. На дне покоились кости и пыль.

— Я стану твоим вечным спутником, — прошипел дух. — Куда бы ты ни пошёл — я пойду за тобой. Я не покину тебя до самой твоей смерти.

Адриус замер. Медленно повернулся к Фишеру:

— Как работают такие чары?

— Ну… — Фишер замялся. — Перед смертью Иларион должен был вложить часть своей сущности в какой-то предмет… В данном случае — в эту каменную плиту.

— То есть вот это — он? — Адриус указал на фантома.

— В каком-то смысле, да, — кивнул Фишер.

Адриус усмехнулся:

— У кого-нибудь есть зубило?

— Зачем? — спросила Виатрис.

— Нам не нужны кости Илариона, — пояснил Адриус. — Нам нужно всё, что от него осталось. И, похоже, этот… заколдованный призрак вполне подойдёт.

Виатрис взглянула на Фишера.

— Он прав, — подтвердил тот, удивлённо. — Для ритуала этого достаточно.

— Вот, — сказал Свифт, доставая из сумки нож и маленький молоточек из набора с ингредиентами для заклинания.

Адриус осторожно приложил лезвие ножа к основанию каменной плиты и начал откалывать её от крышки саркофага, пока Иларион с яростью вопил на него за надругательство над гробницей.

Когда он закончил, он завернул зачарованную плиту в запасную ткань и засунул обратно в сумку Свифта.

— Это значит, что он теперь тоже с нами? — спросил Свифт, бросив тревожный взгляд на духа Илариона, который продолжал кричать от горя и ярости.

— Похоже на то, — ответил Адриус. — Пошли творить заклинание.

Глава 39

Остров Жнецов встретил Марлоу тишиной, когда она причалила к пристани. Обычно здесь патрулировали и с суши, и с воды, отпугивая незваных гостей, но теперь никто даже не попытался её остановить. Она спокойно пришвартовала лодку и зашагала по дощатому настилу к особняку.

Если раньше у неё ещё были сомнения, что Вейл находится здесь, то теперь они рассеялись. Остался только один вопрос — не опоздала ли она.

Мгла клубилась вокруг осыпающегося особняка. Несмотря на удушающую жару, Марлоу пробрало дрожью. Она не хотела знать, что её ждёт внутри. Перед глазами всплывали искалеченные тела Медноголовых. Марлоу подавила подступившую тошноту.

Она вошла в полуразрушенное здание через тот же балкон на втором этаже, через который пробиралась в свой первый визит. Едва переступив порог, заметила первое тело. Мужчина лежал на боку, лицом вниз на плиточном полу.

В этом теле не было ничего ужасающего — лишь явная мёртвость. Даже крови не видно. Через несколько шагов — ещё одно тело, также нетронутое.

Но именно отсутствие видимых ран делало происходящее особенно зловещим. С силой заклинания Илариона Вейл вполне мог приказать их сердцам просто… остановиться. Они бы умерли, не успев упасть.

Марлоу перешагнула через третье тело, свалившееся в дверном проёме. Больше мертвецов лежало вдоль галереи, словно по следу, ведущему к Вейлу.

Он стоял к ней спиной. Чёрные теневые щупальца, связывающие его с гримуаром, скользили вокруг его рук.

Перед ним — леди Бьянка. Она плакала, прижимая к груди сына, Элио.

— Отдай мне его, — приказал Вейл.

Бьянка всхлипнула и, дрожа, протянула ребёнка.

— Нет! — Марлоу не смогла сдержать отчаянный крик.

Вейл поднял Элио на руки, нежно прижал к груди. Повернулся к Марлоу.

— Не причиняй ему вреда, — взмолилась она, шагнув ближе.

— Вреда? — переспросил Вейл. — Думаешь, я способен навредить ребёнку? Ты правда веришь, что я чудовище?

Медленно, но твёрдо, Марлоу встретила его сверкающий взгляд:

— Да.

Лицо Вейла исказила боль.

— Я всегда хотел только одного — уберечь тебя, — прошептал он. — Неужели ты не видишь? Только так я могу защитить тебя от опасностей этого мира.

— Ты хладнокровно убил десятки людей, — сказала Марлоу.

Выражение Вейла стало жёстким:

— Только тех, кто этого заслуживал.

— И кто же решает, кто заслужил смерть? Ты? — бросила она. — А как насчёт моей матери? Она обманывала людей, вымогала у заклинателей долгие годы. Ты и её собираешься убить?

— Марлоу… — в его голосе послышалось раздражение.

Он опустил Элио на пол. Ребёнок сразу же пополз к матери, и Бьянка прижала его к себе, отступая к стене.

Вейл не обратил на них внимания.

— Не притворяйся, будто не понимаешь разницы между ней и остальными.

— А как же невинные, которых ты уже задел? — не унималась Марлоу. — А Адриус? Сколько ещё ты готов пожертвовать?

— В этом-то и суть, Марлоу, — сказал Вейл. — Теперь, когда у меня есть эта сила, больше не придётся жертвовать невинными ради чьей-то жадности.

— Есть другой путь, — твёрдо произнесла Марлоу. — Ты хочешь добра этому городу — и можешь сделать это. Просто не так. Заклинание, которое ты использовал, создано человеком, одержимым лишь жаждой власти. Это не ты. Я знаю.

Она знала, что Вейлом движет не только эгоизм. И не только благие намерения. Он был как солоноватая вода в Топях — не чистый и не грязный, смесь всего сразу.

Какая-то её часть всё ещё верила, что добра в нём достаточно, чтобы победить остальное.

— Магия — всего лишь инструмент, — ответил Вейл. — А в моих руках — в правильных руках — она может служить добру. Я так близко к тому, чтобы сделать этот город таким, каким он должен быть.

— А потом? — спросила Марлоу. — Отпустишь заклинание? Уничтожишь гримуар, как следовало бы с самого начала? Где ты остановишься?

Вейл покачал головой:

— Ты всё ещё не понимаешь. Только само наличие этой силы, её угроза — способны удерживать этот город от распада. Без неё тьма внутри людей всегда возьмёт верх. Ты и сама это знаешь. Есть люди, которых невозможно исправить — и именно такие, как мы, должны их сдерживать.

— А кто сдержит тебя? — спросила Марлоу. — Кто проследит, чтобы ты сам не зашёл слишком далеко? Чтобы ты не стал как Аурелиус… или даже как Иларион?

— Этого ты боишься? — Вейл смягчился. — Я мог бы с лёгкостью убить остальных глав Пяти Семей. Но я пощадил их. Я не чудовище, Марлоу. Возможно, эта сила тебя пугает, но ты поймёшь: всё, что я сделал, было ради дела.

Медленно Марлоу сглотнула:

— Если ты хочешь, чтобы я в это поверила… поклянись мне, что больше не убьёшь ни одного человека. Каким бы неисправимым он ни был.

Вейл склонил голову:

— Думаю, это справедливо. Хорошо. Я клянусь.

Марлоу оцепенела от того, как легко он согласился. Возможно, он был не так уж и потерян, как она думала. Полностью остановить Вейла — значит отдать город обратно Пяти Семьям и уличным бандитам. Но, может быть, есть способ использовать силу гримуара — использовать самого Вейла. После того, что она видела, как он расправился с Медноголовыми, страх перед его жестокостью затмил главное: ключом ко всему была она.

У неё была сила сдерживать его худшие порывы.

— Давай… вернёмся в Башню Вейла, — сказала Марлоу. — Ты всё мне объяснишь. Как следует. Всё, что ты хочешь сделать с этой силой.

Его глаза сузились. Взгляд стал подозрительным.

В животе у Марлоу всё сжалось.

— Ах… — мягко произнёс Вейл. — Теперь я понимаю. Ты пришла сюда не для того, чтобы меня переубедить. Ты пришла, чтобы потянуть время. Скажи правду. Зачем ты здесь?

Если когда-либо по ночам Марлоу и задавалась вопросом, что чувствовал Адриус в тот момент, когда она заставила его раскрыть свои секреты, то теперь она знала. Слова вырвались из её рта прежде, чем она успела их сдержать.

— Я пришла за гримуаром, — сказала Марлоу. — Мы создаём заклинание, чтобы уничтожить его.

— Мы? — переспросил Вейл. — Кто это «мы»? С кем ты работаешь?

— С Чёрной Орхидеей, — ответила Марлоу, не в силах остановиться. — Доминик Фишер. Свифт. Адриус.

— Скажи, где они сейчас, — приказал Вейл.

Марлоу попыталась подавить слова, но сила Вейла вцепилась в её горло, вытягивая ответ наружу.

— Библиотека Фалкрест.

Вейл издал раздражённый звук, резко взмахнув рукой:

— Открой портал в Библиотеку Фалкрест.

Раздался странный, рвущий звук, и воздух перед Вейлом разверзся. Там, где ещё мгновение назад было пусто, Марлоу увидела, будто в проёме двери, закрученный лабиринт атриума библиотеки Фалкрест.

Прежде чем она успела осознать, что происходит, Вейл шагнул в атриум.

Края портала — или что бы это ни было — начали смыкаться. Не раздумывая, Марлоу бросилась следом.

Глава 40

Заклинательная лаборатория Фалкреста представляла собой огромное просторное помещение с высоким потолком, пол которого был разделён на сотни кругов для магических ритуалов. В центре каждого круга горела жаровня. Именно у одной из них Фишер стоял уже целый час, окружённый ингредиентами заклинания и дюжиной различных инструментов.

Остальные — Адриус, Свифт, Виатрис и Кайто — стояли по краю круга, наблюдая за его работой. С ними же находилось и заколдованное привидение Иллариона, которое они притащили с собой благодаря каменной табличке, которую Адриус выдолбил из гробницы. Адриус был впечатлён сосредоточенностью Фишера, несмотря на то что призрак без умолку осыпал его проклятиями.

— Жалкий ребёнок, ты никогда не сможешь уничтожить мой гримуар, — воскликнул фантом. — Я — величайший маг, когда-либо живший! Моё наследие пережило пятьсот лет, и переживёт ещё пятьсот!

Адриус нервно поёжился — ему совсем не хотелось быть здесь, наблюдать за, казалось бы, бесконечно скучной работой и слушать безумные речи мертвеца. Он хотел быть с Марлоу. Но это было то, что она поручила ему, и ему оставалось только верить, что она была права насчёт Вейла — что он не причинит ей вреда.

Фишер только что закончил кормить огонь третьим ингредиентом — ядом древесной лягушки, — когда вся комната начала дрожать.

— Так и должно быть? — прошептал Свифт.

— Нет, — тут же отозвалась Виатрис, поднимая взгляд к потолку.

— Это нарушитель, — произнесла Кайто своим обычным бесстрастным тоном. — Кто-то вмешивается в чары библиотеки, пытается прорваться через атриум, минуя правильный путь.

— Вейл? — спросил Свифт.

— Он, должно быть, понял, что мы делаем, — сказал Адриус. — Он пытается нас найти.

Свифт кашлянул.

— Эй, Фишер? Можно как-то ускориться?

Дрожь усилилась.

— Сколько нужно, столько и нужно, — ответил Фишер, одновременно извиняющимся и раздражённым тоном. Он бросил в пламя кошмар Свифта. Пламя мигнуло чёрным, и внутри него вспыхнули изображения — два жестоких, оскаленных лица. Внезапная острая боль пронзила Адриуса. Он вскрикнул, но всё прошло так же внезапно, как и началось. Он огляделся и понял, что не один — Свифт был бледнее самого привидения Иллариона.

— Осталось всего два, — сквозь зубы сказал Фишер.

Он бросил в огонь самое сокровенное желание матери Марлоу. Волна отчаяния пронеслась по Адриусу, но тут же рассеялась.

Наконец, Фишер поднял табличку, которую Адриус вырезал из гробницы Иллариона. Когда он поднёс её к огню, фантом издал жуткий, нечеловеческий крик, от которого у Адриуса пробежали мурашки по коже. Синее пламя поглотило призрак и исчезло в облаке дыма.

Пламя в жаровне взвилось вверх, а затем снова успокоилось.

Фишер опустил стилус в пепел под синим пламенем и опустился на колени, начав выписывать спираль глифов вокруг жаровни.

— Он приближается, — предупредила Кайто.

— Почти готово, — процедил Фишер сквозь зубы. Рука у него дрожала, когда он выводил последнюю линию спирали. Вся конструкция вспыхнула ярко-синим светом. Пламя в жаровне взвилось ещё выше — таким ярким, что Адриусу и остальным пришлось прикрыться от жара и ослепительного блеска.

Фишер достал последний ингредиент — нож Марлоу. Он поднёс его к пламени. Синие глифы на полу закружились в головокружительных спиралях, обвивая клинок. И с мощным порывом огонь погас.

— Готово, — сказал Фишер, держа нож, который теперь слабо светился голубым. Он оглянулся на остальных. — У нас может быть только один шанс.

— Это должен быть Адриус, — сказал Свифт. Он на мгновение встретился с ним взглядом, и Адриус понял, что тот имеет в виду. — Это его Вейл проклял первым. Его мать всё ещё под тем же проклятием. Именно он должен уничтожить гримуар.

Фишер протянул нож. Адриус обхватил рукоять. Он до сих пор помнил, каково было держать его, когда он вонзал его в грудь отца. Это воспоминание, возможно, будет преследовать его всю жизнь. Но теперь он знал — это не была его вина. Это был не его выбор. Но теперь… теперь — это был его выбор. Разорвать власть Вейла. Сделать так, чтобы тот никогда больше не смог управлять кем-либо, как управлял Адриусом.

Он кивнул Свифту.

— Я сделаю это.

Комната снова задрожала.

— Уходим, пока он не вывернул это место наизнанку, — сказала Виатрис.

Они поспешно выбежали из лаборатории в огромный коридор за ней. По мере того как они шли, стены и двери по бокам мигали, то исчезая, то появляясь вновь, а сам коридор то удлинялся, то укорачивался, словно не мог определиться, каким ему быть.

— Сюда, — сказал Адриус и повёл их вверх по лестнице, которая, казалось, тянулась до бесконечности, пока они, наконец, не выбрались в атриум.

Адриус увидел Марлоу раньше, чем заметил Вейла. Она бежала по одной из дорожек, но та постоянно меняла направление у неё под ногами.

— Вон Вейл, — сказала Виатрис, но Адриус уже сорвался с места.

Пытаться пробраться через постоянно изменяющиеся пути атриума было почти бесполезно, но Адриус всё равно бросился вперёд, прокладывая себе путь к Марлоу. Когда он оказался на краю дорожки, обрывающейся под прямым углом вниз, он наконец увидел Вейла. Тот стоял на площадке длинной диагональной лестницы. Он не двигался — вместо этого сами дорожки и пути атриума двигались вокруг него.

— Адриус! — закричала Марлоу. Она была уровня на два выше, на дорожке, почти вертикальной по отношению к его. Адриус поднял глаза и увидел крутые ступени над собой. Он зажмурился и прыгнул, не зная, будет ли земля под ногами.

Мир перевернулся. Он с грохотом приземлился на ступени, едва удержался на ногах и, пошатываясь, поднялся. Марлоу стояла на площадке выше, протянув ему руку. Адриус схватился за неё, и она втащила его к себе.

— Ты сделал это? — спросила она, глаза её пылали.

Адриус кивнул, коснувшись рукояти ножа.

В тот же миг атриум перестал меняться. Площадка, на которой стояли Адриус и Марлоу, начала подниматься к Вейлу. Краем глаза Адриус заметил, как дорожка, по которой шли остальные, тоже переориентировалась в его сторону.

— Я знаю, что вы все пришли сюда, чтобы остановить меня, — произнёс Вейл. — Но вам следует понять: не только бесполезно это пытаться, но и противоречит вашим же интересам.

Он обвёл взглядом всех — Фишера, Свифта, Кайто, Марлоу, Адриуса — и остановился на Виатрис.

— А ты кто? — спросил он.

Виатрис остановилась, взглянув на Марлоу:

— Виатрис Дарза.

Взгляд Вейла скользнул по её руке, задержавшись на чёрной татуировке на запястье. Адриус тоже заметил её.

— Я слышал о тебе, — медленно сказал Вейл. — О вашей группе. Как вы себя называете? Чёрная Орхидея?

Виатрис кивнула.

— Думаю, тебе понравятся мои планы для города.

— Сомневаюсь, — ответила она.

— Пять Семей должны быть избавлены от чрезмерной власти, которую они удерживают, — сказал Вейл. — И я могу это сделать.

— А кто тогда будет у власти? — спросила Виатрис. — Ты?

Вейл улыбнулся:

— Ради блага города я готов взять на себя эту роль. Но не волнуйся — ты и твои маги получите голос в новом порядке. Я хочу лишь лучшего для этого города. Для всех нас.

Адриус пристально смотрел на гримуар под мышкой у Вейла и тени, обвивающие его.

— А что, если он прав? — вдруг сказала Марлоу.

Она обернулась к остальным:

— Этот город никогда не изменится, если кто-то не заставит его измениться.

Адриус уставился на неё в изумлении.

— Благодаря ему исчезли Медноголовые и Жнецы. Пять Семей отказались от контроля над библиотеками. Он говорит, что хочет сделать мир лучше, и я… я верю в это. — Она снова повернулась к Вейлу. — Папа. Я верю тебе.

Она сделала шаг к нему.

— Что ты несёшь? — резко спросил Фишер.

— Ты был прав, — сказала Марлоу Вейлу. — Я действительно боюсь, на что способна эта сила. Но мы не можем просто вернуть этот город Пяти Семьям. Если мы уничтожим гримуар сейчас, всё вернётся на круги своя. А я этого не хочу.

Вейл положил ладонь ей на плечо:

— Я знал, что ты поймёшь.

Он посмотрел на остальных:

— Где заклинание уничтожения гримуара? Покажите мне.

К ужасу Адриуса, он почувствовал, как сам делает шаг вперёд.

— Понимаю, — сказал Вейл. — Отдай его мне.

Руки Адриуса задрожали. Это было как снова оказаться под заклятием Подчинения — его тело предавало его, разум и воля оставались немыми свидетелями, пока он протягивал Вейлу нож.

Через плечо Вейла Марлоу встретилась с Адриусом взглядом — острым, полным огня.

— Disarmare! — выкрикнула она.

Мгновение недоумения — и гримуар взмыл в воздух, вырвавшись из рук Вейла.

Марлоу бросилась за ним.

Глаза Вейла метнулись от гримуара к ножу. Мгновение колебаний — и он вырвал клинок из рук Адриуса, кинувшись за Марлоу.

Марлоу резко развернулась, выбросив руки вперёд. Лезвие задело её по руке. Вейл замер, лицо его исказилось от ужаса.

Всплеск крови на коже Марлоу зажёг в Адриусе ослепляющую ярость. Он со всего размаха врезался плечом Вейлу в грудь. Тот пошатнулся, согнувшись. Адриус снова бросился вперёд. Вейл ударил.

Нож вонзился Адриусу под рёбра. Боль пронзила его насквозь. Глаза Вейла расширились.

А потом его лицо стало пустым, выхолощенным, когда он повернул нож глубже.

Глава 41

Крик нарастал в груди Марлоу, когда она увидела, как нож вонзается в Адриуса. Она рухнула на колени.

Вейл отпустил нож, в ужасе отступив назад, глядя, как кровь хлещет из груди Адриуса.

Тот рухнул. Двигаясь на чистом инстинкте, Марлоу бросилась вперёд, чтобы поймать его до того, как он ударится об пол.

Его глаза были открыты, но пусты, не сфокусированы ни на чём. Его грудь судорожно вздымалась — редкие, поверхностные вдохи. Ему оставалось жить считаные минуты, если не меньше.

— Что ты сделал? — прошептала она, слёзы затуманили взгляд, и она с отчаянием посмотрела на отца. — Что ты наделал?!

— Э-это была случайность, Марлоу, прошу… это была ошибка, — прохрипел Вейл. Его лицо исказилось от ужаса и отчаяния, и Марлоу не могла понять — настоящее ли это чувство.

Но это и не имело значения. Адриус не мог умереть. Марлоу не могла этого допустить. Она прижалась ладонью к его щеке, её пальцы провели по линии скулы, по краю подбородка. Держись, Адриус, — мысленно молила она. Пожалуйста, просто держись.

Слабый вдох вырвался из его груди.

Это не мог быть конец. Её охватило отчаяние.

— Я… я могу его спасти, — вдруг сказал Вейл.

Марлоу резко подняла голову. Его глаза — вновь серые, а не светящиеся зелёным, — были холодны и полны уверенности.

— Я могу его вылечить, — повторил он твёрже. — Я могу его спасти. — Он сделал шаг вперёд. — Но ты должна отдать мне гримуар.

Марлоу опустила взгляд. Гримуар лежал раскрытый рядом с ней. На странице растеклось пятно крови. Магия исходила от книги — тёмные глифы спиралями скручивались в щупальца, связывая силу книги с Вейлом.

Её взгляд упал на нож — он светился ярко-синим и был забрызган кровью Адриуса.

Она могла уничтожить гримуар сейчас и лишить Вейла его силы. Именно за этим они сюда пришли. То, что она поклялась сделать.

Но Адриус умрёт. Свет в его глазах угасал слишком быстро. Каждый мучительный хриплый вдох казался последним.

И тут её пронзила мысль — если он умрёт, она этого не переживёт. Будто само солнце исчезнет с небосвода.

У неё не было выбора. Спасти его — вот единственная возможность. Даже если победит Вейл.

Марлоу подняла гримуар.

— Вот так, — мягко сказал Вейл. — Отдай мне книгу, и я спасу его.

Марлоу посмотрела на порез на своей руке — кровь струилась ровным потоком. Она прижала ладонь к ране.

— Марлоу, — резко произнёс он.

Марлоу с размаху опустила окровавленную ладонь на открытую страницу гримуара. Тёмно-красные глифы вспыхнули на странице. Книга нагрелась в её руках, глифы окружили её, наполняя той же силой, которую прежде дали Вейлу. Чёрные щупальца обвились по её рукам.

— Не двигайся, — сказала она ему. Заклинание обвилось вокруг её слов и заставило его повиноваться.

Она подошла к Адриусу — уже не в панике, а с ясной, сосредоточенной решимостью. Беспокоиться было не о чем. Заклинание позволит ей его спасти.

Это заклинание могло позволить ей всё.

Его карие глаза смотрели на неё, не фокусируясь. Его грудь еле поднималась.

Марлоу положила всё ещё светящиеся руки ему на грудь.

— Исцели, — велела она ране на его теле.

Плоть на его груди сомкнулась. Адриус резко вдохнул и сел, поражённо глядя на себя, будто не мог поверить. Затем его взгляд поднялся к Марлоу — в нём смешались трепет и, возможно, страх.

— Сейчас, Марлоу! — закричал Фишер. — Уничтожь гримуар!

Она могла. С Адриусом всё в порядке. Её сила больше не нужна.

Она посмотрела вниз — на книгу заклинаний в своих руках.

Но даже если они остановят Вейла, даже если отнимут у него эту силу… он ведь был не единственным, кто терзал этот город.

Вейл не ошибался — городу нужны перемены. Его нужно исправить.

Пять Семей по-прежнему владели властью. Грантер может быть мёртв, но были десятки таких, как он, готовых воспользоваться любым, лишь бы набить карманы. Коррупция прорастала в каждом углу Каразы — Марлоу знала это слишком хорошо.

— Что ты делаешь, Марлоу?! — закричал Свифт. — Уничтожь гримуар!

Она чувствовала, как сила книги вливается в неё. Безграничная. Истинная сила — та, которую у неё никто не сможет отнять.

Способ изменить этот жалкий мир по своей воле.

Вейл не тот, кто способен это исправить.

Но, возможно, это сможет Марлоу.

Как она могла отказаться от этого?

Она подумала обо всех проклятиях, которые разрушила за свою жизнь. О всех людях, которым помогла. Которых спасла. С этой силой она могла бы спасти ещё бесчисленное множество. Никому больше не пришлось бы жить в страхе перед бандами, ростовщиками, хищниками, что прячутся в каждом зловонном канале Трясин.

Может быть, Вейл был прав. Может, угроза этой силы — единственный способ гарантировать, что тьма в людях не восторжествует.

Перед ней распахивалось будущее — безграничное. Будущее, в котором Свифту больше не нужно бояться мести уличных банд. Где такой талантливый парень, как Фишер, никогда не попадёт в лапы торговцев проклятиями. Где такая, как Кассандра, не вынуждена будет прибегать к шантажу и аферам ради выживания.

Марлоу могла создать это будущее.

Она обернулась к Адриусу.

Он не произнёс ни слова — просто смотрел на неё, в его взгляде горело безусловное доверие.

И тут же она вспомнила ту ночь, когда посмотрела ему в глаза и приказала рассказать правду — не потому, что это было нужно, а потому что хотела и могла. Потому что была ранена, унижена и до ужаса боялась снова оказаться обманутой. Потому что хотела вернуть себе контроль, убедить себя, что она не беспомощна.

А потом — тошнотворное осознание того, что она наделала. Стыд от того, что позволила сомнениям и недоверию толкнуть себя на нечто непростительное.

Её мать всегда говорила, что мир делится на жертв и выживших. Вейл хотел, чтобы она верила, будто есть только праведные — как он — и неисправимые.

Но Марлоу знала, что оба ошибались. Люди — это смесь эгоизма и щедрости, добра и зла. Не что-то одно, а мутный коктейль из противоречивых желаний и ценностей.

Эта сила была слишком велика, чтобы доверить её такому, как Вейл, кто считал себя спасителем и оправдывал любое насилие во имя высшей цели.

Слишком велика, чтобы отдать её Чёрной Орхидее. Или Фишеру. Или даже Свифту.

Слишком велика, чтобы доверить её себе.

Марлоу схватила зачарованный нож с пола и вонзила его в гримуар.

Ярко-синие языки пламени — холодные на коже, а не горячие — охватили гримуар. Они вспыхнули ярко и быстро, и когда угасли, от книги не осталось ничего, кроме пепла.

Глава 42

Адриус стоял у ворот дома в Вистерия-Гроув и выдохнул. Прошло всего несколько часов с тех пор, как Марлоу уничтожила гримуар Иларио, а событий было столько, будто пронеслась буря.

Вейла немедленно задержала Кайто и доставила обратно в Фолкрест-Холл, где он оставался под стражей до тех пор, пока Пять Семей не решат, что с ним делать. Это было не совсем правосудие — но, пожалуй, настолько близко к нему, насколько они могли себе позволить. Адриус знал, что Амара позаботится о том, чтобы Вейл понёс наказание за свои преступления, а остальные семьи будут сдерживать её руку.

Уничтожение гримуара разрушило не только заклинание Вейла — оно также ослабило защитные чары на всех магических библиотеках. Виатрис и Чёрная Орхидея действовали быстро, захватив коллекции библиотечных гримуаров до того, как Пять Семей успели снова попытаться вернуть их себе.

Но у Адриуса была только одна мысль — о матери. В тот самый миг, когда гримуар сгорел, проклятие Повиновения, наложенное на неё десятилетия назад, наконец исчезло. Он пришёл, чтобы забрать её домой.

Марлоу предложила пойти с ним, но Адриус захотел сделать это в одиночку.

Он сдержанно пересёк лужайку и поднялся по ступеням к парадной двери. Под кожей дрожали нервы, когда он поднял руку и постучал.

— Мам, — сказал он. — Это я. Пожалуйста, открой дверь.

Повисла долгая пауза, и, наконец, он услышал тихий щелчок замка. Дверь медленно приоткрылась.

На пороге стояла его мать, шок в её взгляде. Почти двадцать лет проклятие не позволяло ей открыть входную дверь.

— Что… как?..

— Ты свободна, мам, — мягко произнёс Адриус. — Мы… мы уничтожили гримуар, из-за которого было наложено проклятие. Мне нужно рассказать тебе многое, но главное — ты свободна.

Она смотрела ему в лицо, будто не могла осознать, что он говорит.

Он взял её за руку и крепко сжал.

— Пошли, — сказал он. — Давай уйдём отсюда.

Этот дом был её тюрьмой слишком долго. Адриус поклялся себе, что она никогда больше не переступит его порог.

— Куда мы пойдём? — спросила она.

Он повёл её через порог.

— Куда захочешь.

Прошло пять дней, прежде чем Адриус снова увидел Марлоу. Четыре дня с тех пор, как она вернулась в свою крохотную скрипучую квартирку над заколдованной лавкой на Бауэри и оставила Эвергарден позади. Три дня с тех пор, как с неё официально сняли все обвинения.

На пятый день Адриус отправил ей записку, прося встретиться на крыше здания Малахита в полночь.

Она уже ждала его, глядя на город.

— Знаешь, — сказала Марлоу, когда Адриус подошёл, — я как-то никогда не думала об этом, но с высоты этот город… даже красивый.

И она была права. Даже Трясина завораживала — её затопленные кварталы отражали глубокое фиолетово-бирюзовое свечение биолюминесцентных фонарей.

Но взгляд Адриуса был прикован вовсе не к ним, и даже не к сверкающим башням Эвергардена. Он не отрывался от лица Марлоу, озарённого лунным светом.

— Проклятие с моей матери снято, — сказал он. — Благодаря тебе.

Она повернулась к нему.

— Благодаря нам. Я не справилась бы в одиночку.

Адриус кивнул в знак согласия.

— Как твоя мама?

Марлоу пожала плечами и посмотрела в сторону Турмалиновой бухты.

— Уехала. Ещё до того, как всё до конца улеглось. Альтернатива — тюрьма. Я не виню её за этот выбор. В этом городе у неё слишком много счётов. Думаю… может быть, она и правда заслуживает второго шанса.

Адриус сглотнул.

— Я понимаю. Думаю… моя мать тоже. Она слишком долго была пленницей.

Он замолчал, не зная, как подобрать слова. Марлоу просто смотрела на него, терпеливо ожидая. С тем проницательным выражением в глазах.

— Чувствую, что и я тоже был в плену, — наконец произнёс он. — Эвергарден — это тюрьма. Этот город — тюрьма. Новый старт… был бы кстати.

Марлоу кивнула. Ветер сорвал несколько прядей с её собранных волос, и она заправила их за ухо.

Сердце Адриуса резко ударило в груди. Он не знал, что значит «нервничать», но сейчас это было единственное подходящее слово.

— Через три дня отходит дирижабль, — продолжил он. — Мы с мамой будем на борту. У её семьи есть загородный дом на побережье Кортезии. Думаю, мы поедем туда на время.

— Хорошо, — прошептала Марлоу. В её серых глазах сквозила обречённость.

— Ты могла бы поехать с нами.

Марлоу не ответила сразу, и Адриус поспешно продолжил:

— Я знаю — знаю, что ты говорила раньше. Что не убегаешь. Но это… это не обязательно побег. Это, как ты сказала, — новый старт. И мы… мы были бы вместе. Без сплетен. Без Эвергардена. Могли бы увидеть мир. Оставить всё это позади. Этот город… он ведь никогда не приносил тебе ничего, кроме боли.

Выражение на её лице заставило его замолчать. Она улыбалась, но в этой улыбке было что-то мучительно грустное.

— Ты прав, — сказала она. — Но этот город, при всей его гнилости, сделал меня тем, кто я есть. И я не могу его бросить. Думаю, моё место здесь — в грязи, среди развалин. Караза — часть меня, а я — часть Каразы. И я хочу остаться. Остаться и сделать всё, что в моих силах, чтобы хоть кому-то стало легче жить. Как угодно. Чем угодно.

Адриус знал, что это и было её решением — знал ещё до того, как задал вопрос.

— Если кто-то и сможет это сделать, так это ты, — тихо сказал он.

— Адриус, я… — начала она, но покачала головой. И, вместо того чтобы сказать что-то ещё, она подняла руку и сняла с шеи цепочку. На её конце висел крошечный флакон в форме сердца, наполненный мягким розовым светом.

Адриус взглянул на флакон, потом на неё.

— Твоё заветное желание?

Она кивнула и протянула его ему:

— Забери. Оно и так принадлежит тебе.

Он принял флакон, просунул голову в цепочку и спрятал её под жилетом.

— Что ж, по справедливости. Ты первой украла моё.

Она снова улыбнулась, но эта улыбка быстро дрогнула. Ветер снова растрепал её волосы, и Адриус протянул руку, чтобы убрать прядь с её лица.

— Я сберегу его для тебя, Минноу, — прошептал он.

А потом не удержался — шагнул ближе и поцеловал её.

— Останешься встретить рассвет? — спросила она, когда их губы оторвались друг от друга.

Адриус кивнул и взял её за руку.

Эпилог

Мэрлоу в последний раз отжала волосы, выжимая из них как можно больше болотной воды, прежде чем плечом распахнуть входную дверь «Бауэри».

Силван поднял взгляд от стопки заклинательных карт, когда она вошла.

— Что с тобой случилось, чёрт побери?

— А как ты думаешь? — раздражённо отозвалась Мэрлоу. — Где Свифт?

Силван убрал карты обратно в витрину.

— Где-то тут. Что-то делает. — Он пожал плечами. — Я же не его нянька.

— Нет, но ты его… кто-то, — парировала Мэрлоу.

Свифт с Силваном так и не определили, что между ними, по крайней мере официально, но за восемь месяцев Мэрлоу уже начала терять надежду, что Свифту надоест Силван, как это случалось со всеми остальными его увлечениями.

— Тогда что ты вообще здесь делаешь? — спросила она.

— Помогаю, — надменно отозвался Силван.

— Нет, не помогаешь, — вмешался Свифт с ласковой усмешкой, появляясь в дверях задней комнаты и обходя прилавок, чтобы чмокнуть Силвана в макушку. Он замер, заметив Мэрлоу. — Опять купалась на Рынке Болот?

— Подозреваемый уронил карту проклятия в воду, когда понял, что я на его следу, — ответила Мэрлоу.

— И ты её достала? — спросил Свифт.

Она усмехнулась:

— Свифт, ты с кем разговариваешь? Я же лучшая разрушительница проклятий в Каразе. Конечно, достала.

То, что Пять Семей больше не контролировали библиотеки, вовсе не означало, что проклятий больше не существовало.

А пока существовали проклятия, Мэрлоу собиралась продолжать их снимать.

— Ну и вонь, конечно, от тебя, — сказал Свифт, выхватывая карту из рук Силвана. — Ripulire!

Вокруг Мэрлоу закружились голубоватые глифы, стирая с неё всю грязь и болотную воду, оставив после себя лишь свежий, цветочный аромат.

— Спасибо, — кивнула она. — Как идут дела с инвентаризацией?

Свифт тяжело вздохнул:

— Всё ещё разбираемся с завалами, что остались от старой системы Хайрама. Но думаю, это последний раз, когда приходится иметь дело с этим извращённым представлением о порядке.

Полгода назад Хайрам внезапно объявил, что уходит на пенсию, и полностью передал «Бауэри» Свифту.

— Кстати, Фишер заходил? — спросила Мэрлоу. — Он обещал занести несколько новых карт для моих дел.

Когда Фишер не учил начинающих пишущих чары в «Чёрной Орхидее», он создавал специальные защиты и гексы, чтобы помочь Мэрлоу в расследованиях. Его способ искупить вину за все проклятия, что он когда-то создавал, будучи под крылом Жнецов. Теперь он не создавал проклятия — он помогал их разрушать.

— Не видел, — ответил Свифт. — Но я только что был наверху — кажется, у тебя новый клиент.

— Серьёзно? — вздохнула Мэрлоу. — Без остановки, ей-богу.

Свифт пожал плечами:

— А чего ты ожидала, когда перестала брать деньги?

— Я не перестала брать деньги, — отрезала Мэрлоу. — Я беру. Когда они богачи.

— Хочешь, я их разверну?

— Нет-нет, всё нормально, — отмахнулась она. — Посмотрю, что им нужно. И если Фишер всё-таки заглянет…

— Не беспокойся, я достану тебе твои драгоценные заклинания, — сказал Свифт, растрепав волосы Силвана. — Пошлю своего курьера.

Мэрлоу рассмеялась. Силван с недовольным видом отмахнулся. Все трое знали: Силван ни при каких обстоятельствах не станет разносить карточки. Он обожал ошиваться в «Бауэри», чтобы флиртовать со Свифтом и раздражать Мэрлоу, но не терпел ничего, что напоминало полезную деятельность.

— Увидимся позже, — сказала Мэрлоу и направилась вверх по скрипучей лестнице к своей квартире. Заклинание Свифта очистило её, но это не отменяло желания погрузиться в горячую ванну и смыть с себя этот день. Последнее дело вымотало её, и она всерьёз считала, что заслужила хороший, долгий сон. Что и собиралась устроить сразу после того, как запишет, чего хочет новый клиент. Всё-таки Свифт постоянно твердил ей, что нужно чётче разграничивать работу и личное время.

Но стоило ей открыть дверь квартиры — и все планы рухнули.

За её столом кто-то сидел, закинув ноги на край, и чесал за ухом безмерно довольного Тоада.

Кто-то, кого она не видела уже восемь месяцев.

Кожа Адриуса была загорелой, тёплой от солнца — темнее, чем она запомнила, а волосы отливали золотом. Он был в льняных брюках и белой рубашке с воротником — совсем не так одет, как в те вычурные костюмы, что носил в Эвергардене. Он выглядел расслабленным. Он выглядел довольным. Он выглядел… настоящим.

Он убрал ноги со стола и опустил их на пол.

— Привет, Минноу.

Его тёплый, родной голос растопил оцепенение Мэрлоу. Она пересекла комнату в три быстрых шага.

Адриус поднялся навстречу.

Мэрлоу вцепилась в его рубашку и рывком прижала его к столу.

Он смотрел на неё с широко раскрытыми глазами, сбитый с толку, его руки поднялись и мягко обхватили её за локти.

— Минноу…

Она перебила его поцелуем — горячим, неистовым, в который вложила каждую минуту одиночества, что провела без него. Было так легко утонуть в пьянящем аромате апельсиновых цветов и амбры, в мягкости губ, прижатых к её.

Но затем она опомнилась — и резко отстранилась, потрясённая тем, что даже не удосужилась спросить, что он тут делает… и хочет ли он вообще этого сейчас.

Адриус только тихо рассмеялся, не отрываясь от её губ, обхватив её лицо ладонями. Его руки были немного грубее, чем она помнила, но всё остальное в нём ощущалось таким же родным.

— Добро пожаловать домой… для меня, — выдохнул он, когда они наконец оторвались друг от друга.

— Ты не сказал, что приедешь, — проговорила Мэрлоу, но в голосе не звучало ни упрёка, ни обиды. Она была слишком счастлива видеть его снова.

Он писал ей почти каждый день на протяжении всех этих восьми месяцев. Мэрлоу отвечала, когда могла, рассказывая ему о своих делах, о снятых проклятиях, о том, как Силван снова довёл её до белого каления. В своих письмах Адриус не давал никаких обещаний, но часто говорил, как скучает — порой так откровенно, что Мэрлоу приходилось прятаться от посторонних, чтобы их читать.

— Ты вернулся, — растерянно сказала она. — Ты… вернулся?

— Вернулся, — тихо подтвердил он.

— Насовсем?

Он замешкался.

— Это… зависит.

— Подожди, — нахмурилась Мэрлоу, внезапная мысль заставила её похолодеть. — Свифт пошутил насчёт того, что ты клиент, да? Ты ведь не снова подхватил проклятие?

— В каком-то смысле, — сказал Адриус.

Мэрлоу отпустила его рубашку и отступила на шаг.

— Ты издеваешься? Что на этот раз?

— Ну… — Он сделал то самое выражение лица, с которым когда-то флиртовал с ней, пока их отношения были всего лишь спектаклем. — Меня прокляли вечно тосковать по девушке, которую я оставил дома.

Он снова притянул её к себе и прошептал ей на губах:

— Но, слышал, ты неплохая разрушительница проклятий.