Мишень для эгоиста

9. Аня

На удивление сплю я просто замечательно. С выключенным телефоном. Главное – маме позвонила.

С утра меня будит звонок в дверь. Предусмотрительно смотрю в глазок. Машка.

- Ну, ты где пропала-то? – заваливается она в квартиру. – Я уже испугалась! Ты одна? – заглядывает в комнату и хитро улыбается.

- Одна, конечно, - зеваю я.

- Кто вас знает. Мне вчера показалось…

- Тебе показалось, - говорю серьезно. – Что там у тебя?

- Булочки! Твои любимые! – крутит у меня перед носом бумажным пакетом. – Пошли кофе пить!

- Класс! – я вынимаю из хрустящего пакета любимую булку, когда мы уже сидим за столом. Но тут же кладу ее на стол. И морщусь.

Вот он! Вот этот запах, что преследует меня теперь повсюду!

Корица!

Тигран пахнет моими любимыми булками!

- Ты чего? – спрашивает Машка. – Свежие же.

- Не буду. Спасибо.

- А чего так? Ты же обожаешь корицу.

- Теперь нет. Слушай, а корицу добавляют в мужской парфюм?

- Ага, - кивает Маша, отпивая кофе. – Очень популярный аромат. А чего? Подарок кому-то выбираешь? Слушай! А что там с Алмазовым? Он проводил тебя, да?

- Маш, тут такое дело. Он маньяк.

Машка удивленно смотрит на меня.

- Да! – киваю я. – Он меня изнасиловать хочет!

- Нууу, - тянет она с улыбкой, - может, и пора? Чего тянуть-то?

- Ну, может, я хотя бы должна этого хотеть? – спрашиваю строго.

- Ой, с таким мужиком любая захочет! Он целовал тебя, да? Чего краснеешь? Понравилось?

- Нет, - бурчу я. – Не хочу я с ним. Уж точно не в первый раз. Но на практику надо ходить. Что делать, ума не приложу. Он же так и будет меня там зажимать.

Машка лишь кивает.

- Слушай! – восклицаю я. – А что если попросить кого-нибудь роль моего парня сыграть? Чтобы Алмазов понял, что у меня есть жених!

- Ты что? – Машка машет рукой. – Мужики, наоборот, еще больше хотят, когда знают, что ты кому-то еще нужна! Инстинкт! Отнять и сделать своей. Примитив, но это именно так и работает! Если он узнает, что у тебя кто-то есть, точно изнасилует прямо на столе у себя.

Она смеется! А мне-то не до смеха!

- И что тогда делать?

- Хм. Есть вариант. Вот, - и Машка ставит передо мной на стол бутылочку с каким-то зеленоватым порошком.

- Что это? Колдовской отворот? – спрашиваю я.

- Это фуксин.

- Что?

- Неважно. Короче, краситель. Давай тебе руки пятнами покрасим. Как будто у тебя зараза какая-то!

Смотрю на подругу выпученными глазами. Но она серьезна.

- Думаешь, поможет? – я приподнимаю бровь и разглядываю странный сосуд.

- Ты что! Мужики такие брезгливые! Когда он увидит, что у тебя пятна на теле, вообще не притронется к тебе! Как бабка отшепчет!

- Господи, Маша, где ты этого набралась? И откуда у тебя фуксин?!

- А мы репортаж делали на ткацкой фабрике. Там отсыпали. Кстати, я уже пробовала на себе – работает. Гондон один больше даже не здоровается.

- Так, ладно, а как его использовать-то?

- Разводишь теплой водичкой и ватной палочкой мажешь. Давай. Я тебе первые пятна нарисую.

Встает и идет к раковине. Возвращается уже с разведенным раствором.

- Только в течение дня обновляй! – говорит, пока тыкает мне ватной палочкой по рукам.

Цвет какой красивый. Яркий.

Но выглядит на руках моих это ужасно. Даже мне самой противно.

- Может, на лице еще потыкать? – всерьез спрашивает Машка.

- Не-не, на руках очень убедительно выглядит! – отмахиваюсь я. А то ведь с нее станется.

- Ну все, - довольно произносит Машка. – Как придешь, сразу к нему иди. Ну там повод найдешь. Типа подписать чего. И ручками так своими перед ним. Потом расскажешь, как он, - подмигивает мне.

Проводив Машку, еду на практику. И тут звонит папа.

- Аня, а ты почему на практику не ходишь? - спрашивает он.

- Да я подумала, что все равно ведь адвокатом хочу быть. Поэтому мне лучше в адвокатской конторе практику пройти, - не говорить же папе правду.

- Я не одобряю твоего решения, но ладно. Пришли мне потом контакты этой конторы. Я пробью, что за люди, - ох, уж папа. Все у него должно быть под контролем. - И вот ещё что. Антон говорит, что никак не может дозвониться до тебя.

Господи. Антон ещё этот. Конечно, он не может дозвониться. Я же не беру трубку.

- Не знаю, - опять вру я.

Блин. Что-то я много вру папе. Мне не по себе от этого. Ведь у нас с ним очень хорошие отношения. И по сути я сейчас так веду себя из-за одного человека! А вот и он! Стоило вспомнить. От «Тигрули» приходит сообщение.

- Пап, я в метро уже захожу. Давай вечером ещё созвонимся?

- Хорошо, Анюта. Позвони Антону.

- Ой, связь уже пропадает. Пап? Алло? Пап? - и я завершаю звонок.

Я уже и забываю про свои руки в пятнышках, но, стоит мне войти в вагон и уцепиться за поручень, как взгляд рядом стоящего мужика, наполненный омерзением, возвращает мне память.

Он убирает свою руку с поручня и вытирает ее о штаны. Отходит.

Я гордо задираю подбородок и делаю вид, что не замечаю, как вокруг меня становится заметно свободнее.

А что. В этом даже что-то есть. Зато у меня теперь персональные полвагона. И даже можно сесть.

Стыдно ужасно. Но где-то внутри.

И это чувство стыда заглушается осознанием, что, во-первых, я еду с комфортом, а, во-вторых, что Машка права. Тигран точно испугается.

Блин. Он же мне смс прислал. Надо прочитать.

Достаю телефон.

«Ты опаздываешь».

«Рабочий день с девяти. Я буду в 8.40».

«У тебя рабочий день с восьми. Персональный график».

Хочется просто рычать. Но, если я себе это позволю, то косящиеся на меня пассажиры точно сдадут меня на опыты на ближайшей же станции. Поэтому беру себя в свои пятнистые руки.

«Хорошо. Но лучше предупреждать заранее. Я не могу читать ваши мысли».

«Приказы, девочка. Не мысли, а приказы. Ты научишься. За опоздание сегодня без обеда».

«Хорошо».

Какой же он, всё-таки. Со злостью пихаю телефон в сумочку. Но опять сигнал, что пришло сообщение.

«По дороге в офис зайди в пекарню на углу. Заберешь для меня пакет».

Что???

«Я не курьер».

«Тебе напомнить, сколько ты мне должна?»

Фу таким быть. Вот просто фу.

«Ладно».

«Не понял».

«Хорошо (50 раз)».

«Жду. У тебя ещё пятнадцать минут».

Тигруля блин. Смотрю на контакт в своем телефоне.

И улыбаюсь.

Пахнешь как булка? Любишь булки? Будешь Тигруля Булкин. Потомок Чингисхана.

Хоть какая-то сатисфакция.

Из метро буквально бегу в пекарню. Даже не сомневаюсь, что Тигран отсчитывает каждую секунду до 8.40.

В офисе сразу же иду к его кабинету. Там меня встречает надменный взгляд Илоны. Убираю руки с пакетом за спину.

- Чего тебе? - спрашивает она.

- И вам здрасьте, - отвечаю я. - Вот. Тут пакет для Тиграна Руслановича.

- Поставь здесь. Я отнесу.

И тут я вспоминаю, что мне надо показать ему руки! Краска и так уже сходить начала. Машка говорила, что она не сильно устойчивая.

- Я сама, - говорю я и тут же вижу, как тяжёлый взгляд Илоны отрывается от бумаг и ползет по мне. Пока не утыкается в мой, не менее решительный взгляд.

- Вот когда назначат тебе, тогда и отнесешь сама, - буквально шипит она, вставая и, похоже, готовясь, грудью вышибить меня из приемной.

- Что здесь происходит? – в дверях появляется Тигран и, нахмурившись, смотрит на меня, а не на Илону.

- Я принесла вам пакет, - говорю я. – А меня не пускают.

- А ты хочешь лично мне вручить? – уголок губ скользит вверх.

- Да! – отвечаю решительно. Руки с пакетом все еще за спиной.

- Проходи, - он кивает мне и первым заходит в кабинет.

Проходя мимо Илоны, я чуть останавливаюсь и шепчу так, чтобы слышала только она:

- Я вспомнила, кого вы мне напоминаете. Собаку нашего сторожа в загородном доме, - быстро выпаливаю и забегаю к Тиграну в кабинет.

Он уже сидит в своем кресле, откинувшись на спинку и постукивая пальцами по подлокотникам.

- Вот, - подхожу к столу и ставлю на стол пакет из пекарни. – Как просили.

Тигран быстро переводит взгляд на пакет и, вроде, возвращает его опять ко мне, но замирает. Опять смотрит на пакет с моей рукой. Приподнимает бровь.

- Ветрянка? – спрашивает вдруг. Знаток. И даже ничуть не удивился.

- Она самая, - киваю я. – Врач сказал дома сидеть, но я вот все равно так хочу на практику, что пришла. Хотя эта дрянь такая заразная. Наверное, все-таки, надо врача послушать…

Тигран вдруг встает и делает шаг ко мне. Кладет свою руку на мою.

Вообще все идет не по плану! Прям совсем!

- Я не боюсь, - усмехается он. – Я в детстве ей переболел.

- Хотя врач сомневался без анализов-то, - придумываю на ходу. – Возможно, это аллергия. Очень опасная. Никаких контактов.

- Аллергия? – Тигран уже не скрывает улыбку. – Вчера ее еще не было. На что же она?

- На вас! – выдаю я. Опять слова опережают мысли.

- Тогда мне точно не страшно, - ухмыляется он и резко дергает меня за руку к себе.

Быстро обхватывает за талию.

- Вы опять?! У меня обострение будет! – возмущаюсь я. – Пустите!

- Никуда я тебя не отпущу больше. Ты обманщица. Обманщица и динамщица. У меня отек половых органов из-за тебя.

Я смотрю на него круглыми глазами.

- Чего ты ломаешься? Нам же обоим хорошо будет.

Его руки спускаются мне на попу и сжимают ее. А потом он приподнимает и прижимает меня к себе. И в меня упирается… вот то самое и упирается.

Глаза становятся еще круглее.

Тигран так ловко подхватывает меня и сажает на стол, что я даже не сразу соображаю, что происходит. А потом он раздвигает мои ноги и проводит рукой по внутренней стороне бедра.

- Чулочки… ммммм… - мурчит он.

Приподнимает юбку.

- А здесь все чисто, - смотрит с ухмылкой на меня. – Какая странная сыпь.

Берется за свой ремень. И я понимаю, что не справляюсь с ним. Ну вот, точно без помощи не справлюсь.

Звать Илону? Но после сторожевой собаки она навряд ли захочет мне помочь. И тогда я решаюсь на отчаянный шаг.

- Если вы не отпустите меня сейчас же, я…

- Ну что ты? – усмехается он, придавливая меня к столу своими бедрами.

Наклоняется и утыкается мне в шею. Я слегка дергаюсь, потому что это, блин, приятно. Он едва касается губами, а потом языком. Еще его щетина. Вроде, и колет, но мне не больно от этого, а, скорее, наоборот.

Но я все равно пытаюсь оттолкнуть его. Бесполезно. Он просто прижимает меня всем своим телом. И он больше меня. И сильнее.

Нет. Тут поможет только одно.

- В последний раз… - хочу предупредить его, но он перебивает:

- Давай сделаем для начала в первый раз. А потом решим, - его дыхание обжигает кожу.

Потом он чуть отстраняется и я слышу звук бляшки ремня. И замок!

Я правда хотела по-хорошему.

Воспользовавшись тем, что он там что-то возится у себя в ширинке, я рукой лезу в карман пиджака и достаю ту самую бутылочку с фуксином. Сейчас я ему его белоснежную рубашечку подкрашу.

- Черт, - ругается Тигран. – Презерватив. Подожди.

Ну, конечно, я подожду.

Он тянется рукой в ящик стола и достает квадратный пакетик.

- Давай сама, - кивает мне, видимо, принимая мою пассивность за согласие.

А сам спускает такие же как и рубашка белоснежные боксеры и я зажмуриваюсь. Не хочу видеть, что там.

Пальцем откупориваю резиновую пробку с бутылки с порошком и вытряхиваю содержимое на рубашку Тиграна. Ну, по крайней мере, мне так кажется.

- Ты что?! – слышу истошный крик.

Тут же открываю глаза.

Промахнулась…

Порошок почему-то оказывается не на рубашке Тиграна, а…

- Ты что наделала?! – кричит он. – Сука! Жжет!

Я с ужасом смотрю не на торчащий член Тиграна, хотя взгляд так и скользит на него, а на яркое пятно, расползающееся по его коже. И по члену.

Такой получается рисунок экспрессионистов. Невольно улыбаюсь этому сравнению.

Тигран рукой пытается стряхнуть с себя порошок, но теперь и рука его покрывается пятнами цвета фуксии. Красивый, все-таки, оттенок какой.

- Ну, ты ответишь! – шипит он, заправляя уже не такой возбужденный орган в уже не такие белые трусы. – Пошли!

- Куда? – пугаюсь я, когда он грубо дергает меня за локоть со стола.

- К доктору! Ты меня инвалидом сделала! Отвечать будешь!

- Перед доктором?

- Перед судом! Не зли меня еще больше, Анна! Быстро! – застегивает брюки и толкает меня к двери.

- Но… - пытаюсь увернуться от него, пока он тащит меня к лифту. – Я вам зачем? Может, вы один к доктору?

- Заходи, давай, - заталкивает меня в лифт.

Я хоть и стараюсь не показывать свой страх, но очень боюсь Тиграна. Еще больше чем раньше.

А еще мне смешно. Получается, я впервые увидела мужской половой орган и вот в таком цвете.

- Поулыбайся мне еще! – цедит Тигран.

Опять за локоть ведет меня к своей машине.

- Вы меня убивать повезете? – испуганно спрашиваю я.

- Потом убивать. Но сначала к доктору меня отвезешь!

- Я?

- Ты. Садись, давай, - открывает дверь водительского сидения и запихивает меня в машину. – Поехали, - садится рядом, забивает адрес в навигаторе и рукой сжимает себе между ног. Скрипит зубами.

- Вам больно? – спрашиваю я очень тихо.

- Поехали! – рычит он и я вцепляюсь в руль и смотрю в лобовое стекло.

Вожу я не очень, но, все-таки, мы доезжаем до клиники без аварий. Уже хорошо.

- Выходи! – гавкает Тигран и я слушаюсь. Надо же проводить его к доктору.

Тиграна здесь уже знают. Медсестра расплывается в улыбке и ведет, покачивая бедрами, нас в какой-то кабинет.

- Может, я пойду? – робко спрашиваю.

- Стоять! Тут сиди! Поняла? – рычит Тигран. – Только попробуй уйти! Реальный срок обеспечу за причинение тяжких телесных. Какая статья?

- Сто восемнадцатая, - тут же отвечаю я.

- Срок?

- До двух лет.

Что-что, а уголовное право я на отлично сдала. Папа гордится.

- Молодец, Анна, - произносит Тигран, опять сжимая рукой свою ширинку. – Вот я тебе эти два года и обеспечу, если сбежишь.

После этих слов он уходит за дверь.

Я сижу. Что делать-то? Ведь реально посадит. Я ему… хм… подкрасила. Так скажем. Лишь бы без ожога обошлось. Но Машка уверяла, что фуксин не обжигает, только красит.

А забавный получился…

Додумать мне не дают. Дверь открывается. Я вся подбираюсь. Вдруг Тигран.

Но заходит мужчина в белом халате.

- Вы с Тиграном приехали? – спрашивает, мило улыбаясь.

Киваю.

- Очень хорошо. Вам нужно сопроводить его до дома.

- А что с ним? – спрашиваю я.

- Хм… не знаю, как сказать вам. Вы же родственница? Тигран так сказал.

Киваю. Пусть будет родственница. Интересно же узнать, как он.

- Будем надеяться, что орган не пострадал, - произносит серьезно врач.

- Орган? – переспрашиваю.

- Он самый. Большая вероятность, что перестанет функционировать. Не точно, но не исключено.

- А как же точно узнать? – что-то я переживаю. Не за Тиграна. За себя. В том смысле, что ведь получаются реальные телесные повреждения. Со всеми вытекающими.

- Только опытным путем, - серьезно отвечает он. – Сейчас его медсестра обработает и отвезите Тиграна домой. За ним пока наблюдение нужно. Пока его одного не оставляйте.

Господи. Можно подумать. Не встанет у него. Какая трагедия.

Сам обойдется. Без присмотра.

- Может пойти реакция на соседние органы, - врач словно читает мои мысли. – Присмотр обязателен.

- Окей, - отвечаю я.

В комнату как раз заходит Тигран. Прихрамывает. И ширинка так выпирает.

Доктор прощается и уходит и мы остаемся одни.

- Я, наверное, пойду, - говорю, вставая со стула.

- Куда? А больного отвезти? – хмурится Тигран

- Так, вроде, все в порядке, - кошусь на его ширинку.

- Это перевязка, дурочка. Ты очень сильно обидела меня, Анна. Очень.

- Ну, простите. Но я защищалась! И вообще я на рубашку вам хотела это вот высыпать, - восклицаю я.

Тигран берет меня за руку.

- Оно же? – спрашивает.

Киваю и опускаю взгляд в пол.

- Дите ты, Анна. Совсем дите, - вздыхает. – Давай, вези меня домой. Не работник я теперь.

Киваю, все также не поднимая на него взгляда.

Я привожу Тиграна к его дому. Помогаю дойти до квартиры. Он держится за мое плечо.

И чувство вины все больше и больше накрывает меня.

- Ну все. Я пойду, - говорю, когда мы заходим в его квартиру.

- А кто ухаживать за мной будет? – серьезно спрашивает он.

- А некому?

- Я один живу. Не маму же мне звать. К тому же в этом только твоя вина, Анна. И пора начать отвечать за свои поступки, - серьезно произносит он и закрывает дверь. Щелчок замка.

- Проходи давай, - чуть толкает меня в бок.

- Куда? – спрашиваю, осматриваясь.

- Давай сразу в спальню, - серьезно произносит он и только я открываю рот, чтобы возмутиться, добавляет: - мне постельный режим прописали, - хватается в этот раз за грудь и брови домиком.

Ну, как тут не пожалеть?

Но нет.

Кладет мне на плечо руку. Надавливает. Словно опирается.

- У вас же не ноги болят, - бурчу я. – Что вам мешает идти самому?

- Показать?

- Нет! – выпаливаю я. – Мне кажется, у меня и так до конца жизни травма.

- У тебя? – приподнимает бровь.

- Ну, не каждый день видишь член в пурпурном цвете, - признаюсь я.

- Хм… тебе понравилось?

- Нет.

- Предпочитаешь натуральный цвет?

- Предпочитаю вообще его не видеть.

Мы как раз доходим до кровати и я помогаю ему сесть.

Нифига себе у него кровать! Тут и вдоль, и поперек лечь можно.

Тигран, конечно, замечает мой любопытный взгляд.

- Приляжешь? – усмехается.

- Я смотрю вам значительно лучше, - фыркаю я. – Я пойду.

- Ты никуда не пойдешь, пока я не разрешу, - он откидывается на подушки и заводит руки за голову.

Я хмыкаю и решительно иду к двери.

- Дверь заблокирована, - слышу в спину. – Будешь хулиганить и ломать, приедет охрана. Там сигнализация. В этот раз за тебя заступаться не буду. Порадуешь папу по возвращению из отпуска новым приводом в полицию.

Я сжимаю кулаки и злюсь.

- Опять пыхтишь? – продолжает он.

- Слушайте! – поворачиваюсь и цежу сквозь зубы. – Что. Вам. От меня. Надо?

- Ну вот в данную минуту есть хочу, - с улыбкой произносит он.

Удивленно таращусь на него.

- Ты оставила меня без обеда, - поясняет он.

- Вы меня тоже, - тут же вставляю я.

- Ну вот. Давай, иди приготовь что-нибудь нам.

- В смысле?

- У тебя сейчас твои голубые глазки из орбит вылезут, - издевается он. – Слушай, Ань, есть охота. А я еще и покалечен тобой. Мне силы нужны.

Но я не двигаюсь с места.

- Окей, - улыбается Тигран. – Ты готовишь, я прощаю тебе лобовое стекло.

- Опять обманете? – щурюсь я.

- Клянусь пурпурным членом!

Я закатываю глаза, но на кухню иду.

Ладно, приготовлю что-нибудь. Мне тоже есть хочется.

Правда, вот готовить я не люблю, но что-нибудь сейчас сварганим.

Так, что там у Булкина в холодильнике?

А там оказываются кусок колбасы, пара помидор и упаковка яиц. Ну да, масло еще.

Не густо.

Решаю приготовить омлет со всем, что нашлось. Когда достаю из упаковки колбасу, в нос бьет странный запах. Нюхаю ее. хм. Вроде, нормальная. Ай, все равно, прожарится на сковороде.

Режу, смешиваю, заливаю.

Жду.

- Ты, я смотрю, обжилась уже тут, - поворачиваюсь, Тигран стоит в дверях. Уже без пиджака. Рубашка наполовину расстегнута.

- Садитесь, готово почти, - просто говорю я.

Тигран моет руки и садится за стол. Я накладываю ему омлет.

- Так, ну давай попробуем, стоит ли это моего лобового стекла, - усмехается.

- В смысле? Вы обещали! Этим клялись, - киваю на ширинку.

- Пурпурным членом?

Сжимаю губы и киваю.

- Ладно, ешь давай тоже.

- Расхотелось, - говорю я. – Перед глазами теперь то, чем вы поклялись. Неаппетитно.

Тигран ухмыляется.

- Ну, готовишь ты так себе, - говорит, вытирая губы салфеткой. Я недовольно фыркаю. – Пошли, температуру мне смеришь.

Что?

- А сами вы никак?

- Ты ухаживаешь за мной или нет? Я не понял, - строго говорит он.

Встает, подходит ко мне и тянет меня за руку.

Опять ложится на кровать, расстегивает до конца рубашку.

- Градусник в ванной в шкафу, - говорит, закрывая глаза.

- Не совсем понимаю, зачем вам мерить температуру, - бурчу я. – Как-то странно: покрасили вам член и прямо цепная реакция. То ноги не ходят, то температура вот.

- А ты как думала? – произносит он, не открывая глаз. – Один из самых важных органов. А ты вон как с ним. Вот получу инвалидность из-за тебя.

- Зато парковаться сможете на места для инвалидов уже по-честному, - выдаю я.

- Градусник! Мать твою! – злится Тигран, открывает глаза и даже приподнимается на локтях.

Меня как сдувает из комнаты.

Так. Вот и ванная. В каком из шкафов-то? Ладно, начну с этого.

Открываю дверцу – мать моя женщина! Вся полка забита презервативами. Куда столько-то?! Такие красивые разноцветные упаковочки. Но, блин! Зачем ему одному столько?!

Пожалуй, его главному органу действительно не повредит небольшой отпуск. Ничего, еще спасибо мне скажет за вот это вот все.

Закрываю этот шкаф и открываю следующий. Ага. Вот и аптечка.

С градусником возвращаюсь к Тиграну.

- Вот, - протягиваю ему.

- Что врач сказал? Ухаживать, - и приподнимает руку. Ясно. Хочет, чтобы я ему смерила температуру.

- Окей, - соглашаюсь я, крутя в руке градусник, - тогда вы еще и царапину на машине забудете.

Ну, а чего теряться.

- Ставь уже. Градусник. Договорились. Машину, считай, полностью отработала.

Я наклоняюсь и просовываю ему подмышку градусник, стараясь не касаться его самого. Но Тигран вдруг берет мою ладонь и прижимает к своей груди. Меня словно обжигает его тепло. Темные волоски упираются в кожу. А еще я теперь чувствую стук его сердца. Оно стучит так часто и так сильно.

Пытаюсь забрать руку, но он не отпускает. Наоборот, тянет меня на себя.

- Что вы делаете? – шепчу я, когда он в одно движение кладет меня на спину на кровать и нависает надо мной.

Так и держит за руку и пристально смотрит на меня.

- Мне что-то совсем хреново, Анна, - говорит тихо.

- Что? Может, врача вызвать? – он ведь не шутит. Тон такой серьезный. И ухмылки этой нет.

- Не успеет, боюсь.

- А что же тогда делать?

- Есть одно проверенное средство.

- Какое?

- Искусственное дыхание.

- Рот в рот? – господи, зачем я это уточняю?

- Начать можно с такого варианта, - все также тихо и серьезно произносит он.

- Но я думала, это, когда человек сознание теряет, делают, - все еще пытаюсь забрать свою руку.

- Я на грани, Анна, - шепчет он совсем близко. Уже почти касаясь моих губ.

И тогда я сжимаю плотно губы.

- Рот в рот, это когда ротик приоткрыт, - говорит он и большим пальцем надавливает мне на подбородок. Я чуть раскрываю губы и тогда он просовывает кончик пальца прямо мне в рот.

А у меня губы пересохли и облизать их боюсь. Тигран наклоняется и сам проводит языком по ним. А потом просто впивается в меня.