Мелодия души

Глава 20

Весь день Эшли не покидало ощущение, что он в чем-то не оправдал ожиданий Эмми. Ей была нужна его помощь – очень нужна, судя по тому, как она влетела в библиотеку и бросилась к нему, спрятав лицо на его груди и не обратив внимания на присутствие в комнате Люка и Родерика.

Эмми нуждалась в его помощи, а он не смог, видите ли, уделить ей внимание, потому что принимал приятеля. Он не оправдал ее надежд, потому что она явно не хотела довериться ни Люку, ни Анне. Люк потом сам сказал ему об этом.

Оказывается, Эмми сделала вид, что все в порядке.

Она и ему сказала то же самое, когда после обеда он спросил ее, ненадолго отозвав в сторонку. Она пожала плечами, весело улыбнулась, убеждая его, что все хорошо и вообще ничего страшного не произошло, и взбежала по лестнице за соломенной шляпкой, собираясь сопровождать Анну, которая ехала с ответными визитами.

Эмми была спокойна и улыбалась, когда они возвратились домой, и во время обеда, на котором, кроме Родерика, присутствовали еще несколько гостей, а также в гостиной после обеда. Она рано ушла к себе, выскользнув из комнаты. Никто, кроме Эшли, не заметил, что она ушла. С помощью жестов они даже поговорили друг с другом, находясь в разных концах комнаты.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он, раздвинув пальцы и положив руки ладонями вниз на колени и чуть потряхивая ими.

– Да, – кивнула она.

– Хочешь, я сяду рядом с тобой? – Он указал себе на грудь и на место рядом с ней.

– Нет. – Она покачала головой. – Я собираюсь уйти, – объяснила она, приложив обе руки к груди, а потом указав на дверь.

– Ладно, иди. – Он улыбнулся и махнул рукой в сторону двери.

– Спасибо. – Она приложила к губам кончики пальцев.

Эшли проводил ее до двери встревоженным взглядом.

Спокойствие, которое она демонстрировала весь вечер, было такой же маской, как и ее веселость в Лондоне. Она укрывалась от мира за этой маской.

Сегодня утром, думал он, хмуро глядя на закрывшуюся за ней дверь, ему следовало оставить Люка развлекать разговорами Родерика, а самому отвести ее в сторонку и расспросить обо всем.

У него возникло смутное подозрение относительно того, что произошло. Если даже ничего не произошло, то он подозревал, что знает, кто ее мог напугать. Судя по тому, как сильно она была испугана, нетрудно было представить себе, какого рода встреча могла произойти.

Утром они с Люком прогулялись верхом. Когда они возвращались, у забора возле коттеджа мистера Бинчли стояла оседланная лошадь. Затем на пороге коттеджа появился хозяин лошади. Это был Верни. Эшли и не знал, что он вернулся из Лондона. Они холодно кивнули друг другу. Люк заговорил с ним и с Кэтрин Смит, которая тоже вышла из коттеджа. Потом выбежал Эрик.

– Я поеду с дядей Генри, – заявил он. – Я увижу лошадок и щенков... И тетю Барбару, и леди Верни, – добавил он, немного подумав.

Сэр Генри сел на лошадь, посадил перед собой Эрика, и они разъехались каждый своей дорогой.

Эшли не мог избавиться от мысли, что Эмми и Генри каким-то образом встретились утром и что-то произошло.

У него не было ни улик, ни доказательств, но были сильное предубеждение против сэра Верни и уверенность, что Эмми ему нравится. Ему также было известно, что этот человек соблазнил Элис и непоправимо испортил ей жизнь.

Он незаметно вышел из гостиной вскоре после того, как ушла Эмили. Ее не было ни в одной из комнат, куда она могла бы уйти, чтобы побыть одной.

Он поднялся па лестнице и остановился перед ее дверью, не решаясь постучать. Он понимал, что стучать глупо: она все равно не услышит. Но возможно, в комнате с ней находилась служанка. Правда, под дверью не было видно полоски света Решившись, он повернул ручку и робко открыл дверь. Как он и ожидал, в комнате было темно и пусто.

Значит, она ушла из дома, что было весьма странно, после того как сегодня утром кто-то ее напугал. Тем более что уже темнело. Однако Эмми не всегда поступала так, как поступили бы другие женщины. Она черпала силы в общении с природой. И вполне возможно, отправилась сейчас на холм, в летний домик.

Не рассердится ли она, если он за ней последует? Он решил, что не рассердится. Ведь утром она примчалась, к нему в надежде найти защиту. Правда, потом целый день делала вид, что все в порядке, но, возможно, это объяснялось тем, что он всякий раз заговаривал с ней на людях?

Может быть, в уединении летнего домика она скорее доверится ему? К тому же его беспокоило, что она находится там одна.

Эшли захватил с собой свечи и трутницу, выругав себя за то, что не догадался сделать это раньше. Небо было ясным, и, по всей вероятности, ночь будет звездной и лунной. Но наверное, для человека, который не может слышать, особенно неприятно не иметь возможности видеть из-за темноты.

Конечно, не очень вежливо бросать гостей, но он предупредил Люка. Люк и Анна с успехом заменят его в роли хозяев, а Род был большим мастером развеселить любую компанию.

Эшли уехал в Индию очень молодым человеком. Он быстро завел себе друзей, но самым близким и самым преданным стал Родерик Каннингем. Когда он прибыл со своим полком в Индию, его представили лорду и леди Кендрик, и он вскоре очень подружился с Эшли. Правда, на Элис его дружеская привязанность не распространялась.

Элис его невзлюбила.

Наверное, Родерик был единственным из друзей, кто знал о семейных проблемах Эшли, хотя Эшли никогда ему не жаловался, а Род никогда не совал нос не в свое дело.

Но Эшли постоянно ощущал его сочувствие и поддержку.

Именно Родерик обратил его внимание на даму, которая почти не скрывала намерения заполучить Эшли в свою постель. Эшли, который вынужденно вел холостяцкую жизнь, не устоял. Ночь, которую он провел с этой дамой, навсегда врезалась в его память.

Род знал, что они вместе. Именно он примчался сообщить Эшли о трагедии. Род успокаивал его, был для него опорой. Он организовал все, что требовалось. Он обеспечил алиби, сказав, что Эшли был с ним всю ночь, что они разговаривали и пили, поскольку леди Эшли вместе с сыном собиралась заночевать у подруги. Он вел себя как настоящий друг.

– Поезжай в Англию, Эш, – сказал он, – в Пенсхерст.

Но не терзай себя слишком долго. Это был всего лишь трагический несчастный случай. В конце концов ты смиришься с этой мыслью и простишь себя. Тогда продай поместье, женись и обзаведись семьей. Начни жить сначала.

Эшли был рад видеть Рода. Приятно сознавать, что у тебя есть настоящий друг, которому ты небезразличен.

У летнего домика Эшли остановился. Уже стемнело, но дверь была раскрыта настежь. Подойдя ближе, он увидел, что Эмми сидит на кушетке.

Целый день Эмми размышляла о том, стоит ли кому-нибудь рассказать о том, что произошло утром. Возможно, не Эшли, а Анне или Люку. Они могли бы подсказать ей, стоит ли ставить под угрозу дружбу Эшли с майором. Но Анна ужасно расстроилась бы, а Люк мог вызвать майора на дуэль. Некогда Люк имел репутацию опасного дуэлянта, но ведь майор Каннингем был военным и хорошее владение оружием было его работой.

Целый день Эмми хранила свою тайну и старательно отгоняла страх. Но к вечеру страх овладел ею, как ни убеждала она себя, что смешно бояться, когда в доме полно людей. Когда за окнами стало темнеть, она могла думать лишь о том, что на дверях ее спальни нет замка. Едва ли майор посмеет приблизиться к ней теперь, зная, кто она такая. И все равно ей хотелось уйти из дома куда-нибудь, где она будет в безопасности. Что за неразумная мысль! Наверняка она будет в большей безопасности, если останется дома. Но Эмили уже не могла справиться с собой. Она выскользнула из гостиной, поднялась к себе, сняла корсет и кринолин, расчесала волосы и незаметно вышла из дома через боковую дверь;.

Она решила пойти в летний домик. Взбираясь на холм, она подумала, что совсем не боится ни безлюдья, ни сгущающейся темноты.

Летний домик еще хранил тепло дневной жары. Эмили оставила дверь открытой, уселась на кушетку и стала смотреть на пейзаж за темнеющим окном. Несколько минут спустя она почувствовала, что понемногу расслабляется. Завтра, думала она, надо заняться живописью.

В это мгновение она почувствовала чье-то присутствие, но тревоги не испытала. Она обернулась. Эшли что-то говорил, но она не видела, потому что было слишком темно.

Впрочем, это не имело значения. Ей не хотелось, чтобы он задавал вопросы и искал ответ в ее глазах. Она протянула к нему руку.

Он сел рядом и взял ее за руку. Разве может быть что-нибудь лучше, чем возможность сидеть рядом с ним тихо и спокойно? Но ощущение полного покоя длилось недолго.

Может быть, ему было бы лучше не приходить? – подумала Эмми. Теперь, когда ей не нужно было в одиночку бороться со своими страхами, она почувствовала, как ее снова охватывает паника, заставившая утром вбежать в библиотеку и искать защиты в его объятиях. Она склонилась к нему и положила голову на его плечо.

Он, должно быть, знал язык ее тела, как умел читать по ее глазам и движениям рук. Он обнял ее одной рукой за плечи, склонил к ней голову и снова заговорил. А ей не хотелось говорить. Ей хотелось спрятаться на его груди, стать его частью, частью его силы. Она обняла его за шею и поискала губами его губы.

Эшли крепко обнимал ее. Она чувствовала тепло его тела. А губы были такие нежные, успокаивающие. Но этого мало. Она раскрыла губы и прикоснулась языком к его губам. Он резко отпрянул от нее, что-то сказал и встал, подняв ее вместе с собой. Стоя, она смогла еще крепче прижаться к нему. Она обняла его за шею, а он держал ее за талию, прижавшись щекой к ее щеке.

Эмили поняла, что всхлипывает, только когда он поднял голову и прильнул нежным поцелуем к ее губам. Она чувствовала, что он что-то шепчет ей, но лишь крепко прижалась губами к его рту. Безопасность была рядом. Совсем близко. До нее оставался всего один шаг.

Не отпуская ее, Эшли одной рукой взял с кушетки сложенное одеяло и разложил его на полу. Он сбросил на пол и подушки, потом опустился вместе с ней на одеяло. Крепко обнявшись, они лежали рядом, и по вибрации его груди она поняла, что он продолжает что-то говорить.

Потом он перевернул ее на спину и склонился над ней, В темноте она едва видела его лицо. Она протянула руку, развязала ленточку, стягивающую на затылке его волосы, и они упали свободными прядями на ее лицо. Он приподнял ее юбку и расстегнул свои бриджи.

На мгновение в ее голове пронеслась мысль о грехе, о непристойности поведения, о скандале. Но она исчезла так же быстро, как появилась. Эмми сцепила пальцы у него на шее и привлекла его губы к своим. Его рука раздвинула ей ноги, и он принялся кончиками пальцев очень осторожно и очень нежно ласкать ее плоть, пока она не ощутила щемящую потребность принять его в себя, заполнить им место, принадлежащее ему.

– Ахшли... – Она не была уверена, что движения ее губ сопровождаются звуком. – Ахшли...

Ей вспомнилась тяжесть его тела, вспомнилась боль, когда что-то твердое проникло в нее. На этот раз боли не было. Она чувствовала себя в безопасности, когда он глубоко проник в ее лоно.

Ей вспомнились ритмичные движения его тела, которые причиняли боль в прошлый раз. Сейчас боли не было и в помине. Она чувствовала, что ее нежно любят, получала наслаждение от этого ритма. Она запустила пальцы в его шевелюру, играя волосами. Упершись пятками в пол, она выгнулась ему навстречу, сжимая и расслабляя лоно в такт его движениям. Почувствовав мучительный прилив желания, она напряглась и, приподняв с подушки голову, уткнулась лицом в его плечо. Потом тело ее, содрогаясь, расслабилось.

Дав ей возможность прийти в себя, он продолжал медленно двигаться. Эшли отдавал ей свою любовь потому, что она сама просила его об этом, ей это было нужно. Целый день она была испуганной и одинокой. Он понял, что она нуждается в нем, как месяц назад была нужна ему.

С ним ей было тепло, спокойно и так хорошо! Эшли стал такой неотъемлемой частью ее самой, что, если бы он вздумал уйти, от нее ничего не осталось бы. Интересно, что будет завтра? Наверное, он снова предложит ей выйти за него замуж? Ладно, она подумает об этом утром. Наверное, завтра он снова примется казнить себя. А она будет бережно хранить воспоминание об их близости и будет знать, как это чудесно. В тот раз все вышло не так, как надо. Она хотела успокоить его, а вместо этого причинила страдания. На этот раз он, увидев, как ей плохо, успокаивал ее, отдавая себя. И ему это удавалось.

Он ускорил ритм. Она вновь ощутила прилив желания, но теперь она все сознавала. Эшли затих, и она ощутила, как его жизненные соки горячей струей переливаются в ее тело. Потом он расслабился, и она почувствовала на себе всю тяжесть его тела. Ее охватило долгожданное чувство покоя.