Мишень для эгоиста

24. Тигран

В глазах испуг, как будто ее застукали за воровством конфет дома. Анечка еще совсем девочка, хоть и такая горячая в постели.

Черт. Как же не вовремя! Сжимаю в последний раз попку и быстро целую Аню в губы.

Встаю с нее и поправляю одежду. Подаю руку и помогаю встать и ей.

- Блин, Тигранчик, что же делать? Там же папа! И… - переводит взгляд на цветок на полу, - и Антон!

- Что еще за Антон? – спрашиваю строго.

- Потом, Тигранчик, потом, - быстро поправляет юбку.

- У меня прямо колом встает, когда ты вот так говоришь, - хватаю ее за запястье и тяну на себя. – Анечка моя, - трусь носом о щеку.

- Тигран! – произносит строго. – Давай в окно!

Удивленно смотрю на нее.

- Ну да! В окно! Тут всего-то второй этаж! – воодушевленно кивает.

- Какая же ты бессердечная, Анна, - говорю с обидой.

- Наоборот! Это меньшее из увечий! Если папа увидит…

- А решетки? Мне саморасчлениться, чтобы пролезть через них?

- Черт! Не подумала! – кусает большой палец и с тревогой смотрит на дверь.

Там пока все затихло. Ждут инструменты, похоже.

- О! А давай я тебя в сейф спрячу! – да она просто кладезь идей! Но нет. – Я код помню! Правда Антон говорит, что менять его надо каждый день, но я запомню! Обещаю! И когда все уйдут, я тебя выпущу!

Кошусь на громадный железный шкаф. Он же сейф.

- Нет, - говорю мягко.

- А что тогда? – как же она испугалась-то! Глазки бегают, зубки кусают пальчик.

- Хорошо! – так, сейчас будет еще одна идея. Я прямо чувствую это. И точно. – Залезай под стол! Папа же ненадолго. А потом я Антона куда-нибудь отправлю и ты убежишь! Класс? Ну, давай, - толкает меня в спину.

- Нет, Анечка, - беру ее за плечи и смотрю прямо в глаза. – Я уже не в том возрасте, чтобы бегать. Садись.

Сажаю ее за стол, прямо перед делом. Ботинком сгребаю землю и осколки горшка под стол.

- Все. Сиди, - подмигиваю, застегиваю пиджак и иду к двери.

- Ой, нет! – зажмуривается Аня.

Я усмехаюсь ее страху и поворачиваю защелку.

- Вы кто? – сразу же встречаюсь взглядом с тем самым очкариком, что отъезжал с папой Ани.

Осматриваюсь. А папы-то и нет. Ага, вот, бежит. Морально готовлюсь к исторической встрече.

- Антон? – спрашивает папа, но глядит на меня.

- Тигран, - поправляю его и подаю руку.

Он, как мне кажется, недовольно смотрит на нее.

- Антон, что происходит в твоем кабинете? – гремит Никита Евгеньевич. – Анна? Чем ты занимаешься?

- Я? – тонкий голосок. Мы все трое оборачиваемся на нее. – Я дело изучаю, - уже смелее говорит она и громко переворачивает страницу.

Папа хмурится и опять недоверчиво смотрит на меня.

- А вы? Что вам тут надо?

- Пришел с делом ознакомиться, - улыбаюсь я. – Мы могли бы обсудить кое-что?

Аня резко поднимает на меня взгляд.

Папа смотрит сначала на нее, потом на меня.

- Пройдемте, - говорит мне и мы идем к нему в кабинет. – Присаживайтесь, - показывает мне на стул. Сам садится за стол, складывает руки в замок и пристально смотрит на меня.

- Я Тигран Алмазов, - начинаю. – Адвокат. Буду работать по делу…

- Я знаю, кто вы, - перебивает меня папа Ани. – Очень хорошо знаю. Что вам надо от моей дочери?

Ого. А папа-то прямолинеен. Не юлит.

- Вообще я по другому делу пришел, но раз вы считаете нужным…

- Тигран Русланович, - ухмыляется Никита Евгеньевич, - я сам был адвокатом долгие годы и вот это вот словоблудие меня не проймет. Давайте сразу к делу. И вы, и я занятые люди. Сейчас рабочее время. Вы пришли ознакомиться с делом. Имеете право. По закону. Но какого хера ты, Тигран Русланович, ошиваешься около Ани?

Вот это переход! Теперь я понимаю Анин страх. А он еще и в форме. И выражение его лица прямо кричит о том, что в ближайшее время мне предстоит чаще принимать душ, вспоминая Оренбург.

Но сдаваться я не намерен. Мне нужна Аня. Она взрослая уже. Какого черта?!

- Никита Евгеньевич, - стараюсь говорить спокойно, - Анна была у меня на практике. Нас многое связывает теперь.

Папа приподнимает брови.

- Я хотел бы, чтобы она завершила свою практику у меня. Нельзя бросать дела на полпути. Вы сами, как юрист, это прекрасно понимаете.

Он ухмыляется. Берет ручку и начинает постукивать ей по столу.

- Я навел справки, - смотрит на меня исподлобья. – Аня не станет очередной в твоем списке. Я не для этого дочерей растил, чтобы какой-то… - замолкает. Пытается подобрать подходящий эпитет? Что ж, жду. – В общем, по-хорошему прошу, уходи, Тигран Русланович. Уходи и больше не появляйся в жизни моей дочери. Если в тебе есть хоть что-то от мужика, подумай о глупой девчонке. Что с ней будет, когда ты наиграешься?

Его слова больно колют прямо в грудь. Я хмурюсь, но молчу.

- Аня как цветок, - продолжает Никита Евгеньевич. – Сломаешь и на всю жизнь. Как отец прошу тебя. Оставь ее. Ей нужен нормальный мужик. Чтобы на всю жизнь.

- И вы, конечно же, нашли уже такого? – ехидно спрашиваю я.

- Да, - ничуть не таясь, произносит он. – Да, нашел. Я отец и за своего ребенка убью. Сотру в порошок.

Ого, как страшно. Но я лишь ухмыляюсь.

- Может, ее спросить? Она не ребенок.

- Ребенок, - сурово произносит он. – Дите совсем. И ты сам это знаешь, - это правда, но я не признаюсь.

Воцаряется тишина. Как будто Никита Евгеньевич дает мне время обдумать его слова. Смотрит в окно, продолжая стучать ручкой о стол.

Я сижу и тоже молчу. Кручу часы на запястье и очень внимательно рассматриваю, как секундная стрелка отсчитывает тишину.

- В общем, так, - наконец, произносит папа Анечки и наши взгляды встречаются. – Я думаю, мы поняли друг друга. Анна остается здесь. Вы уезжаете к себе. Все. Не было ничего. Если я узнаю, что вы приблизились к моей дочери, то сделаю все, абсолютно все, чтобы вы лишились практики. Подумайте. Мимолетное увлечение против дела всей жизни.

- Вы угрожаете мне? – спрашиваю, глядя на него, прищурившись.

- Да, - открыто заявляет он. – И я сделаю это. Поверьте. Подключу, кого надо, но сделаю. Анна не должна страдать.

- А может, она счастлива? – понимаю, что ни один мой довод не будет принят, но не оставляю попыток.

- Все, - отвечает он. – Разговор, считаю, окончен. С делом знакомиться будете?

- Непременно, - я встаю, - но в другой раз.

Ухожу, не прощаясь.

Не вышло разговора. Не зря Анечка боялась.

Работать настроя нет совсем и я звоню Илоне и говорю, что сегодня в офисе меня не будет. Еду домой и сразу к бару.

Виски. Вот, что хоть немного отвлечет меня.

Сижу в кресле. Один. И пью прямо из горла.

Вот как значит? Папа категорически против. Еще и угрожает. А, может, он прав? Как он сказал? «Мимолетное увлечение»?

Ведь правда, сколько у меня таких было? Я и не задумывался, когда просто решил во что бы то ни стало трахнуть Анечку. Просто цель. Еще одна?

Беру телефон и кручу пальцем контакты.

Лера.

Вика.

Олли.

Ника.

У каждой фотография. Каждая призывно смотрит и ждет звонка.

Один звонок и этот день заиграет другими красками.

Или?

Или нет?

В телефоне мелькают знакомые лица. Мелькают и не греют. Отбрасываю его. Запрокидываю голову и закрываю глаза.

Ну, что за нахрен?! Какого хрена папа что-то там решает?!

Я хочу Анечку. Ее хочу, а не кого-то там из списка!

Или он прав?

Сука. Почему так сложно-то все? Ведь все было так ахуенно до появления папы.

Ни я, ни Аня не задумывались, что это, как это. Нам просто было хорошо. Обоим!

А сейчас? А сейчас я сижу и пью один. Как последний алкаш.

И думаю, а вдруг папа прав? И если так, то…

Делаю еще глоток и иду в спальню. Падаю на кровать прямо в одежде. И так и засыпаю.