Дни шли, превращались в недели. На дворе стоял май, а дело не сдвинулось с места.
Казалось, все забыли о политике и просто наслаждались жизнью. Анри, Виллеру и Камилла посвятили герцогиню де Лонгвиль в дело, дабы не скрываться от постоянно находящейся рядом с аббатом женщины, к тому же заинтересованной женщины – ведь герцог Энгиенский приходился ей родным братом. Анна с энтузиазмом предложила свою помощь. Оказалось, что она помнит Роже и Жирардена, которых видела в окружении брата.
Вильморен выхлопотал себе перевод в Париж, Орден поручил ему какое-то дело при дворе. Теперь аббат коллекционировал сплетни и регулярно отсылал начальству сводки о состоянии здоровья короля Людовика. Весь Париж, вся Франция, вся Европа, а особенно Испания, затаив дыхание, ждали предрешенного исхода. Король болен, король скоро умрет. Однако Людовик умирал уже почти полгода, и все успели привыкнуть. Противники Мазарини строили козни, пытаясь склонить короля не назначать регентшей королеву. Сам кардинал, говорят, не вылезать из постели Анны Австрийской, ублажая будущую властительницу Франции. Испанцы в Эльзасе ждали смерти монарха, собирали силы и готовили сокрушительный удар. В общем, все ждали. Ожидание утомляло.
Анна де Лонгвиль взяла на службу одного из людей Теодора, который обеспечивал теперь охрану в особняке Лонгвилей – и конечно же служил надежным связным между домами. Счастливый герцог де Лонгвиль готов был на все ради жены, собиравшейся подарить ему наследника. Герцогиня также пригласила в дом нового духовника, аббата де Вильморена, что герцог приветствовал – за последний месяц святой отец занял весьма влиятельное положение при дворе, знакомство с ним было не лишним. Анна и Анри весьма напоминали парочку влюбленных голубков, но Лонгвиль предпочитал верить супруге и не замечать ничего вокруг. Ему это не мешало по-прежнему открыто ездить к своей любовнице, госпоже де Монбазон. Парижские нравы временами восхищали Теодора.
Виллеру в светских увеселениях участия почти не принимал, потому как визиты в кабаки стали исключительно его делом, аббат ночами был занят. Увы, поиски не приносили успехов: Дени де Роже не показывался ни в свете, ни в злачных местах. Возможно, он покинул Париж. Надежда быстро отыскать предателя и вернуться в действующую армию меркла с каждым днем. Теодор написал одному из своих армейских приятелей, поинтересовавшись, не отыскался ли Жирарден, но о том ничего не слышали. Казалось, заговор провалился, герцог Энгиенский жив и здоров, и все же на душе было неспокойно. Поиски Виллеру продолжал с завидным упорством: от этого напрямую зависело его будущее.
Апрель и теперь май состояли из дней-близнецов: утром Теодор распределял дежурства, себе всегда оставляя утро, вечером оставлял особняк на Жюре и отправлялся в очередной кабак. Чаще всего из злачного местечка удавалось выбраться трезвым и не слишком поздно, тогда он шел к Камилле, а под утро заступал на дежурство. Анри же подозрительно часто исчезал из дома госпожи де Ларди, но коня не брал – значит, ходил недалеко. Виллеру догадывался, где может проводить время любвеобильный аббат. Анри и Анна, похоже, не совестились своими отношениями: Анна не любила мужа, тот вел себя неблаговидно, а Анри роль постоянного любовника вполне устраивала. В отличие от Теодора, которому становилось все тяжелее делать вид, что между ним и Камиллой нет ничего, кроме взаимного интереса.
Камилла вела насыщенную жизнь светской львицы, почти каждый вечер либо выезжала, либо давала прием в особняке де Ларди. Общество просто влюбилось в недавнюю затворницу, даже больной король благосклонно выслушивал рассказы об экстравагантной даме и однажды удостоил ее личной беседы. Госпожа де Ларди уже слегка устала от роли наперсницы молодой герцогини, но все же каждый вечер проводила рядом с ней, ибо Анна знала в лицо де Роже и могла на него указать.
Каждую ночь Камилла отсылала служанку, накидывала пеньюар, распускала волосы, брала книгу и устраивалась в кресле у камина. Иногда читала, иногда смотрела на огонь и всегда ждала. Ожидание стало привычным. Редко, но все же случалось, что она засыпала в кресле и просыпалась уже утром, одна. Тео не приходил. Камилла знала, что шевалье не приходит тогда, когда выпивает в своих путешествиях. Такая щепетильность ее и радовала, и раздражала одновременно. Она не знала, что лучше: вот так ждать и не дождаться – или получить пьяного, едва стоящего на ногах кавалера. Впрочем, Тео о ее желаниях осведомиться не соизволил, просто решил, что, выпив, не приходит. Какое высокомерие! Мог бы и поинтересоваться ее мнением, может, она без ума от нетрезвых мужчин. Нет, все решил сам, только сам.
Она любила его. Зрелому возрасту – зрелые чувства. И ее чувство было зрелым, глубоким и нежным. Таким щемящим... Но Теодору это не было нужно. Ему нужна только война. Совсем как Франсуа. Камилла не собиралась во второй раз стоять на коленях.
И она просто любила его, просто отдавалась всей душой и телом. Утомленные ласками, они разговаривали, делились впечатлениями, накопленными за день, обменивались информацией. Частенько Камилла рассказывала что-нибудь о своей жизни, Тео всегда слушал с напряженным вниманием, иногда в ответ поведывал о себе. Его повествования, такие редкие, всегда радовали ее, он оказался хорошим рассказчиком, его описания были насыщенными, подробными, образы невероятно яркими, будто живыми. Можно было легко представлять всех этих людей и места. Представлять – и ждать, когда он уедет.
И вдруг ожидание закончилось.
Четырнадцатого мая госпожа де Ларди и герцогиня де Лонгвиль присутствовали на балу в ратуше. Здесь собралось множество людей, толпа шумела и перекатывалась, ворочалась, как спящий зверь. Аббат и Теодор были где-то рядом, осматривали те места, куда женщинам вход закрыт.
Был день Вознесения Господня. Все говорили только об одном – о болезни короля. Тема эта не надоедала людям уже много месяцев, но вчера поползли слухи, что король при смерти.
– Говорят, его величество совсем плох... – сетовал кто-то сокрушенно-заинтересованным шепотом.
– Он уже несколько дней ничего не ест...
– Бувар, его личный медик, признался, что его величество так слаб, что и рукой пошевелить не может!
– Боже, храни короля!
Не сохранил. Или хранил, да вот терпение иссякло.
Из Сен-Жермена примчались вестники, сообщившие, что в два часа и три четверти пополудни король Людовик Тринадцатый испустил последний вздох. Новость распространилась ужасающе быстро.
– Король умер.
– Да здравствует король!
Дофину было четыре с половиной года.
Перешептываясь, люди начали расходиться, все спешили покинуть бал, смерть короля сделала дальнейшие увеселения невозможными. Церковные колокола звонили, не переставая, возвещая переход в иной мир властителя Франции.
– Вот он! – неожиданно воскликнула герцогиня де Лонгвиль. – Это точно он, вон там, у колонны. – Анна весьма невежливо ткнула изукрашенным камнями веером в какого-то дворянина. – Это господин де Роже, я уверена!
Камилла посмотрела в указанном направлении.
– В синем камзоле? – уточнила она.
– Именно, и в шляпе с голубым пером. – Подтвердила герцогиня.
– Анна, найди Теодора и Анри и приведи их сюда. Я задержу этого господина. Поторопись, шевалье и аббат должны быть где-то у карточных столов. – Камилла подтолкнула герцогиню в нужном направлении и поспешила к незнакомцу.
...Когда герцогиня привела в зал Вилл еру и Вильморена, Камилла уже практически прижала де Роже к колонне и кокетничала с ним напропалую. В следующую секунду она увидела Теодора, мило улыбнулась собеседнику и быстро распрощалась.
Камилла подошла к друзьям, которые не сводили глаз с мужчины в синем камзоле.
– Он чрезвычайно любезен. Не знаю, узнал ли он меня, вряд ли он следил за мною лично, а я не представилась. Мы немного поговорили о политике. Он сторонник Мазарини.
Виллеру скрипнул зубами.
– Я предполагал нечто в этом роде.
– Мы должны проследить за ним, чтобы понять, кто за ним стоит. – Вильморен увлек всех за колонну. – Не надо, чтобы он нас заметил.
– За ним стоит Мазарини, это и так понятно, – проговорил Теодор, наблюдая за де Роже. – Я бы предпочел не следить за ним, а схватить и допросить. С пристрастием.
– Это мы всегда успеем, но не хотелось бы поймать мелкую рыбешку, а крупную упустить, – покачал головой Анри.
– В любом случае, здесь его не стоит хватать, надо дождаться удобного момента, так что следить все равно придется, – кивнул Виллеру. – Дамам сегодня придется добираться домой без нас.
– Я отвезу Камиллу в своей карете, – сказала Анна.
– И поезжайте к себе, – строго приказал Анри. – Вам вредно волноваться.
– Я прослежу за этим, – успокоила аббата Камилла. – Если вы поймаете этого де Роже – ведите ко мне, я смогу помочь вам разговорить его.
Анри и Теодор одновременно кивнули, будто репетировали, и нырнули в толпу расходящихся гостей – и вовремя, де Роже уже пробирался к выходу.
...Пробило полночь. Колокола все звонили, то стихая, то вновь набирая силу. Камилла нервно расхаживала по гостиной. Ожидание затягивалось. Где же они? Почему так долго?
Из холла послышался какой-то шум, Камилла выглянула и остолбенела: Вильморен и Теодор тащили упирающегося человека в синем камзоле: на голову пленника нахлобучен какой-то грязный мешок, конвоиры тоже весьма испачканы и потрепаны, будто в сточной канаве валялись.
– Куда его засунуть, чтобы понадежней? – спросил аббат, весьма агрессивно толкая де Роже в бок.
– В гардеробную, – решила Камилла и жестом велела следовать за ней.
Мужчины, не церемонясь, запихали пленника в комнатушку без окон, Камилла заперла дверь, после чего внимательно оглядела их:
– Что произошло?
– Этот слизняк привел нас в засаду. Видимо, заметил слежку, – объяснил Виллеру. Выглядел он как встрепанный мальчишка. После драки мужчины почему-то часто выглядят как мальчишки...
– Мы чудом отбились, – проговорил аббат. – Четверых убили, а де Роже кинулся бежать. Догнали мы его у моста, завязалась драка, ибо он был нужен нам живым... Мы скатились в Сену.
– Теперь понятно, почему вы такие грязные. Может, приведете себя в порядок, а я пока приготовлю все для допроса?
Они согласились и удалились.
Камилла прислушалась: в гардеробной было тихо. Госпожа де Ларди отправилась на кухню, чтобы приготовить секретное оружие.
Через полчаса Анри, Теодор и Камилла встретились в гостиной. Мужчины сменили одежду и смыли с себя запах тухлой воды.
– Я приказала слугам сидеть в своих комнатах, что бы ни случилось, – произнесла Камилла, держа на руках великолепного черного кота.
– Зачем тебе кошка? – поинтересовался Теодор.
– О, для демонстрации. Анри понимающе кивнул:
– Обманное отравление?
– Именно, – согласилась Камилла.
– Может, кто-нибудь и меня посвятит в детали? – попросил Теодор, неискушенный в таких делах.
– Нет времени, – покачала головой Камилла. – Просто делай то, что я попрошу, и ничему не удивляйся. Ведите жертву, – приказала она.
Через пару минут мужчины приволокли де Роже и привязали его к стулу. Пленник ни на секунду не переставал сопротивляться. Упорный, негодяй.
Камилла подошла к нему и сдернула мешок с головы.
– Доброй ночи, господин де Роже.
– Вы! – прохрипел пленник. – Как вы смеете!
– Успокойтесь, пожалуйста, выпейте вина... – Камилла поднесла к его губам бокал, пленник осушил его в несколько глотков, видимо, в горле пересохло.
– Замечательно, – пропела Камилла, и опустилась в кресло напротив. – А теперь посмотрите сюда.
Госпожа де Ларди налила какую-то жидкость в блюдечко и предложила коту. Тот вылакал угощение и принялся вылизываться, но через несколько секунд покачнулся, упал на бок, несколько раз содрогнулся и замер.
– Что? Что вы сделали с котом? – насторожился де Роже.
– Я напоила его тем же, что подмешала вам в вино. Через некоторое время вам станет плохо, закружится голова, появится слабость в членах, руки похолодеют, сознание начнет путаться, язык заплетаться – и оп! С вами случится то же, что и с котом. – Камилла положила животное на серебряный поднос и накрыла салфеткой.
Роже побледнел, но промолчал.
– Но вы можете избежать такой участи, если честно, а главное, быстро ответите на наши вопросы, – продолжила Камилла. – У вас есть полчаса, чтобы принять противоядие. Иначе – конец.
– Почему я должен поверить, что вы мне его дадите? – спросил пленник.
– Вам придется рискнуть и поверить мне на слово. Роже фыркнул и замолчал, но не прошло и пяти минут, как он встрепенулся, что-то почувствовав.
– Вот, вам уже нехорошо, – улыбнулась Камилла. – Голова кружится? Я предупреждала. Ваше время на исходе.
Роже молчал, но через несколько минут не выдержал:
– Хорошо, я отвечу на все вопросы, только спасите меня, не дайте мне умереть!
– Тогда вам лучше отвечать быстро и четко, у вас осталось мало времени. – Камилла взглянула на Виллеру и Вильморена, молча стоявших у нее за спиной: – Приступайте, господа.
Аббат взглянул на Теодора и попросил:
– Разрешите, я проведу допрос?
– Пожалуйста, – кивнул шевалье.
– Итак, – приступил Анри. – Кто послал вас убить господина де Виллеру?
– Кардинал. Я получил послание, в котором недвусмысленно указывалось, что нужно делать. – Скороговоркой зачастил Роже. – После того, как Поль исчез, я занял его место.
– Почему кардиналу нужна смерть Виллеру?
– Он знал всех нас и пытался открыть глаза герцогу. – Губы Роже изогнулись в улыбке. – Герцог не верил, но рано или поздно поверил бы.
– Почему кардинал хочет устранить принца? – Голос Анри был холоден.
– Герцог Энгиенский – противник Мазарини. Герцога любит армия и народ. Такие соперники кардиналу не нужны, – объяснил Роже.
– Так вы думали, что Виллеру может разоблачить заговор?
– Да.
– Понятно. Но в тот раз попытка не удалась. Вероятно, кардинал на этом не успокоился? – Аббат сцепил пальцы в замок перед грудью, он заметно волновался. – Теперь, после смерти короля, самое время повторить нападение. Кто сейчас служит кардиналу в ставке герцога?
Роже молчал.
– Ну, что же вы? – поторопила его Камилла. – Вы готовы умереть за Мазарини? Часы тикают, сейчас вам станет совсем плохо, в глазах потемнеет. Еще чуть-чуть, и противоядие не подействует.
Роже не выдержал и минуты, заплетающимся языком он проговорил:
– Я не знаю. Кто-то из офицеров.
– Тогда скажите, что он планирует делать.
– Я не знаю.
Камилла многозначительно покосилась на поднос с котом.
– Он... Он собирается убить герцога во время очередного сражения. Скоро испанцы перейдут в наступление. Вот тогда он и нанесет удар.
В глазах Дени де Роже был ужас. Виллеру шагнул к пленнику.
– Вы же знаете имя. Назовите имя, и мы дадим вам противоядие.
– По... Поль де Жирарден... Это он.
– Но ведь он исчез из ставки!
– Он должен был вернуться несколько дней назад. Т... таков при... каз...
Роже покачнулся на стуле и упал бы, не будь он привязан, голова его поникла... Спустя мгновение раздался богатырский храп.
– Так это было снотворное! – догадался Теодор. – А я уж пожалел кошку...
– А Роже вам совсем не жалко? – спросила Камилла.
– Нет, конечно.
– Мужчины! – закатила глаза госпожа де Ларди. – Кошек им жалко!
– Это ужасно, – вмешался в их беседу Вильморен. – Герцог в страшной опасности, а с ним и вся Франция. Кардинал зашел слишком далеко в своем стремлении к власти. Он может привести испанцев под стены Парижа. Нужно что-то делать!
– Я должен предупредить герцога и разоблачить предателя, – заявил Виллеру – слишком радостно, как показалось Камилле. – Теперь я не отойду от него, пока он не прислушается ко мне. В случае чего – закрою собой, но убить не позволю.
– Я еду с вами, – сказал аббат. – Мое начальство приказало мне быть в Париже, но спасение Франции важней.
– Я тоже еду, – заявила Камилла. Если есть шанс, надо им пользоваться.
– Нет, – отрезал Теодор. – Это опасно.
– Даже если вы запрещаете – это ничего не даст. Вы не сможете удержать меня. С вами или без вас – я еду в ставку герцога Энгиенского, – решительно отрезала она.
Теодор взглянул на Вильморена, ища у аббата поддержки, но тот лишь развел руками.
– А что мы сделаем с де Роже? – Анри кивнул в сторону мирно храпящего пленника.
– Я прикажу слугам запереть его в винном погребе, кормить, поить и не выпускать, пока мы не вернемся, – сказала Камилла. – Пусть посидит вместе со своим подручным. Вдвоем не соскучатся, а может, перегрызут друг другу глотки от злости.
– Отличный план, – согласился аббат.
– Выезжаем с восходом солнца, – объявил Виллеру. – Никого ждать не будем. – И он сердито посмотрел на Камиллу.