Меж двух миров (СИ)

Глава 46

Когда долго думаешь, что умираешь, и вдруг тебе говорят, что на самом деле нет, все хорошо и ты здоров, то это звучит как издевка. Самая натуральная издевка.

Все чувства схлынули, даже злости не осталось. Одна лишь пустая оболочка из кожи, заполненная вакуумом. Усталость и постоянное ожидание смерти вымотали до предела, и Лана поняла, что вот она та самая грань, после которой уже все равно.

Она прикрыла глаза и без сил уткнулась носом Видару в ключицу. Судя по тому, как тихо и спокойно он вдыхал запах ее волос, Мариссе он так же не поверил. Она подробно объяснила ему еще в первый день действие янтарной звезды и надежд он не питал, что бы ни произнесла их гостья.

Лана вдыхала успокаивающий запах дубовой коры и орехов. Постепенно она расслабилась и выкинула из головы слова об их выздоровлении, брошенные Мариссой так небрежно. И ее она тоже из головы выбросила, оставив лишь родной запах оборотня.

Все это не правда, не может быть правдой. От звезды нет спасения и лекарств.

Умиротворенное состояние смирения нарушилось внезапной болью в подбородке. Было чувство словно его сжали раскаленными тисками. Они повернули ее голову, и распахнув от боли глаза, Лана уставилась в голубую радужку прямо перед собой. Лицо Мариссы было так близко, что она могла четко разглядеть каждую ресницу и синюю каемку вокруг зрачка.

Видар тоже распахнул глаза и, увидев Мариссу так близко, угрожающе зарычал, но она быстро, словно хищная птица, сомкнула руку на плече оборотня, впиваясь в него ногтями, и рычание оборвалось. Лана перевела взгляд вниз и увидела множество браслетов. Тиски, до слез сжимающие ее подбородок, были пальцами Мариссы.

Она прикоснулась к ним. Голой кожей.

Лана в панике распахнула глаза еще шире, но вырваться, как ни странно, не пыталась, все тело словно парализовало. У Видара судя по напряженной позе была та же проблема. Видимо, опять какие-то фокусы из арсенала сестер-триалов, потому что она ни разу не слышала, чтобы можно было парализовать человека одним прикосновением.

‒ У вас нет причин не верить мне. ‒ Марисса перевела взгляд на Видара. ‒ Я говорю правду.

Она выпрямилась и, отпустив их, сделала шаг назад, а к ним вернулась подвижность. Видар потер свободной рукой плечо, а Лана ‒ ноющий подбородок. Чужое прикосновение чувствовалось непривычно и странно.

‒ Простите, но я точно знаю, что лекарств и спасения от янтарной звезды нет. Как вы можете утверждать, что мы здоровы? ‒ прикрыв глаза, Лана покачала головой. ‒ Еще и дотронулись до нас.

‒ Дотронулась, ‒ по-детски передразнила ее Марисса, скривив рожицу. ‒ Да, ты права, лекарства от янтарной звезды нет ни у кого. ‒ Пожевав губу и выдержав драматическую паузу, Марисса небрежно бросила: ‒ Ну кроме тебя, Мелания.

Глаза у Ланы уже просто физически не могли раскрыться еще шире, но она справилась. Осмотрев свою грудь, руки, колени, укрытые юбкой, попыталась найти, где же она запрятала это чудо-лекарство, но что-то не получалось.

Поиски удачей не увенчались и она, подняв круглые глаза на Мариссу, спросила:

‒ И что же это за лекарство?

Марисса не стала тянуть время и произнесла нараспев всего одно слово:

‒ Ламмаан.

Круглые глаза Ланы по-совиному хлопнули ресницами пару раз, опуская взгляд на колени. Она настолько привыкла к этому шесту, сейчас потухшему, что даже когда осматривала себя, не обратила внимания, что он так и покоится на ее коленях.

‒ Та самая неслучайная случайность, нарушившая ровное течение моего плана, ‒ продолжила Марисса, разглядывая шест на коленях Ланы. ‒ Из-за него Видар не добежал до Восточной и благодаря ему же нашел тебя в крепости. Из-за него твой отец решился на янтарную звезду. И из-за него вы остались живы и здоровы.

Лана коснулась холодными пальцами древка и слегка погладила. Это же ламан, пусть и не простое оружие, но все же оружие. Как оно может кого-то вылечить? Тем более от такой страшной чумы как янтарная звезда.

‒ Я не понимаю, ‒ просипела она сквозь сжатое горло.

‒ Посыл, милая. Все дело в посыле, которое закладывает мастер при изготовлении ламмаана. ‒ Марисса произносила это слово на старый манер, певуче и немного в нос, словно именно так оно и звучало на мертвом языке. ‒ Какой посыл ты вложил в него, волчонок?

Видар даже не отреагировал на обидное прозвище. Нахмурив брови, он уставился в пол, усиленно вспоминая и бормоча себе под нос:

‒ О том, что боюсь потерять ее, хочу защитить… Чтобы она победила, чтобы была жива, невредима и… ‒ Он в шоке округлил глаза и выдохнул: ‒ …здорова. Я хотел, чтобы Лана была жива, невредима и здорова!

‒ Вот именно, волчонок. Вот именно. ‒ Марисса скрестила руки, явно довольная произведенным эффектом. ‒ Именно благодаря ему ты почувствовал, что Лана отдаляется от тебя, и отправился за ней, ты же не хотел ее терять. Да и в крепости ты ведь сначала нашел ламмаан, который вел тебя к себе, а уже потом к Мелании. И умереть от чумы как-то не очень сочетается с желанием быть живым и здоровым.

Лана почувствовала, как Видар повернул голову и смотрел на нее. Медленно переведя взгляд на своего оборотня, увидела на дне глаз надежду. Маленькую, хрупкую, словно трепещущий на ветру огонек свечи, но с каждой секундой все набирающую силу. Надежда, что теперь все будет хорошо.

‒ Не многие маги могут взять в руки и удержать чужой ламмаан. Тревис, как самый ближайший родственник, мог ненадолго взять твой и считать, что в него вложено. Поэтому и разыграл спектакль со звездой, зная, что у императора везде свои шпионы, и ему обязательно доложат о произошедшем. Хотя это было очень рискованно. Очень.

Марисса надолго замолчала, и по ее задумчивому и отрешенному взгляду казалось, что она по привычке рассчитывает ходы в случае неудачи ее затеи. Или точнее в случае их смерти.

Отмерев, она посмотрела на них отсутствующим взглядом. Моргнув пару раз, видимо вспомнила, где она и с кем, и продолжила:

‒ Если мне не верите, то поверьте времени. Вы тут уже больше трех недель сидите, уже четвертая пошла, и сами понимаете, после звезды вы бы столько не прожили.

Да, они специально не считали дни, но беспокойство нарастало, ибо внутреннее чувство, что прошло уже много времени, не обманешь. Поэтому в три недели она поверила с легкостью. Вот только была еще какая-то мысль, царапающая изнутри. Что-то во всем этом стройном ряде не сходилось.

‒ Марисса, ‒ осенило вдруг Лану, ‒ ламан принадлежит мне. И получается все, что в нем заложено, относится тоже ко мне, ну кроме того, что теперь Видар чувствует меня на расстоянии. Но почему он не заразился и остался жив?

Женщина перед ней едва заметно скривила губы и почесала нос.

‒ Похоже, что ламмаан нейтрализовал угрозу сразу, до того, как Видар успел тебя коснуться. Кстати, влей в него энергию, а то он и так почти на грани из-за твоего спасения, скоро действительно превратится в простую деревяшку.

И Лана бы даже ей поверила, если бы Марисса при этом смотрела в глаза и не перевела резко тему. Пусть совет с ламаном к месту, но это был явно отвлекающий маневр. Хотя какая разница, почему Видар не заразился, главное они оба здоровы.

Крепко обхватив двумя руками ламан, Лана прикрыла глаза и направила магию к шесту. Первые мгновения ничего не происходило, и сила словно утекала в пустоту, но потом, все же уцепившись, стала вливаться в шест. Сквозь полуприкрытые веки Лана видела возрастающее свечение, а ладони мелко подрагивали и вибрировали от дрожащего ламана.

Посмотрев на сияющий шест в своих руках, Лана усмехнулась. Тот подмигивал и вибрировал на разные лады, словно ругаясь на нее.

‒ Ну прости меня дружочек, прости, ‒ погладила пальцами светящийся узор. ‒ И спасибо, что спас меня.

Ламан хоть и продолжал сверкать и вибрировать, но уже не так яростно, как вначале. Лана чувствовала, что прощена, просто шест продолжает ворчать словно старый дед себе под нос, чтоб не расслаблялись.

Громкий хлопок в ладоши заставил поднять глаза на их незваную гостью. Хотя кто еще из них тут гость.

‒ Раз у вас тут такая радость и благодать, то я, пожалуй, откланяюсь. Дел по горло. И можете уже собирать вещи, Расмус прибудет после обеда, дожидаться месяца он не стал. С ним как раз и вернетесь в Западную. Кстати, дам добрый совет напоследок ‒ постарайтесь больше не употреблять никаких ядов и отрав. Боюсь, что после звезды повторить свой подвиг ламмаан не сможет, и ты в лучшем случае останешься без напарника, а в худшем умрешь сама.

Дельный совет, ничего не скажешь. Как будто до ламана Мелания была не против утром перекусить мухомором, запив его змеиным ядом, и только сейчас ей, глупой, объяснили, что так делать больше не стоит. Решив не показывать свое недовольство, она просто кивнула в благодарность за совет, до которого она сама бы явно никогда не додумалась.

Невозмутимо разгладив несуществующие складки на талии и пригладив рукой многочисленные косы, Марисса направилась к выходу. Уже у открытой двери Лана тихо окликнула ее:

‒ Марисса.

Женщина оглянулась на нее, уже перешагнув порог и держа дверь приоткрытой, строгим взглядом безмолвно спрашивая, что еще от нее хотят.

Лана посмотрела на светящийся ламан в руках, повернула голову к Видару, ловя сине-серый взгляд, полный любви и надежды. Посмотрев снова на Мариссу, тихо, словно боясь спугнуть внезапное счастье, спросила:

‒ Все закончилось?

И пусть вопрос звучал по-детски наивно, но ей просто необходимо убедиться в этом. Чтобы кто-то сильный и мудрый подтвердил: больше испытаний на их долю не будет. Можно наконец выдохнуть, расслабиться и просто жить, не боясь будущего и не страшась смерти. Просто жить.

Строгое выражение сползло с лица Мариссы. Вокруг глаз мелкие морщинки стали глубже, а уголки губ чуть опустились, выдавая колоссальную усталость женщины. Тяжело вздохнув, серым и тусклым голосом произнесла:

‒ Ох, Мелания, боюсь, что все только начинается. ‒ Ладонь с силой сжалась на дверной ручке. ‒ Нас всех ждут тяжелые времена. Каждому придется решать, на чьей он стороне.

Переведя на Лану взгляд, который за доли секунды из рассеянного превратился в острый как сталь, ловя каждое незначительное движение, твердым голосом спросила:

‒ Ты выбрала свою сторону, Мелания?

Лана тяжело сглотнула и, боясь, что голос даст петуха, судорожно кивнула. Марисса перед ней тут же расплылась в благодушной улыбке, словно счастливая старушка, распродавшая все сладости детям:

‒ Вот и чудненько.

Кивнув, она вышла за дверь, аккуратно прикрывая ее за собой.

Лана с Видаром остались сидеть, пялясь на закрытую дверь и пытаясь уложить в голове все, что узнали и увидели. Она скорее почувствовала, чем услышала, как Видар открыл рот, собираясь что-то сказать, но его резко прервала внезапно открывшаяся дверь.

В проеме появилась только голова Мариссы и рука со строго указывающим на них указательным пальцем, полным колец.

‒ И верните чабрец туда, откуда взяли!

Голова с рукой исчезли, и дверь громко захлопнулась, уже окончательно ставя точку в разговоре.

‒ Эмм… ‒ Видар шумно сглотнул и, чуть кашлянув, спросил: ‒ Тебе не показалось, что она немного не в себе?

‒ Ты хотел сказать, немного сумасшедшая?

‒ Угу, именно это.

Они оба продолжали сидеть, смотря на дверь, ожидая, что она снова распахнется, впуская Мариссу. Время шло, и похоже женщина не собиралась возвращаться, сказав все, что хотела.

‒ Знаешь, мне кажется, она еще неплохо держится, ‒ кивнула головой Лана.

‒ В смысле?

‒ Когда постоянно видишь всевозможные варианты будущего один страшнее другого, сложно оставаться в здравом уме. Еще и пытаясь при этом что-то изменить. Мне кажется это слишком тяжелый груз для одного человека.

Видар хмыкнул себе под нос.

‒ Если так подумать, то да, ей простительны некоторые странности.

Лана улыбнулась своему оборотню и, перебравшись к нему на колени, обняла за шею. Склонившись прошептала ему в губы:

‒ Как думаешь, мы успеем уделить друг другу еще немного времени, пока не пришел Рас?

Руки вокруг нее сжались еще сильнее, а из груди послышалось тихое довольное рычание.

‒ Думаю успеем, если начнем прямо сейчас. ‒ Мужские губы стали путешествовать по шее, и Лана запрокинула голову.

‒ Да, стоит поторопиться, нам еще чабрец искать и возвращать на место, где бы оно ни было.

Поцелуи на шее прервались, и Видар поднял на нее кислый и недовольный взгляд.

‒ Что такое? ‒ непонимающе спросила Лана.

‒ Я могу с абсолютной уверенностью сказать, что никакого чабреца в этом доме нет и не было. Не знаю, какие конкретно тараканы в ее голове нашептали, что чабрец тут есть, но его нет.

Лана удивленно посмотрела на перекошенное лицо Видара и громко рассмеялась, запрокидывая голову. Это не было настолько смешно, чтобы хохотать до колик в животе, но чувство радости и облегчения просило выхода, и Лана смеялась и смеялась, сбрасывая с себя серое оцепенение ожидания смерти. Оборотень тоже уткнулся ей в шею и мелко трясся от смеха.

‒ Что ж, ‒ отсмеявшись и вытирая слезы с глаз, сказала она, ‒ чужие тараканы нас не касаются. И это значит, что у нас освободилось чуть больше времени друг на друга.

Видар ничего не ответил, впившись жадным поцелуем в ее губы.

Они уже успели забыть, каково это заниматься любовью, просто наслаждаясь друг другом, без привкуса отчаяния. В этот раз они не торопились, тонули в нежности и счастье, не думая о том, что это их последнее единение душ и тел. И пусть смерть все равно когда-нибудь настигнет их, но нескоро. Еще очень и очень нескоро.