Мечта тигра

— Я не хочу забыть, — сказал я, решив, что она не просто притупила боль. Мой голос был хриплым. Она не ответила сразу, и я отодвинулся. Она опустила руки, и я поймал ее ладонь и удержал.

Наконец, она ответила:

— Я не забрала твою боль, Сохан. Не всю. Я просто… разделила ее с тобой, — ее слова были слабыми и неуверенными. — Я не буду забирать твои воспоминания, — она встала, отряхнула руки, а я не знал, говорила она о пытках Рена или поцелуе. Оказалось, что я помнил и то, и другое, и я не знал, что повлияло на меня сильнее.

Мы убрали все, кроме главного здания, забрали с собой оставшихся байга, чтобы найти их племя. Мы ускорили время на день, чтобы я, Кадам, Рен и Келси успели сбежать, а потом пошли в лагерь байга с теми их соплеменниками, что были с нами.

Дети побежали к отцам, которых считали умершими, и жены приветствовали мужей и сыновей. Они отмечали, что им повезло встретить богов дважды за много дней. Знахарь задумчиво смотрел на меня. Я забыл изменить облик, но он только поклонился и сказал, что рад, что я нашел свою богиню. Я хмыкнул в ответ, он согласился переместить все племя, и мы перенесли всех людей, хижины и остальное в другое время и место.

Ана убедила меня, что они будут хорошо скрыты, и что проживут свои жизни, как захотят, без вмешательства людей из времени Келси. Я оглядел новые джунгли, пытаясь понять, где мы были, но решил, что это не важно. Она создала амулетом ручьи, урожай каждый год, много зверей в лесу для охоты и припасы еды, попросила вызывать ее, когда будет нужно, и она придет, если сможет.

Мы пошли в тени джунглей, и Ана сверилась со списком.

— У тебя хватит сил еще на одно задание перед отдыхом? — спросила она.

— Зависит от задания, — ответил я.

— Думаю, это быстрое, — сказала она.

Он взяла меня за руку, и нас унесло от нового дома байга. Земля появилась под моими ногами, и стало видно знакомый домик.

— Дом Пхета? — нахмурился я. — Что нам тут нужно?

— Тут говорится, что ты придумаешь роль Пхета, чтобы направлять Кадама.

— Что? — растерялся я.

— Это все, что тут сказано, — ответила она.

Кадам вышел из-за угла. Мое сердце колотилось, и я подумал, что мы перепутали линию, но Кадам тепло поприветствовал нас и сказал:

— Хорошо. Я хотел поймать тебя перед тем, как начнется.

— Что ты от нас хочешь? — спросил я.

— Можно посмотреть список, милая? — он протянул руку Ане, и она отдала листок. Он посмотрел вычеркнутые пункты. — Отлично. Вы стараетесь, — сказал он. Поднялся ветер, трава вокруг хижины шептала тайны, как шипящие волны океана. Я хотел, чтобы все притихло. Я устал от загадок и тайн.

— Это место, где я впервые встретил Пхета, — сказал он.

— Не понимаю, — ответил я. — Я думал, ты был Пхетом.

— Почти всегда. Но не в первый раз. Первый раз Пхетом был ты, — он посмотрел на мое лицо и с пониманием улыбнулся. — Прошу, заходи, я объясню.

Мы прошли в хижину, я, конечно, ударился головой об косяк. Я не знал, зачем делать такие маленькие двери. Внутри было не так, как при моем последнем визите. Я помнил рукомойник, шкафы, склянки с травами и специями, даже ванну. Тут все еще были стол и стулья, а еще самодельная кровать и лампа.

Я не помнил сад Пхета или веревку с вещами снаружи. У двери было дерево, осталось небольшое место для костра, но хижину явно давно не использовали. Мох рос на камнях, крыша была отчасти разрушена.

— Что случилось с этим местом? — спросил я.

— Ничего, — ответил Кадам. — Улучшения, что ты помнишь, еще не были сделаны.

Свет лился в дверь, и я видел дюймы пыли и растения в трещинах стен и пола. Я вдохнул и выдохнул.

— Тут жили звери, — сказал я.

Кадам улыбнулся.

— Конечно. Это уютное логово, — он смотрел на меня, пока я все разглядывал в тесном пространстве. — Но тут давно ничто не жило.

— Да, — согласился я, — свежих запахов нет.

Он кивнул, удовлетворенный ответом.

— Присядем? — он указал на стол. Он остановил время вокруг нас, коснувшись амулета на горле, чтобы его другое я не пришло, пока мы беседуем.

Мы сели, Ана была рядом со мной, Золотым плодом она создала чай. Кадам улыбнулся.

— Ты помнишь мое любимое, — сказал он Ане, пока наполнял свою чашку.

Я увидел, как ее щеки краснеют.

— Я помню все, чему вы меня научили.

— Ты была отличной ученицей, — сказал он. — Податливее него, — он кивнул на меня. — Ты уже, наверное, знаешь, каким упрямым он бывает.

Ана рассмеялась, и мне это так понравилось, что я забыл разозлиться за шутку. Мы поели, и я сказал:

— Что я должен сделать?

Кадам отодвинул тарелку с крошками и сцепил пальцы.

— Ты должен направить меня к Келси, чтобы я привел ее сюда, и я, как Пхет, подскажу ей и Рену искать пещеру Канхери.

— И я скажу, где она?

— Нет. Не так. Твоя цель — дать мне надежду. И Рену. После встречи с Пхетом я узнал, что есть пророчество, я посетил Рена спустя годы. Хоть я не смогу освободить его, я скажу ему, что есть способ разрушить проклятие, если мы будем терпеливы.

— То есть, дождемся ее.

— Да. Я уже шепнул о шамане в этих джунглях нескольким своим знакомым, и они сообщили другому мне. Я продумывал и искал в этих джунглях много лет, а потом нашел эту хижину. Она далеко от дорог даже во времени Келси.

Я выдохнул.

— Почему я?

— Ты тоже знаешь, как опасно пересекаться с собой. Мне лучше не сталкиваться со своими прошлыми или будущими версиями. Так что не забудь сказать мне, что когда избранная будет найдена, они с тигром должны приходить сюда одним. Я должен быть далеко, ведь я буду Пхетом.

— Понятно. И когда ты придешь сюда.

— Через пару минут, как я верну ход времени, — Кадам встал и коснулся моего плеча. — Вы молодцы. Желаю удачи в завершении списка, — он склонился к моему уху. — И не забывай брать этот свиток в другие приключения.

Я скривился от слова «приключения», но кивнул. Он вернул ход времени и пропал с хлопком.

— Можно мне шарф? — спросил я. — Если Кадам скоро придет, мне стоит измениться.

— Можно посмотреть? — спросила Ана, обвив шарфом мою шею. Я склонился, наши лица были близко.

Я посмотрел на ее губы, она придвинулась, и я попятился и кашлянул.

— Оставайся, только сделай себя невидимой.

Она послушалась, ее тело замерцало и пропало, нити шарфа при этом делали меня сгорбленным Пхетом. После этого я поправил накидку из грубой ткани. Я провел рукой по лысой голове, облизнул губы, ощутил бреши между зубов.

Я услышал смех из угла, повернулся и чуть не упал на тощих ногах.

— Ты на себя совсем не похож, Кишан, — отметила она.

Я широко улыбнулся ей и спросил:

— Тебе больше не хватает моих волос или зубов?

Призрачная ладонь коснулась моей руки.

— Хмм. Должна сказать, не хватает мышц, — Ана чуть тряхнула мою руку. — Ты тощий, как цыпленок.

Я рассмеялся, обвил ее талию рукой, удивившись, что она выше обычного. Видимо, я еще и стал ниже.

— Думаю, я еще в состоянии побороть богиню.

Она завопила и отпрянула. Я хотел отыскать ее по запаху, но услышал голос:

— Есть тут кто? — кто-то звал снаружи.

— Заходите, — крикнул я нормальным голосом, а потом вспомнил, что Пхет так не говорил. — Иди! Иди, юноша, — певуче сказал я, толкая дверь.

Молодой Кадам заглянул в дом.

— Благодарю, — сказал он. — Меня давно не звали юношей.

Я посмотрел на него, как мудрец сделал бы, и сказал:

— Чую, стар ты не годами, и в этом мире ты еще довольно молод.

— Полагаю, — сказал Кадам. — Я прошел долгий путь.

— Путь далек. Ах, да. Пхет видит. Ты, — я пытался продумать Пхета, — приятный гость. Пить? — спросил я.

— Прошу и спасибо, — ответил он и сел.

Я повернулся к стене, заламывая руки, а потом к ним что-то прижалось. Анамика сделала чашку чая. Я похлопал по ее невидимой руке, прошел к столу и опустил чашку перед Кадамом.

— Вот, — он сделал глоток. — Выпей все — хорошо. Скажи Пхет о пути.

— Да, я искал в джунглях шамана.

— Шаман? — я склонил голову. — Что за шаман?

— Тот, кто знает ответы.

Я рассмеялся.

— Все знают какие-то ответы. Все люди — шаманы?

— Нет, — улыбнулся Кадам. — Я ищу того, кто знает особый ответ. Есть тигр, точнее, их два, и они…

— Ах! — сказал я. — Разбить проклятие тигра хочешь. Лекарство ищешь.

Он резко опустил чашку.

— Вы об этом знаете? — спросил он с надеждой.

Призрачная рука легла на мое плечо, тепло наполнило меня с трепетом.

— Красивая богиня-воин Дурга сильна. Говорит на ухо. Тихи ее слова, но умные мужчины слушать женщин. Особенно богиню.

Невидимые волосы Аны упали мне на плечо, она подула мне в ухо. Я кашлянул, потирая длинную мочку пальцами, и продолжил:

— Она жалеет тигров, но поможет только особенная девочка. Любимица богини. Любит тигра. Прогоняет его боли и страдания.

— Как мне ее найти? — спросил Кадам. Он вытащил блокнот и быстро записывал.

— Пхет сниться тигры. Один бледен как луна. Другой черен как ночь. Девочка верна. Найдет тигра. Освободит. И ты поймешь, — мой голос смягчился, я вспомнил Келси. — Девочка одна, без семьи. Заботится о тигре. Ее волосы цвета коры дерева, глаза темные и нежные. Приведи избранную ко мне. Я подскажу еще.

Я понял, что Анамика отошла. Я повернул голову, чтобы уловить ее запах, но она пряталась от меня. Я продолжил:

— Когда она придет, ты не ходи. Только девочка и тигр могут войти в джунгли, — я хмуро закончил. — Любимица Дурги разрушит проклятие тигра.

При упоминании богини я потянулся к ней мыслями, но она закрылась от меня.

— Да, — сказал Кадам. — Я приведу ее. Спасибо. Большое спасибо! — он вскочил, с уважением склонил голову, забрал сумку и ушел.

Он ушел, призрачные руки схватили меня за накидку и толкнули к стене.

Глава 27

Храм земли

Я не боролся, не хотел, чтобы Кадам вернулся.

— Что такое? — тихо прошипел я, ее тело стало видимым. Ее зеленые глаза гневно сверкали. — Ана? — я накрыл ее ладони, сжимающие мою рубаху. Я увидел ладони Пхета, шепнул шарфу, и он сделал меня прежним.

Она не ответила, я коснулся ее руки, предлагая увидеть мой разум, но она оттолкнула меня и вернула барьер между нами.

— Я что-то не так сказал? — спросил я. — Что-то забыл?

— Нет, — бросила она через плечо. — Ты ничего не забыл. В том и проблема.

— Скажи, что не так, — сказал я. — И я это исправлю.

Она развернулась и сунула мне список в руки.

— Не все можно исправить, Сохан, — она пошла к двери, сапоги не стучали по полу хижины. — Я буду снаружи, когда ты будешь готов уйти, — сказала она, вынырнула в проем и скрыла тело, чтобы Кадам не заметил.

Я посмотрел на потолок, как делали многие мужчины, когда их поражали женщины, живущие с ними, а потом пошел за ней. Я догнал ее, она была закрыта так, как я не испытывал с нашего становления спутниками. Она была неприкасаемой. Пропало тепло, что мы растили месяцами. Мы сидели раньше под ним, как под общим одеялом, и грелись.

Я вздохнул и пожелал руководство, что помогло бы понять Анамику, а потом посмотрел на список Кадама и сказал:

— Дальше Кишкиндха, а потом Храм земли. Не знаю, что означает второе.

Ана забрала у меня список и сказала.

— Амулет знает. Тебе нужно только сказать ему направление, и он доставит примерно в нужное место или неподалеку. Но сначала мы отдохнем.

Мы вернулись домой, и я заметил, что Ана добавила детей, пока я не видел. Целое крыло дома заполнили дети.

— Что это? — спросил я у нее, шестеро детей пробежало по коридору.

— Время их занятий, — устало ответила она.

— У нас есть учителя?

— Несколько. Из разных времен и мест. И несколько нянь. Хватит, чтобы присмотреть за ними.

Я ухмыльнулся и сказал:

— Растишь новую армию?

— Нет. Им просто нужен дом.

Я вздохнул.

— Но я не буду папой для половины человечества, — сказал я, стараясь рассеять напряжение между нами.

Ана тихо ответила:

— Я от тебя ничего и не жду. Спокойной ночи, Кишан.

— Спокойной ночи.

Ана ушла вслед за детьми. Пустота внутри прогнала меня из дома. Я не хотел оставаться в своей пустой комнате, так что спал в лесу. После быстрого завтрака я нашел ее, она ждала меня со списком в руке.

Она с неохотой подошла ближе, и нас унесло, но не в Кишкиндху, а к развалинам Хампи. Я узнал Королевскую купальню и храм Вирупакши.

— Где мы? — спросила Ана.

— Тут Рен и Келси вошли в Кишкиндху.

— И как это было сделано? — она была холодной и деловой. Это мне не нравилось. Я хотел вернуть теплую Ану. Которая трепала меня за волосы и дразнила.

Я протянул руку, она обхватила мою ладонь, и я ощутил победу.

— Насколько я помню, — сказал я по пути, — они прошли через статую. Найдем ее, найдем вход.

Мы обходили здания, пока не нашли нужное место.

— Вот оно, — указал я. — Анамика встречает Угру Нарасимху.

— Мило, — она уперла руки в бока. — Что теперь?

Я почесал шею, обходя статую.

— Нужен колокол и подношения, — я щелкнул пальцами и сказал. — Понял. Ускоримся и посмотрим, как вошли Рен и Келси.

Ана вскинула бровь, я посчитал это согласием и ускорил время, пока не прибыли Рен и Келси. Мы были невидимы, но слышали и видели, что происходит. Я скрыл запах от Рена. Мы смотрели, как Келси разгадывает подсказки Кадама, они пропали в проходе, и я вернул нас во времени. Мы дернулись от этого, как резинки Кадама.

— Сложно не выглядело, — сказал я. Ана стояла, скрестив руки, а я подошел к колоннам и постучал по одной три раза.

Я вернулся, она указала на статую.

— Тумана нет. Пасть не открылась, и глаза змей не красные.

Я нахмурился.

— Может, это не важно. Нам нужен свет.

Ана раскрыла ладонь, в центре появился огненный шар.

— Сойдет? — спросила она.

— Да. Должен. Теперь когти.

Ана пронзила меня взглядом и протянула руку. Я стал тигром, провел когтями по ее руке, чтобы появилась кровь, но не осталась серьезная рана.

— Прости, — я стал человеком.

Она пожала плечами, я поднял ее на руки, и она молчала, холодная, ее тело было напряжено.

— Расслабься, — мои губы задели ее ухо. Я дошел до порога и посмотрел на нее. Ее глаза были закрытыми, от ресниц падали тени на ее красивое лицо в свете луны.

«Скажи, чем я тебя ранил, милая леди, — сказал я ей мыслями. — Я не хотел».

— Не важно, — сказала она вслух. После долгой паузы она заерзала в моих руках. — Это не работает. Опусти меня.

Она была права, но я не хотел ее опускать. Мне нравились ее шелковистые волосы на моей руке и ее сжатые губы, пока она хмуро смотрела на меня. Я был рад от этого. Она принялась бороться, и я опустил ее на ноги, она поправила платье яростным движением.

— Ты не думал, — сказала она, — что мы могли создать Кишкиндху, как ту пещеру?

— Нет, н-не думал. Но это логично. Мы сделали почти все остальное. Почему не создать подземный город?

Она не уловила мой сарказм, а кивнула и подняла руки.

— Тогда начнем, — мы не успели ничего обсудить, Ана призвала магию. Статуя засияла, змеи шевелились. Даже Фаниндра ожила, чтобы посмотреть. Мы соединили отпечаток руки с входом в туннель под Хампи, Ана послала силы в брешь. Свет вспыхнул во тьме, и мы пошли вниз по лестнице, что появлялась под ее ногами.

Мы спускались, камень и земля таяли, меняли облик или улетали, и я задумался, не создавались ли новые горы из земли, что мы убрали. Мы прошли довольно далеко под землей, она замерла, вытянула руки вперед и прошептала заклинание, сотрясшее землю. Брешь появилась перед нами. Камни и земля кружились, пропадая в трещинах над нами или в туннеле за нами.

Пыль улеглась, и она повернулась ко мне и ждала, пока я закрывал рот. Ее сила, нет, наша сила была… невероятной.

— Что было в Кишкиндхе? — спросила она.

Я рассказал о лесе, который можно было разбить гадой. Я рассказал о загадочной пещере, полной туннелей с духами, что манили Рена и Келси сойти с пути к награде. Ана кивнула и растопырила пальцы. Амулетом земли и с луком со стрелами она создала живые деревья с острыми иглами.

Они поднялись из передвинутой почвы и раскинули ветви. Она создала реку, что питала бы деревья. Для света она использовала огненную силу и шарф, создала подобие солнца, что поднималось и опускалось. Оно озаряло и грело пещеру, поддерживая тут жизнь.

Она пошла по тропе, ведущей по лесу, шептала при этом деревьям. Они кланялись богине и клялись чтить ее и ее оружие, если они вернутся. Мы прибыли к холму, через пару минут она создала лабиринт туннелей. С амулетом времени, шарфом и камнем правды, который я и не посчитал бы частью наших сил, она разместила в туннелях кусочки прошлого Келси и Рена.

Зверьки, жившие под землей, должны были заманивать прохожих сбиться, и шарф сделал их тела такими, чтобы Келси и Рен их узнали. Ана пообещала, что когда Рен и Келси пройдут, им вернется их настоящий облик.

Мы шли, а я поражался ее изобретательности и легкости, с которой он управляла силой. Мы дошли до реки, и она спросила, какие существа жили в ней и напали на Рена и Келси. Я стоял и безмолвно смотрел на нее.

— Ты в порядке? — она тряхнула меня рукой.

— Ты… невероятна, — сказал я, запинаясь. Каждый раз она в роли богини поражала меня, и я не мог это описать. — Кадам хорошо тебя обучил… Мне повезло быть твоим спутником, — робко закончил я.

Она долго смотрела на меня с сомнением.

— Это твои истинные чувства? — спросила она.

Я взял ее за руку и прижал к груди.

— Загляни в мое сердце, Ана. Ты знаешь, что я уважаю тебя. Честно.

Но ее мысли остались закрытыми. Она слабо улыбнулась.

— Ты уважаешь меня словами, — сказала она. — Но твои разум и сердце в другом месте.

Она повернулась к реке и присела, опустила ладонь в воду. Я опустился рядом, но она не оглянулась. Наши отражения покачивались в воде. Ощущая важность своих слов, я обдумал их и начал:

— Анамика, я клянусь всем, что во мне, что я твой. Я не оглядываюсь. Это я обещаю. Я буду служить богине верой и правдой оставшиеся годы своей жизни.

Ее ладонь замерла в воде, капля упала на блестящую поверхность. От капли разошлась рябь. Она посмотрела на меня, и причиной капли был не дождь, а слезы.

— Я знаю, что ты служишь богине, — тихо сказала она. — Но тут еще и женщина.

— Ана… я не… я не понимаю. Конечно, ты и женщина. Я знаю.

Она провела руками по щекам, сложила ладони и набрала воду из реки, умыла лицо. Шарф осушил ее щеки, она отошла на шаг. Я хотел подойти и задать вопросы, но заметил, что вода бурлит. Я вдохнул и посмотрел туда.

— Что это? — спросила она, подойдя ко мне.

Они еще были крохотными, но я знал их, ведь видел взрослыми.

— Демоны каппа, — тихо ответил я. — Существа, рожденные из слез богини.

Мы смотрели, а порождение ее печали росло. Они созревали в слезах, как в пузырьках. Их длинные хвосты пронзали полупрозрачные яйца, обвивали водоросли, закрепляя их, и они покачивались там.

Они выросли за пару минут, прокусили мембрану, и желеобразная субстанция уплыла по течению. Я насчитал не меньше дюжины, я знал, что их будет больше, когда придут Рен и Келси. Ана снова будет плакать, или они легко плодились? Я поежился от этой мысли.

Трое капп отцепились от водорослей и медленно пошли к берегу. Они были жуткими, как я и помнил. Они вместе опустились на колени у ног Аны. Она отпрянула на шаг. Даже она боялась их. От этого было не по себе.

Зловещий голос того, что посередине, сорвался с его губ. Его язык двигался меж зубов, острых, как у акулы.

— Богиня, — сказал он, — мы поднялись звездами из тьмы. Мы — жуткое бедствие ваших врагов. Мы обрушимся на них гневом моря, будем терзать зубами, пока они не умрут с пеной на губах, и в соленых глазах будет только стыд.

— И как вы отличите врагов? — спросила Ана.

Существо повернуло голову под невозможным углом и посмотрело на меня, грозно улыбаясь.

— Те, кто вызвал ваши слезы, — наши враги, — заявил он булькающим голосом.

— Ясно, — сказала Ана.

Я шагнул к ней и хотел взять за руку, но три каппы быстро встали между нами. Они оскалились и зашипели. Мурашки побежали по моей спине, я вспомнил, что они сделали с Келси.

— Этот не такой отважный, — сказал монстр Ане. — Он — дерево без плода. Мы спилим его.

— Нет, вы его не тронете, — сказала Ана. — Он мой, как и вы.

— Но он вызвал ваши слезы, — проскулил один из них.

— Да. И вызовет их еще не раз, но он мой. Вы его не тронете. Ни сейчас, ни потом. Идите, — приказала она. — Исполняйте долг. Следите и защищайте эти земли от тех, кто хочет навредить.

— Да, богиня, — прошипели они в унисон, глядя на меня, возвращаясь в реку.

Они ушли, я скрестил руки и посмотрел на воду, скривив с отвращением губы.

— Жуть, — сказал я. — Я видел их в действии. Ты знала, что они чуть не убили Келси? Если бы не Фаниндра…

Анамика с силой толкнула меня в спину. Я уже не был в равновесии, так что упал в воду и едва успел сбежать от существ внизу. Я быстро выбрался и повернулся к ней. Дело было не в толчке, я знал ее силу. Она не ранила меня, но дала кое-что понять, и я тоже хотел высказаться.

— Что с тобой такое? — возмутился я, выжимая рубаху. Я порвал ее в гневе, а потом бросил изо всех сил. Она упала на другой стороне реки. Я вырвал из ее рук шарф и высушил им грудь. Она смотрела то на мое лицо, то на грудь. Румянец на ее щеках говорил, что она жалела о том, что сделала, но я знал, что она не признается, что перегнула.

Я сделал себе новую одежду шарфом, ее глаза расширились, и она отвернулась и пошла к реке. Несколько демонов подняли головы из воды и моргали чернильными глазами. Один провел языком по зубам, глядя на меня, как на ужин.

Ана прогнала их взмахом руки, они медленно ушли под воду. Я схватил камень и бросил с силой в реку. Я целился в капп, но чуть не задел Ану. Я пожалел, увидев, как она вздрогнула, вспомнив, что она пережила девочкой.

Я выдохнул и сказал:

— Прости, Ана, — я пошел к ней, она бросила еще камень. Он тонул и становился драгоценным, я смотрел, убеждаясь, что это не игра света. Я увидел, что все камни в реке изменились. Дно реки устилали бриллианты, рубины, изумруды, сапфиры и другие камни.

Почему камни изменились в воде? Это из-за капп? Я посмотрел на Ану, она подбрасывала изумруд в руке, задумчиво глядя на воду.

— Ты это сделала? — я указал на воду.

— Да, — тихо ответила она.

Камни заманили бы кого угодно. Но мне не нравилось, что Ана хотела намеренно заманить Келси к этим злым созданиям.

— Зачем? — осведомился я.

Она повернулась ко мне.

— А почему нет, Кишан? — Ана выдавила мое имя с отвращением, словно мое упоминание было неприятным для ее языка.

Я старался держать себя в руках, шевелил челюстью, скрипя зубами, пока не поверил, что смогу говорить вежливо. Но это было не важно.

— Ана, — я поднял руки и говорил спокойно, пытаясь ее утихомирить, — ты не понимаешь, что это может быть проблемой?

— Это не проблема, — заявила она, скрестив руки на груди, когда бросила изумруд в воду.

Я провел рукой по волосам, потянул их в смятении.

— Но Келси и Рен…

Она прервала меня.

— Я не хочу слышать о Келси.

Шипение помешало спору, и я повернулся и увидел, что несколько существ слушают нас. Я понизил голос, вспомнив, что они чуть не убили Келси.

— Почему ты не слушаешь меня?

— А зачем? Ты явно не слушаешь меня! Если бы ты спросил, а не обвинял, я бы объяснила, зачем это сделала. Но не важно. Я думала, что уже заслужила твое доверие.

Мой ошеломленный вид длен был все сказать, но я все же добавил:

— Конечно, я доверяю тебе. Во всем.

— Не во всем. Не когда дело касается Келси.

Наступила тишина. Ее грудь вздымалась от эмоций, и я слышал только плеск воды и наше дыхание. Между нами было больше. То, что не высказали. Невидимое бремя этих слов дымом парило между нами, наполняло мои легкие и требовало признать его.

— Я… — начал я, не зная, что скажу, но слова поднялись пузырьками из глубины меня. — Я знаю, что ты никогда не навредила бы Келси.

Она смотрела в меня, отчаянно что-то искала, и я видел, как она сдалась.

— Забудь, — все ее тело обмякло от разочарования. — Нужно закончить задание.

Мне не понравился ее тон, и как она пошла впереди меня по тропе. Она выглядела как девочка, дрожащая из-за злодея. Не было видно богини, и мне не нравилось, что из-за меня она так себя чувствовала. Я тихо описал рушащуюся крепость, дерево манго, фонтан и обезьян.

Мы направили силу земли, камни поднялись из почвы, ставились друг на друга, пока не появилась древняя крепость. Деревья дрожали за нами, и я узнал вопли обезьян. Они ответили на зов, деревья дали им пройти, чтобы они служили богине. Она сказала им защищать ценный Золотой плод Индии, они согласились преклониться перед богиней и ее оружием, заняли места на крепости и стали каменными, как Фаниндра превращалась в металл.

У фонтана она вытащила золотой манго из сумки и опустила его в кадку в центре. Ана прошептала пару слов, и он пропал под почвой, через пару мгновений выросло дерево. Оно поднялось на наших глазах. Расцвели цветы, выросли плоды. Сверху особенный цветок сиял ярче солнца, и там появился Золотой плод.

— Он нам не понадобится? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет, если у нас будет амулет. С этим, — она подняла медальон, — мы можем черпать силу Золотого плода, где бы мы ни были.

— Но как? Раньше так не работало.

— Плод ведь дар Дурги?

— Да, но…

— Мое… тело впитало силу даров. Мне уже не нужен шарф или плод, чтобы использовать их магию.

— Когда это произошло? — спросил я.

— Я заметила это вскоре после нашего возвращения из прошлого. Учитель решил, что это результат укуса юной Фаниндры, пока я была в теле своего юного я. Он решил, что порой яд новорожденной змеи сильнее, чем у взрослой. Не знаю, так ли это с Фаниндрой, но я стала сильнее с тех пор.

Ана отвернулась меня, я увидел гордость в ее плечах. И хотя она не открывала разум, я знал, что такие силы беспокоили ее. Она не хотела рассказать мне, и мне было больно знать, что она все еще не доверяет мне.

Она отошла и сказала:

— Плод послужил своей цели у нас. Он послужит ей снова, — она шепнула еще пару слов и сказала. — Вот. Готово. Когда Рен и Келси сорвут плод, вы получите по шесть часов как люди.

Мы создали отпечаток и загадку. Ана оставила руку рядом с моей, только чтобы создать замок. Тревожась за Рена и Келси, я упомянул нападения на них, которые видел раньше, и спросил, нельзя ли сделать существ слабее, чтобы они не пострадали. Она коснулась рукой каменного бабуина и тихо сказала:

— Они выжили. Да?

— Наверное, — я вспомнил, как помогал им раньше. — Но богиня точно может…

— А мои создания? — спросила она. — Ты больше тревожишься за Келси, чем за существ, что по своей воле служат мне?

Я скрестил руки на груди и ответил:

— Честно? Да.

Ана пронзила меня взглядом. Ее глаза были холодными. Мы вскинули головы, услышав грохот на дальней стороне города обезьян. Мы без слов пошли туда.

Я попытался коснуться ее плеча, но она отмахнулась.

— Ана, нам нужно поговорить о том, что тебя беспокоит.

— Нет, — ответила она. — Не нужно. Если ты и дальше будешь переживать из-за девушки, что ушла о тебя, то можешь вернуться и помочь ей без моего участия, — я не стал говорить ей, что уже сделал это. Не стоило сейчас упоминать это. Мы нашли источник шума — мост наполовину обвалился, хотя мы только его создали. Мы были удивлены.

Я разглядывал его, а она заговорила, отвернувшись и водя пальцем по краю:

— Если бы ты спросил, зачем я наполнила реку драгоценными камнями, я бы сказала, — спина Аны была напряженной, она играла неприступную богиню. — Несмотря на твои подозрения, — продолжила она, — это не для Келси. Каппы почти как драконы, они любят золото. Камни успокоят их.

— Ты могла сказать мне, — ответил я.

— Я не обязана, — ответила Ана с огнем в глазах.

Я не знал, что сказать, спросил, будет ли она чинить мост. Зря я это сделал. Ана сжала амулет и перенесла нас во времени и пространстве, не трогая меня. Она была права, ее сила возросла. Мой желудок сжался, мы прибыли в Храм земли.

Солнце падало на нас из трещин в потолке. Я рассмотрел место и узнал его по фотографиям.

— Это храм Дурги, — сказал он. — Первый.

Ана прошла, разглядывая столбы. Я заметил, что ее следы пропадали в пыли, когда она поднимала ногу. Мои тоже. Я не знал, делала ли она это сознательно, или это было связано с ее силой. Я вспомнил, как в прошлом пропадали следы верблюдов. Она провела рукой по гладким терракотовым колоннам, игнорируя меня.

— Погоди, — сказал я. — Что-то не так, — я медленно повернулся по кругу, пытаясь увидеть, чего не хватало. — Колонны пустые. На них должны быть подсказки о путешествиях. Тут первое задание, — я указал на столб. — Там с акулой. Там — в Городе света, а там — Сильваны, — я хлопнул себя по шее. — Я могу взять фотографии у Кадама. У него их было много…

Ана покачала головой.

— Это не нужно.

Ее тело на миг пропало, она закрыла глаза, а потом с взмахом ее руки песок вырвался из столба, свет засиял изнутри, и рисунки, которые я видел на фотографиях, появились, какими я их помнил, в деталях. Она махнула на второй столб, и я учуял цветы, что фейри вплели в волосы Келси.

У третьей я уловил запах моря, и четвертая быстро стала с лордами огня и цилинем. Привкус серы и жар ударили по мне. Я разглядывал демона ракшасу на четвертой колонне, когда свет вспыхнул в пятой, над которой работала Анна. Свет отбросил ее в другой конец зала. Я быстро подбежал к ней.

— Ты в порядке? — спросил я, опустившись рядом.

На ее руке был порез, она была в красной пыли.

— Ушиблена, но ничего не сломано, — она смотрела на разрушение.

— Пятая колонна, — отметил я. — Кадам говорил не переживать за то, как она будет разрушена, — я прикусил губу. — Ты… что-то увидела?

Она посмотрела на меня.

— Немного. Я узнала нас как богиню и тигра, бросившихся со всем оружием в бой, — Ана коснулась сияющей змейки на руке. — Я увидела смерть и рождение Фаниндры. Как я говорила с Нилимой в храме. Создание пещеры Канхери и Кишкиндхи. А потом словно вуаль опустили. Я заканчивала рисунок, но не могла его видеть. Когда он был закончен, сила разрушила его. И все.

— Может, это сделали мы, — тихо сказал я.

Она покачала головой.

— Слишком опасно. Мы столкнулись бы с собой.

Я кивнул. Мы знали, что только один человек мог разрушить колонну.

— Это был он, да? — спросил я.

— Это логично, — вздохнула она.

Я протянул ей руку, но она проигнорировала и встала сама.

— Что-то еще? — спросила она.

Потирая щеку, я хмуро огляделся.

— Думаю, все. Нет, погоди. Отпечаток открылся после землетрясения. В храме было по отпечатку.

Ана подошла к статуе, коснулась камня и посмотрела на меня, ожидая, что я тоже так сделаю. Я опустил ладонь поверх ее, наши взгляды пересеклись.

«Ана, — сказал я мыслями. — Я не хочу ссориться. Скажи, что не так. Дай разделить боль, как ты разделила мою», — я прижался к ней тело. Ана не отвечала, но и не отодвигалась. Мы держались за руки, и она ускорила время. Пролетели века. Я смотрел, как свет играет на ее лице, но он быстро замедлился.

Я хотел заговорить, но мы услышали бодрый голосок. Это точно была Келси. Ана напряглась и отпрянула, взмахом руки закрыла отпечаток камнем. Я думал, ей нравилась Келси. Я не понимал, что ее так расстраивало. Но я ощущал ее негодование. Она не была такой на свадьбе Келси. Мы были близки, но я не мог понять, что с ней.

Ана что-то пробормотала, ветер стряхнул с нее пыль и унес. Келси вошла в храм с Реном как тигром, и она сделала нас невидимыми. Я снова скрыл запах, чтобы Рен не заметил меня.

Келси подошла, и я пошевелился, но Ана взяла меня за руку и покачала головой. Келси прошла сквозь нас. Она поежилась, но не заметила. Они прошли к статуе Дурги и ее тигра. Она была старой и уже стояла в храме. Мы тихо пошли за ними, шаги пропадали на пыли.

— Думаю, ее тоже защищает тигр, да, Рен? — сказала Келси. — Что мистер Кадам ожидает тут найти? Больше ответов? Как нам получить ее благословение?

Келси обошла статую, сметая пыль, но то, что она смела, тут же вернулось. Рен покачивал хвостом, не видя, что пыль уже на его шерсти, он смотрел на Келси.

Она села и продолжила болтать, словно думала вслух.

Я нетерпеливо вздохнул. Просто посмотри вверх. Ответ был там.

Она встала и обвела рисунок.

— Эй, Рен, — сказала Келси, — что у нее в руке?

Рен превратился в человека. Я прислонился плечом к статуе и смотрел, как они говорят. Было видно уже тут, что он влюблен в нее. Он плохо скрывал. Они рассуждали, как сделать подношение, ушли взять еды у Кадама, ждущего где-то снаружи, а потом начали пробуждать богиню.

Они не сразу нашли колокол, и я запаниковал на миг, думая, что мы о нем забыли, но Ана махнула рукой, и он появился на полке. Они подошли к статуе, и я обошел их. Ана наблюдала с интересом. В ней не было той скуки, что во мне.

— Думаю, тебе нужно делать подношение, Келлс, — сказал Рен. — Ты же любимица Дурги.

Они обсудили религию. Я взглянул на Ану, когда Рен признался, что не поклонялся Дурге, но ей было все равно. Келси сказала, что удача бросила ее со смерти родителей. Я вздрогнул. Я был там. Мог спасти их. Но не стал. Я думал вернуться и исправить это. Но теперь не был уверен. Если бы ее родители жили, она вряд ли стала бы работать в цирке. Она не встретила бы меня или Рена.

Я фыркнул от слов Рена о хорошей силе во вселенной. Единственной силой тут, похоже, были мы. Я не ощущал себя достойным места божества. Ана была другой. Она смотрела на них с улыбкой. Словно родитель. И ее возмущение пропало. Я заерзал, подумав, что она обижалась на меня, а не на Келлс.

Они чистили статую, и Ана отошла, я — за ней. Силой ветра она отгоняла пыль. Они закончили, опустили подношение и позвонили в колокол. Рен сказал:

— Дурга, мы пришли просить благословения. Наша вера слаба и проста. Наше задание — сложное и непонятное. Прошу, помоги нам обрести понимание и силу.

Голос Келси дрожал, словно она переживала.

— Прошу, помоги двум принцам Индии. Верни им то, что у них забрали.

Анамика посмотрела на меня и слабо улыбнулась.

Я ответил, пока Келси говорила, надеясь, что обиды в прошлом.

— Помоги мне быть достаточно сильной и мудрой, чтобы поступить так, как надо, — сказала Келлс. — Они заслужили шанс на жизнь.

Мы стояли там — двое невидимых и двое, держащихся за руки. Ничего не происходило. Ана нахмурилась, вскинула брови, словно я должен был знать, что делать. Я покачал головой и пожал плечами. Прошло еще пару минут. Богиня и ее тигр не появились.

Рен стал тигром. Ана махнула рукой, и время остановились. Рен и Келси застыли. Пыль сияла на солнце и не двигалась.

— Что дальше? — спросила Ана.

— Появятся богиня и ее тигр. Она даст Келси Фаниндру и гаду.

Она нахмурилась, словно задумавшись, а потом кивнула.

— Хорошо. Иди за мной.

Она махнула рукой и вызвала силу земли и шарфа. Я не успел спросить, что она делает, а земля задрожала. Камень, прячущий отпечаток, упал. Келси коснулась его рукой, и я стал тигром. Я застыл на месте.

«Ана», — подумал я.

«Терпение, Дамон, — ответила она. — Хоть попытайся довериться мне».

Келси опустила ладонь на статую, и через пленку на глазах я увидел яркий свет. Он слепил, и я хотел закрыть глаза, но не мог. Я тихо зарычал. Понемногу я оживал. Пыль щекотала нос, но я не чихнул, а оскалил зубы и тихо заворчал.

Рен заревел с вызовом, он готовился прыгнуть на меня. Ладонь коснулась моего плеча, я посмотрел на Ану в одеянии богини со всем оружием, что были в рюкзаке на моей спине. Я был в дюймах от ее голого живота и длинных ног. Юбка была с высоким разрезом на бедре, корсет подчеркивал ее изгибы. Она пахла лотосом и жасмином, ее длинные волосы ниспадали на спину сияющими волнами. Две ее руки лежали на мне, она сказала мне без слов:

«Мы сделаем это вместе».

Ана подняла длинную золотую руку, ее браслеты тихо звякнули.

— Добро пожаловать в моем храме, дочь, — сказала Анамика. — Твое подношение принято, — улыбка на ее лице была сладкой, а голос — мелодичным, и я смотрел на нее, очарованные, как Рен и Келси.

«Ты прекрасна», — подумал я и сглотнул, не зная, услышала ли она.

Ана замешкалась, ее ладонь легла на мою голову и погладила ухо. Меня окутала радость, и я не знал, было это от нее, или от меня, или это была связь. Но мне нравилось, как ее пальцы играли с моей шерстью.

— Вижу, у тебя есть свой тигр для боя, — сказала Ана.

— Ммм, да, — ответила Келси, — это Рен, но он не просто тигр.

— Да. Я знаю, кто он, и что ты любишь его почти так же сильно, как я люблю своего Дамона. Да?

«Погоди, — что? Она любила меня? — Ты серьезно?» — мысленно спросил я. Как она могла, если недавно злилась на меня.

«Тихо, — сказала она, ее вторая рука гладила меня на загривке. — Ты не видишь, что я занята?».

Ана продолжала:

— Вы пришли искать моего благословения, и я это дам. Подойдите и примите.

Рен приблизился, и я вздрогнул, когда он понюхал. Он узнал меня? Я помнил, что Рен говорил, что тигр Дурги был оранжевым. Я опустил взгляд, и мои лапы были оранжевыми. Я подвинул лапу на камне, черные мне нравились больше.

Ана сказала им, куда они отправятся, предупредила об опасности. Я следил за Реном, а тот смотрел на меня слишком пристально, я едва заметил, что Ана отдает гаду Келси.

«Уверена?» — спросил я.

«Да. Оружие Дурги теперь тоже часть меня, — объяснила она почти печально. — Я могу призвать их, когда и где хочу. Когда они не нужны, мы просто отпустим их, и они вернутся на место».

Я выдохнул, фыркнув, как тигр. Рен не понял бы, но я не мог это удержать.

Келси проверила гаду, и я удивился тому, что у нее есть сила богини. Я всегда думал, что сила Аны от части земли в амулете, но у Келси ее еще не было. Может, сила их была от связи с тиграми. Тогда проклятие тигра было не наказанием, а благословением. Без него Ана и Келси умерли бы на поле боя, если бы пережили трудности до этого.

Я закрыл глаза и склонил голову. Ана почесала меня под челюстью. Ее ладони отвлекали меня. И я не заметил, как Фаниндра ожила и поползла к Келси. Меня удивило, что Фаниндра была своего размера.

«Когда это произошло?» — удивился я.

«Она питается временем, — сказала Ана, отвечая мне. — Пока мы путешествовали, она быстро выросла».

Это ответило на два вопроса. Я понял быстрый рост Фаниндры, и что Ана слышала мои тайные мысли. Она слышала, как я назвал ее красивой.

Келси дрожала, пока Фаниндра приближалась. Бедняжка онемела.

Я фыркнул, глядя на Ану.

«Прости, — сказал я. — Ты будешь скучать по Фаниндре, — Рен и Келси отвлеклись на змею и не видели слез на лице Аны. — Не надо, — добавил я. — Кто знает, какие демоны возникнут из этих слез, — Ана сжала мою шерсть. Я потерся головой об ее ногу. — Мы же ее еще увидим?» — спросил я.

Я уловил слабый кивок.

«Она услышит мой зов, когда я попрошу ее помощи. Я дала ей способность оставлять металлическую копию с Келси, когда нужно. Но Келси она сейчас нужна».

«Интересно», — Келси и Рен следили за Фаниндрой, а я задумался, сколько раз с нами было украшение, а не настоящая змейка.

Фаниндра добралась до руки Келси, подняла голову и высунула язычок, словно прощалась с богиней, а потом стала браслетом.

Ана объяснила:

— Ее зовут Фаниндра, Королева змей. Она — проводник, она поможет вам найти то, что вы ищете. Она покажет безопасный путь, озарит путь во тьме. Не бойся ее, она не желает зла, — она улыбнулась и погладила голову Фаниндры. — Она ощущает эмоции других, хочет, чтобы ее любили такой, какая она есть. У нее есть цель, как и у всех ее детей, и мы должны принимать, что все существа, даже страшные, создания высшей силы.

Я ощутил в словах Аны не только совет Келси. Ана любила тех жутких демонов? Обезьян? Когда она посоветовала Келси и Рену искать друг друга сердцем, камень правды на моей груди нагрелся. Я не искал свою цель сердцем? Ана обвиняла, что я скрываю от нее разум и сердце. Как я мог это опровергнуть?

Рен и Келси задавали вопросы, желая узнать больше, но Ана силой шарфа и земли покрыла нас камнем. Вуаль появилась на моих глазах, я снова стал неподвижным. Келси протянула руку к моей пыльной голове и коснулась уха, где была рука Аны. Холодное ощущение окатило меня, и хотя я все еще был в статуе тигра, я ощутил, что Ана ушла.

Келси повернулась на звук, и я увидел Ану рядом в ее обычной одежде — в зеленом платье и в высоких мягких сапогах. Ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела на меня, но Келси ее не видела.

Рен пошел за Келси из храма, я услышал, как уехал джип.

Ана не двигалась и смотрела на меня.

Я не мог говорить и нервно закричал мыслями:

«Ана? Поможешь?».

Глава 28

Роща

Развернувшись, она прошла к колоннам и разглядывала рисунки. Когда она закончила, она щелкнула пальцами и вернула мне власть над телом. Я кипел к моменту, когда выбрался из камня и принял облик человека. Я не мог выбраться сам. Я зло отряхнул черную рубаху, тщетно сметая пыль.

— Что все это было? — закричал я, глядя на нее.

Не слушая меня, она взмахнула рукой. Меня окружил вихрь, что унес всю пыль, как пылесос Нилимы, но версии богини.

— Хватит! — заорал я из вихря. Если она слышала меня, то не отвечала. Когда ветер отпустил меня, я бросился к ней, схватил за руку и развернул, чтобы она посмотрела на меня. Я знал, что она такое не любит, и я понимал, почему она испугалась, и пожалел, что так ее схватил. Было проще отпустить руку, чем мое раздражение. — Ты не объяснишь, зачем заперла меня там?

— Я тебя наказывала, — просто сказала она, уперев руки в бока.

— И чем теперь я тебя разозлил? Ты не злилась пару минут назад, пока гладила мои уши, так что это что-то новое.

Ее щеки порозовели.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она и пошла к выходу из храма.

Я бросился за ней и сказал:

— Думаю, нужно поговорить. Нужно установить правила.

— Почему мужчины всегда думают, что могут направить женщину в нужное им русло, создав правила? — спросила она.

— Потому что с правилами знаешь, чего ожидать. Правила упорядочивают жизнь.

— Ха? Ты о порядке? — закричала она, толкнув меня в плечо. — Это приказ. Твой приказ, — каждое слово она подчеркивала тычком пальца в мою грудь. — Где ты говоришь мне, что делать.

— Если ты не заметила, ты мной управляешь, а не наоборот, — я шагнул вперед, она оказалась между мной и стеной храма, так что больше не могла меня тыкать. Ее ладонь прижалась к моей груди, но она не отталкивала, хотя я бы ей позволил. — Я не пытаюсь указывать тебе, — процедил я. — Я просто пытаюсь понять, за что ты заперла меня в статуе на час.

Ана закатила глаза.

— Не час, а всего пару минут.

— Это ощущалось как час! — я снова злился, как в начале нашего совместного пребывания в прошлом. Я думал, это мы переросли. Она так раздражала.

Ана рявкнула:

— Ты был в порядке!

— Я был в ловушке!

— Если кто и в ловушке, то это я! — заорала она, сжав мою рубашку и тряхнув меня. Она была сильной. Сильнее меня и Рена, вместе взятых. Я не успел понять, а наши роли поменялись, она вжала меня в стену. Ее хватка была такой крепкой, что рубашка затрещала. Глаза Аны горели от гнева, страха… и чего-то еще, что я не мог определить.

Я вскинул руки, успокоил голос и сказал:

— Ты не в ловушке, Ана. Видишь? Я тебя не держу. Ты держишь мня.

— Но я в ловушке, — сказала она с мольбой, я такого еще не слышал. — Я узница. Цепи прошлого… давят на меня, заставляют помнить о жутком. А передо мной цепи долга. И меня будто разрывает пополам, все хорошее во мне выливается посередине. Я не знаю, какая сторона победит. Но я проигрываю.

Я вспомнил сломленную девочку, что просила меня научить ее защищаться. Я тут же остыл и попытался убрать волосы с ее лица.

— Понимаю, Ана. Наши жизни не простые.

— Я не хочу, чтобы они победили, Сохан — ни космос, что использует меня, ни хозяин рабов, что использовал меня. Я хочу найти счастье среди всего этого, приятную середину. Я так много прошу?

— Нет, Ана. Скажи, что сделает тебя счастливой? Чего ты хочешь?

— Я хочу… хочу…

Она облизнула губы с безумным видом. Я кивнул, но она молчала. А потом она сжала мою рубашку с решительным видом и потянула.

Я не успел понять, что происходит, ее губы врезались в мои. Я попытался отпрянуть, но она завопила, ее рука скользнула за мою голову, удерживая меня.

«Что ты делаешь?» — спросил я, но она подняла стену между нами, и я не мог читать ее, не видел сквозь камень. Я перестал бороться, и она поцеловала меня снова. Это было пылко и просто. Поцелуи Аны были детскими, она прижималась губами к губам. Я не отвечал. Даже если бы хотел, я не понимал от потрясения, чего она хочет. Через миг она отпрянула со слезами и болью на лице.

Она отпустила меня и резко отпрянула, словно задела колючки, коснулась пальцами губ. Десятки эмоций мелькали на ее лице, но она не давала мне достучаться до нее.

— Ана, — начал я вслух, шагнув к ней.

— Нет, — она замотала головой, вытирая слезы пальцами. — Нет, Кишан. Мы не будем говорить об этом.

Она развернулась и покинула храм. Я выдохнул и пошел за ней, приглаживая рубашку, нащупав прореху на боку. Не глядя на меня, она махнула рукой, и нас унесло во времени и пространстве.

Когда я пришел в себя, мы стояли по колено в снегу. Я поежился и повернулся по кругу. Мы были высоко. Выше, чем в горах дома. Нити шарфа окружили нас, создав толстые куртки, варежки и сапоги. Вдаль тянулась долина, я видел горы в стороне, пропадающие в облаках.

— Дай угадаю, — сказал я. — Мы создадим Шангри-Ла?

Ана кивнула.

— Назад, Кишан.

Она подняла руки, а я сказал:

— Теперь я Кишан? Почему, Ана? Потому что я не ответил на поцелуй?

— Не важно.

— Важно.

— Работа важнее.

— Возможно, но нам придется поговорить об этом.

— Не сегодня. И ты не хочешь выбраться из снега?

Я склонил голову и сказал:

— Твое желание — приказ, богиня, — Анамика нахмурилась и повернулась к горе. На моих глазах выросло два больших дерева, пробив снег и лед. Она встала между ними и сплела заклинание. Деревья засияли изнутри, и свет грозился пробить кору. Кора шелушилась, листья и ветви сжались, словно из них выкачали воду. На деревьях появились рисунки.

Она прижала ладонь к дереву, я присоединился, и мы оставили отпечаток, что медленно угасал. Шарф поднялся в воздух, сплел волшебную ткань меж стволов. Снежинки ловил ветер, созданный Аной. Нити и ветер со снегом кружились, пока меж деревьев не возник циклон. Взрыв света, и я закрыл глаза. Он угас, и я увидел мерцающий экран меж двух стволов.

Не оглядываясь на меня, Ана пропала внутри. Шарф отцепился и подплыл ко мне. Я поймал его, сунул в карман и пошел за ней.

Она приступила к работе, пока я заходил. Просторы Шангри-Ла тянулись перед нами, она не советовалась со мной, лес вырос из земли. Она присела и прижала ладони к появившейся траве, и река потекла из ее рук. Она пробивала для себя русло, сбегая по камням и устраивая пруды по пути.

Тяжелая одежда пропала. Ана пошла босиком, и где она шагала, появлялись разные цветы. Она коснулась дерева, и вылетела большая стая птиц из листьев, разлетевшихся в стороны. Мы прошли знакомый холм, я сказал, что там должен быть старый корабль, и что вокруг него жили всякие звери.

Она едва заметно кивнула, создала корабль, и всевозможные звери выбежали из него искать дома. Некоторые плелись за нами. Она замерла перед большой пустой поляной. Постучав пальцем по губе, она пробубнила что-то о розах. На моих глазах сотни кустов роз раскинуло колючие ветви, они зацвели, когда она коснулась их.

Она прижалась носом к лиловой розе, глубоко вдохнула и улыбнулась. Мое сердце сжалось, она была в своей стихии. Розы радовали ее. Я хотел, чтобы она улыбнулась мне. Чтобы я делал ее счастливой, а не злил. Она заслуживала счастья. Ана так трудилась, чтобы многим помочь, что я мог хотя бы не спорить с ней.

Ана обхватила цветок руками и подула на него. Сияющие лепестки разлетелись, она подняла ладони и показала мне, что осталась. На ее ладони сидела милая фея с лиловыми крыльями.

— Здравствуй, — сказала Ана.

Существо затрепетало крыльями, ловя воздух, и ее тело поднялось с ладони Аны, пока она не оказалась на уровне глаз богини.

— Да, конечно, — ответила Ана. — Ты можешь делать все, что хочешь, — добавила она. — Иди. И разбуди остальных.

Фея полетела над кустами роз, задевая ножками цветы. Цветы раскрывались один за другим, рождалась новая фея. Они зевали и потягивались, я услышал их щебет, они полетели. За первым полетели остальные, и солнце сверкало на них крыльях.

— Они прекрасны, — сказал я, мы шли к деревне Сильван.

— Ты-то знаешь, — проворчала Ана.

— Что это было? — растерялся я.

— Ничего.

Я выдохнул, желание осчастливить ее таяло. Я решил, что она в плохом настроении, и мне придется ждать паре веком, когда это пройдет. Я вздохнул и пошел за ней, дав ей оторваться.

Мы дошли до места для деревни, Ана замерла и закрыла глаза. Она словно была отсюда. Она тихо напела, земля задрожала, и подул ветер. Земля раскололась, поднялись огромные деревья и развернули листья. Они выросли до половины размера, который я помнил, Ана подошла к первому и нежно запела.

Ветка опустилась, и в листьях оказался ребенок Сильван. Ана забрала его, пощекотала его пятки, и он заворковал. Мое сердце сжалось. Она была с ним так нежна. Она переживала за всех детей, и я жалел, что дразнил ее из-за этого. Она нежно опустила малыша на густой ковер травы. Он стал почти колыбелью для ребенка.

Она собрала малышей с ряда деревьев. Она поднесла ладонь к губам, поцеловала ее и подула, и ее тут же окружили феи. Они выслушали ее и полетели над колыбелями из травы, пока не окружили все.

Она рассказала малышам и их няням сказку, как делала мама для ребенка перед сном. Она рассказала о мужчине по имени Ной, который прибыл в их землю с кораблем, полным зверей. О богине и ее супруге, что создали их прекрасный дом. Ана рассказала он мужчине и женщине, которые когда-то придут на эти земли, и как им нужно помочь. Она закончила, и мы пошли дальше, оставляя детей.

— Думаешь, крохи-феи смогут позаботиться о детях? — спросил я.

— У них будет эликсир роста из голубых цветов у реки. Когда мы вернемся, все Сильване вырастут.

— О, — а через минуту я спросил. — Кто рассказал тебе о животных?

— Как ты думаешь?

Конечно, Кадам. Она замерла, добравшись до красной птицы. Она прыгала вокруг нового гнезда, где было много птенцов с открытыми ртами. Ана поманила птицу пальцем, и та перелетела. Через миг щебета Ана ответила?

— Посмотрим, что я могу, — она опустила руку в гнездо и осторожно вытащила целое яйцо. Ана спрятала его в карман, и мы пошли дальше.

— Зачем это было? — спросил я.

— Ты не узнаешь?

— Яйцо?

— Птиц. Это малыш, которого я выращу.

Она сказала это, и я увидел сходство между матерью и красной птицей, что дал мне Кадам. Я покачал головой, поражаясь тому, как она все помнила. Мы шли, а она грела яйцо в ладонях, шептала ему. Оно засияло и пропало. Я не спрашивал, что она с ним сделала.

Мы пришли к пещере, где нашли камень омфал, Ана создала пчел, и камень поддался ее нагретым рукам, она сделала его, но не могла наделить способностью видеть будущее. Мы задумались, Ана пробовала разное, но это не работало.

Я заглядывал в глубины камня, а Ана схватила меня за кулон и потянула. Я прищурился, пока она смотрела на кусочек камня правды, что я носил с собой.

— Сколько у тебя осколков? — спросила она.

— Несколько, а что?

— Могу я взять этот?

Я кивнул, она развязала шнурок на моей шее. Ее тело сейчас было только в летнем платье, оно вдруг прижалось ко мне, и мои руки тут же поймали ее за талию. Теплое дыхание Аны щекотало мою шею, ее запах окружил меня. Я задержал дыхание, просил себя не реагировать, а она вдруг застыла.

Она медленно отодвинулась, отпустила шнурок и сжала мои плечи. Мы стояли и не двигались, ее длинные ресницы скрывали глаза. Я кашлянул, хотел заговорить и рассеять напряжение, которое не должно было возникнуть. Она посмотрела на меня, и я не мог дышать, не было связных мыслей. Мою кожу покалывало рядом с ней.

— Я… не могла развязать его, — тихо сказала она.

Я думал о другом, и она склонила голову, словно слушала мои мысли. Я тут же закрыл их, быстро попятился, и она пошатнулась.

— Да, я, кхм, позабочусь об этом, — я дернул за шнурок и бросил кулон ей. — Скажи, если сработает. Я подожду снаружи.

Я вышел из пещеры, провел рукой по волосам. Что со мной? Она не старалась соблазнить. Совсем. Ана просто неловко прижалась ко мне в храме, но это ведь ничего не означало? Она была просто расстроена.

В голову пришла мысль, и моя кровь остыла. Или она думала, что я был расстроен, и хотела меня успокоить. Я шлепнул ладонью по лбу. Конечно. Садист, что купил ее, которого я убил, требовал физической связи, чтобы остудить его гнев. Наверное, оттуда и был ответ.

Я сжал кулаки? Она верила, что я так ее использую? Как глуп я был. Я должен был сдерживаться рядом с ней, иначе ей пришлось успокаивать мои мужские нужды. Я был себе противен. Я повернул голову к пещере, чтобы извиниться, когда Ана вышла.

— Готово, — сказала она, отряхивая руки. — Сработало. Камень показал кое-что интересное. Я…

— Тебе не нужно это делать, — пролепетал я.

Она поджала губы.

— Ты о чем? — спросила она.

— Не нужно… ты ничего мне не должна, Ана. Я про услуги.

— Услуги?

Я просил слова прийти, но они разбегались от меня, рассыпались осколками мозаики. Я наврежу сильнее, если не буду осторожен. Я пнул землю и попробовал объясниться.

— Ана, я хочу извиниться.

— За что?

— За… то, что схватил. Что разозлился.

Она издала смешок.

— Ты всегда злишься. Или раздражен. Ничего нового.

— Нет, я знаю. Но я больше не буду. Не теперь, когда я знаю, как ты реагируешь.

Она скрестила руки на груди и сказала:

— Тебе не понравилось?

— Нет, но ты не должна. Я этого не жду. Это не… то, как мужчина должен обращаться с женщиной.

Ана вздохнула.

— Ты можешь сказать четко, а не мямлить? Мне надоело слушать, как ты бормочешь бред.

— Вот. Видишь? — я указал на нее. — Я об этом и говорю. Я пытаюсь понять. Со мной не должно быть так сложно, но ты начинаешь нападать. И я могу только стараться быть хорошим.

— Знаю. И теперь ты расскажешь, как было у вас с Келси.

— Было. И ее легко сравнивать с тобой.

— Хорошо! Если она тебя радует, вернись в ее время и оставь меня. Мне не нужна твоя помощь, и я не хочу, чтобы ты ощущал себя в ловушке рядом со мной.

Она развернулась и пошла по лесу. Я поспешил за ней.

— Ана, стой. Ана, прошу, погоди. Прости. Веришь или нет, но я пытался извиниться.

Она быстро развернулась и пошла ко мне. Она застыла в паре дюймов от меня, тело напряглось от гнева, ее глаза-изумруды были холодными. Она сказала:

— Скажи прямо, Кишан. И покончим с этим.

— Во-первых, я не в ловушке. Больше нет. Я хочу быть здесь и помогать тебе. Во-вторых, Келси — часть моего прошлого. Важная, да, но я должен принять, что она с моим братом. Она счастлива с ним. Я не буду мешать.

— А в-третьих? — прошептала она Гнев вылетал из нее, как воздух из шара.

— В-третьих? Мне не нравится, когда ты зовешь меня Кишаном. Сохан лучше.

Ее губа дрогнула.

— Может, лучше принц Сохан Великий?

— Не отвлекай меня. Я еще не перешел к важной части.

— Какой?

Я протянул руки. Она опустила взгляд, сжала губы и опустила ладони на мои.

— И еще… как бы я ни злился, я никогда не буду обходиться с тобой, как тот, кто тебя изнасиловал.

Она открыла рот, и я чуть тряхнул ее руки.

— Дай закончить. Я ничего не жду от тебя, Ана. Тебе не нужно тереть мои плечи, целовать меня или даже обнимать. Мне хватит и службы тебе тигром до конца моего существования. Ты можешь считать меня защитником, как своего брата. Я знаю, через что ты прошла, и я не буду причинять тебе больше боли. Прошу, поверь, Ана. Я никогда так к тебе не притронусь.

Я опустил голову, чтобы заглянуть в ее лицо, надеясь, что она увидит мою искренность. Мириады эмоций были под поверхностью, но она скрывала их от меня. Сжав ее руки, я сказал:

— Ты понимаешь, Ана?

— Да, — тихо сказала она. — Понимаю.

— Хорошо, — я выдохнул и постарался улыбнуться ей как брат. — Что дальше по списку? Четыре дома?

— Нет, — рассеянно сказала он. — Да, — она тряхнула головой и отошла. — Мы можем сделать это завтра? Я устала.

Я в тревоге коснулся ее плеча:

— Конечно, ты ведь использовала столько силы. Ты устала. Нам нужно выспаться. Хочешь домой?

— Нет. Мы не закончили здесь. Может, тут и заночуем?

— Ага, — я провел рукой по волосам, повернулся по кругу. В голову пришла идея. — Я знаю место. Может, попробуешь Рощу сновидений? Я спал там с Келси, — я скривился от своих слов, понимая, что мог попасть по больному месту, но она только кивнула без интереса.

Я повел ее туда и застонал, вспомнив, что мы все тут создавали.

— Доверишь мне это? — спросил я.

Она махнула рукой и пошла нарвать цветы.

— Ладненько, — я потянул силы богини через нашу связь. Магией земли я создал беседку, а потом с шарфом сотворил большую кровать, что висела меж деревьев как большой гамак. Цветы и лозы обвили деревья, укрывая кровать от взглядов.

Когда я закончил, она провела рукой по матрасу.

— Выглядит удобно, — сказала она. — Может, стоит сделать такую в моем саду.

— Я буду рад сделать это для тебя.

При виде Аны среди цветов и зелени, которые она любила, мое сердце согрелось. Шарф обвил ее тело, пока она обходила кровать, водя пальцами по шелковым простыням. Он сделал ей ночную рубашку из легкой ткани. Она была цвета крыла голубя, обвила ее тело, и я не мог не заметить это. Сзади ночная рубашка была длиннее, и повязка на ее волосах пропала. Ее длинные пряди ниспадали на спину сияющими волнами. Она повернулась, и я сглотнул.

— Ты, кхм, мило выглядишь, Ана, — так и было. Анамика была неотразима, как принцесса фей в цветочном саду. Я еще никогда не видел ничего прекраснее. Ничто не могло сравниться с красотой богини. Если бы на моем месте был кто-то другой, он упал бы к ее ногам, купаясь в тепле ее присутствия, и ждал, пока она наградит его улыбкой. Я не дышал, ведь тоже ждал этого, но улыбки не было.

Она посмотрела на меня.

— О? — она без радости коснулась кружевных рукавов. Ее тело сияло своим светом, камень правды на ее шее сиял от правды моих слов. Она сияла, и роща казалась волшебной, как и розовый закат утопии, что она создала.

— Да. Ты совсем как богиня.

Она застыла и вежливо сказала.

— Спасибо, — она провела ладонью по подушке и похлопала по ней. — И вы с Келси тут спали? — спросила она. — Вместе?

— Да. Ничего такого, — быстро сказал я. — В Роще своя магия. Нам приснилось то, что случится в будущем.

Ана прикусила губу.

— Как камень омфал?

— Да, наверное.

— У тебя есть другой кусочек камня?

Я покачал головой.

— Не здесь. Он дома.

Ана закрыла глаза, а когда открыла, на ее ладони лежал кусочек камня.

— Как ты это сделала? — спросил я.

Она пожала плечами, подула на него, и камень оказался в изголовье кровати, что было сделано из сплетенных веток.

— Теперь все? — она откинула часть мягкого одеяла.

— Ох. Не думаю, что это хорошая идея, — я потер шею рукой.

— Ерунда, — сказала она. — Ты же мне как брат?

— Да. Точно. Просто…

Ана посмотрела на меня.

— Тебе тоже нужно отдохнуть. Пока рядом со мной тигр, мне ничто не навредит. Это ведь так?

— Так, но…

— Больше ни слова, Сохан. Отдыхай.

Она укрылась одеялом. Я смирился, лег рядом с ней, отвернувшись от красивой девушки и отодвинувшись к краю.

— Хороших снов, Ана, — хрипло сказал я.

— И тебе, мой тигр.

Ее тихие слова опустились на меня снегом. Я не знал, было ли то от усталости, или она колдовала. Но я за пару секунд глубоко уснул и увидел знакомый сон.

Глава 29

Птичьи перья

Я был счастлив. Счастливее, чем когда-либо. Я охотился с юношами. Они были сильны и умны. Я был в теле тигра, но это их не пугало. Один замер за деревом и подал пальцами сигнал, как учил воинов Кадам. Его черные волнистые волосы были перевязаны у шеи. Его медная кожа и пронзительные голубые глаза казались знакомыми.

Он подал знак, что добыча близко. Я должен был обойти ее, пока они занимали места. Когда они будут готовы, я спугну добычу. Я несся среди кустов, пока не выбежал на холм с видом на луг. Хруст веток предупредил меня, и я пригнулся, хвост подрагивал. Несколько ланей паслось неподалеку.

Я услышал вопль совы, понял, что его издал человек, а не птица, и выпрыгнул из укрытия. Лани тут же бросились от меня в лес как можно быстрее. Просвистела стрела, вскрикнуло одно животное. Оно тут же упало, было уже мертвым, когда я прыгнул к нему. Поразительно.

Охотники были такими умелыми, что я не услышал бы их без усиленного слуха. Они были еще и невидимыми. Только мой нос говорил мне, где они, но все равно один удивил меня. Он скрыл запах, встав с подветренной стороны. Он сбил второго зверя копьем, и третий поймал добычу сетью с грузом. Лань билась под сетью, пока мужчина не перерезал горло ножом. Он прижимал ладонь к спине лани, гладил, пока она не затихла, умерев.

Добычу приготовили для пути, привязали к шестам, и шестеро юношей взвалили ношу, двое следили впереди за дорогой. Я шел между ними, и тот, что справа, хитро улыбнулся мне.

— Ты стал медленнее, старик?

Другие рассмеялись, я зарычал и щелкнул зубами без злости. Шерстяной плащ хлопал по его сапогам. Я заметил, как легко его широкие плечи несут вес лани. Он гордился добычей, он заслужил это. Зверь не страдал. Его мастерство было лучше, чем у солдат, которых я тренировал годами.

Я посмотрел в зеленые глаза мальчика, он сказал:

— Так мы победили, отец?

Я стал человеком, стукнул его по плечу и улыбнулся.

— Если кто тут и стареет, то это ты. Хорошо постарались, и да, вы выиграли этот спор. Но маме не говорите. Вы ее знаете, — мальчики рассмеялись, мое сердце пело в груди. Мои. Красивы юноши были моими сыновьями. Не знаю, откуда я это знал, но так было.

Один из скаутов, мальчик лет шестнадцати, вернулся с тревожным видом.

— Отец, видишь дым на горизонте? На деревню напали. Нам позвать богиню?

— Сколько? — спросил я.

— Два десятка.

— Думаешь, мы не справимся?

Мальчик вскинул брови и посмотрел так, словно я уже должен был знать ответ.

— Хорошо, — сказал я. — Не вижу повода беспокоить ее. Придется оставить добычу, но мы за ней вернемся. Надеюсь, ее никто не утащит.

— Жизни важнее мяса, — отметил тихий блондин слева от меня, его брат поднял шест на дерево, чтобы скрыть добычу среди ветвей. Они не выглядели как братья, но были ими. Другие последовали примеру, спрятали добычу в листве. Запах все равно привлечет любителе падали, но, если повезет, никто крупный не придет.

Уголок моего рта приподнялся, я гордо кивнул, глядя на них. Я научил их думать как умелые охотники, как человек и тигр. Они закончили, и я сказал:

— Посмотрим, что там устроило беспорядок.

Мы пошли, и я увидел другой сон. Келси держала ребенка с золотыми глазами, которого назвала Аник Кишан. Ее первый ребенок. Я впервые заметил разницу между этим сном и прошлым разом, когда видел его. В другом сне с юношами я был частью их круга. Я говорил и ощущал то же, что и та версия меня. Когда я видел Келси, я был счастлив, но гордость отсутствовала. Я смотрел со стороны. Это не ощущалось неправильно. Нет. Это просто было другим.

Один из моих охотников был с золотыми глазами и сильным носом, с острыми чертами. Он напоминал моего отца. Я всегда думал, что это взрослая версия ребенка Келси, но теперь замечал разницу. Форма носа была другой. Запах, что был сильным даже во сне, отличался.

Эта сцена закончилась, и меня унесло в другое место. Я был в джунглях, говорил с Кадамом. Он печально гладил мою тигриную голову, сидя рядом со мной, прислонившись к дереву. Мы смотрели, как садится солнце, и мое сердце было тяжелым и полным надежды.

Сон сменился. Я услышал смех женщины, пока я гнался за ней во тьме. На моих глазах была вуаль, и у нее не было запаха.

— Найди меня, тигр, — манила она, обещая не только успешную охоту. Мои когти ударили по бревну, через которое я перемахнул. Я опустился на землю, поймал женщину за талию, перекатились и остановились, когда она была на мне.

— Что я выиграю? — спросил я, улыбаясь и убирая ее волосы с лица. Я не видел ее и не ощущал запах, но изгиб щеки показался знакомым.

— Начнем с поцелуя и посмотрим, куда это заведет? — она рассмеялась.

— Это я могу, — я обвел ее лицо, притягивая к себе. Свет вспыхнул вокруг нас, наши губы соединись идеально. Они слились, как горизонт, нас ничто не разделяло. Придерживая ее голову рукой, другой ладонью я скользнул по ее спине, добрался до бедра и сжал нежную плоть, притягивая ее к себе, а потом прошептал в ее губы. — Я хочу тебя увидеть.

Она коснулась пальцем моего носа.

— Еще рано.

Со стоном я прижался губами к ее шее, потянул рукав платья с ее плеча. Она тихо постанывала, выгнув шею, давая мне больше доступа. Я осыпал поцелуями ее челюсть, изгиб ее плеча, не спешил и исследовал каждый дюйм.

Она нетерпеливо повернула мою голову и прижалась бархатными губами к моим, ее тело оказалось еще ближе. Она прижималась ко мне, и я удерживал ее, целуя медленно и пьяняще, как она хотела, запустив ладони в ее волосы. Я услышал стук весеннего дождя по листьям наверху, но ничего не видел. Мне было все равно. Я мог ощущать ее и касаться, этого хватит.

Я осторожно перевернул нас, навис над ней и поднялся на локтях, чтобы не раздавить ее своим весом. Она сжала мою рубаху, пытаясь притянуть меня, но я не спешил, накрыл ее ладонь поверх моего сердца своей рукой.

— Я люблю тебя, — сказал я. — Я говорил это тебе недавно?

Мне не нужно было видеть ее улыбку, я знал, что она там.

— Ты говоришь это так часто и настойчиво, что ни одно сердце не смогло бы опровергнуть твои слова.

— Хорошо. Никто и не должен думать, что ты не занята.

Она стукнула меня по руке, но подняла голову, нежно поцеловала мое ухо и шепнула:

— Я тоже тебя люблю, зверь. Но хватит меня целовать, или я найду другого спутника.

— Этого я не допущу, моя леди, — заявил я.

Ее шелковые губы быстрее нашли мои, и я затерялся в объятиях. Ее руки обвили мою шею, губы открылись, и сон стал сильнее и заманчивее. Запахи леса ударили меня по носу. Нас окружали цветы. Розы, жасмин, лилии. А еще хвоя и примятая трава.

Свет стал тусклым. Серый с розовым. Я медленно осознал, что уже не лежу на земле, а я в мягкой постели. Зрение вернулось. Я поднял голову, мои пальцы были переплетены с ее, наши ладони лежали у изголовья. Наши ладони танцевали, пальцы сжимались. Я отпустил ее руку и провел кончиками пальцев по ее волосам, которые рассыпались по подушке и одеялу.

Она издала нетерпеливый звук, прижала ладонь к моей челюсти, поворачивая меня к себе. Я закрыл глаза и опустил губы к ее. Она удерживала меня крепко, ее ладони гладили мою спину, а потом скользнули между нами и гладили мою голую грудь, где рубашка расстегнулась. Мой разум затуманился, я не хотел просыпаться. Сон был сладким, страстным и идеальным. Мои губы двигались с ее, она сводила меня с ума медовыми поцелуями.

Она потянула меня за рубашку и прошептала в мои губы:

— Еще минутку, милый джаани.

Я отодвинулся и встал, чтобы снять рубашку, но вдруг понял, что уже не сплю. Ладони замерли на пуговицах, и я посмотрел на женщину. Анамика лежала на кровати, красивая и нежная, как сорванный цветок, ее губы порозовели от моих поцелуев. Румянец растекался от ее груди к скулам и плечам.

Волосы Аны обрамляли ее милое лицо, сияли, как лучи солнца. Я хотел зачерпнуть их руками. Я смотрел на нее и понимал значение невинности и страсти, силы и уязвимости. Она была женщиной, богиней и девочкой в одном прекрасном создании.

Я смотрел на нее, раскрыв рот, а она провела ладонью по моей руке. Я задрожал от сильного желания опуститься к ней и использовать желание, что я видел в ее глазах. Мой голод к ней был невероятным, и я не понимал, как Роща привела меня на этот постыдный путь.

— Сохан? — сказала она, хмурясь, ее зеленые глаза все еще были сонными. — Что такое?

— П-прости, — сказал я. Тело и мозг догнали друг друга, и я быстро отпрянул от нее. Она села, ее ночная рубашка сползла с ее плеча. Она почти открывала ее. Я развернулся и пытался подобрать слова. — Я, кхм, дождусь тебя там.

Я прошел занавес из лоз, сорвал несколько и с силой отбросил и шумно пошел по лесу. Тело содрогалось от напряжения. Оставлять ее и ее пьянящий аромат было почти невозможно. Я расхаживал как зверь в клетке, провел большим пальцем по губам и закрыл глаза. Я все еще ощущал ее вкус. Кровь колотилась в ушах, тело говорило, что я идиот, раз оставил одну теплую и не возражающую женщину.

Тигр во мне не видел ничего плохого в моем поступке. Ана была моей, а я — ее. Мы уже были связаны. Ничто во вселенной нас не могло разделить, если бы мы захотели. Тигра вело желание, и он был близок к поверхности. Часть ее даже сейчас звала меня или его. Я споткнулся пару раз, пошел на ее зов, вернулся к роще, но не вошел.

— Я здесь, — сказал я из-за лоз. — Чего ты требуешь?

Растения подвинулись сами, и она прошла мимо. Она была в узкой тунике цвета бирюзового моря, мягких кожаных штанах и сапогах до колен. Одежда подчеркивала ее фигуру достаточно, чтобы у меня пересохло во рту и заколотилось сердце. Ее волосы были убраны, и я видел румянец на ее шее от моей щетины. Я скривился и отвел взгляд.

— Объясни свое поведение, — тихо сказала она.

— Я… не хочу. Я спал и… — рот шевелился, но ответа не было. Я увидел ее упрямую стойку, руки упирались в бока.

— Продолжай, — сказала она. — Ты спал и…

— И ничего. Ничего. Это не повторится. Прости. Не было причины…

— Ты о чем? — она быстро приблизилась. Я невольно отпрянул, но врезался в дерево.

— Так тебя целовать. Я не должен был. Обещаю, это не повторится.

— О? — она сделала еще шаг. Я бы пропал в стволе дерева, если бы мог. — Ты не хотел? А ощущалось иначе, — Ана сжала мой бицепс и прильнула ко мне. Ее лицо озаряло нежное сияние, и это подчеркивало ее черты, особенно губы. Я посмотрел туда, и она улыбнулась.

Ощущая ее эмоции, что были близки к поверхности, как мои, я уловил след желания, но он был теперь скрыт за чем-то другим. Страхом? Волнением? Она этим не делилась. Во мне я был открыт женщине, Ане, полностью, но теперь мы оба вернули стены между нами. Впрочем, она заговорила со мной через связь:

«Я тоже видела сны, Сохан, — сказала она. — Для меня есть место между прошлым и будущим. Я это видела. И теперь я это знаю, и моя цель — забрать его. Ты хочешь лишить меня этого?».

— Нет, я…

Она перебила меня:

«Ты всегда говорил, что ты сражаешься за то, чего хочешь», — она шагнула ближе, ее бедро задело мое, и все связные мысли улетели, как феи. Ана коснулась пальцем моей ключицы, медленно обвела ее и опустилась к груди, ее палец замер у ткани. Я ощущал каждый его миллиметр.

Она долго смотрела на мою грудь. А потом прижала ладонь поверх моего сердца.

«Признаю, то, чего я хочу, пытает меня во многом, — ее голос был шепотом в моей голове. Она повернула голову, словно не могла больше смотреть на меня, опустила руки и спросила. — Чего хочешь ты, тигр?».

— Я хочу… хочу… — я не мог придумать. По крайней мере, что-то приличное. Не с ее губами в паре дюймов от моих. Я обещал Ане, что буду ей как брат. Как товарищ. Не как тот, кто все время думает о ее щедром теле. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить ее юную версию. Девочку, что полагалась на меня. Но я не мог ее представить.

Ана долго разглядывала мое лицо. Уголки ее рта опустились, словно разочарованно.

— Хмф, — она коснулась пальцем моего носа. — Дай мне знать, когда поймешь, — она повернулась и пошла по тропе. — Идем, тигр, — сказала она. — Нас ждет работа, — я пошел за ней, старался смотреть на птиц на небе и деревьях, лишь бы не смотреть, как она покачивает бедрами, пока идет. Но даже когда я смотрел на землю, я думал об ее ухмылке, что требовала накрыть ее губами.

Мы добрались до прохода меж гор, где мы с Келси заметили большое дерево. Я поразился тому, что оно уже было там.

— Ты сделала это раньше? — спросил я.

— Нет, — отвлеченно сказала она. Подняв руки, она создала пузырь, и мы взлетели над землей. Она смотрела задумчиво на ветви. Я описал дерево и четыре дома подробно, пока мы шли, но она словно меня не слышала.

— Ана, — сказал я. — Ана, что я тебе говорил?

Она махнула рукой.

— Что-то о воронах, вроде.

— Что тебя беспокоит? — спросил я.

— Это дерево, — она замерла и подняла взгляд, а потом щелкнула пальцами. Большой лист отцепился и подлетел к нам, как воздушный змей, а потом опустился на землю рядом. Она подняла его и провела ладонью, закрыв глаза. Через пару секунд ее глаза открылись, на ее лице были удивление и восторг. — Невероятно! — сказала она.

— Что? — я провел рукой по шее и отогнал жука.

— Дерево. Оно отвечает на эмоции. Иди сюда. Проверим.

— Что проверим? — ворчал я, следуя за ней к другому дереву, оно росло под ветвями крупных братьев.

— Вот, — сказала она. — Развернись и встань здесь.

— Хорошо, — я скрестил руки на груди. — Что теперь?

— Теперь… тебе нужно поцеловать меня.

Мой рот раскрылся.

— Что? — я надеялся, что разум обманывает меня.

— Тебе нужно поцеловать меня. Как до этого.

— Нет. Это плохая идея.

— Почему? Боишься, что я раню тебя?

Я фыркнул.

— Нет. Но брат так себя не ведет.

Ана нахмурилась.

— Ты не мой брат.

— Верно. Но он бы со мной согласился. Это плохая идея.

— Зачем ты усложняешь? Я просто хочу проверить свою теорию. Я прошу простого поцелуя. Раньше ты не возражал.

— Я не знал, что делаю, — я повысил голос, для меня это звучало истерично и чуть нервозно. — Слушай, — я пытался понять, как избежать ее просьбы. — Чего ты добиваешься?

Ана уперла руки в бока, часть меня пыталась отвлечься от мыслей, что можно схватить ее за талию и притянуть к себе. Я хмуро посмотрел на нее.

— То дерево, — она указала на дерево за нами, глядя на меня, — было создано нами, пока мы целовались утром.

Я фыркнул.

— Это… невозможно, Ана.

— Разве? Корни тянутся к Роще сновидений. Прямая связь. Я это ощущаю.

— Это тебе листочек рассказал?

Она нетерпеливо выдохнула.

— Сам посмотри, — она прижала мои ладони к листку. — Ощущаешь?

Я быстро отдернул руку. Я это ощутил. Лист трепетал, как тело Аны, когда я ее гладил.

Ана продолжила:

— Зеленые вены на листике бились о мою ладонь, как твое сердце. Корни щекочут мои пятки и просят еще питания. Ветви трещат. Ветер дразнит воспоминаниями. Я — богиня и всего растущего. Это мое королевство. Земля отвечает мне, — с каждой фразой она была все ближе.

Я сглотнул и попытался придумать, как отказаться.

— И… ты хочешь просто проверить теорию. Просто поцелуй, и ты поймешь.

Вскинув бровь, Ана ответила:

— Да. Я пойму.

Я прикусил губу и сказал:

— Ладно, — я выдохнул, словно шел на гильотину, и прижал ладони к ее плечам, едва касаясь ее пальцами. — Сделаем это.

Она нахмурилась и сказала:

— Открой свои мысли деревцу за собой. Посмотрим, ощутишь ли ты то же, что и я.

Я склонился, замешкался и увидел, как Ана закрыла глаза и придвинулась. Я прижался к ее губам как можно скромнее и отодвинулся. Я заметил, что она поежилась.

Она шлепнула меня по руке.

— Что это было? — осведомилась она.

— Поцелуй. Как ты и просила.

Ана расхаживала, бормоча:

— Это не такой поцелуй, как были раньше.

— Нет, но это все, что хочу сейчас.

— Кишан… — начала она.

Старое имя вспыхнуло во мне. Я закричал:

— Я говорил не называть меня так!

— Может, звать тебя ослом, тупоголовый тигр?

Деревце за нами задрожало, и я заметил, что оно отвечает нам. Листочки сжались на ветвях, цвет потускнел.

— Хватит! — она коснулась листочка. Он отцепился и упал на землю. — Теперь видишь, что ты наделал? — закричала она, отталкивая меня от дерева. — Ты убил его!

— Я? — я шлепнул ладонью по своей груди. — Кто придумал целоваться? Ты его убила.

Мы застыли, услышав стон тяжелой ветви сверху.

— Тихо, — Ана поймала мою ладонь и сжала пальцы. — Нам нужно перестать ссориться. Иначе мы уничтожим большое дерево.

— Если я признаю, что ты права, мы сможем продолжить работу?

Ана долго смотрела на меня, а потом кивнула.

Мы пришли к большому стволу, а я думал о ее словах. Могла ли земля отвечать ей? Легко. Я не понимал, как поцелуй создал большое дерево.

Она замерла у основания и сказала, закрыв глаза:

— Фаниндра, ты мне нужна, — Ана взмахнула рукой и коснулась амулета на шее. Свет замерцал вокруг ее руки, и через миг там была Фаниндра, смотрела на богиню. — Мне нужна твоя помощь, — сказала она и прижала ладонь к земле. Фаниндра зашипела и подняла тело, раскрыла капюшон. Она покачивалась, гипнотизируя. Вскоре зеленый змей выполз из травы и коснулся своим носом ее носа.

— Да, — сказал я. — Но он маловат. Змей был огромным.

— У мужчин вообще нет терпения? — спросила Ана у Фаниндры. — Они не понимают даже того, что у них под носом, — золотая змея оглянулась на меня и высунула язычок. Ана склонилась и погладила чешуйчатую голову зеленого змея. — Ты бы хотел помочь своей богине? — спросила она.

Она выждала, склонив голову, словно слушала ответ. Ана колдовала. Она смешала исцеление камандалы, силу Фаниндры, земли и воздуха из амулета, сплела по-новому и наделила змея даром.

На моих глазах змей вырос и смог скрываться и говорить. Ана дала ему указания, он склонил голову и пропал за деревом. Его тело шуршало, конец хвоста пропал через пару минут.

— Надеюсь, он запомнил, — сказала Ана.

— А почему нет?

Она пожала плечами.

— У него простой разум. Фаниндра говорит, что поможет ему.

Ана выпрямилась, сделала дверь в дереве, как и в Шангри-Ла, она зажгла дерево изнутри светом, меняя его.

— Идем, Сохан, — сказала она. — Фаниндра, можешь вернуться к Келси, если хочешь, или немного побыть с нами, — змея обвила руку Аны.

Ана подняла нас в пузыре в воздух, сделала в дереве лестницу, освободила места, когда мы могли подняться. Через миг появился дом горлянок. Дом сирен она тоже сделала легко, темный потолок тянулся высоко, но я не знал, где найти сирен.

Вода стекала по стволу струйкой. Ана набрала немного в ладонь.

— Наставник, то есть, Кадам как-то говорил, что сирены были русалками, наполовину рыбами, наполовину смертными, живущими на дне морском.

— Так в историях.

— Может, как каппы родились из слез, у этих существ тоже есть способ.

— О чем ты?

Анамика не ответила. Он раскрыла ладонь и что-то прошептала. Трезубец появился в ее руке. Она коснулась им струйки, закрыла глаза и позвала.

Сначала ответа на зов не было, и я хотел подойти и обсудить варианты действий, но она подняла палец и прижала к губам.

— Ты их слышишь? — спросила она.

Я покачал головой.

Она склонила голову и улыбнулась.

— Можете показаться.

Серый туман вылез из трещин дерева, принял форму людей.

Они появились и поклонились богине. Я тут же узнал в них сирен, с которыми мы с Келси уже сталкивались. Один из юношей прижался губами к ладони Аны, и моя кожа вспыхнула.

— Отойди от нее, — я толкнул рукой его голую грудь. Он только улыбнулся, я ощутил женскую ладонь на своей руке. Я оттолкнул ее руку. — Я так не думаю, — сказал я.

— Ну, Сохан, — сказала Ана. — Ты груб с нашими гостями.

— Гостями? — прошипел я. — Ты знаешь, кто это? Что они делают?

— Конечно, — она прошла к юноше, он предложил локоть. Появился стул, он провел ее и усадил. Девушки обходил меня, я хмуро смотрел на них, а они пошли к Ане, отдыхающей на стуле. Юноша снял ее сапоги и массировал ступни. — Ах, отлично, — сказала она. — Твой массаж даже лучше, чем делает мой тигр.

— Ана, — сухо сказал я. — Нам пора уйти. Ты не знаешь, как они опасны.

— Опасны? — она рассмеялась. — Не опаснее шелкового халата.

Я скрестил руки.

— Шелковый халат может быть опасным, если он не на том человеке.

Она прищурилась.

— Поверь, они не хотят вреда. Они — изгои в их царстве. Тучи без воды. Их цель — получать и давать любовь. Это их наполняет, — юноша опустился рядом с ней и прижал голову к ее колену. Она гладила его волосы, и от этого все во мне пылало. Она играла с его волосами почти с любовью, а потом сказала. — Они тысячи лет были облаками, которые толкал ветер. Я дала им принять облик. Я дала им цель.

— Они любят людей до смерти.

Ана никогда так удобно себя со мной не чувствовала. Ощутив перемену ее настроения, они отошли и помогли ей встать.

— Это плохо? — сказала она. — Даже когда их любимые стареют, они любят их со всем пылом их душ.

— Они затмевают разумы. Путают людей. Управляют их эмоциями. Притупляют чувства. Они тебя смогли соблазнить за секунды.

— Нет, — возразила Ана. — Они дают то, что хотят. Заполняют пустоту своих сердец. Да, они притупляют ощущения, но не лишают свободы выбора.

— А если жертва хочет испытать эту связь с другими людьми? С кем-то особенным?

— Ты не знаешь, что чувствует жертва, — рявкнула она. — Многие люди не нашли себе особенного. Да, их взаимность ведет к смерти их избранного сосуда. И они забывают их потом, но люди хотя бы ощутили прикосновение доброты и поддержки. Многие умирают с меньшим.

Четыре сирены встали за ней и прижали ладони к ее плечам, утешая.

— Ана, — медленно сказал я. — Я не…

— Я не буду цветом, увядшим на стебле, незамеченным. Да. Меня терзала буря. Меня топтал мужчина. Все слабое и уязвимое во мне было раскрыто и выброшено как мусор. Но я еще жива. Сломленная девочка ожила. Я повернулась к солнцу и питалась им. Не видишь? Я тоже хочу прикосновений людей. Я хочу ласки и любви тех, кто это делает с добротой и заботой. Я не приму меньшего, Сохан. Я видела, что возможно.

Я перевел взгляд от ее умоляющих глаз на сирен за ней. Мне хотелось порвать их. Я посмотрел на нее, сердце болело. Ана стала мне важной, но если с ними она счастлива, разве я мог мешать? Мужчина сжал ее руку, она даже не вздрогнула, как от моего прикосновения. Я сжал губы и сказал:

— Хорошо, Анамика. Если ты хочешь их, я тебя с ними оставлю. Найдешь меня, когда решишь уходить.

Я развернулся и пошел из дома, нашел знакомые ступени и бросился, став тигром по пути. Я ревел от раздражения, поднимаясь, и замер, найдя пустой уголок. Повезло, что я заметил его, ведь едва что-то видел без света, окружающего Ану. Я забился туда, опустил голову на лапы и закрыл глаза, прогоняя отчаяние в себе.

Видимо, я крепко уснул, раз не заметил Ану.

— Ты уже успокоил свою бурю эмоций? Готов просыпаться, Сохан?

Я резко встал и ударился головой о выступ дерева. Тряхнув головой, я выпрыгнул и стал человеком.

Она не знала, что бушевало во мне. Не знаю, сколько я спал. Сколько Ана была с сиренами. От мысли, что они трогали ее, целовали, сжимали, грудь сдавливало. Как она могла так целовать меня раньше, а потом без объяснений повернуться к ним? Я не понимал.

— Ты не будешь со мной говорить? — спросила она, мы пошли вперед.

— Не вижу причины.

— Ах, ты расстроен.

— Нет. Можешь делать, что хочешь, с тем, кем хочешь. Это не мое дело.

— О? Тогда что портит твое настроение?

Я пожал плечами.

— Я просто хочу покончить с этим.

— Я тоже.

— Тогда идем.

Она вздохнула, тряхнула головой, и я пошел за ней по внутреннему лабиринту дерева к широкой и смутно знакомой пещере. Я заговорил, голос эхом разносился, и сияние богини стало ярче, озаряло чашу с выступающими пиками, соединенными между собой сплетенными корнями.

— Это пещера летучих мышей? — спросил я.

— Думаю, это место подходящее.

— Нет. Нам с Келси пришлось пробираться на четвереньках, и там не было мостов. Мне пришлось прыгать, чтобы спасти ее. Словно мыши меня проверяли.

— Ха, — издала смешок Ана. — Ты это заслужил.

— Я? Не я… — дерево задрожало, один из мостов упал.

— Я была бы осторожнее на твоем месте, — Ана цокнула языком. — Ты все разрушишь.

Она прошла по мосту. Я хмуро закрыл рот, боясь, что мы упадем из-за моих слов. Нам было сложно убить, но я не хотел рисковать зря. Ана замерла, держась за лозу, что проросла под ее пальцами.

— Что такое? — спросил я.

— Вспомнила, — ответила она, печально улыбаясь, оглянувшись. — Этот мост, как и остальные, были созданы раньше. Этот вырос, когда ты запустил пальцы мне в волосы.

Она пошла дальше, а я застыл и думал об ее словах. И когда я пошел, я все еще думал о них, когда она указала на другое:

— Видишь, как там склонились деревья? — спросила она. — Это когда….

— Я понял, — прервал ее я. Дерево изгибалось сверху, напоминая переплетенных возлюбленных. — Когда мы наткнемся на место, что ты создала, обнимая сирен, предупреди, чтобы я обошел, — сказал я.

Ана замерла. Ее голос донесся до меня:

— Нет такого места, — сказала она.

Я опустил голову и больше не разглядывал окрестности, говоря себе, что не важно, случилось ли что-то между ней и ее сиренами, или этот феномен происходил только между нами. На вершине она открыла дверь, что вывела на большую ветку. Она подняла руки и засмеялась, когда сотни маленьких летучих мышей влетели в пещеру. Их звуки смешались с ее голосом, и казалось, что мыши смеются с ней.

Их глаза вспыхивали в тусклом свете. Силой амулета она одарила их, как и змея. Они выросли на моих глазах и стали говорить. Она дала им указания, и мы ушли.

— Почему пещера выглядела иначе? — спросил я.

— Будешь злить меня дальше в пути, и красоты дерева станет еще меньше.

— Очень смешно. Но я серьезно, Ана.

Она повернулась и пожала плечами.

— Может, потому что вы с Келси придете сюда только через сто лет.

— Мы так далеко во времени?

— Все умирает, Сохан. Время превращает все в пыль. Даже тигров, — она ткнула мне в грудь.

Мне не нравились ее слова. Меня смерть не беспокоила так сильно, но ее? Я не думал о богине Дурге как о смертной. Я решил спросить у Кадама. Хотя он вряд ли скажет.

Сапог Аны соскользнул с ветки, и я схватил ее за руку. К сожалению, роса на ветке заставила поскользнуться и меня, и мы полетели. Я притянул Ану к себе, обвил ее руками, стараясь защитить от ударов о ветки. Ветер свистел, поднимая наши волосы, пока мы падали. А потом уже не падали. Руки Аны обвили мою шею, и мы взлетали все выше.

Она прижалась ко мне, уткнулась головой в мое плечо, и я, не думая, погладил ее волосы. Мы молчали. Мы были закрыты друг для друга с утра, и я не знал, как нарушить молчание. Мы прибыли на вершину слишком быстро чтобы я понял, что делать дальше. Она быстро создала стимфалийских птиц, оставила Волшебный шарф между их огромных яиц. Ана шепнула слова, что позволят Рену и мне оставаться людьми двенадцать часов в день, как только Келси и прошлый я заберут шарф.

Птицы были орлами, пока она не поколдовала над ними. Как и с другими существами, она спросила разрешения, а потом дала им бронированные клювы и острые перья из металла. Я поежился, вспомнив, как я чуть не умер в столкновении с ними. Они пока выглядели не опасно, но я знал, какими они бывают.

Пора было идти, и я подхватил ее на руки. Я поцеловал ее в лоб в извинении. Ана мило улыбнулась мне, оттолкнулась ногами, и ветер опустил нас. Ее улыбка согревала меня даже в тенях большого дерева.

Пока мы летели среди ветвей, я спросил:

— Почему они меня не помнят? Сирены, птицы и мыши? Ты забрала их память?

— Как я и говорила, птицы и мыши — первое поколение. Вряд ли они рассказывали о тебе потомкам. Их понимание вещей ограничено.

— А сирены? Это те же, с кем я столкнулся.

— Да, у них я стерла воспоминания.

— О, они жалеют об этом, — фыркнул я. — Удивительно, что ты не стерла мои.

Она с любопытством посмотрела на меня и сказала:

— Я обещала не стирать твою память, — она заморгала и тихо спросила. — Ты хочешь забыть то, что было между нами?

— Нет, — тут же ответил я. — А ты?

— Нет.

Облегчение удивило меня. Шок от того, что Ана была в моих руках в Роще, прошел. Женщина из моего сна, что не давала мне покоя годами, оказалась реальной. Я всегда думал, что я преследовал, целовал и признавался в любви Келлс. Но теперь подозревал, что это всегда была Ана. Только Ана могла ослепить меня и скрыть запах. Ее волосы были длиннее, чем у Келси, и она была намного выше.

— Остается только одно, — Ана не дала мне зайти далеко мыслями.

— Что? — спросил я.

— Вороны.

— Да. Ты их призовешь?

— Не совсем.

Мы остановились на ветке высоко над землей. Воздух расплылся, Ана ускорила время. Мой желудок дернулся, и мышцы задрожали. Стало видно меня и Келлс. Ана шепнула:

— Только не столкнись с собой.

Она щелкнула пальцами, магия шарфа окутала нас, хотя мы оставили его на вершине дерева. Мы стали воронами. Я хлопнул раздраженно крыльями, каркнул на Ану, а та подмигнула и спрыгнула с ветки. Полет был для нее легким, как и все остальное. Ее перья были цвета ее волос, сияли на солнце, пока мы летали над людьми внизу. Я чуть не упал, неловко хлопая крыльями, чтобы не врезаться в себя.

— Кар! — сказал я, а хотел сказать: «Осторожно!». Я быстро приземлился и тут же отлетел от своего прошлого я.

Время ускорялось порывами, и я связью нашел Ану в домике на дереве. Она сидела там в гнезде, клевала медовые кексы. Браслет Келси и камера лежали рядом с ней.

«Что ты сделала?» — спросил я.

«Украла вещи. Это не приятно. Не переживай, я их верну. Сейчас им это не нужно. Что делает эта коробка?».

«Это камера. Ею делают фотографии. Помнишь, я рассказывал в цирке?».

«Как это работает?» — спросила она, клюя печенье.

«Я покажу», — я смог сделать пару фотографий маленьким языком птицы, это было сложнее, чем я думал, но я показал ей.

И тут я услышал шум. Мы выглянули из гнезда. Было жутко смотреть на меня и Келси, забирающихся в домик. Если бы я мог закатить глаза от того, как глупо выглядел, раскачиваясь как обезьяна, я бы это сделал. Я выглядел жалко. Келси хотя бы возмутилась.

— Ради всего святого, заканчивай с этим позерством! Ты не понимаешь, на какой мы высоте, и что ты умрешь ужасной смертью, если сорвешься? Ты ведешь себя так, словно это смешное приключение, — сказала Келси.

Я старался не слушать это. Я пытался завоевать Келси, меня смущало, что Ана это видела. К сожалению, мне открылись глаза на то, что Келлс не отвечала так, как я думал. Я ей нравился, да, но я видел, что мое поведение вызывало у нее неудобство.

Ана смотрела на шоу внизу. Я застонал бы, если бы мог.

«Как ты это сделала?» — спросил я, стараясь отвлечь ее.

«Что именно?» — ответила она, глядя на другого меня.

«Как ты сделала нас Хугином и Мунином? Я списал оранжевого тигра на простую перемену цвета, но птицы? Я не думал, что это возможно».

«Ты забываешь, как мы превратили юношу в коня. Может, тебе стоит изменить понимание того, что возможно, а что — нет. Тихо, Сохан, я хочу послушать».

Я распушил перья, злясь, что моя попытка отвлечения провалилась.

— …Мне нравится все время оставаться человеком, — сказал другой я. — И нравится быть с тобой.

«О, брат, — подумал я. Было неловко знать, что Ана смотрит, как я подкатываю к Келлс, особенно после того, что недавно произошло между нами. Они сели, и Келси вытащила свои записи. — Люблю оперативность Келси», — этого мне не хватало. Мы молчали, смотрели на них и слушали. У меня кончилось терпение, и я зашумел.

— Эй! Есть тут кто? — услышал я старого себя.

«Что нам делать?» — сказала Ана, каркая.

«Посмотрим, — я качнул головой. — Не помню. Было что-то с очищением мыслей».

Ана зашуршала перьями и щелкнула клювом.

«Ладно, — сказала она. — Разберемся».

Она полетела, я — следом, все еще двигаясь неловко, хотя ее пируэты поражали. Прошлый я вытащил чакру.

«Прошу, — подумал я. — Не перегибай», — только мне хватило бы ума пытаться убить ворона чакрой.

Келси быстро сообразила и сказала:

— Давай подождем и посмотрим, что они сделают. Чего вы от нас хотите? — спросила она.

Ана опустилась и повторила:

— Отнасхотите?

— Вы меня понимаете? — спросила Келси.

Ана кивнула.

— Что вы здесь делаете? Кто вы? — спросила Келлс.

Я понял намек от Аны и попытался управлять птицей.

— Хугггн.

Ана каркнула и сказала:

— Муунан.

Келлс спросила о пропавших вещах и кексах, которое почти доела Ана. Она, наверное, проголодалась. Я и не подумал накормить ее. Вот тебе и забота о богине. Я и сам был голоден.

Желая покончить с шоу, я прыгнул на колено Келси. Она склонила голову, и я вспомнил, что сделал Хугин. Он очистил ее мысли, показал, что ее ждет на вершине дерева. Это было просто. С помощью связи с Аной, я передал ей эту мысль. Хотя это больше походило на воспоминание. Я показал ей птицу, сторожащую шарф на вершине. Я показал, что делает шарф, как его использовать в их задании.

И я добавил, как она спасет Рена.

— Что ты делаешь? — спросила она, мои коготки сжимали ее плечо.

— Мыслиотпираю, — ответил я.

Я закончил, к моему клюву прилип червячок. Я не вызывал его, наверное, это была Ана. Я открыл клюв и проглотил его, помня, что птица так делала. Вкус был как у тумана. Келси охнула, обвинила меня в глупости, и я хотел рассмеяться.

Ана, как Мунин, проделала со мной схожее. С прежним мной.

Келлс спросила, проясняла ли Ана мысли. Я переминался на лапах и ждал, пока Ана спросит, что делать. Она не стала.

Келси не унималась, и я сказал:

— Разуйглаза.

Ана спрыгнула на пол, в ее клюве был черный клочок размером с земляного червя. Она проглотила его.

«Что это было, Ана?» — спросил я.

Она не ответила, и я слушал прежнего себя. Я помнил это, но казалось, что это произошло десятки лет назад.

— Я в порядке, — сказал старый я. — Он… показал мне.

Перья Аны встопорщились, когда о ней сказали «он».

Старый я сказал о Джесубай и прошлом.

«Что ты сделала, Ана?».

«Забрала твою вину, — тихо сказала она. — Джесубай не винила бы тебя. Твоя любовь и тревога за нее заставили тебя запомнить все иначе».

«Ты изменила воспоминания?».

«Нет. Я разделила твою вину, как разделила до этого боль. Ее стало меньше».

«Не нужно так делать, Ана», — сказал я.

«Я должна, — тихо ответила она. — Богиня и тигр… должны все делить».

«Все?» — тихо спросил я и прыгнул к ней.

«Да. Так я… могу открывать твой разум для новых возможностей, — она замолчала и сказала. — Было интересно видеть твоими глазами. Бедная девочка».

«Да, — подумал я. — Бедная».

«Ты любил ее».

«Не достаточно».

«Достаточно, чтобы корить себя веками. Это любовь, что превозмогает все».

«Разве?» — я не знал, так ли это. Была ли моя любовь к Джесубай такой сильной? Вряд ли. Я не знал ее толком. Я был увлечен ею. Был готов жениться на ней. Но после любви и утраты Келси я смотрел иначе. Это уже не могло сравниться с настоящим. Время все меняло.

Ана, словно читая мои мысли, добавила:

«Джесубай была вихрем, пойманным в черной буре злодея. Ты ощутил с ней возможность жизни. Ветерок ее жизни задел твою щеку и изменил. Ты стал лучше, узнав ее, Сохан. не жалей, что она так повлияла на твою жизнь».

Келси прошла к гнезду. Мой прежний я чуть не задел меня. Я завопил и отскочил.

Она забрала вещи из гнезда, и мы смотрели, как они оставляют нам вещицы, решив, что мы расстроены. Я посмотрел на то, что оставил прежний я, думая, как он мог бы использовать их, а не отдать.

«Почему я был таким идиотом?».

«Я все время задаюсь этим вопросом», — ответила Ана и рассмеялась. Мы полетели из гнезда в деревню Сильван.

Глава 30

Храм воздуха

Мы вошли в деревню, она была такой, как я помнил, и я понял, сколько времени прошло. Деревья стали намного выше, их ветви переплелись сверху. Для нас приготовили пир, и сам Фавн склонился к руке Аны, когда она превратилась в Дургу. Она не дала мне принять нормальный облик, а сделала меня оранжевым тигром.

— Как наши гости? — спросила она у фей вокруг нее, касающихся ее волос, сидящих на ее восьми изящных руках. В прошлый раз из деревьев родилось двенадцать детей, а теперь тут жило много народа.

Десятки присоединились к рядам первых детей. Я смотрел на деревья и видел шрамы, где ветки сломались, чтобы поприветствовать новых жителей. Феи уже не следили за младенцами, это делали старейшины каждого дома. Феи теперь заботились о природе и давали свет ночью.

— Богиня, — говорили Сильваны, кланяясь ей. — Мы долго ждали возвращения.

Фавн ответил Ане:

— О них позаботились, как вы и просили много лет назад.

— Чудесно! — сказала Ана, обходя деревню, любуясь домиками и касаясь серебряных голос малышей. Феи шептали ей на ухо, вызывая ее смех. Это звучало так весело, что мне стало интересно, чем они так ее радуют.

Три нимфы, что заботились о Келси, пришли и спросили у Аны, не хочет ли она принять ванну или поесть. Я вспомнил, как красиво выглядела Келси в платье из цветов, и я хотел бы увидеть Ану в похожем наряде. Я попытался подтолкнуть ее к ним.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Хотя мы были бы рады взять с собой немного еды. Мне понравились медовые кексы.

— Конечно, богиня.

Сильване принесли плетеный мешок кексов, фляжку воды и разные угощения и фрукты.

— Благодарю, — она взяла мешок удобнее и закинула за плечо. — Мы пойдем, но, прошу, зовите, если мы вам понадобимся. Мы обещаем еще к вам вернуться. Может, в следующий раз я принесу саженцы из своего сада.

Королева Сильван сказала, что они будут растить лучшие свои цветы и будут ждать нашего возвращения. Она дала еще указания насчет Келси и старого меня, Ана погладила при этом мою голову и повернулась уходить. Я пошел за ней по тропе. Когда улетели последние феи, она снова приняла смертный облик и сказала:

— Я буду скучать по этому месту.

Я молчал, она опустила взгляд и щелкнула пальцами. Я стал человеком.

— Я не говорил, что мне не нравится оранжевый? — сказал я.

Ана рассмеялась, дала мне медовый кекс и кусок фрукта. Я сунул кекс в рот, она коснулась моей руки, и Шангри-Ла осталась далеко. Краски красивой земли окружили нас, их сменил серый цвет. Ана дала мне флягу, я сделал большой глоток и принялся за фрукт, пока она разглядывала пыльный храм.

— Где это место? — спросила она, облизав большой палец.

— Ты не знаешь?

Она покачала головой.

— Я просто сказала амулету перенести нас в следующее время и место по списку.

Я огляделся и сразу понял.

— Мы близко к нашему горному дому. Это храм Дурги в Непале.

— В этом визите было что-то особенное?

Я потер щеку, размышляя.

— В этот раз были только мы с Келлс. Кадама тут не было, Рена похитил Локеш. Он томился в той комнате пыток, — Ана поежилась. — Прости, — быстро сказал я. — Не стоило так говорить.

Она отмахнулась.

— Я в порядке, Сохан. И слышать это не так сложно, как видеть.

— Мы это увидим? — спросил я.

— Это дальше по списку, но да. Мы заберем его память.

Выдохнув, я прошел к ней, она смотрела в окно на ночное небо.

Я коснулся ее плеча, и она удивила меня, накрыв мою ладонь и повернувшись ко мне. Лунный свет озарял ее лицо, и я невольно обвел ее скулы кончиками пальцев и сказал:

— Такой ты мне нравишься больше.

— Какой? — спросила она.

— Собой, а не богиней.

— Тебя беспокоят руки? — она слабо улыбнулась.

— Нет, — я скользнул ладонями по ее рукам, обхватил ее ладони и отошел, разглядывая их. Я поднял ее ладонь к губам, нежно поцеловал ее запястье. — Вообще-то, — тихо сказал я, — насчет рук у меня были идеи.

Она вскинула бровь. Я смотрел ей в глаза и медленно коснулся ее челюсти, ладонь скользнула за ее шею. Я шагнул ближе, опустил голову, думая поцеловать ее, но она вдохнула и отвернулась, ее тело дрожало. Я смутился, а потом сжал кулаки. Может, после сирен я был ей не интересен.

— Сохан… — начала она, отвернувшись от меня.

— Не переживай, Ана, — сухо сказал я. — Я не хотел отвлекать тебя от работы.

Она вздохнула и спросила, что еще нужно знать о визите в храм. Я быстро описал все, что вспомнил. Мы коснулись стены храма, но в этот раз всего на миг. Отпечаток появился, и мы услышали шаги на лестнице. Ана взмахнула рукой, сделала нас невидимыми. Наши следы, конечно, пропали. Прошлый я и Келси вошли. Я услышал:

— Я за тобой, — и они опустились перед статуей и оставили подношения.

Келси коснулась ножного браслета, что дал ей Рен, и я услышал звон колокольчиков. Теперь они напоминали мне Ану.

— Великая богиня Дурга, — сказала Келси. — Мы снова пришли за помощью. Я прошу…

Слова угасли, когда я посмотрел на лицо Аны. Она воспринимала слова Келси как мольбу. Они трогали ее так, как я не ощущал. Я понял, что и мольбы других она так воспринимала. Она ощущала их. Ана реагировала не так, как я.

«Выслушаешь мою молитву, богиня?» — подумал я.

И Ана повернулась ко мне. Тысяча слов парила в пространстве между нами, но мы молчали. Я сделал к ней шаг, другой. Я хотел пересечь расстояние.

Прошлый я заговорил, и она отошла от меня и посмотрела на него. Хоть она не смотрела на меня, я ощущал, как связь между нами натянулась.

— Я… не заслуживаю благословения, — сказал я. — Произошедшее — моя вина, но я прошу помочь моему брату. Сохранить его… ради нее.

Ана коснулась призрачной руки груди моего прошлого я. Мое сердце забилось, я ощутил тепло и любовь. Я помнил то ощущение, но тогда списал на любовь к Келси. Старый я стал черным тигром, тихо фыркнул и заскулил, когда она отошла, словно ему было плохо без нее.

— Это страшная часть, — услышал я Келси, она схватила черного тигра. Ана подняла руки, и в окна храма ворвался холодный ветер. Место стало красивым. На меня ветер не влиял, и я пошел к ней, мне нужно было дотронуться до нее, опустить ладонь на ее сердце, как она сделала со мной, но она пропала, слилась со статуей за другой стеной.

Храм мерцал, как кожа Аны, и я увидел сияние ее отпечатка на стене. Келси прижала к тому месту руку, и я смотрел, как стена поворачивается.

Все расплылось перед глазами, и меня затянуло в статую рядом с Анамикой.

Я услышал голос Аны эхом по храму:

— Приветствую, дети. Ваши подношения приняты, — все вещи у ее ног пропали.

Мы изменились, ветер унес пыль, и я встряхнулся. Я снова был рыжим. Я взглянул на лапу, сморщил нос и чихнул, а потом сел у ног Аны. Богиня была прекрасна. Как цветок. Я хотел зарыться лицом в ее волосы и вдохнуть. Рука над ее головой крутила золотую чашу.

Я вспомнил наш страстный поцелуй утром. Меня уже не пугала такая близость с ней. Может, камень правды не только показал мне будущее, но и устроил женщину у меня в руках. Если такая любовь меня ждала, то мне повезло.

Я обдумывал варианты, не знал, к чему приведет, если Ана снова погладит мою спину или ухо. Человек, или тигр, надеялся. Но она ответила иначе. И то, что было с ней, с нами, запутывало. А я все делал неправильно

Ана заговорила с Келси о плоде, спросила, где был Рен, и что за тигр с ней. Я нахмурился, не понимая, зачем такой вопрос. Я не успел обдумать это, черный тигр передо мной стал человеком и подошел к богине.

— Дорогая леди, — сказал прошлый я. — Я тоже тигр.

Богиня рассмеялась, он улыбнулся.

«Что веселого?» — раздраженно спросил я.

«Его, то есть, твои мысли открыты мне так, как не было с тобой. Он… расслаблен. Я вижу это в нем. Он ничего не скрывает. Он отличается от тебя теперь. Мне он нравится».

«Он ничего не знает», — проворчал я.

«В отличие от тебя, он очень рад мне».

«Я рад тебе», — парировал я.

«Да, но я ему нравлюсь».

«А какому мужчине нет?».

Она вздрогнула. Зря я это сказал. Почему я всегда перечил ей? Я размышлял об этом, а она гладила Фаниндру.

Ана сказала Келси:

— Ты печальна, дочь. Скажи, в чем причина боли.

Я взглянул на Келси. Ее глаза были красными. Я помнил, она не спала. Она постоянно тревожилась о Рене.

Келлс рассказывала о Рене, я ощущал сочувствие в Ане, и Келси сказала:

— Но без него я не вижу смысла в поиске предметов.

Ана долго молчала, я пытался понять, о чем она думает. Она склонилась и поймала слезу Келси. Она превратила ее в бриллиант и дала старому мне. Она заговорила в стиле Кадама о спасении Индии и важности задания. Она пообещала защитить Рена и застыла.

«Что такое, Ана?».

«Не… не знаю. Здесь кто-то еще».

«Кто?»

«Не уверена, но я не могу пошевелиться».

Время остановилось, Келси и прошлый я застыли. Воздух окружил нас, и появился Кадам.

— Здравствуйте, — сказал он. — Все хорошо?

Я бы ответил, но не мог.

— Ах, да. Простите. Я пришел помочь. Вы не можете быть больше, чем в одном месте. Вам нужен тут третий, — с ним был шарф, и он превратился им в Небесную Ткачиху. — Вот, — сказал он. — Думаю, я готов. Сделаешь мне станок и стул? — попросил он. Ана сделала, он сел, взял челнок и сказал. — Продолжай, милая.

Время снова пошло, и Ана сказала:

— О… ясно… Да… твой путь поможет спасти твоего тигра, — она запиналась, смутно отвечая на вопросы Келси, пока она не сказала о призе из пророчества. Ана ответила. — Я хочу кое с кем вас познакомить.

Она указала в сторону Кадама, и он отвлек их. Он всегда знал больше нас, и мы слушали его так же внимательно, как Келси и прошлый я. Он не разочаровал.

Кадам сыграл роль хорошо, прял на станке, словно делал это всю жизнь. Я услышал правду в его словах, когда он ответил на вопрос Келси:

— Мир, девочка. Я тку мир, — пальцы Кадама сжимали нити судьбы. Он всем управлял. Когда Келси коснулась ткани, я понял, что это был Волшебный шарф. Я видел, как он переливается под ее пальцами, словно отвечая.

Он попросил Келси отойти и представить целое, я понял, что он уже говорит не с ней. Он смотрел на меня, когда сказал:

— Если видеть только одну нить, забудешь, чем она станет.

Я долго жаловался из-за судьбы. Я думал, что у меня бессовестно украли то, что я хотел, и вселенная оставила меня ни с чем. Ана коснулась моей спины, погладила мех. Рядом с ней я ощущал себя правильно, но нас ждал еще долгий путь.

— Дурга умеет видеть от начала до конца, — сказал Кадам. — Доверяйте ей, — его следующие слова впитались в меня, врезались в сердце. Терпение. Верность. Понимание. Если я смогу дать это Ане, то мы сможем создать нечто чудесное вместе. Может, ткань наша будет волшебной. Возможно ли это? И заслужил ли я такой дар?

Кадам закончил и подмигнул нам, и Ана махнула рукой, он и станок пропали из виду. Его голос прозвучал в наших головах:

«И этот совет касается вас обоих».

Ана посмотрела на меня, и я потерся головой о ее бедро. Ее улыбка была нежной, но в глазах была тревога. Сомнения вернулись в голову, терзали мою надежду и сыпались на меня как конфетти.

Ана покрутила оружие и передала Келси лук и стрелы. Прошлый я шагнул вперед, тоже желая получить оружие, дар богини.

— Терпение, мой эбеновый, — сказала она. И я ощутил, что она говорит скорее со мной, чем с тем, что стоял перед ней. — Теперь я выберу что-нибудь для тебя.

— Я буду рад чему угодно от тебя, моя прекрасная богиня, — сказал старый я, подмигнув и улыбнувшись.

Она застыла рядом со мной. Я закатил глаза и послал ей мысль:

«Прости, я был таким мерзавцам».

«Что поделать, — уголок ее рта дрогнул. — Он ничего не подразумевает под этим. Подразумевает, но это не сравнить с…».

Ана прервала мысль, но я мог легко закончить за нее. Поведение прошлого меня нельзя было сравнить со злом, что она вынесла от рук хозяина рабов. Она заслужила больше, чем глупый зверь, лезущий к ней. Я тихо зарычал, но мое другое я не заметило.

Она дала старому мне чакру, он обхватил ее ладонь и поцеловал. Я обнажил клыки. Ана позволила этот поцелуй и замерла, разглядывая его. Она словно пыталась прочесть его мысли. Через миг она пришла в себя и сказала еще пару фраз, и мы стали каменными. Время пошло дальше, мы стали невидимыми. Мы смотрели, как Келси и старое я собираются уходить.

— Эй, — сказала Келси. — Земля вызывает Кишана.

Он стоял на месте, смотрел, как статуя поворачивалась.

— Она… исключительная, — сказал старый я.

— Да. Тебе нравятся недоступные женщины? — спросила Келси. Ее слова пронзили меня, подтверждая сомнения, что я носил в сердце. Келси была права. Я не заслужил Джесубай. Если кто и заслужил счастья с Келси, то это Рен. И Ана была богиней. Она была вне досягаемости, и моя попытка устроить отношения с ней была смешной. Оскорбительной.

Ладонь Аны скользнула под моей рукой, прошлый я сказал:

— Может, я найду группу поддержки, — идея была неплохой. Для него и меня. Я отошел от Аны. Я не хотел ее утешения или сочувствия.

Когда в храме остались только мы, Ана сказала:

— Думаю, нам нужно об этом поговорить, Сохан.

— Не нужно, — сказал я. — Думаю, я понял, — я издал смешок и добавил. — И Келлс все сказала.

Ана смотрела в мою спину. Я ощущал, как скользит ее взгляд, но не повернулся к ней. Келси не хотела меня. И Ана тоже. Я мог их винить? Может, Роща ошиблась. Может, она показывала мне, что было бы, будь я лучше. Рен страдал за счастье, которое получил. Вселенная, наверное, решила, что и я это заслужил. Но почему камень правды показал мне рай и забрал его? Наказание? Это было слишком жестоко.

Мы не хотели говорить, по крайней мере, я не хотел, и еще пару часов мы разбирались со списком. Многие пункты были простыми, мы едва их заметили. Мы возродили приспешников, что охотились на нас в лесу Орегона, чтобы они подавили меня и Рена. Ана заморозила время, восстановила раненых и шепнула им указания на ухо.

Если бы мы не вмешались, Рен, Келси и я ушли бы не туда. Но мы перестарались, и мне чуть не помешали убежать с Келлс. Ана ослепила тех, кто бежал за мной, чтобы они не догнали. Она скривилась с сочувствием, глядя, как старый я пытается оставаться в сознании и несет Келси к грузовику.

Мы забрали у Келси способности в замке зеленого дракона, иначе она сбежала бы сама. Мы заколдовали приемных родителей Келси, чтобы ее пустили на самолет. Без нашего вмешательства Келси вообще не покинула бы Орегон.

Вычеркнув очередной пункт, я показал Ане футбол. Но она радовалась не голам, а когда игроки бились. Она проглотила кучу хот-догов с попкорном. Мы смотрели на Келси с трибун. Ана хмуро глядела на Джейсона, сделала лед под его ногами, чтобы он шлепнулся на зад, когда он заигрывал с женщинами на поле.