Месть за моего врага

I. 8

(Меры предосторожности)

— Отпусти меня, — снова прошипела Саша, отворачиваясь, пока Эрик пытался уговорить её остаться. Он снова настаивал на важности их проекта или, что менее лестно, на её неспособности быть разумной. — Я сказала, отпусти…

— Эй, — раздался голос парня из бара, и слова прозвучали, как удар в холодном январском воздухе. — Она сказала отпустить ее, придурок. По-твоему, она шутит?

Саша мысленно застонала, даже не оборачиваясь, а Эрик напрягся от раздражения.

— Не обращай на него внимания, — бросила она Эрику, а затем размахнулась и ударила его со всей силы в нос, в последний момент вспомнив, что нельзя подгибать большой палец внутрь кулака (этому ее научила Маша, когда ей было двенадцать, просто в качестве меры предосторожности). Кость в его носу хрустнула под её кулаком.

— Вот, — сказала она, когда Эрик, застонав от боли, упал на спину. — Ну, я иду домой. Отправь мне свои пожелания по проекту на почту, мне всё равно, я с тобой покончила. А что касается тебя, — она разжала пальцы и, слегка покачиваясь, повернулась лицом к назойливому худощавому брюнету из бара, — я же сказала, что справлюсь сама.

Парень из бара застыл, словно его поразила молния. «Наверное, справишься,» — подумал он, когда Эрик издал еще один стон и выпрямился, прижав руку к дорожке крови, стекающей из его, вероятно, сломанного носа.

— Пойдем, Саша, — пробурчал Эрик, но Саша развернулась и неуверенно направилась вдоль квартала. — Начинается снегопад, ты замерзнешь. Давай хотя бы поймаю тебе такси, — крикнул он, прикрыв рот рукой, — или, не знаю, может, я отвезу тебя сам…

— Да, заткнись ты, придурок, — пробормотал парень из бара, его шаги гулко отстукивали по тротуару, когда он поспешил догнать её. — Саша, — неуверенно позвал он. — Просто… по крайней мере, дай мне свою руку…

— Что? Нет! — огрызнулась Саша, оборачиваясь и отталкивая его. — Послушай, я в порядке, ладно? До метро всего пара кварталов.

— Нет, — твёрдо сказал парень. — Я провожу тебя. Ты видела себя? Ты только что практически упала на улице, хотя твой удар был впечатляющим, — добавил он на ходу, выглядя при этом так, словно не хотел этого признавать, но был не в силах сдержаться. — Я не ожидал такого. Хорошо сработано, честно.

— Как благородно с твоей стороны, — сухо отозвалась Саша. — Но послушай, я не хотела, чтобы ко мне прикасался Эрик, и я определенно не хочу, чтобы ко мне прикасался ты. Так что можешь просто уйти, спасибо…

— Боже, ты меня бесишь. Стой спокойно, — приказал он, а после грубо взял ее за руки и подул на костяшки пальцев. — Вот так, — сказал он, отпуская её, когда Саша, едва заметив, что оставила перчатки в баре, вдруг почувствовала лёгкое тепло в руках.

«Ого», — ошеломленно подумала она. — «Так вот оно что».

Она задумалась, стоит ли ей удивляться, хотя, справедливости ради, может, она и удивилась бы, будь чуть менее пьяна. К тому же, она вспомнила, что, кем бы он ни был, ему довольно быстро принесли выпивку, что явно не совпадало с её представлениями о манхэттенских барменах. Было очевидно: этот мужчина либо колдун, либо чертовски хорош в постели.

— Теперь ты можешь гулять так долго и так неблагодарно, как захочешь, — сказал колдун из бара, отвлекая ее от размышлений. — Хорошего вечера, Саша, было приятно…

— Знаешь, я тоже могу это делать, — упрямо сообщила ему Саша, наколдовав на ладони вспышку искр. — Видишь? — произнесла она, наблюдая, как его глаза округляются от удивления. — Я же говорила, что могу о себе позабо…

— Господи, да что ты… Пойдем, — рявкнул он, уводя её за угол подальше от взглядов посетителей бара. — Ты ведь понимаешь, что это не очень осторожно, верно?

— Я просто говорю, — сказала Саша, отталкивая его, — что могла бы справиться с Эриком сама, знаешь ли. Могла бы превратить его в козла, если бы захотела.

— Верно, да, не менее тонкий выбор.

Мужчина (парень? Он выглядел её ровесником, но держался куда увереннее) покачал головой и изобразил что-то вроде полусмеха, уголки его рта приподнялись, будто против его воли.

— Козёл, говоришь? Думаю, лучше что-нибудь поменьше. Что-то, что можно раздавить ногой, например, жука.

— Ну, ты быстро свернул на мрачную дорожку, — заметила Саша, слегка покачнувшись. — У тебя случайно нет заклинания, чтобы протрезветь? — с надеждой спросила она, поморщившись. — Я раньше такими не пользовалась.

— К сожалению, ничего нет с собой, — ответил он с лёгким сожалением, что даже показалось ей милым. По крайней мере, он был сочувствующим. — Меня, кстати, Лев зовут.

— Саша, — ответила она, бросив на него обескураженный взгляд. В лунном свете его лицо было наполовину скрыто, и она попыталась вспомнить то, что видела в баре: тёмные глаза, циничный изгиб губ, чуть приподниятые брови, и волосы, которые казались чёрными, если бы она не видела, как они меняют цвет на свету, смешиваясь с тенями. — Значит, ты колдун?

— Не так открыто, как ты, но да, — подтвердил Лев и поежился. — Серьезно, здесь холодно. Давай я провожу тебя до дома или хотя бы до метро — как скажешь.

Мужчины, честное слово.

— Мне не нужно, чтобы ты…

— Знаю, что не нужно, — перебил Лев, раздражённо вздохнув. — Ты ясно дала понять, что не нуждаешься во мне, и я уверен, что суфражистки тобой гордятся, но я не могу просто оставить тебя тут. Назови это старомодным рыцарством.

Саша поморщилась, раздраженная.

— Ты далеко живёшь?

— Достаточно, — отрезала она, разворачиваясь и направляясь прочь. — Пока, Лев, — крикнула она через плечо, на мгновенье щурясь в темноте, прежде чем снова продолжить путь. Она уже прошла полквартала, когда услышала громкое ворчание, разрывающее ночь, за которым последовал звук торопливых шагов.

— Послушай, я не знаю, почему, но я не могу тебя так оставить, окей? — выдохнул Лев, появившись рядом c ней. — Просто… позволь мне немного успокоить свою совесть и пройтись с тобой, ладно? У меня всё равно есть кое-какие дела там, — он кивнул в сторону бара, откуда они только что вышли. — Так что это ненадолго, всего на несколько кварталов.

— Ты кого-то ждёшь в этом баре? — спросила Саша, и Лев фыркнул, бросив на неё косой взгляд.

— Это твой способ узнать, есть ли у меня девушка?

Мужчины, боже.

— Отвратительно.

— Отвратительно? — переспросил Лев. — Это… я даже не знаю, что это означает, — пробормотал он себе под нос. — Надеюсь, это не то, что ты подразумевала, хотя звучит, в любом случае, грубо

— О, замолчи. Я просто… — Она пожала плечами. — Мне неинтересно.

— Неинтересно? — переспросил Лев с сомнением, и Саша закатила глаза.

— Ты действительно собираешься повторять всё, что я говорю, весь вечер?

— Вероятно, мне придётся, — парировал Лев, — если ты продолжишь говорить такие обидные вещи.

— Почему? Ты что, во мне заинтересован?

— Нет, — упрямо ответил Лев, — но, знаешь, я был бы признателен, если бы мне дали время решить.

Саша не могла понять, странно это звучит или нет, но он, похоже, говорил серьёзно. Удовлетворённая этим, она пожала плечами и решила сменить тему.

— Так что ты там делал? Один, — заметила она, бросив на него выразительный взгляд, и его губы снова искривились в ухмылке, словно она вырвалась наружу помимо его воли.

— Неужели так странно быть одному?

— В барах? — уточнила Саша. — Это далеко не самое уединённое место.

Она снова посмотрела на него, надеясь, что вызовет у него еще одну улыбку. Ей это удалось, а снег начал падать более размеренно, изящно оседая на его почти-чёрные волосы.

— Это было не так уж важно, — заверил Лев, вновь бросив на неё взгляд. Саша быстро отвела глаза, уставившись на снег, который укрывал тротуар пушистым белым слоем. — А ты чем занималась?

— Групповым проектом, — Саша скривилась. — Надо было сразу понять, что всё пойдёт наперекосяк, когда Эрик настоял на том, чтобы встретиться в баре, но… — Она пожала плечами. — В любом случае всё бы пошло не так, а теперь я его ещё и ударила. — Она сделала паузу. — Интересно, повлияет ли это на мою оценку.

— Только в положительном ключе, я уверен. Он это заслужил, — быстро ответил Лев, а затем нахмурился. — А зачем ты вообще учишься в университете? Ты же ведьма, — напомнил он ей, как будто она сама это забыла. — Не похоже, что тебе это нужно.

— Ну, удивительно, но получение образования и владение магией не являются взаимоисключающими понятиями, — сообщила ему Саша, наполовину споткнувшись о трещину в тротуаре и налетев на него. Она сразу же оттолкнула его, когда он попытался удержать ее в вертикальном положении. — Ты не можешь что-нибудь с этим сделать? — потребовала она, делая неопределенный жест, имеющий в виду ее сомнительную устойчивость.

— Я мог бы, но мне показалось, что было бы забавно позволить тебе толкать меня по всему Манхэттену.

— Я нечасто сюда выбираюсь, — призналась Саша, на мгновение прижав руку к виску, надеясь хоть как-то себя успокоить. — Не любительница выпивки, — проворчала она.

— Определенно не в таком духе, — согласился Лев, удерживая её на месте, поскольку через перекресток пронеслось такси. — Осторожнее, — предостерег он, и на этот раз, взглянув на его пальцы, аккуратно лежащие на внутренней стороне её локтя, Саша его не оттолкнула. Она мягко — осторожно — кивнула, позволив ему себя поддержать.

Когда опасность миновала, Лев опустил руку, но теперь, вместо того чтобы ритмично постукивать большим пальцем по бедру, он держал её неподвижно, парящей в воздухе между ними. Это казалось предосторожностью, на случай если ему снова понадобится использовать её. На случай, если ему снова потребуется быть рядом с ней.

Саша громко кашлянула, возвращая себя к реальности.

— Дальше я справлюсь, — сообщила она Льву, когда они пересекли улицу, и неопределенно махнула рукой через плечо. — Метро всего в нескольких кварталах отсюда, и я в порядке, честно. Спасибо за твою, эм… помощь или что-то в этом роде…

— Моя помощь или что-то в этом роде? — повторил Лев, усмехаясь. — Мило, Саша. Очень мило.

— Слушай, — вздохнула она с раздражением, — как я уже, по-моему, упоминала, я в порядке…

— Да, конечно, в порядке, — пробормотал он, — что совершенно очевидно, учитывая, что тебя чуть не сбило такси, и ты совершенно не собиралась останавливаться…

— …я действительно думаю, что ты переоцениваешь свой вклад в этой ситуации. Я имею в виду, конечно, это мило и все такое, при условии, что ты не просто пытаешься ко мне приставать…

— …я искренне пытаюсь спасти твою жизнь, но если это не очевидно, то я действительно не знаю, что мне с этим делать…

— …и, послушай, в любом случае, моя сестра убьет меня, если увидит тебя со мной; или, не знаю, по крайней мере задаст восемь тысяч вопросов, так что…

— …на самом деле следовало бы просто позволить тебе упасть на улице, учитывая, как сильно ты, похоже, этого хочешь…

— …Просто слишком много вопросов, честно говоря, вряд ли оно того стоит…

— …Не знаю, почему я все еще здесь, наверное, мне действительно стоит просто…

— Тебе действительно стоит…

— уйти, — закончили они в унисон, и Саша совершила ошибку, подняв глаза и поймав взгляд Льва, который тоже на нее смотрел. Они оба резко вдохнули, а после синхронно задрожали от холода. Его волосы были припорошены хлопьями, а голова оставалась без защиты (может, он никогда не носил шапку? Судя по всему, нет; какой отважный идиот), несмотря на то, что она помнила его постоянные движения, подергивание плеч и смену выражения лица, — сейчас он стоял неподвижно.

Он все еще удерживал ее. Одна его рука осторожно легла ей на предплечье, когда он повернул ее к себе, и она моргнула, почувствовав, как его пальцы вцепились в ее зимнее пальто.

— Тебе холодно? — спросила она его, и он прочистил горло.

— Замерзаю, — заверил он, и она деловито кивнула, протянув руку, чтобы провести заколдованными пальцами по его губам. Она подождала немного, водя кончиком указательного пальца взад и вперед по линии его рта, пока, наконец, его губы не приоткрылись, а дыхание не стало теплым и слегка пропитанным дымным оттенком виски…

— Это, — произнес он, хотя её пальцы всё ещё парили над его губами, — это то, что называют неоднозначными сигналами, Саша.

Она вздрогнула, удивленно моргнула и убрала руку.

— Верно, — выдохнула она. — Да, конечно, прости, я просто не…

— Чёрт, — тихо пробормотал Лев, и прежде чем Саша успела ответить, он притянул её к себе, обняв одной рукой за талию, а свободной рукой взял ее за подбородок, заставив повернуть лицо. Он наклонился ближе, остановившись на расстоянии несколько вдохов от её губ, а его нос осторожно соприкасался с её. Она почувствовала его судорожный вдох, словно ветерок, касающийся её щеки, и уловила ритм его пульса на шее.

Намек был ясен: он подошёл так близко, как только мог. Близко настолько, чтобы чувствовать её, ощущать её присутствие в воздухе между ними, но не ближе; остальное оставалось за ней. Она на мгновение замерла, на грани между тем, что уже произошло, и тем, что могло бы случиться. Несколько секунд она просто наслаждалась этим — теплом его дыхания на своих губах, с удивлением отмечая, что могла бы довольствоваться этим сладким ожиданием. Но затем ощутила уверенность так ясно, как пульс его сердца под своей рукой: она больше не сможет выдержать это расстояние.

Она нерешительно коснулась губами уголка его рта, а затем приподнялась на цыпочки, столкнувшись с ним лицом к лицу. Он удержал ее на мгновение, прежде чем неловко отступить. Притянув ее ближе, он уперся спиной в стену здания позади и остался доволен тем, что кирпичи сделали свою работу — не позволили им двоим упасть. Это было похоже на драму величайших масштабов, его поцелуй казался увертюрой всех величайших опер, вершиной каждого пейзажа, натиском приливов, судеб и фурий, — и она растаяла в его объятиях, согреваемая не только заклинанием на кончиках пальцев.

Почти сразу (её пальцы запутались в его волосах, его руки обвили её талию, а затем вверх-вверх-вверх к линии ее шеи, под пальто, и о-о-о) — это было слишком, слишком, слишком. Саша не была совсем неопытной; она знала достаточно (и, конечно, её старшие сёстры предупреждали её об этом не раз), чтобы понимать: если поцелуй ощущается как нечто подобное — как опьянение, как безумие, что-то непристойное и в то же время чистое, почти божественное — его лучше прекратить, и как можно скорее, иначе он воспламенит все ее мысли.

— Мне нужно идти, — прошептала она и почувствовала, как Лев протестующе зарычал. На мгновение его пальцы сжались, но затем он отпустил ее, позволяя отойти. Вздохнув, он все еще протягивал к ней одну руку, а другую поднес ко рту, желая выдать аргументы, которые, как он ясно понимал, она не хотела слышать.

— Ты уверена, что сможешь самостоятельно добраться домой? — спросил он через мгновение с такой серьезностью, что ей захотелось рассмеяться. Он казался очень серьезным, когда хотел, даже когда его подергивало от желания быть ближе к ней; что на самом деле казалось уместным, учитывая, что она тоже страдала от желания быть ближе к нему.

— Да, я смогу, честно. Но я могу, гм. Я могу дать тебе свой номер? — предложила она и сразу же поморщилась, смущенная энтузиазмом в собственном голосе. — Если ты хочешь, я имею в виду. Ну, или нет…

— Да, пожалуйста, — невероятно серьезно произнес Лев. Он полез в карман, вытащил телефон и положил его ей в руку, не отрывая взгляда от её лица, пока она неловко вводила своё имя и номер.

— Может, ещё увидимся, — сказала она, блокируя экран и возвращая телефон, после чего слегка отступила, не желая снова упасть к нему в объятия. — Или, я не знаю, может быть…

— Саша, — он притянул ее к себе и поцеловал еще раз, обеими руками обхватив ее лицо и слепо проводя линии по его контурам: нос, щеки, губы, так тщательно, как будто собирался позже ее нарисовать и ему нужно было запомнить расположение того, что он видел. — До встречи, — выдохнул он, заставив себя сделать шаг назад.

Она почувствовала, что всё, что она скажет в ответ, будет глупой и бессвязной ерундой. Поэтому просто спрятала улыбку в ладонь, чтобы позже наслаждаться ею наедине, и исчезла за углом, убеждая себя не оборачиваться.