Месть блондинки

Глава 12

Джейн никогда еще не была в такой ярости. Разве могла она вообразить, что какая-то замухрышка набросится на нее и попытается завладеть оружием? Раньше Джейн все неизменно держала под контролем, а теперь почему-то расслабилась и допустила непростительную ошибку. Впрочем, ничего страшного пока не произошло. Никому еще не удавалось взять над ней верх. Всякое, конечно, случалось, но в конечном счете она всегда была на коне.

Джейн посмотрела в зеркало заднего обзора, будто чувствуя, что там что-то происходит. И она не ошиблась. Грузовик сперва немного притормозил, а потом рванул вперед, оставив отчаянно размахивающую руками Эмили. Джейн рассмеялась. Как она смешна, эта возмущенная дура! Прыгает как ненормальная, что-то орет не своим голосом и дико размахивает руками. Эта глупая сучка, вероятно, надеялась, что машина остановится, а водитель отвезет ее, куда она укажет. Надо же быть такой идиоткой! Где она выросла? Даже в глуши знают, что сейчас никто никому не помогает. Стой на дороге хоть целый год, и никто тебя не подвезет, поскольку ты никому не нужна. А уж в такой пустыне всегда действовали волчьи законы. Здешние жители совершат какие-то действия, если опасность угрожает им самим, а на все остальное этим людям наплевать.

Посмотрев вперед и назад, Джейн убедилась, что шоссе по-прежнему безлюдно, и решила завершить начатое. Она давно уже взяла за правило никогда не переходить к следующему делу, не покончив с предыдущим. Секрет ее успеха состоял в том, что она делала свое дело с удовольствием и всегда гордилась им. Именно это помогало ей избегать всяческих неприятностей и всегда выходить сухой из воды. В отличие от многих коллег, которым рано или поздно приходилось расплачиваться за свои прегрешения.

Ловко развернув неповоротливый «мустанг», Джейн помчалась к Эмили, пытаясь нащупать под сиденьем свой пистолет. Куда же он запропастился? Наконец найдя его, она почувствовала себя еще увереннее и сильнее нажала на педаль газа. Теперь она собьет эту упрямую сучку и превратит ее в кровавое месиво. Или пристрелит и оставит на шоссе. Каждый из этих заманчивых вариантов позволил бы Джейн испытать удовлетворение.

Она радостно ухмыльнулась, предвкушая привычное возбуждение перед развязкой. Теперь все под контролем и исход операции предрешен. Впрочем, есть одна проблема.

Джейн прищурилась. Перед ней не было ни души. Она растерянно заморгала и огляделась. Где же эта сучка, черт возьми? Еще минуту назад Эмили стояла на дороге и размахивала руками! Вот тебе раз! Что за мистика? Ведь спрятаться здесь негде. Джейн подъехала к тому месту, где совсем недавно стояла Эмили, и затормозила. Глаза не обманывали ее. Эмили как сквозь землю провалилась! Что же, черт возьми, произошло за эти несколько минут и как теперь быть?

Конечно же, Джейн не боялась Эмили, но почему-то ей не хотелось выходить из машины и начинать поиски. Пока она в «мустанге», в ее распоряжении пистолет и сама машина. Джейн решила не рисковать и немного подождать. Не может же эта мистика продолжаться вечно!

Она вытерла окровавленный нос, поправила волосы и блузку, запачканную кровью. Исчезновение Эмили крайне угнетало ее. Джейн дорого дала бы за то, чтобы понять, где враг. Она давно знала, что нет ничего хуже неопределенности, и теперь испытала это на собственной шкуре.

Джейн задумалась. Эмили была здесь несколько минут назад. Значит, она и сейчас в пределах досягаемости. Джейн снова огляделась. Ничего! Черт побери, что же это такое? Куда она делась? Чертовщина какая-то! Где можно спрятаться в пустыне?

Развернув машину, Джейн проехала вперед, внимательно осматривая окрестности, потом повернула назад и до рези в глазах вглядывалась в безжизненное море песка. Свернув с шоссе, она кружила по песку возле того места, где, по ее предположениям, могла находиться Эмили. Джейн обследовала каждый кактус, каждый камень, за которым не удалось бы спрятаться даже ящерице, и в отчаянии вернулась на шоссе.

Солнце стояло почти в зените и палило так нещадно, что, казалось, ничто живое не выдержит такого пекла. Джейн то и дело вытирала мокрое от пота лицо, но это не приносило облегчения, поскольку пот впитывался в обгоревшую кожу и вызывал нестерпимый зуд. Взглянув на термометр, она ужаснулась. Если простоять здесь хотя бы час, мотор этой старой развалюхи не выдержит перегрева и тогда все ее надежды отыскать свои денежки рухнут.

Правда, развязка может наступить еще раньше. Весь этот безумный день Джейн изнывала от жары, поэтому сейчас больше всего боялась потерять сознание. Надо немедленно выпить чего-нибудь прохладительного и подлезть под кондиционер.

«Впрочем, Эмили Шоу тоже нужен отдых, — злорадно подумала она, все еще осматриваясь по сторонам. — Сейчас только мысль о том, что Эмили еще хуже, поддержит меня. И вообще, зачем сидеть в этой парилке и напрягать глаза, если сама природа позаботится об этой сучке? Почему я должна страдать от жары, чтобы облегчить Эмили смертные муки? Сейчас мне нужно подумать о том, как поскорее найти мерзавца Керри и вернуть деньги. А Эмили пусть изжарится на этой дьявольской сковородке. Она сама во всем виновата. Нечего было устраивать эту ковбойскую сцену с захватом пистолета. Лучше бы спокойно добралась до своего дома и помогла мне отыскать деньги. Ну что ж, вольному воля. Пусть коротает время с койотами и всякой прочей мерзостью, которой пруд пруди в этом проклятом месте».

Убедившись в разумности принятого решения, Джейн утопила педаль газа и помчалась на запад. Сегодня ночью, когда эта несчастная дура Эмили будет корчиться в предсмертных судорогах в забытой Богом пустыне, она с наслаждением растянется на свежей простыне в прохладной комнате, попивая холодное шардонне.

— Я непременно произнесу тост за твое здоровье, Эмили Шоу, — весело пробормотала Джейн. Ветер врывался в салон машины, навевая приятные мысли о благах цивилизации. — Впрочем, я готова произнести тост и за аппетит кровожадных степных стервятников, — добавила она, с удовольствием воображая, как хищники терзают Эмили.

С трудом протиснувшись в грязную, заполненную зловонной жижей дренажную трубу, Эмили ощутила признаки приближающегося обморока. Она едва дышала, и теперь ей грозила мучительная смерть от удушья. Словно в подтверждение этой мысли, Эмили увидела истлевшие останки каких-то зверюшек, которых тоже угораздило забиться сюда. Вот так и она останется здесь навсегда, а когда-нибудь ее труп найдут местные строители.

Эмили попыталась пошевелиться, но это ей не удалось. Так и клаустрофобию можно заработать, а заодно и змеефобию, койотофобию и все прочие фобии. Впрочем, какая разница? Все равно придется подохнуть здесь, так что фобии ей уже не угрожают.

В другое, более благоприятное время Эмили с интересом поразмыслила бы об истоках своих многочисленных фобий, но сейчас приходилось думать о другом. Главное — собраться с духом, сконцентрировать всю свою волю и постараться выжить любой ценой. А потом выползти из этой вонючей трубы. Но когда именно? И как она может узнать, уехала ли Джейн?

Эмили слегка выпрямила руки и прислушалась. Мертвая тишина. Некоторое время назад ей показалось, что земля слегка вибрирует, будто старый «мустанг» стоит прямо над головой с работающим двигателем. Но потом все затихло, и сейчас она ничего не слышала. Значит, Джейн схитрила и выключила мотор, надеясь выследить свою жертву.

Эмили приподняла голову и посмотрела вперед. Свет едва пробивался в гнусную трубу. Хуже всего было то, что в этой темной душегубке она совершенно утратила чувство времени, поэтому не знала, давно ли находится здесь, хотя ей казалось, что прошло уже несколько часов. Пару раз Эмили послышался громкий голос Джейн, окликающей ее. Залезая в трубу, Эмили надеялась спрятаться, но потом подумала, что Джейн, выстрелив несколько раз в трубу, покончит с ней навсегда.

Но может, Джейн не станет искать или не догадается, что она залезла в эту вонючую дыру? Впрочем, не все ли равно? Даже выбравшись отсюда, она погибнет от жары и жажды. Вот разве что какая-нибудь машина подберет ее и доставит в город или поселок.

Так или иначе, нужно выбираться отсюда поскорее. Она должна добраться домой, иначе Джейн найдет Керри и пристрелит его. Теперь Эмили не сомневалась в том, что эта женщина способна на все.

Собравшись с силами, Эмили попыталась выползти. Однако не тут-то было. Грязь словно засасывала ее. Тогда она двинулась в другую сторону, туда, где виднелась узкая полоска дневного света. Эмили ползла, как змея, извиваясь всем телом, отталкиваясь плечами от грязных стенок трубы. Дыхание стало прерывистым и тяжелым. Эмили почти теряла сознание. Еще немного… еще несколько движений… еще пару метров вперед…

Наконец она с наслаждением вдохнула чистый воздух. Неужели нужно оказаться в вонючей трубе, чтобы испытать блаженство от самых простых и доступных вещей?

Эмили отгребла от себя зловонный мусор и осторожно выглянула наружу. Солнце тотчас ослепило ее. Она решила подождать, пока глаза привыкнут к яркому свету. Эмили настороженно прислушалась. Тишину нарушали лишь жужжание мух и стрекот насекомых.

Превозмогая нечеловеческую усталость, Эмили выползла из трубы, поднялась на ноги, оглядела шоссе и с облегчением вздохнула.

— Господи, благодарю тебя за помощь и поддержку, — прошептала она пересохшими от жажды губами. — Ты всегда был добр ко мне и милостив. Никогда не забуду того, что ты сделал для меня. — Эмили стряхнула паутину с грязной одежды. Вот если бы Бог послал ей немного воды… нет, не воды, а какую-нибудь машину, чтобы она могла добраться до ближайшего населенного пункта.

После того как Джейн покинула место таинственного исчезновения Эмили, ее ликование продолжалось недолго. Радости хватило лишь на тридцать миль, а затем Джейн стали одолевать неприятные мысли. Она все чаще задумывалась о том, разумно ли поступила, оставив Эмили целой и невредимой в этой пустыне. Конечно, скорее всего сучка погибнет, но полной уверенности в этом не было и быть не могло.

Джейн не понимала, почему впервые в жизни оставила дело незавершенным. Жара, что ли, на нее подействовала?

Нет, скорее всего не жара, а безумное желание поскорее добраться до Лос-Анджелеса и вернуть чемодан. Именно это вынудило ее прекратить поиски Эмили и отправиться на поиски денег. Однако неудовлетворенность угнетала Джейн, ей хотелось вернуться и покончить с этой дурой миссис Шоу.

По первоначальному плану Джейн намеревалась добраться с Эмили до Лос-Анджелеса и отнять у Керри деньги, в крайнем случае взяв его мать в заложницы. Но теперь придется обойтись без нее. Причем следует поторапливаться, не то этот сосунок, чего доброго, потратит если не все, то значительную часть нажитого ею. Впрочем, что он может купить? Вероятно, компьютер, кучу видеоигр и тому подобную дребедень. Керри не производит впечатление скороспелки-подростка, способного прокутить огромные деньги в дорогих ресторанах, промотать их на проституток или наркотики. Слава Богу, что хоть в этом мамаша Эмили, кажется, преуспела.

Что же ему делать с деньгами? Ясно одно — он не может таскать их с собой в таком тяжелом и большом чемодане. Значит, попытается где-то спрятать.

Джейн приуныла, вспомнив, с какой радостью собиралась в дорогу и предвкушала, как вернется домой после долгой разлуки с кучей денег, с сияющими от счастья глазами и в фантастическом платье. Ей хотелось доказать всем, что они недооценивали Дороти Хейген. И вот теперь все летит к чертям из-за дурехи Эмили и сопляка Керри. Нет, надо все-таки вернуться назад и закончить начатое. Другого выхода нет. Ах, если бы она могла раздвоиться и выполнить две задачи сразу…

И в этот момент ее осенило. Как она раньше не догадалась? Это же так просто! Конечно, тут есть некий риск, но не больше, чем обычно. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское, а Джейн обожала этот чудесный напиток. Прежде она всегда работала одна, поскольку никому, кроме себя, не доверяла. Однако иногда возникает необходимость в посторонней помощи. Впрочем, никто не заставляет ее посвящать в свои секреты малознакомых людей. Можно как-то обыграть ситуацию и привлечь человека к участию, не открывая при этом карт. Для этого нужны только ум и сообразительность, а то и другое у нее есть.

Джейн задумалась о том, как воздействовать на своего недавнего знакомого, вызывающего у нее противоречивые чувства. С первой встречи она почувствовала, что за его внешней респектабельностью и открытостью, свойственными сейчас лишь бойскаутам, таится что-то другое. Самой Джейн довольно часто приходилось играть разнообразные роли и врать напропалую, поэтому она сразу чувствовала фальшь в поведении и словах людей. Причем даже на расстоянии.

Если Джейн убедит его в своих благих намерениях, он охотно выполнит ее просьбу, не задавая при этом глупых вопросов. Готовность к самопожертвованию и полное отсутствие любопытства — вот те качества, которые она больше всего ценила в мужчинах. Правда, они довольно часто проявляли алчность, но Джейн была так умна, что не отказывала им в деньгах.

Впереди показалась автозаправка. Джейн удовлетворенно хмыкнула и нажала на газ. Там, разумеется, есть магазин, кафе и… телефон-автомат.

Некоторое время спустя Джейн стояла у окна, держа телефонную трубку и запотевшую бутылку воды. В ее мягком, соблазнительном голосе, в томных придыханиях и сладострастных вздохах угадывалось желание понравиться собеседнику. Она говорила таким голосом, только стремясь достичь особых целей и при самых затруднительных обстоятельствах. Поскольку Джейн не собиралась делиться своими тайнами с малознакомым мужчиной, она ограничилась лишь тем, что он хотел от нее услышать.

— Совершенно верно, — проворковала Джейн, пригубив из бутылки, — ее мерзкий сынок обобрал меня до нитки и отправился в Лос-Анджелес. Точнее сказать, не в сам Лос-Анджелес, а в один из его пригородов, но это совсем рядом.

— Значит, она напала на тебя?

— Да. Я слишком сосредоточилась на дороге и потеряла бдительность, а она воспользовалась этим и попыталась вытолкнуть меня из машины. Разумеется, я отделалась от нее и уехала, но, добравшись до ближайшей автозаправки, она сразу позвонит своему сосунку и предупредит, чтобы он ехал не домой, а куда-нибудь еще. И если это случится, я никогда не увижу своих денег, понимаешь?

— И ты хочешь, чтобы я отыскал ее посреди пустыни?

— Это всего в часе езды от тебя. К тому же она не посреди пустыни, а на шоссе, что значительно облегчит задачу. Если не будешь тянуть резину, а отправишься туда немедленно, то подберешь ее раньше, чем это сделает кто-то другой, понимаешь? Если у тебя все получится, проследи за ней и тем самым помоги мне отыскать ее сына.

— Интересно, — помолчав, спросил мужчина, — о чем ты думала, таская за собой огромный чемодан с деньгами? Похоже, сама напросилась на неприятности.

— Дорогой, я заработала эти деньги огромным, почти непосильным трудом и вовсе не хочу так глупо и бездарно потерять их. Конечно, я совершила ошибку, но сейчас уже поздно говорить об этом. Только в твоей власти помочь мне исправить ее.

— Охотно верю, что ты заработала эти деньги честным трудом, — иронически заметил он, — и легкомысленно решила перевозить их в чемодане, но меня сейчас интересует другое: чем ты, собственно говоря, занимаешься? Не припомню, чтобы ты прежде упоминала о своем бизнесе.

Джейн засмеялась.

— Это долгая история, но если в двух словах, то я антрепренер. У меня есть небольшой частный бизнес, и он иногда приносит приличный доход, но это зависит прежде всего от везения и моих личных качеств.

— Ну ладно, ладно. — Он тоже рассмеялся. — Твое объяснение вполне меня устраивает. Но какая мне от этого выгода? Почему я должен бросить свои дела и мчаться за женщиной, которую и в глаза не видел?

Джейн понизила голос:

— Давай договоримся так: если ты сделаешь это, то я со своей стороны приложу максимум усилий, чтобы познакомиться с тобой поближе.

— Понятно. — Собеседник явно раздумывал над ее предложением. — Значит, ты готова даже на самопожертвование. А ведь хрупкий цветок женской добродетели — бесценный бриллиант. Бесценный в том смысле, что не имеет реальной цены.

Джейн нахмурилась. Ей и раньше не нравились его дурацкие шуточки, не доходившие до нее. Иногда даже Джейн казалось, что он издевается над ней, и тогда она приходила в бешенство. Однако сейчас не время выяснять отношения.

— Да, что-то вроде этого, — отозвалась она, так и не поняв смысла его слов.

— А как насчет чего-то более реального и ощутимого? — допытывался он. — Я имею в виду наличность?

Джейн покраснела от возмущения, но все же сдержала гнев.

— Все, что пожелаешь.

В ответ послышался издевательский хохот:

— А если я пожелаю получить и то и другое?

Джейн закрыла глаза. Вот мерзавец! Ну ладно, окончательный расчет впереди. Надо соглашаться на все, иначе придется самой решать свои проблемы. Пусть этот подонок надеется, что она заплатит ему. Джейн, конечно, заплатит, но вряд ли это обрадует его. Ничего, всему свое время и свое место.

— Я же сказала, — тихо ответила она, — как тебе будет угодно. Я согласна на все. От тебя сейчас нужно одно — поскорее отыскать эту женщину на пустынном шоссе, проследить ее путь до дома и сообщить мне адрес. Вот и все. Ну так что, договорились?

— Минутку, еще один вопрос, — прозвучал в трубке бодрый голос. — Она ничего?

Это еще больше разозлило Джейн. Она готова была убить его на месте — и не потому, что он ведет себя как прожженный бабник, а потому, что теряет драгоценное время и торгуется. Конечно, этот тип пытался возбудить в ней ревность, но ничего не добился.

— Она вполне обычная женщина, но только на любителя, — игриво ответила Джейн, хотя уже с трудом сдерживала раздражение. — Это высокая, плоская, рыжеволосая, веснушчатая женщина с обветренным лицом. Фигура у нее вполне сносная, но коленки слишком костлявые.

— Гм-м… похоже, она в моем вкусе. Ладно, считай, мы договорились.

Эмили была убеждена, что люди от природы добры, а все печальные отклонения обусловлены неправильным воспитанием и случайными недоразумениями. Конечно, одни люди более щедры, добры и любвеобильны, чем другие, но она всегда находила оправдание подобным различиям и надеялась, что за страхом, злостью и даже ненавистью скрываются человечность и доброта.

— Как же, дождешься от них доброты, — сокрушенно пробормотала Эмили, когда мимо пронеслась уже тринадцатая машина. Увидев на шоссе одинокую женщину, все ускоряли ход, не оставляя Эмили надежды когда-нибудь вырваться из этой дьявольской пустыни. Ей даже казалось, что они чем-то напуганы и опасаются, как бы она не уцепилась за бампер.

По-прежнему любя все человечество в целом, Эмили теперь ненавидела тех, от кого по воле случая зависела ее дальнейшая судьба. Она не понимала, почему эти люди проносятся мимо одинокой женщины, изнывающей от жары и почти умирающей от жажды. Неужели они не видят, в каком она отчаянном положении? Неужели не сознают, что их равнодушие обрекает ее на верную гибель? Ставя себя на место этих людей, Эмили приходила к выводу, что никогда не бросила бы на произвол судьбы измученного человека, умоляющего о помощи и стоящего с поднятой рукой на безлюдном шоссе в дикой пустыне. Даже если бы этот человек показался ей странным, подозрительным и даже опасным. В конце концов, можно остановиться у ближайшей автозаправки, позвонить в полицию и сообщить о подозрительном субъекте. Но за все это время к ней не подъехала ни одна черно-белая полицейская машина, из чего следовало, что никто из проехавших мимо не сообщил об одинокой женщине на пустынном шоссе. А ведь она обрадовалась бы и самому грубому полицейскому, даже если бы он взял ее на прицел своего «кольта» и препроводил в участок.

Первые два-три часа она боролась с жарой, внушая себе, что на самом деле ей не так уж и жарко. Эмили воспроизводила в воображении огромные магазины, заполненные прохладительными напитками, разнообразным мороженым и прочими холодными продуктами. А когда эти картины довели ее до судорог, она представила себе, что лежит в прохладной воде или сидит в тени огромного разлапистого дерева. Но вскоре на смену этим играм пришли отчаяние и безнадежность. Во рту все пересохло, а язык распух так, что почти не пропускал воздух. В голову лезли дурные мысли о смерти под палящим солнцем пустыни. Такое она видела в каких-то старых ковбойских фильмах, где отрицательные персонажи, оставшись одни в пустыне, погибали от зноя и жажды.

А вот еще одна машина. Кажется, «фольксваген». Господи, неужели и этот не остановится? Может, на этот раз ей повезет? Эмили вышла на середину шоссе и начала отчаянно размахивать руками. Небольшой «фольксваген», слегка притормозив, рванул вперед, объехал ее и был таков. Вдохнув едкий запах выхлопной трубы, Эмили разразилась проклятиями в адрес водителя и всего человечества.

Почему? Этот вопрос и раньше не давал ей покоя, а сейчас стал самым главным, почти судьбоносным. Почему все эти люди оставляют ее на произвол судьбы? Почему никто из них не внял мольбам женщины?

— Почему?! — закричала она что есть силы. — Что случилось с этими людьми? Почему они так бездушны и бессердечны? Неужели не видят, что я умираю?

Пройдя несколько десятков метров вперед, Эмили вдруг увидела впереди дорожный знак, раскрывший ей тайну поведения местных жителей:

ЖЕНСКАЯ ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВАЯ

КОЛОНИЯ ШТАТА АРИЗОНА.

17 МИЛЬ.

НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ И

ПОДБИРАТЬ ПАССАЖИРОВ

Только сейчас она вспомнила, что уже несколько раз видела подобные знаки на обочине шоссе, но не обращала на них внимания. Эмили и в голову не приходило, что такое будет когда-то иметь к ней отношение.

— Будьте вы все прокляты! — снова закричала она. — Надо же так влипнуть! Эти мерзавцы полагают, что я сбежала из лагеря, поэтому и не останавливаются.

Она окинула себя придирчивым взглядом. Неправдоподобно грязная одежда, разорванная майка, окровавленные колени. Эмили провела рукой по всклоченным волосам и, искаженному отчаянному лицу. Стоит ли удивляться, что от нее шарахаются все водители?

Эмили тяжело вздохнула. Признаться, она сама едва ли согласилась бы подвезти такое чудище. Восстановив репутацию обожаемого человечества и приободрившись от этого, Эмили, однако, отметила, что надежды на попутную машину в этом районе обречены на провал. Вряд ли найдется смельчак, который рискнет подбросить ее до ближайшей станции. На протяжении десятка миль ловить машину бессмысленно.

Однако дорожный зной заставил Эмили подумать и о том, что можно добраться до женской колонии, где есть люди, холодная вода, лекарство, а главное — телефон. И туда всего семнадцать миль! Не такое уж большое расстояние, чтобы помирать здесь от отчаяния и безысходности.

— Фу! — Она вздохнула и пошла вперед, окрыленная мыслью добраться до людей. Конечно, ноги подрагивали от усталости, тело ныло от боли, а перед глазами плыли темные круги, но это все не так уж страшно, если спасение не за горами. Да, ей придется нелегко, и эти семнадцать миль наверняка покажутся сто семнадцатью, но они дают надежду, которая, как известно, умирает последней.