Майор Кошмар и Кофейное чудо

Танец, аукцион и майор в кармане

Мила

Я стояла перед зеркалом, вертясь, как девчонка перед первым балом, хотя это был просто благотворительный вечер. Желтое платье, которое Дарья обозвала «принцесским», обтягивало меня так, что грудь и бедра выпирали, как пирожки из духовки.

Поправила темно-каштановые кудри, воткнула в них цветок размером с тарелку – назло всем майорам мира, – и выдохнула. Выглядела я шикарно, но внутри все колотилось.

Сегодня там будет Алексей, этот синеглазый кошмар с язвительными шуточками про сироп и танк. После кофейни, ужина и той ссоры в «Хрусте багета» он засел в моей голове, как нить в швейной машинке.

Бесил до чертиков, но его взгляд… Он смотрел так, будто хотел не просто штраф выписать, а зажать меня где-нибудь и…

Черт, Мила, не думай об этом! Я схватила сумочку и пошла, стараясь отвлечься.

Зал был как из сказки – люстры, гирлянды, цветы, музыка лилась, как шампанское. Люди в костюмах смеялись, танцевали, а я искала Дарью и Артема.

Они стояли у стола с закусками, сияя перед своей свадьбой, и я улыбнулась. Но потом увидела его. Алексей был у входа, в черной форме, с суровым лицом, как на дежурстве.

Его синие глаза поймали мои, и я замерла, чувствуя, как сердце дрогнуло. Он отвернулся, и я разозлилась – что он вообще о себе возомнил? Дарья заметила мое лицо и потащила к пуншу.

– Мила, расслабься! Это бал, а не допросная.

– Легко тебе, – буркнула я, сглотнув. – Твой майор тут как охранник, а я как клоун в этом платье.

Она засмеялась, но я чувствовала его взгляд. Он будто гладил меня по спине, и это бесило. После Ильи, который бросил меня перед свадьбой ради другой, я решила: никаких мужиков. Платья, сиропы и швейная мастерская – мой щит.

Но Алексей пробивал его, как игла толстую ткань.

Тут кто-то коснулся моей руки. Обернулась, Алексей стоял так близко, что я почуяла кофе и его кожу, и колени задрожали.

– Потанцуем? – голос низкий, как шепот в ночи.

Я хотела сказать «нет», но Дарья толкнула меня:

– Иди, Мила, не ломайся!

Я фыркнула и дала ему руку. Сильные пальцы сжали мои – теплые, крепкие, и по спине побежали мурашки. Мы вышли на танцпол, и сначала было неловко. Я молчала, он тоже, только музыка звучала. Он вел уверенно, и я чувствовала его тело – твердое, накачанное, слишком близко.

– Шикарно выглядишь, – сказал он вдруг, и я удивилась.

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя, как щеки горят.

– Платье тебе идет, – добавил он, и его глаза скользнули по моей груди и бедрам.

– Ты тоже ничего, – ответила я, стараясь казаться холодной, но внутри все кипело.

Мужчина притянул меня ближе, и моя грудь прижалась к нему. Я почуяла его тепло, дыхание, и сердце заколотилось. Мы танцевали, и вдруг я споткнулась – каблук предательски подвернулся.

Я врезалась в него, он поймал меня, и его лицо оказалось так близко, что я видела его зрачки. И тут это случилось.

Его губы врезались в мои случайно, но так жестко, что я ахнула. Он не остановился – его язык ворвался в мой рот, грубо, жадно, будто насилуя его, и я задохнулась от напора.

Руки Алексея сжали мою талию, потом скользнули ниже, сминая попку, и я почувствовала, как он трется о меня через штаны – твердый, горячий, прямо в бедро.

Я ответила, не думая, вцепилась в его шею, пальцы зарылись в темно-русые волосы. А он рычал в мой рот, лаская языком так откровенно, что я растекалась. Моя грудь прижималась к нему, соски напряглись, и между ног стало мокро – я текла, как дура, от его напора.

Майор нагло терся членом об меня, и я задрожала, представляя, как он рвет платье и входит в меня своим членом. Застонала в его рот, и он сжал меня сильнее, будто хотел проглотить.

Но тут ведущий объявил: «Дамы и господа, аукцион начинается!» Мы отскочили друг от друга, тяжело дыша.

Я посмотрела на Алексея тяжело дыша, глаза темные, губы влажные, майор выглядел так, будто готов меня добить. Сглотнула, чувствуя, как трусики липнут к киске, и разозлилась.

– Ты что вытворяешь, Седов?! – выпалила я, отступая. – Это что, теперь так порядок охраняешь?

Он ухмыльнулся, поправляя форму, где явно выпирало.

– Это ты в меня влетела, Буйнова. Я просто… не сдержался.

– Не сдержался?! Ты мне чуть челюсть не сломал своим языком! Маньяк!

– А ты стонала, как будто тебе нравилось, – парировал он, и его глаза блеснули.

Вот же наглец!

Покраснела и отвернулась. Да, стонала. Да, хотела его. Но он все равно бесит! Я поправила платье, стараясь не думать, как там все мокро, и буркнула:

– Еще раз так «не сдержишься», и я тебе по штанам врежу.

Алексей засмеялся, и я пошла к столу, где начинался аукцион. Ведущий выкрикивал лоты – ужины, картины, а потом объявил:

– А теперь наш особый лот! Майор Алексей Седов – день в вашем распоряжении! Начальная ставка – тысяча рублей!

Я замерла. Дарья толкнула меня локтем:

– Мила, бери его! Это ж твой шанс отомстить!

Я глянула на Алексея – он стоял на сцене, был в начале растерянным, но потом, скрестив руки, стал ухмыляться, будто знал, что я влипну, посматривал в мою сторону. Ставки росли – две тысячи, три, – и я, сама не знаю зачем, крикнула:

– Десять тысяч!

Зал затих, потом захлопал. Ведущий ударил молотком:

– Продано! Мила Буйнова получает майора Седова на день!

Алексей спустился ко мне, глаза горели.

– Ну что, хозяйка, – сказал он, наклоняясь к уху, – что будешь со мной делать?

Я сглотнула, чувствуя, как жар от поцелуя возвращается.

– Для начала, – сказала я, стараясь быть строгой, – завтра придешь в мою швейную мастерскую. Перестановку сделаешь. А там посмотрим, как тебя еще помучать.

Он ухмыльнулся, придвинувшись так, что я почуяла его тепло.

– Перестановка? – переспросил он. – А я думал, ты меня к столу привяжешь и сиропом обольешь.

Я покраснела, представив его голым, с сиропом на груди, и буркнула:

– Мечтай, Седов. Будешь шкафы таскать, пока не взмолишься.

– А если я тебя там зажму? – сказал он тихо, и его рука чуть коснулась моей попки.

Я отшатнулась, сердце заколотилось.

– Попробуй, и я тебе иголкой яйца пришью! – рявкнула я, но голос дрогнул.

Он засмеялся, и тут мой подол зацепился за стул. Раздался треск, и я ахнула – платье порвалось у колена, показав ногу почти до бедра.

– Черт! – крикнула я, глядя на дыру. – Это ты виноват!

– Я? – он поднял брови. – Это ты тут танцуешь, как танк на каблуках.

– Ах ты… – я шагнула к нему, но споткнулась о подол и чуть не упала. Он поймал меня, и я снова оказалась в его руках, чувствуя его тепло.

– Осторожно, Буйнова, – сказал он, ухмыляясь. – Еще раз упадешь, и я тебя обыщу… как следует.

– Пошел ты! – рявкнула я, вырываясь. – Держи свои лапы подальше!

Он отпустил меня, и я отошла, стараясь не смотреть на него. Но тут заметила Илью у бара. Что он здесь делает? Он болтал с кем-то, и мое сердце сжалось. Черт, только его не хватало! Я отвернулась, но он пошел ко мне.

– Мила, привет! – сказал он, улыбаясь. – Шикарно выглядишь.

– Спасибо. Что ты тут делаешь?

– Пригласили, – пожал он плечами. – Не знал, что ты будешь.

Я не поверила. Он явно хотел меня достать. Алексей подошел ближе, и Илья глянул на него.

– Кто это? – спросил Илья с явной неприязнью.

– Алексей Седов, – сказал Алексей, пожимая ему руку. – Охрана.

Илья кивнул, но напрягся.

– Мила, поговорим?

Я глянула на Алексея, он кивнул, но челюсть сжалась.

– Ладно, – сказала я и пошла с Ильей в угол.

– Чего тебе?

– Скучаю, Мила. Я Ошибся с Катей. Давай попробуем снова?

Я уставилась на него.

– Ты серьезно? После всего?

– Я был дурак. Дай мне шанс.

– Нет, Илья, – отрезала я. – У меня своя жизнь.

Он нахмурился.

– Из-за этого охранника?

Я промолчала, и он ушел, бросив холодный взгляд. Я вернулась к Алексею, чувствуя себя пустой.

– Все нормально? – спросил он.

– Да, просто старое дерьмо, – буркнула я.

Он взял мою руку, сжал.

– Если что, я рядом, – сказал он.

Я кивнула, но внутри все кипело. Тот поцелуй, аукцион… Я хотела его, но он бесил меня. Бал закончился, и я задумалась – что дальше?

– Завтра жду тебя в мастерской, адрес вышлю, – отрезала у выхода.

– Готовь шкафы… и сироп.

– Иди ты, – буркнула, но улыбнулась.

Алексей наклонился, хотел поцеловать, но я отвернулась.

– Спокойной, Седов, – сказала я холодно.

– Спокойной, Буйнова, – ответил он, и я ушла, чувствуя, как внутри буря.

Хотела его, ненавидела, и боялась, что он, как Илья, разобьет мне сердце.