Мастер Ключей

Глава тринадцатая. Возвращение домой

...Она была дома. Этот благородный запах старины и камня, свежести и бесконечной весны, пробивающийся даже сквозь стены. И не только запах, что-то еще, от чего защемило сердце. Там камин и кресло у камина. Там ее комната в башне. Ступени, что скрипят под ее шагами, словно отзываясь на мысли, - откликаются тонкими и веселыми голосами, когда она весело взбегает по ним, или вздыхают, когда она идет медленно и не торопясь. И сад, где цветут яблони, и пустынный берег моря... Это все немедленно воскресло в памяти, наполняя душу какой-то светлой печалью. Это не ее дом... Но все-таки ее...

И уже заранее стало страшно от того, что скоро придется покинуть это место. Ася была удивлена своим чувствам, но ничего не могла поделать с ними.

Они поднялись в зал. Молчали. Опасность, которая до поры связывала воедино всех троих, делая союзниками, осталась в прошлом. Лис и Рерис уже не были теми непримиримыми врагами, которыми расстались чуть больше года тому назад. Но и друзьями не стали.

Ася села в кресло у камина, протянула руки к огню. Наверное, Рина развела его, ожидая хозяев, ведь Лина уже должна была покинуть замок. Сыростью тянуло от приоткрытого окна, а чуть погодя Ася расслышала шум дождевых струй. И здесь дождь. Поэтому так зябко, и сердце дрожит, словно в груди натянуты тонкие струны и сейчас кто-то осторожно проводит по ним рукой.

- Надо идти, Ася, - сказал Рерис.

Она ждала этой фразы и боялась ее. Лис застыл темным силуэтом в дверном проеме. Он так и не объяснил ничего...

- Подожди, подожди...

Ася вспомнила кое-что важное и быстро закатала рукав. Так и есть: на предплечье тонкие линии очерчивали неизвестный символ - круг с исходящими из него тремя лепестками. Она тронула камень, висевший на цепочке на ее груди, и он в ладонях рассыпался в сухую шершавую пыль.

- Ася... Надо идти, - Рерис тронул ее за плечо, но она сбросила его ладонь, посмотрела исподлобья виновато. И не стала ничего объяснять, а просто, отыскав на каминной полке серебряный ножичек, протянула его лезвие к огню.

Рерис наблюдал, не понимая. Но когда Ася прикоснулась лезвием к коже, догадался, схватил ее за запястье.

- Что ты делаешь? Не смей!

Она вырвала руку.

- Это моя руна! Я ее заслужила! Не мешай, пожалуйста!

Посмотрела на отца, и он увидел что-то в ее глазах, что заставило его уступить. Он только сказал тихо:

- Не могу на это смотреть. Что ты сделал с ней, сволочь!

Лис не отвечал, все так же стоя у дверей. Он смотрел на Асю, она чувствовала его взгляд. И опять стало страшно, как в первый раз. Струны в ее груди звучали тревожно и вздрагивали вместе с сердцем.

- Что это за руна? - спросила она, пытаясь заставить голос звучать беззаботно. Ей совсем не нравилось, что папа и Лис застыли с такими траурными лицами, не глядя друг на друга.

- Эта руна «Верность», - сказал Лис.

- О, как мило, - Ася пыталась шутить, но - видно, от внутреннего напряжения - нажала на нож чуть сильнее, и кровь закапала на пол, расплываясь на серых камнях крупными каплями. Девушка зашипела сквозь зубы: даже заговоренный нож на этот раз не спасал от боли. Лис дернулся к ней навстречу, но Рерис опередил его, обнял, мягко попытался разжать пальцы, уговаривая, как маленькую:

- Ася, тебе больше это не нужно! Все это в прошлом. Пойдем домой, Звездочка.

Она вырвалась.

- Нужно! Мне это нужно! Уйди, оставь меня!

Он не ушел, конечно, но и не мешал больше, хотя Ася могла представить, чего это ему стоит, и знала, что Лиса он теперь не простит. Но ей было уже все равно. Она до смерти устала от всей этой ненависти, лжи и умалчивания. Ася до последней секунды надеялась, что Лис хотя бы объяснит, зачем. Зачем обманывал ее? Подвергал опасности. Заставлял пройти через все эти ужасы...

Она дочертила руну и прижгла порошком.

- Ладно. Пора идти.

И первая пошла вперед, к выходу из каминного зала, пока не уперлась взглядом в темную фигуру, застывшую на пороге.

- Отпусти меня, - сказала она и сморщилась от того, что сказала не то, что хотела. Надо было «пропусти». Глупая...

- Я тебя не держу, - ответил Лис, отступая.

«Держишь! - кричало сердце. - Крепко-накрепко держишь...»

- Возьми, - сказал вдруг он и снял с груди свой серебряный ключ. Подержал секунду и надел ей на шею, бросив быстрый взгляд на Рериса.

- Я не могу... Он серебряный. Отворяющим не полагается иметь серебряные ключи.

- А Мастерам полагается, - ответил Лис.

- Я не... - начала она и осеклась. - Осталась еще одна руна...

- И когда-нибудь ты получишь ее.

Ася оглянулась на Рериса, посмотрела на Лиса.

- Я не хочу уходить, - вдруг сказала она.

Сказала и сама удивилась. И внутренне сжалась от того, что может последовать дальше. Отец будет злиться. И расстроится. И, памятуя о той отвратительной ссоре, будет осторожно подбирать слова, чтобы образумить дочь.

А Лис? Ася до сих пор не могла его понять. Этот человек никогда не говорит ничего прямо, одни намеки и загадки. Сейчас, остыв немного, Ася понимала, что у него наверняка были мотивы поступить так, а не иначе. Однако было бы неплохо, если бы он и ее в них посвятил.

- Ты дала слово, что мы уйдем домой сразу, как только завершим дело, - напомнил Рерис. Он, видя, что дочь стоит, обдумывая что-то и задумчиво смотрит на Лиса, заволновался. - Ты просто не можешь остаться здесь. Институт, Сумеречная школа... Зара ждет тебя дома!

- Мама... - Ася вздохнула. - Да, конечно...

Лис молчал и только смотрел на Рериса в упор. Асе было жаль отца, и себя тоже было жаль. А еще почему-то вспомнилась ночь, свидетельницей которой она никогда не была. Та ночь, когда Зара сказала: «Я ухожу». И что Лис чувствовал тогда? То же самое, что и отец сейчас? Она ощущала странное - скажи ей сейчас Лис: «Останься!», и она останется.

- Знаешь что, Пышечка, - сказал Лис, усмехнувшись, - я бы на твоем месте вернулся, пока есть такая возможность. А то так и останешься навсегда с этой пухлощекой мордашкой.

- Меня больше не задевает эта твоя «пышечка», - скривилась Ася. Врала: задевала. - Значит... Хочешь, чтобы я ушла?

- Хочу, - сказал Лис. - И так уже задержалась.

- О! Мило! Не ты ли меня удерживал здесь... Обманом! Так и не объяснил ничего!

- И не объясню, - просто сказал он, и Ася поняла: ничего он не скажет. Невероятно, сколько вредности в человеке.

- Вот так это и закончится? Вот так просто?

В голову помимо воли лезли глупые мысли о разговоре Лиса со служанкой. «Когда-нибудь госпожа Астра будет хозяйкой этого замка». Что это было? Всего лишь способ воззвать к совести Лины?

- Ты удивительный, - сказала она, но это отнюдь не было похвалой, - удивительный, феноменальный лгун. И кажется, сам себе веришь. Что из того, что ты мне говорил, было правдой? Я уже давно знаю тебя, Лис. И все равно ничего не знаю о тебе. Одни игры и пляски... И...

Кончики его губ дрогнули в легкой, как тень, улыбке:

- Я все пляшу, не глядя, на ледяном краю... Я такой, да. И вряд ли стану другим когда-нибудь. Уходи, Ася. Тебя ждут дома.

И Рерис, который только и ждал, казалось, этой финальной точки в разговоре, потянул Асю к выходу. И она пошла, потому что разговор себя исчерпал. Но все оборачивалась на Лиса, хотя лица в полумраке уже было не разглядеть.

- С тобой все будет хорошо? - спросила она на пороге.

- Со мной все будет отлично, - сказал хозяин замка, а ей опять послышалась ирония в его голосе. - Настолько, насколько это вообще возможно.

Первым, что Ася увидела, открыв глаза, было лицо Зары, склонившееся над ней.

- Моя маленькая, - сказала она. - А я уже соскучилась без тебя.

Мама старалась, чтобы голос ее звучал беззаботно. Хотела, чтобы сказанное выглядело как шутка. Но брови хмурились, и глаза не смеялись. «Я так волновалась! - говорили они. - Так боялась за тебя!»

Ася села, сердито повела плечами. Какие все деликатные, боятся напугать ее своими чувствами. Боятся, что опять сбежит! Но тут же устыдилась, улыбнулась в ответ. Протянула руки, и мама обняла ее.

- Я была у Лиса, - быстро сказала Ася, зарывшись лицом в мамины густые волосы. Решила сказать сейчас, пока она не видит ее глаз. А голосу можно придать безразличия. Просто факт: она была у Лиса, а теперь вернулась. Голос может обмануть, а вот если мама увидит выражение ее лица, Ася не была уверена, что сможет выдержать ее взгляд и не разреветься.

- Он ведь не обидел тебя? - спросила мама осторожно.

- Нет, нет... А папа где? - надо увести разговор в сторону, пока не появились другие вопросы.

- Он проснулся раньше. Делает тебе какао на кухне...

Ася вздохнула, почти всхлипнула, растроганная и растерянная немного. Она столько дел натворила, заставила родителей с ума сходить от волнения, - и ни слова укора... И папа готовит какао. Как готовил ей в детстве, когда она болела.

- Бегемотик заходил недавно, хотел пригласить тебя погулять, - продолжала мама, делая вид, что дочь только что вернулась из института и не было этой пропасти, разделяющей «тогда» и «сейчас». Пусть даже в этом мире прошло не больше нескольких часов.

- Бегемотик... -прошептала Ася. Признаться, она почти совсем не вспоминала о нем в те дни, что застряла в Межмирье. И теперь ей стало стыдно. - Я пойду... Конечно.

Она порывисто поднялась, принялась складывать плед, которым укрывалась. Зара молча наблюдала. Ася несколько раз открыла и закрыла дверцы шкафа, не понимая, чего хочет, и только минуту спустя осознала, что пытается найти подходящую для прогулки одежду.

- Может быть, останешься дома? - робко спросила Зара.

- Пусть идет, - сказал Рерис, появляясь в дверях. Он держал в руках любимую Асину кружку с коровой, над ней поднимался пар, и в комнате сразу сладко запахло шоколадом. «Люблю себя любимую, красивую, счастливую», - сообщала надпись на кружке. Мамин подарок. Шутливый намек на то, что Ася иногда слишком высоко задирает нос.

Ася усмехнулась, прочитав надпись: насколько теперь все это было от нее далеко... И вдруг мельком скользнула по своему отражению в зеркале, когда повернулась, чтобы закрыть шкаф. Ахнула, схватилась за лицо. Она совсем забыла и удивилась, что даже не думала до этой секунды о том, что раньше казалось ей таким важным. Ася не просто вернулась домой - она стала прежней. Из зеркала на нее смотрела синеглазая фея с тонкими чертами лица, стройная, худенькая. Пышечки больше не существовало...

«Что бы ты сказал мне сейчас? - мысленно спросила она. - Сказал бы, что не любишь?»

Нет, нельзя думать о том, чего никогда не будет...

Ася закатала рукав: кожа чистая. Неужели ее руны исчезли так же, как все остальное?

Она скользнула ладонью за ворот блузки, вытянула ключ - серебряный, с тонким узором. Нет, все было правдой. Вот он, его прощальный подарок. Ася увидела что мама застыла на месте, изумленная.

- Этот ключ... - сказала она.

- Да, это его ключ, - оборвала Ася.

«Уходите, оставьте меня».

Рерис поставил кружку на стол, тронул Зару за локоть: «Пойдем». Когда дверь закрылась, Ася услышала, как мама спрашивает вполголоса, тревожась:

- Ты расскажешь наконец, что там произошло?

Ася зажмурилась, тряхнула головой. Не думать, не вспоминать. Нужно отвлечься... Ах, да, Влад...

Он ответил сразу, как только Ася набрала номер, словно держал телефон в руке.

- Так мы в кино не пойдем? - спросил веселоб вместо приветствия. - Ты ведь меня сама пыталась затащить на этот фильм. Еще успеваем, если поторопишься.

«Какой фильм?» - хотела удивиться Ася, но слова замерли на языке. Она смутно помнила что-то такое. Что-то из прошлой жизни... Да, они с Владом хотели пойти сегодня в кинотеатр, договорились встретиться в фойе. Ася должна была отправиться туда сразу после института. И если бы не ссора с отцом... Но еще не поздно.

- Выбегаю! - коротко сообщила она.

Джинсы, кофточка, немного туши на ресницы, провела расческой по волосам. В зеркало смотреть не хотелось.

Ася поспешила из дома, крикнув от двери: «Я ушла». Не стала дожидаться ответа. Ей надо было бежать куда-то, чувствовать движение, дышать. Что угодно, лишь бы не думать. Потому что стоило остановиться на секунду, как рука сама тянулась к ключу на ее груди. Она сжимала его в ладони так, словно могла дотянуться до Лиса. «Он сказал: уходи!» - напоминала себе Ася и зло закусывала губы.

Влад поднялся ей навстречу с дивана - высокий, нескладный. Вытянулся еще больше за это лето, Ася только сейчас заметила. Улыбнулся, как всегда при виде ее, широко и искренне. Хотел поцеловать в щеку, но девушка вдруг обвила его руками и прижалась губами к его губам. Поцелуй вышел неловкий и скомканный. Влад отстранился, посмотрел нежно и удивленно.

- Что-то случилось, Асеныш?

- Да нет, - она помотала головой.

Отчего-то после этого поцелуя стало только хуже, а ведь она пыталась ухватиться за него, как утопающий за соломинку. Поцелуй должен был вернуть ей чувство реальности, но вместо этого девушка ощутила себя обманщицей.

- Просто соскучилась, - выдавила она.

- Здорово, - ответил парень, но смотрел на нее внимательно, лучше самой Аси понимая, что здесь кроется еще что-то. - Ну, если захочешь - расскажешь. Договорились?

- Да, - пробормотала она.

Фильму полагалось быть интересным. Ася вскользь подумала об этом, глядя на яркие краски, разливающиеся на экране. Герои сражались и любили, красиво гибли и невероятным образом воскресали. Но сюжет шел параллельной линией, пунктиром, рядом с тем сюжетом, что разворачивался в голове Аси. Глаза следили за экраном, рука Влада сжимала ладонь, он несколько раз наклонялся, чтобы поцеловать. И Ася, не задумываясь, отвечала на легкие поцелуи. Но сейчас, стоило ей очутиться наедине с собой, перед ее внутренним взором снова и снова прокручивался ее собственный фильм.

«Я все пляшу, не глядя, на ледяном краю... Я такой, да. И вряд ли стану другим когда-нибудь. Уходи, Ася. Тебя ждут дома.»

«Почему он так сказал? Разве так прощаются?»

И вот она оборачивается у самого выхода. И лица в полумраке не разглядеть... Хотя... Кого она обманывает! Она видит, как кривятся его губы. Как тогда, когда она поцеловала его. Словно ему больно...

«С тобой все будет хорошо?

- Со мной все будет отлично. Настолько, насколько это вообще возможно»

И чудилась в его словах грустная усмешка. И отчего-то сейчас Асе казалось, что не будет «отлично». И не будет даже «хорошо».

Стало вдруг душно, и тесно, и слишком темно. Звук на экране грохотал так, что в висках ломило. Ася порывисто встала, пошла к выходу. Влад, не понимая, что происходит, замешкался и нагнал ее уже в фойе.

- Ася, что случилось?

Он обнял ее за плечи, прижал к себе. Ася чувствовала щекой его колючий свитер и слышала, как бьется его сердце. Слишком быстро, хотя Влад пытался сохранять невозмутимый вид.

- Пока мы не виделись, что-то произошло, - начал Влад за нее. - Ты была там... Была в Межмирье... Я помню, время там течет иначе. Сколько тебя не было? Неделю? Месяц?

- Всего лишь четыре дня, - прошептала Ася, и сама не могла поверить тому, что сказала. Четыре дня? Ее сознание перевернулось за четыре дня?

Влад помолчал, а потом произнес с усилием:

- Ты видела его... Как там... Лиса?

Ася вздрогнула: как он понял? Потихоньку попыталась высвободиться из объятий.

- Мне надо идти...

- Ася! Постой! Послушай, я не знаю, что там было, но только не убегай, давай поговорим...

Он пытался удержать ее за руку, но Ася выскальзывала, сосредоточенно закусив губу. На секунду сжал ее тонкие запястья до боли, так что Ася вскрикнула.

- Прости!

Опустил руки.

- И ты прости, - сказала она, не поднимая головы. И побежала прочь, вниз по ступеням, не оглядываясь. Влад за ней. Догнал уже на улице, сгреб в охапку у самой бровки дороги. Так они и стояли под хмурым небом, вдыхая ветер, пахнущий осенью и разлукой.

- Не уходи, - сказал он. - Разве нам плохо вместе? Я понимаю тебя с полуслова. Нам никогда не скучно, ведь правда?

Ася смотрела в сторону, только чуть наклонила голову.

- Вот с ним... ты можешь разве говорить так, как со мной? Обо всем...

- Не могу, - устало согласилась Ася. - Но я и не хочу с ним говорить, как с тобой... Не хочу! Я хочу с ним молчать!

Светлячки, песня прибоя, аромат моря... Асю настигло внезапное осознание удивительной истины, простой и ясной, как день. Любовь - это вовсе не взгляд двоих в одну сторону. И не «было б только с кем поговорить», как в той детской песенке... Любовь - тайна, возникшая между двумя. Если бы у Аси была вечность и возможность выбирать, с кем ее провести, то она, не сомневаясь, выбрала бы его. Отдала бы все за возможность просто идти рядом с Лисом и молчать...

Всю следующую неделю Ася прожила словно в полусне. Причем сном представлялась именно та часть жизни, которая раньше казалась ей реальнее всего. Она продолжила учебу в институте, но в Сумеречную школу ей дорога пока была закрыта. Отец, вернувшись утром следующего дня, был мрачен и серьезен: комиссия постановила отстранить Асю от занятий до специального разбирательства. Они проведут расследование и тогда решат, что с ней делать дальше. Асе было горько слышать, что она не может продолжить обучение в школе Отворяющих. Но чувства уже в тот момент были смешанными. С недавних пор она уже не так сильно хотела стать Отворяющей, как раньше. Серебряный ключ, спрятанный в шкатулку, манил ее и не давал покоя. Кто захочет быть Отворяющим, если почти стал Мастером?

Ася приходила из института, включала телевизор и просто сидела. Или спала без сновидений. Она пообещала родителям, что больше не поступит с ними так - не убежит. И все же каждый вечер, открыв шкатулку, вынимала ключ и держала его на ладони, борясь с искушением повесить на шею. «Только бы раз его увидеть, - думала она. - Один раз, чтобы попрощаться по-человечески!» И понимала, что обманывает себя - одного раза ей будет мало... И каждый вечер оказывалась сильнее этого желания: ключ отправлялся в шкатулку, а Ася в кровать. Куталась в одеяло, глотая горькие слезы. Она старалась плакать тихо, не хотела, чтобы родители переживали.

Ася ловила на себе их сочувственные взгляды. Один раз застала обрывок разговора, когда тихонько приотворила дверь в комнату. Ася вовсе не хотела шпионить, просто в последнее время ходила тихо, как тень.

- ... не бывать этому, - говорил отец, негромко, но с жаром. - Ее жизнь здесь! Мы ее родители. Этому человеку доверять нельзя.

- Посмотри, она гаснет у нас на глазах. Нельзя было так ее вырывать...

- Он сам ей сказал «уходи»! - громким шепотом произнес Рерис, но почему-то на Зару не смотрел в этот момент.

- Да? - она нежно приподняла его лицо, заглянула в глаза. - А вдруг он просто не захотел поступать с нами так, как мы когда-то поступили с ним? Потому что знал, как это больно... Как думаешь, Ася осталась бы в Последнем мире, если бы Лис сказал: «Останься»?

Асю словно ледяной водой окатили: она не задумывалась о том, что Лис мог отправить ее домой, чтобы не разбивать сердце Зары. Выбежала, хлопнув дверью. Родители поймут, что она все слышала, но и наплевать.

Но родители притворились, что ничего не произошло. Только вечером мама зашла в комнату, присела на кровать дочери.

- Ты можешь дать мне ключ Лиса? - спросила она.

Ася замерла от ужаса: неужели они хотят последнюю радость у нее отнять?

- Нет, - прошептала она. - Ни за что! Я ведь обещала, что не уйду! Ты мне не веришь, да?!

Сама не заметила, как с шепота перешла на крик.

- Хорошо, - Зара примирительно прикоснулась к ее руке. - Прости. Не уйдешь, да? Я уже спать нормально перестала... Каждую ночь подхожу к твоей кровати, смотрю на твое лицо и пытаюсь понять, где ты: здесь или в Межмирье...

Она помолчала.

- Не уходи хотя бы еще одну ночь... Я завтра хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном.

- Хорошо, - сказала девушка так тихо, что и сама едва могла расслышать свой голос, кажется одни только губы шевелились. - Завтра?

- Да.

Зара поцеловала ее и, не объяснив ничего больше, не произнеся ни слова, ушла, оставив дочь наедине с мыслями, которые пустились галопом. Но так ни до чего и не додумавшись, промучившись половину ночи без сна, Ася задремала только под утро, а проснулась от того, что мама погладила ее по голове.

- Пойдем со мной, Ася, - сказала она.

Девушка пыталась понять, далеко ли они собрались: на маме было надето платье, волосы собраны в пучок.

- Мы далеко?

- Нет, в соседнюю комнату, - Зара не смогла удержать улыбки, глядя на напряженное лицо дочери. - И не волнуйся так... Хотя я и сама боюсь, если честно.

Боится? Но почему? Какая опасность может грозить им в собственной квартире? Но Ася чувствовала ее волнение и от этого сама испугалась еще сильнее.

Отца дома не было. Ася быстро оглядела гостиную, но с прошлого вечера ничего не изменилось. Разве что мама зачем-то сняла вазу с сухоцветами со шкафа и поставила в центре журнального столика.

Цветы эти давно появились в их доме. Года два назад уж точно. Ася никогда не спрашивала у мамы, зачем она их принесла и как долго они теперь будут служить украшением. Раньше она никогда не замечала у мамы любви к высушенным цветам.

Букет сохранился отлично. И соцветия, и листья на первый взгляд казались живыми - яркими, душистыми. И только если прикоснуться, становилось ясно, как они хрупки. Ася смотрела на букет и ничего не понимала. Хотя сухоцветы напоминали ей о чем-то, только она никак не могла понять, о чем...

Она удивленно смотрела на Зару и молча ждала объяснений. Но Зара не торопилась объяснять, она села в кресло и ждала, что дочь сядет напротив нее.

- Я хочу поговорить с тобой про Лиса, - произнесла она, отчего Ася вспыхнула, а секунду спустя смертельно побледнела.

- Да, - прошептала девушка, опустив глаза. - Хорошо... Что ты хочешь узнать?

- Все, - просто сказала Зара.