Мимолетные мгновения

ГЛАВА 8

Я направляюсь к бейсбольному полю.

Меня не было здесь с той ужасной ночи, но сегодня пришло время вернуться назад и столкнуться с воспоминаниями лицом к лицу. Может, здесь будет что-то, хоть что-нибудь, что даст мне ответы, которые ищу, или я просто хватаюсь за соломинку, потому что не вижу другого выхода. Когда я подъезжаю, идет дождь. Он падает крупными каплями и стекает по лобовому стеклу, когда я припарковываю машину на пустой стоянке. Вокруг никого нет, но все до сих пор огорожено полицейской лентой.

Дрожащими руками я открываю дверь и без раздумий выхожу навстречу ледяному дождю. Взглядом я внимательно осматриваю темный стадион и иду к нему. Мои ноги замирают на тротуаре. Я останавливаюсь напротив входных дверей, которые полностью перекрыты, и просто смотрю на них. Шум, воспоминания, боль — все это всплывает в моей голове, словно кошмар.

Крики. Выстрелы. Люди плачут и умоляют.

— Хантер? — хриплю я.

— Да, Люси?

— Чего они хотят?

— Не знаю, дорогая.

Я опускаюсь на колени у ворот, пальцами нащупываю мягкую траву и рыдаю. Я разрываюсь на кусочки, а потом просто все отпускаю, как и ту девушку, которой была когда-то. Теперь я знаю, что никогда не стану ею снова, и она никогда не станет мной. Я другой человек, и не могу больше притворяться, что это не так. Мой брак разрушился. Не могу больше делать вид, что все в порядке.

Дождь продолжает усиливаться, становясь беспощадным, и я понимаю, что промокла до самых костей. Но мне все равно. Я продолжаю сидеть на земле, плачу, трясусь, промокаю насквозь, потому что это единственное, что может мне помочь.

Вдруг сильные руки обхватывают меня.

На секунду я цепенею. Мое тело отрывается от земли.

Я начинаю извиваться, истерично плачу и пытаюсь разглядеть человека, удерживающего меня.

— Люси, маленькая, тихо.

Хит.

Всегда старается быть героем.

Всегда появляется, когда его не ждешь.

Как кто-то может быть успешен и в том, и в другом?

Я издаю наполненный болью пронзительный вопль и цепляюсь за него. Я обхватываю его шею крошечными руками и держу, прижимая лицо к его груди, сжимая его, будто он единственное, что дает мне силы дышать. Он ведет меня к моей машине, но я в такой панике, что не могу ничего делать, кроме как хвататься за него всем, чем только могу.

— Успокойся, дорогая.

Я цепляюсь за него еще сильнее, пальцами сжимая рубашку.

— Люси, посмотри на меня.

С большим усилием я отклоняюсь назад и поднимаю на него взгляд. Он пристально смотрит на меня сверху вниз. Фонарь на стоянке освещает его лицо, и в этот момент я понимаю, насколько сильно все это время мне было необходимо увидеть его. Эти глаза. Этот рот. Волосы, спадающие на лоб. Мне следовало повернуться и посмотреть на него тогда в парке. Мне следовало запечатлеть его в своей памяти.

— Все думают, что я сумасшедшая, — рыдаю я. — Муж заставляет обратиться к врачу.

— Ты должна успокоиться, ради меня.

— Я не могу. Не могу. Я пытаюсь, но не могу. Никто мне не верит. Мне так одиноко. Так страшно.

Мы смотрим друг другу в глаза. Он так красив.

— Твоя семья просто пытается заботиться о тебе. Что бы ты делала на их месте?

— Они думают, я сошла с ума! — плачу я.

— Ты не даешь им выбора.

— Нет, это ты не даешь мне другого выбора, — я плачу и толкаю его в грудь. — Почему ты поступаешь так со мной? Зачем продолжаешь возвращаться? Если не хочешь, чтобы я была в твоей жизни, не нужно возвращаться и делать все еще хуже.

В его глазах вспыхивает сожаление.

— Я говорил, чтобы ты не искала меня.

Мой плач становится сильнее, тело дрожит.

— Тогда прекрати появляться из ниоткуда и делать все еще запутаннее.

— Я продолжаю приглядывать за тобой, потому что не хочу, чтобы ты наделала глупостей.

— Почему? — кричу я, отступая назад, и смотрю на него снизу вверх.

Он изучает мое лицо.

— Потому что знаю, что ты ищешь меня и продолжаешь говорить обо мне. Ты должна прекратить.

— Если скажешь, как связаться с тобой, я перестану.

— Сейчас я не могу присутствовать в твоей жизни, как и в жизни кого-либо еще. Неужели не понимаешь? Я не могу сказать ни твоей семье, ни кому-то другому кто я.

— Почему? — со злостью выкрикиваю я.

— Просто поверь, что все так, как и должно быть. Прекрати говорить обо мне, Люси. Прекрати искать меня. Мне известно о письме на стадион.

Я вздрагиваю.

— Просто пыталась выяснить, реален ли ты.

— Дай мне руку.

Он берет меня за руку и прикладывает к своему сердцу.

— Чувствуешь? Это бьется сердце. Ты не сумасшедшая. Я настоящий. Я был там с тобой, я присматриваю за тобой, делаю все возможное, чтобы быть в твоей жизни, когда могу, но ты все усложняешь. Ты должна привести себя в порядок, и, может, в один прекрасный день я смогу узнать тебя по-настоящему. Но не сейчас.

— Я не хочу приводить себя в порядок. Я больше ничего не хочу.

— Ты должна попробовать, маленькая Люси.

— Не могу, — заикаюсь я, и мое лицо становится красным от смущения.

Он отводит взгляд и смотрит куда-то вдаль.

— Мне нужно идти.

— Нет, — плачу я, отчаянно хватаясь за него. — Пожалуйста, не уходи снова. Я не могу жить с этим. Это сводит меня с ума.

— Я должен, — говорит он, отцепляя мои пальцы от рубашки.

Я плачу сильнее. Мое тело содрогается.

— Боже, мне очень жаль, милая, — бормочет он, наклоняясь и целуя меня в лоб. — Но у меня нет выбора — я ненавижу это так же сильно, как и ты.

Что-то острое вонзается в шею, и мне становится дурно.

— Пожалуйста, просто поверь мне. Так будет лучше.

Глова кружится, и я больше не чувствую холода.

— Не оставляй меня снова, мгновение.

— Мгновение? — шепчет он, или мне это только кажется.

— Мимолетное мгновение. Ты уходишь так же быстро, как и приходишь. Словно мгновение, которое я не могу удержать. Пожалуйста, позволь мне удержать его.

Теплые губы касаются моего лба, а затем все вокруг меркнет.

Я просыпаюсь одна в своей машине, которая все еще припаркована около бейсбольного стадиона.

Сейчас день.

Я моргаю и сажусь, осматривая свою одежду. Я не узнаю рубашку, которая на мне, но штаны те же. Сжимая ткань пальцами, я подношу ее к своему носу, вдыхая. Хит. Это его рубашка. Это был не сон. Слезы наполняют мои глаза, и я тянусь и потираю шею. Он вколол мне наркотики? Переодел в свою рубашку? Не понимаю. Почему он сделал это?

Я осматриваюсь вокруг. На парковке по-прежнему пусто, будто ничего и не случилось. Но его рубашка — доказательство того, что все было на самом деле. Я потираю лицо, пытаясь вспомнить, о чем он говорил, но мысли путаются, все как в тумане. Но я точно знаю, что он был здесь. Он снова говорил, чтобы я перестала искать его, но при этом продолжал появляться из ниоткуда. Как, черт возьми, я должна понимать это?

Я поворачиваю ключ, завожу машину и бросаю взгляд на телефон, который все еще лежит на пассажирском сиденье. Я беру его и вижу, что он включен. Я прищуриваюсь и подношу его ближе к лицу. Я выключала его. Знаю, что сделала это. Я разблокирую экран, и открывается приложение «Мой блокнот». Я вижу слова, и сердце колотится, когда я читаю их.

Я так же хорош, как и мгновение, маленькая Люси.

Ты должна отпустить меня.

Однажды мы снова встретимся.

Но не сейчас.

Я глотаю комок, образовавшийся в горле, и нажимаю кнопку «Сохранить».

У меня больше нет ни сил, ни воли, чтобы покинуть его.

Я включаю передачу и еду домой. Я знаю, что должна делать; так будет честно. Джерард заслуживает лучшего, и женщина, которой я теперь стала, уже не та, на которой он когда-то женился. Не честно заставлять проходить его через это.

Сама мысль о том, что я собираюсь сделать, ранит. Она поселяет боль в моем сердце, которую я никогда не хотела чувствовать. Раньше я думала, что никогда не смогу никого полюбить так, как полюбила его. Я действительно верила, что это никогда не изменится.

Но это произошло.

Обстоятельства перевесили мои чувства и разрушили их.

Дорога до дома занимает двадцать минут, и весь путь слезы наворачиваются на глаза. Я ненавижу то, что собираюсь сделать, но должна быть честной с ним. Должна его отпустить. Может быть, когда все это закончится, я пойму, что совершила ошибку, но сейчас Джерарду больше не принадлежит мое сердце. Он заслуживает гораздо большего, кого-то лучше, чем я.

Я выхожу из машины и иду внутрь. Джерард стоит спиной ко мне около кухонной стойки, положив руки на нее.

— Я видел твое письмо, — голос Джерарда поражает меня — холодный, сломленный, и пустой. Он сдался. Тоже. Я не могу винить его за это.

— Джерард, — шепчу я, входя на кухню.

— Почему ты отправила его? Почему сделала это, ты же знаешь, что мне от этого не по себе?

— Потому что мне нужно найти его. Я отправила его, когда вышла из больницы… — говорю я, глядя на руки.

Он поворачивается и смотрит на мою рубашку.

— Чья это рубашка?

— Я была на бейсбольном стадионе прошлой ночью, и встретила его там.

Его лицо искажается от раздражения.

— Так ты спала с ним?

— Нет, — плачу я, дернувшись назад. — Нет, конечно, нет. Боже, Джерард. Я была не в себе, промокшая от дождя. Он сказал, что не может видеться со мной, и вколол что-то. Я проснулась сегодня утром в машине, одна.

Его лицо искажается.

— Он вколол тебе что-то?

— Да.

Он печально качает головой.

— Где ты на самом деле взяла эту рубашку, Люси?

Я открыла рот.

— Я только что тебе сказала.

— Это неправда.

— Правда, — огрызаюсь я. — Так все и было.

— Значит, этот тайный незнакомец нашел тебя промокшую, вколол что-то, переодел и исчез?

— Да!

Он качает головой и хмурит брови, глядя на меня в ужасе.

— Ты сама-то слышишь себя? Тебе нужна помощь. Ты выдумываешь истории, которые совершенно нереальны.

Мое сердце колотится так сильно, что я могу слышать его стук.

— Я не вру, Джерард.

— Перед тем как приехать, ты взяла рубашку другого человека и сочинила эту историю, чтобы заставить меня поверить в нее… честно говоря…

— Я говорю правду. Он был там!

— Его не существует, — он кричит так громко, что я вздрагиваю. Джерард очень редко кричит на меня. — Его, черт возьми, не существует, Люси. Тебе нужна помощь. Твою мать, тебе нужна помощь.

Я разворачиваюсь.

— Нет! — плачу я. — Не нужна. Я просто хочу, чтобы ты верил мне.

Он отклоняется, все его тело неподвижно.

— И поэтому ты преследуешь другого человека?

Я качаю головой.

— Сейчас речь не о тебе и твоей ревности.

— Я ревную? — рычит он. — Конечно, я ревную. Ты дома, но на самом деле где-то далеко. Твои мысли все время возвращаются к нему, я вижу это. Твое внимание сосредоточено на нем. Это все, о чем ты думаешь. А как же я? Как же мои чувства?

— Мне не все равно на твои чувства, — кричу я. — Я переживаю, Джерард. Я хотела бы забрать твою боль, но это очень трудно, когда ты отказываешься поддерживать меня.

— Хочешь, чтобы я поддерживал твою потребность преследовать несуществующего человека?

Я качаю головой.

— Я не могу сделать этого. Не могу.

Его глаза вспыхивают.

— Я могу, Люси. Ты моя жена и я хочу помочь тебе, но не смогу этого сделать, пока ты сопротивляешься. Готова ли ты сделать так, чтобы все было как прежде?

Я изучаю его.

Действительно изучаю.

Он просит меня отпустить это навсегда. Просит признать, что Хита не существует и просто двигаться дальше.

Притворяться.

А значит, лгать себе и ему, но это несправедливо.

Я не могу дать моему мужу то, чего он просит.

— Нет, Джерард. Я не готова отпустить это, и ты заслуживаешь лучшего вместо того, чтобы мириться с этим.

Он смотрит на меня с сожалением, потом качает головой.

— Я не могу здесь больше находиться.

Мое сердце колотится, реальность одолевает меня.

— Нет, я так не думаю.

Его лицо искажается.

— Ты не та женщина, на которой я женился, и пока не получишь необходимую помощь, я ничего не смогу сделать.

— Слишком для «и жили они долго и счастливо», не так ли? — бормочу я, пытаясь подавить слезы.

Он проводит рукой по волосам.

— Ты просишь меня смириться с этим, но я не могу. Я настаивал на том, чтобы ты получила помощь, но ты отказалась. Я пытался быть здесь рядом с тобой, но ты не подпускаешь меня к себе. А я не могу помочь, если ты не хочешь принимать мою помощь, но и не могу сидеть и смотреть, как ты гоняешься за другим человеком.

Я качаю головой, мне так больно, что я едва могу дышать. Знаю, это к лучшему, но слышать, что мы оба так легко сдались нестерпимо и причиняет боль, и я понимаю, что все делаю правильно. У нас был идеальный брак, но только на первый взгляд. Когда дело дошло до трудностей, ни один из нас не был готов бороться.

Все к лучшему.

— Это к лучшему, — говорю я ему. — Для нас обоих.

— Обещай, что обратишься за помощью. Я боюсь оставлять тебя в одиночестве, пока ты веришь в существование человека, которого нет.

— Он существует, — отчаянно спорю я.

— Нет, — он вопит так громко, что я вздрагиваю. — Он нереален. Тебе нужна помощь.

— Джерард, давай не будем продолжать этот разговор. И так понятно, что ни один из нас не готов понять другого.

Он смотрит на меня с грустью.

— Думал, мы одно целое. Я ошибался.

От этих слов мне становится больно. Очень.

Он разворачивается, хватает свои ключи и исчезает за дверью, захлопнув ее так громко, что затряслись окна.

Я опускаюсь вниз на пол и рыдаю.

Вот так и наступил конец моей жизни, и теперь я разлетаюсь на тысячу мелких кусочков.