Мимолетные мгновения

ГЛАВА 13

— Люси!

Стук в дверь пробуждает меня ото сна, и мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Я в объятиях Хита. Его горячее и крепкое тело надежно окутывает меня. Мне не хочется шевелиться. Хочется весь день лежать так с ним. Но кто бы ни стоял у двери, он не даст этому случиться.

Я выбираюсь из постели, встаю на ноги и, пробежав пальцами по своим волосам, прислушиваюсь.

— Люси!

Джерард.

Черт.

Мое сердце колотится, я поворачиваюсь и пихаю Хита в плечо. Недовольно ворча, он просыпается и смотрит на меня. Выражение его лица говорит о том, что он совсем не удивлен.

— Что такое?

— Здесь Джерард. Мне нужно открыть дверь.

Я не даю ему возможности ответить. Просто накидываю на себя халат и выбегаю из комнаты, захлопнув за собой дверь. Я бегу вниз по лестнице к входной двери. Открыв ее, я вижу на пороге разозленных Джерарда и Хизер.

— Спасибо, что разбудили, — бормочу я. — Что случилось?

— Случилось то, что ты требуешь больше, чем мы договаривались, — выпаливает Хизер.

Я выпучиваю на нее глаза.

— Прости, а когда Джерард разучился говорить? С твоего позволения, я буду обсуждать это с ним, а не с тобой. Последний раз, когда я проверяла, мы с тобой не были женаты.

Она мрачно смотрит на меня.

Я обращаюсь к Джерарду:

— Ты что, не мог мне позвонить?

— Я звонил, — устало бормочет он. — Ты не отвечала.

— Поэтому ты пришел ко мне домой и разбудил ни свет ни заря?

— Сейчас десять утра.

Ой.

— Пусть так, но я не могу сейчас говорить, — произношу я, оглядываясь назад.

— У тебя кто-то есть? — требовательно спрашивает он.

Я поворачиваюсь в его сторону:

— Да, у меня гость.

— Кто? Твой воображаемый друг? — издевательски спрашивает Хизер.

Джерард фыркает.

Это меня злит. Очень. Я скрещиваю руки на груди и, несмотря на то, что Хит просил меня не делать этого, выпаливаю:

— Вообще-то, да.

Глаза Джерарда вспыхивают, и он протискивается мимо меня, а Хизер следует за ним. Я позволяю им это. Надеюсь, они войдут в комнату и увидят моего мужчину голым в постели, во всей красе, и потом будут жалеть, что сомневались во мне. Я следую за ними вверх по лестнице и, усмехаясь, вхожу в комнату.

Джерард поворачивается ко мне лицом.

— Здесь никого нет.

Я прищуриваюсь и осматриваюсь. Кровать заправлена. Никаких следов Хита. Гребаный. Мудак.

— Он был здесь всю ночь, — говорю я, бросаясь к ванной и открывая дверь. Никаких следов.

— Я вижу, ты до сих пор не обратилась к психиатру, — грубо говорит Хизер. — Думаю, мы должны сообщить об этом адвокатам. Она требует то, на что не имеет права, и, пока не обратится к врачу, думаю, мы должны оспорить соглашение о разделе имущества.

Джерард с грустью смотрит на меня.

— Согласен.

— Я только просила оставить мне машину! — кричу я.

— Машину, которая принадлежит Джерарду, — уточняет Хизер. — Она оформлена на него.

— У него есть служебная машина.

— С тобой это не обсуждается, — в запале сообщает она мне, скрестив руки.

— Джерард, — хриплю я, глядя на него. — Ты не можешь так поступить со мной.

Он выглядит несчастным.

— Слушай, мне нужна машина, ясно? Люси, я не хочу все усложнять. Я и без того достаточно забочусь о тебе.

— Ты должен любить меня.

— Да, — говорит он. — И ты должна любить меня, но в один прекрасный день ты сказала, что переспала с кем-то, и неважно, реален этот человек или нет.

Он прав.

— Пожалуйста, я не хочу, чтобы все закончилось так некрасиво. Мы так долго были вместе, так сильно любили друг друга. Мы можем закончить наши отношения… на позитивной ноте?

Он открывает рот, чтобы заговорить, но Хизер прерывает его:

— Это не обсуждается.

— Джерард, — шепчу я.

— Прости, Люси, но, думаю, она права. Кажется, тебе необходим врач. Я очень за тебя переживаю.

Я изучаю его.

— Пожалуйста, покиньте мой дом.

— Если ты просто отдашь мне машину, я…

— Уходи, Джерард. Давай же и делай все, что считаешь нужным. Это моя машина, у меня нет денег на другую.

— Но…

— Уходи или я вызову полицию.

— Пойдем, Джерард, — говорит Хизер, хватая его за руку и вытаскивая из комнаты.

Я наблюдаю за тем, как он уходит. Похоже, он хочет что-то сказать, но не делает этого. В очередной раз он позволяет сестре говорить за себя.

Дождавшись, пока они уйдут, и услышав, как захлопнулась входная дверь, я поворачиваюсь и изучаю комнату. Я подхожу к кровати и рывком срываю одеяло. Выпадает небольшая записка. Я поднимаю ее и смотрю на аккуратный, но мужественный почерк.

Прости, маленькая Люси, но я не мог здесь больше оставаться.

Готов поставить пятьдесят баксов на то, что ты привела их наверх, чтобы доказать свою правоту?

Да. Именно так ты и сделала.

Я написал свой номер на обратной стороне.

Х.

Я не могу сдержаться и закатываю глаза, и, похоже, слегка улыбаюсь.

— Ты придурок, Хит, — бормочу я, обращаясь к бумажке.

Но, черт возьми.

Я не могу насытиться тобою.

Я готовлю себе кофе, принимаю душ и переодеваюсь, прежде чем решаю написать сообщение на номер, оставленный Хитом. Знаю, он быстро печатает смс, когда его телефон включен. Мне довелось видеть это на бейсбольном стадионе. Я думаю о том, что же написать ему и, когда, наконец, придумываю, хитро улыбаюсь.

Л: Придурок.

С ликующей улыбкой на губах я отправляю сообщение и собираюсь положить телефон на место, но почти тут же он вибрирует в моей ладони.

Х: Прости.

Я тихонько смеюсь.

Л: Самое ужасное то, что я выглядела, как сумасшедшая.

Х: Насколько я знаю, ты такая и есть.

Я заливаюсь краской.

Л: Спасибо за прошлую ночь. Отныне я буду запирать окно.

Х: Существует множество других способов пробраться в твой дом.

Вот козел.

Л: Я закрою их все. Когда я увижу тебя снова?

Х: Не знаю. Я позвоню, как смогу.

Л: Тогда ладно, иди и борись с преступностью, Джи-Ай Джо. (Примеч. Джи-Ай Джо (англ. G.I. Joe) — отряд специального назначения из художественного фильма Стивена Соммерса «Бросок кобры»).

Х: Увидимся позже, милая.

Я кладу телефон и начинаю собираться на работу. Сегодня мне ко второй половине дня, поэтому я делаю это немного быстрее, чем обычно, учитывая то, во сколько проснулась. Хватаю свои вещи, закрываю дом и отправляюсь в путь, пытаясь от всего отвлечься. Главным образом от мыслей о Джерарде. Ненавижу ссориться с ним. Невыносимо думать, что между нами пробежал холодок. Никогда не хотела этого. Ни секунды. Знаю, наши отношения ухудшились после произошедшего нападения, но не думаю, что мы когда-либо смотрели друг на друга так, как сейчас.

Кроме того, я испытываю перед ним чувство вины из-за Хита.

Прошло так мало времени с тех пор, как Джерард бросил меня. Но в то же время я понимаю, что все к лучшему, и что никогда не смогла бы пройти через все это с ним. Я просто никак не могу принять тот факт, что у меня есть чувства к Хиту. Не знаю, насколько они глубоки, но они есть, и я не могу перестать думать о нем. Наша прошлая ночь, без сомнения, была лучшей в моей жизни. Меня это пугает, потому что это было так прекрасно, так потрясающе, что я задаюсь вопросом, было ли это на самом деле.

Я думаю об этом на протяжении всего рабочего дня, и когда наступает вечер, хватаю газету и направляюсь к выходу, попрощавшись со всеми. Сегодня я собираюсь навестить родителей, а потом… что ж… потом не знаю. По пути я захожу в мексиканский ресторан и, как всегда, заказываю тако, после этого сижу снаружи и жду, пока оно приготовится. Я открываю газету, и мое сердце замирает.

«В субботу откроется местный бейсбольный стадион, где будет сыгран первый матч после ужасающего инцидента, унесшего так много жизней».

Сердце застревает в горле, а пальцы дрожат, когда я снова и снова читаю эту статью. Он открывается завтра, впервые после нападения. Я должна пойти туда — я хочу пойти, мне это нужно — но сама мысль о возвращении так пугает меня, что даже не хочу думать об этом. Вернутся ли они? Или это означает, что все кончено и они не будут больше нападать? Или будут, потому что в прошлый раз так и не добились своего?

Я достаю телефон и пишу Хиту сообщение.

Л: Завтра открывается стадион.

Он отвечает довольно быстро, что облегчает страх, поселившийся в моей груди.

Х: Знаю, милая.

Л: Ты не говорил мне этого.

Х: Из-за того, что ты попыталась бы пойти туда, а я не хочу.

Я сердито нажимаю на кнопку выхода из сообщений. Он не сказал мне, потому что, как всегда, хочет, чтобы я держалась подальше. Но я имею право знать. И имею право пойти туда. И он не сможет помешать мне — он не остановит меня. Единственный способ двигаться дальше — это столкнуться со своими страхами лицом к лицу. Даже я это понимаю.

А мне нужно двигаться дальше.

Раздается телефонный звонок. Я игнорирую его и засовываю телефон обратно в сумочку, заходя в ресторан, чтобы забрать свой ужин, затем подхожу к машине и еду к родителям. Всю дорогу я очень неаккуратно ем тако и, приехав к месту назначения, трачу десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, перед тем как войти. Узнав, что я уже поела, мама не будет хлопотать и пытаться покормить меня. Знаю, они уже поужинали, и я не предупреждала их о том, что приеду, так как в противном случае ужин превратился бы в неистовую попытку впихать в меня как можно больше еды.

— Люси, дорогая, мы не ждали тебя! — приветствует меня папа, когда я переступаю через порог. Он сидит на диване и, как обычно, смотрит футбол, а мама на кухне моет посуду.

— Просто решила заскочить к вам после работы и поздороваться.

— Ты ела? — спрашивает мама, вытирая руки полотенцем, прежде чем подойти и обнять меня.

— Ела, — улыбаюсь я.

— Привет, детка, — говорит папа, вырывая меня из рук мамы, и притягивает к себе. — Я скучал по тебе.

— Я тоже, пап. Прости, что не приезжала. Столько всего произошло.

Он почти тащит меня к дивану и тянет вниз, чтобы я села рядом с ним.

— Что случилось?

Я глажу его руку.

— Ничего, о чем стоило бы беспокоиться.

— Ты говорила с Джерардом? — спрашивает мама, садясь с другой стороны, и смотрит на меня грустными глазами.

— Да, мам.

— И ничего не изменилось?

— Нет.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но папа перебивает ее:

— Он вел себя неправильно по отношению к нашей Люси. Ему стоило бы быть на ее стороне.

— Он просто запутался, — слабо возражает мама.

— Он был ее мужем. И точка, — решительно говорит папа, затем смотрит на меня. — У тебя все нормально?

— Да, насколько это вообще возможно, — признаюсь я. — Его сестра все только усугубляет.

— Эта женщина ужасна, — усмехается мама. — Никогда ее не любила.

— Я тоже, — вздыхаю я. — Но она следует за Джерардом, куда бы он ни пошел, так что мне не удалось поговорить с ним наедине. Уверена, поставить точку в наших отношениях было правильным решением, но мы любили друг друга, и мне не хотелось расставаться именно так.

— Милая, ты говорила ему об этом? — спрашивает папа.

— Да, но сейчас все усложнилось. Плюс ко всему, он продолжает злиться и требует, чтобы я обратилась к психиатру.

— Ты думала над тем, чтобы поговорить с кем-то? — осторожно спрашивает мама.

Я киваю.

— Да, мама. Я, наконец-то, записалась на прием на следующей неделе, но, если честно, со мной все в порядке.

— Тебе снятся кошмары? — спрашивает папа.

Я пожимаю плечами.

— Время от времени.

— А как насчет… мужчины.

Папа бросает на маму убийственный взгляд, и мое сердце разрывается на части от выражения на их лицах. В них читается тревога. Беспокойство.

— Я выбросила его из головы, — говорю я, и это причиняет мне боль, потому что мне так сильно хочется, чтобы они узнали, что Хит реален.

— Рада слышать это. Давайте выпьем чаю! — мама вскакивает и устремляется на кухню.

Папа сжимает мою руку.

Я сжимаю его руку в ответ, и мы молча сидим так. Телефон вибрирует в моей сумочке, и я решаю, что мне лучше ответить, в противном случае о приятном вечере с семьей придется забыть.

— Я только посмотрю, кто звонит.

Я встаю и исчезаю в кабинете, который находится в передней части дома, и достаю телефон — на экране снова мигает имя Хита.

— Привет, — бормочу я.

— Мне не нравится, когда меня игнорируют, — его голос хриплый и сексуальный, но я не чувствую угрызений совести.

— Неприятное чувство, не правда ли? — отвечаю я, не задумываясь.

— Почему ты не отвечала?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— Не хочу, чтобы ты приходила на стадион, потому что не уверен на сто процентов, что это безопасно. Я не пытаюсь тебя контролировать.

— Но ты это делаешь, — резко отвечаю я. — Делаешь, Хит. Ты отказываешься говорить мне, что происходит, отказываешься встречаться со мной — ты не хочешь дать мне ни одного чертового ответа. Каждый день своей жизни я спрашиваю себя, в какой, черт возьми, лжи я живу. Я цепляюсь за тебя. Я… я так чертовски устала от всего этого. Понимаю, ты работаешь над чем-то опасным и не можешь рассказать мне об этом, но ты выставил меня сумасшедшей сегодня утром. Ненавижу те чувства, которые сейчас во мне. Ненавижу, что должна лгать. Что должна соглашаться с тем, что сошла с ума. Так что меня не волнует, опасно это или нет — я все равно пойду туда. Я буду там, потому что мне нужно быть там, и ты не сможешь ничего с этим поделать.

На секунду он замолкает, а потом вздыхает.

— Пять минут.

— Что?

— Пять.

Он отключается, и я смотрю вниз на свой телефон, сбитая с толку. Что, черт возьми, это значит?

— Люси! — зовет мама.

Я вздыхаю.

— Иду.

Не знаю, сколько еще смогу выдержать.