Мистики дракона

Потрясающе.

Брекстон встал рядом со мной, а Луи — с другой. Я не стала подвергать сомнению их действия. Они были со мной на одной волне. Именно здесь любили играть в мяч драконы и джинны, и они оба уже доказали, что проявляют ко мне определенный интерес, и сейчас было не время ссориться ни с одним из них.

Половину пути мы прошли без происшествий. Брекстон был первым, кто заметил что-то неладное. Я проследила за его взглядом и резко остановилась.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросила я, затаив дыхание и пытаясь осознать, что же все-таки произошло, и что я увидела.

Апельсинка на самом деле дала мне своего рода ответ.

— Они знают, что мы покидаем убежище, и действуют как охранники. Они призывают четверых в компас.

Шеренга драконов, честное слово, не меньше двадцати, и не все они из пустынной зоны. Я могла видеть синие и зеленые отблески на некоторых из них, которые имели явное сходство с океанскими змеями, и небольших темно-зеленых и землисто-коричневых драконов, в которых я узнала лесных обитателей, и, наконец, самыми великолепными были льдисто-голубые зимние звери.

Брекстон казался одновременно испуганным и свирепым, когда крепче прижал меня к себе. Я видела, что какая-то часть его хотела убежать к драконам, быть с дикими братьями, от которых произошло его животное, но страх тоже был настоящим. Он боялся потерять меня, а у меня не было слов, чтобы успокоить его. Я понятия не имела, что меня ждет в ближайшие несколько дней, и уж тем более не хотела оказаться на севере компаса короля-дракона. Что бы, черт возьми, это ни значило. Все, что я знала, так это то, что, похоже, не имело особого значения, чего хотели мы с Брекстоном.

Луи был прямолинеен.

— Давайте двигаться дальше. Пока им просто любопытно, но у нас не будет времени, если это любопытство перерастет в нечто большее.

Он повел нас вперед, молчаливый Квейл вел нас по каменистой местности. Напряжение, исходившее от Брекстона, было ощутимым, его энергия буквально растекалась по моему телу, где бы мы ни соприкасались. Я перевела взгляд на шеренгу драконов, проследив за ними, но они так и не сократили расстояние между нами. Казалось, они действительно прикрывали наши спины, заботясь о том, чтобы мы благополучно выбрались.

— Я никогда не хотел этого для тебя, Джесс.

Я повернула голову и увидела Джонатана рядом. В его глазах отражалось столько эмоций. Я никогда не видела сильного альфу таким потрясенным.

— Эта метка забрала так много из нашей жизни, разрушила нашу семью, и теперь мы все как будто чужие.

Я посмотрела на Мишу. Моя близняшка внимательно наблюдала за нами, ее глаза слегка блестели.

— Нам следовало упорнее бороться, чтобы остаться вместе. Нам с тобой следовало бежать вместе с Лиендой и Мишей. Мне так жаль, но я поставил свои обязанности перед стаей и советом выше своей семьи, и я никогда ни о чем так сильно не сожалел, как об этом.

Луи отошел в сторону, чтобы я могла пристроиться рядом с отцом. Мы не останавливались, уже почти вышли из пустыни и приближались к каменной спиральной тропинке, ведущей из этого святилища.

Я взяла Джонатана за руку.

— Ты сделал все, что мог, папа. У меня нет сомнений, легко оглядываться назад, но ты многим пожертвовал, чтобы мы могли жить, и у нас был шанс восстановить нашу семью. У нас впереди сотни лет, нам просто нужно преодолеть эту маленькую неприятность на нашем пути. Я ни в чем тебя не виню, и я люблю тебя так же сильно, как и всегда.

Я говорила и за Мишу, надеясь, что она не утратила семейных уз, особенно когда дело доходило до доверия к ее новым приятелям. Джонатан сжал мою руку, улыбка расцвела на его лице, когда он отпустил меня. Он почуял правду в моих словах, и это успокоило его волка.

Когда мы двинулись вдоль скалы, я оглянулась через плечо и обнаружила, что шеренга драконов исчезла. Я немного запнулась. Что за… как могли двадцать или более огромных ящериц просто исчезнуть? Обладая таким уровнем безумных навыков, драконы могли бы в буквальном смысле захватить власть над миром, если бы их было достаточно много.

Именно это знал король, когда создавал отмеченных.

Теперь моя рука была в руке Брекстона, его большой палец поглаживал подушечку, успокаивая. Это напомнило мне о миллионах раз, когда он избавлял меня от тревог и боли. Я наклонила к нему голову, и он без слов понял, чего я хочу. Он запечатлел на моих губах самый короткий поцелуй из всех возможных. Нежный, с легким движением языка, от которого я тихо застонала. Он бы меня прикончил, но, черт возьми, мы шли.

Когда он отстранился, его улыбка была идеальной: ямочки на щеках и сверкающие белые зубы. Он выглядел счастливым, и я начала понимать, что это тоже делает меня счастливой. Да, я была дурой.

В мгновение ока мы достигли конца тропинки, желтого шлагбаума, сверкающего в полумраке. Мне показалось, что я выбежала из машины и бросилась в эту гору тысячу лет назад. Столько всего произошло, но на самом деле времени совсем не было.

Квейл шагнул ближе к выходу.

— Все готовы? Вы должны быстро пройти, чтобы я смог восстановить защиту. Снаружи Четверка, и если им удастся проникнуть внутрь, мы не сможем с ними справиться.

Фруктовые близнецы одновременно нахмурились при упоминании об охотниках-Четверке. Если они все родились в один и тот же год, то, без сомнения, пересекались с ними много раз, тем более что они были отмеченными, а эти чертовы охотники были хороши в своей работе. Я задумалась, кто охотился на отмеченных до их рождения, и как близнецы оставались свободными, в отличие от многих других.

Вопросы на следующий день.

Квейл пробормотал несколько слов, и барьер опустился. Завыл ветер. В реальном мире, похоже, бушевала снежная буря, которая могла надрать задницу любому. Потрясающе. Святилище было похоже на другое царство, полностью контролируемое магией, вплоть до погоды. Мы семеро вышли на свободу, оставив мистика позади. Я заметила, как братья обменялись взглядами, прежде чем желтый щит снова поднялся, скрыв Квейла из виду.

Я прижала руки к телу и придвинулась ближе к Брекстону. Тепло его тела было как в горячей ванне. Не говоря ни слова, он обнял меня.

— Вперед. — Луи пришлось кричать, чтобы его услышали из-за капризной погоды, даже обладая сверхъестественными способностями. Выглянув из — за спины Брекстона — хотя и не вылезая из его объятий, потому что я не была идиоткой, — я увидела, что Луи уже открыл проход.

Я задержалась на секунду, чтобы как можно крепче прижаться к Брекстону. Возможно, это был мой последний счастливый миг на какое-то время, и я собиралась использовать его до конца.

Он притянул меня ближе к своему лицу и сказал:

— Все будет хорошо, я буду оберегать тебя.

Снег покрыл наши лица, и я подняла свое, чтобы встретиться с ним в очередном поцелуе. Возможно, сейчас не лучшее время для поцелуев, но на самом деле… да кому какое дело.

В конце концов, однако, у нас не было другого выбора, кроме как вернуться к реальности. Я опустилась на пятки, и, крепко держась за руки, мы с Брекстоном направились к остальной группе, остановившись перед порталом Луи. Я встретилась взглядом с фиолетовыми глазами колдуна, и на меня нахлынуло понимание того, что ждет меня в ближайшие несколько часов. Пора. Мы направляемся в Краков.

— 17-

Портал привел нас с заснеженного горного хребта вниз, в своего рода долину. В этой долине был скрыт городок средних размеров. Я предполагала, что это и есть община, которая защищала врата Кракова. Что, к счастью, означало, что здесь будут только сверхи. Нам не придется скрывать свою непохожесть.

Город был построен так же, как и Стратфорд, но в более благоприятном для снега стиле шале. Дома окружали несколько больших квадратных сооружений, которые назывались «конференц-залами».

По-прежнему было холодно, но местность была защищена от самых сильных штормов. Пейзаж казался знакомым, поэтому я предположила, что мы все еще находимся в том же регионе Румынии — в Карпатских горах. Судя по тому, что я могла видеть с нашей более высокой точки обзора, площадь была, вероятно, около десяти миль в диаметре, и располагалась она в чем-то похожем на кратер вулкана. Причудливый маленький городок окружали горные хребты.

— Это самое крутое место, — сказал Луи. — Их безопасность можно взломать, потому что я бывал здесь раньше, но в Краков нет простого пути. — Его царственные черты лица обернулись к сучьим близняшкам… Да, я повысила их из «фруктовых». — Теперь это ваша вечеринка, дамы. Какой бы план вы ни придумали, вам лучше пошевеливать задницами. Горожане начинают догадываться, что мы здесь.

Он даже не шутил. Члены сообщества появлялись из ниоткуда, где бы они ни жили. Суровые, они отличались размерами и внешностью от наших знакомых сверхъестественных рас. Я не удивилась, увидев, что здесь много троллей. Они всегда были в горах и скалистых местностях.

Я слышала, как горожане перешептывались между собой. Никто не говорил по-английски. Это звучало как восточноевропейский говор… румынский. Что, знаете ли, имело смысл, поскольку именно там мы и находились. Когда они приблизились, я смогла слышать их более отчетливо.

— Ce naiba? — было популярной фразой.

Луи наблюдал за ними, его взгляд был непоколебим, от него исходили потоки силы.

— Ты знаешь, о чем они говорят? — спросила я его, поскольку он, казалось, следил за их разговорами.

Он усмехнулся.

— Что-то вроде «что за чертовщина?». Не думаю, что на них произвело впечатление наше появление через их систему безопасности.

Не могу их за это винить. Их единственной обязанностью было охранять барьеры и тюрьму, а мы просто зашли внутрь. Близнецы вели себя довольно равнодушно по отношению к приближающимся к нам горожанам. Они взялись за руки, и хотя в том, что они делали, не было ничего очевидного, я видела, как от них исходит энергия. Затем они начали петь. Это была тихая, завораживающая мелодия, которая проникала сквозь мою кожу и оседала в крови. Я чувствовала, как ноты хотят проникнуть в мой разум, но у меня было достаточно сил, чтобы сдерживать их.

Разговоры горожан стихли, и над заснеженным поселком воцарилась тишина. Затем они начали отступать обратно в свои дома в стиле хижин и другие постройки — по — видимому, бездумно — подальше от того места, куда они явно пришли, чтобы противостоять незваным гостям.

Когда песня стихла, я, прищурившись, посмотрела на близнецов.

— Что вы с ними сделали? Что, черт возьми, у вас за способности?

Луи был первым, кто ответил.

— Я удивлен, что вам удалось сохранить этот маленький секрет при себе, — сказал он. — Я узнаю эту песню. Вы — сирены и обладаете «убеждением».

Наконец-то мы узнали, кто такие близнецы. Сирены. Неуловимые фейри женского пола. Обычно они имели власть только над мужчинами, но я понятия не имела, что такое «убеждение». Очевидно, что-то, что могло повлиять на целый город.

Луи, должно быть, заметил мое смущенное выражение лица.

— Близнецы очень взрослые, а старшие фейри иногда могут использовать энергию влияния. Мы называем это убеждением. Сирены и так наделены даром убеждения. Кажется, эти двое еще больше развили его.

Я наклонилась вперед, уперев руки в бока.

— Хочешь сказать, они могут управлять людьми? Заставлять их подчиняться своей воле?

Апельсинка насмешливо рассмеялась.

— Если бы это было так, нам бы не пришлось использовать Мишу, чтобы принудить тебя. Мы можем присылать предложения, но силы у нас нет. Большинству сверхъестественных существ просто не хватает силы воли даже на то, чтобы осознать, что их мысли не принадлежат им. С подозрительными супами, такими как члены тюремного сообщества, мы не скрываем своего присутствия, мы влияем на них, заставляя поверить, что мы одни из них, а не угроза. После этого они нас игнорируют.

Подала голос Лимонка.

— Это особенно сильно проявляется у мужчин.

Брекстон скрестил руки на груди.

— Только у некоторых мужчин.

Они обе кивнули, и я поняла, что они, должно быть, в какой-то момент пытались контролировать моего дракона-оборотня. Глупые сучки.

По крайней мере, большая часть тайны вокруг фруктовых близнецов теперь прояснилась.

— Поскольку вы — сирены, а тюрьмы переполнены мужчинами-надзирателями… они, в общем-то, сопровождают вас прямо туда, не так ли?

Сверхи, как правило, не были сексистами — за исключением мистиков, ориентированных на мужчин, — женщины были равны во всех отношениях и во многих случаях превосходили их. Но по какой-то причине мужчин больше интересовала работа в тюремной системе. Муниципальные советы всегда пытались привлечь женщин к работе в тюрьмах, но мы, похоже, предпочитали управлять сообществами «врат».

Лицо Апельсинки было суровым, ее темные глаза сверкали, глядя на меня.

— Не все знают, что мы — фейри, мы прилагаем все усилия, чтобы скрыть это. Мы были бы признательны, если бы вы не распространяли эту информацию повсюду.

Я отмахнулась от них.

— Ценю это, сучка. Я тебе ничего не должна. Давай продолжим это долбаное шоу. Я не заинтересована ни в каких девчачьих отношениях.

Да, я была взбешена. Но они задели мои чувствительные нервы, угрожая Мише. Я вела себя нехорошо.

Апельсинка зашипела и подалась вперед, словно собираясь напасть. Сестра остановила ее, слегка тряхнув своими желтыми волосами, и в глазах Апельсинки погасло желание драться. Казалось, они снова безмолвно общаются. Я знала, что они могут говорить мысленно, как мы с Мишей, и, поскольку они были старыми и могущественными, им, вероятно, даже не нужно было прикасаться друг к другу.

Кстати, моя сестра, похожая на зомби, продолжала просто стоять и наблюдать, ни на что не реагируя. Несмотря на беспокойство, часть моего гнева была направлена и на нее. Похоже, у папы были те же мысли, его ледяные глаза тоже были прикованы к ней.

За то время, что я росла рядом с ним, я поняла одну вещь — он был довольно снисходителен во многих отношениях, но по тем нескольким правилам, которые у него были, он ожидал беспрекословного выполнения. И одно из них гласило, что члены твоей стаи должны прикрывать тебя, несмотря ни на что. Сегодня Миша явно не справлялась с этим. У нас не было времени заниматься с ней прямо сейчас, нам оставалось только надеяться, что мы продержимся достаточно долго, чтобы избежать семейной ссоры, которую я видела в нашем будущем.

Близнецы повели нас вдоль окраины города. Несколько человек повернулись в нашу сторону, но никто не подошел к нам. В конце концов мы оказались у подножия массивного утеса. По поверхности было разбросано несколько скалистых выступов, но в основном это выглядело как единый кусок неровной скалы.

Апельсинка повернулась ровно настолько, чтобы я могла разглядеть ее крючковатый нос и прищуренные глаза.

— Точно следуйте по нашим следам.

Зловещие слова. Без сомнения, нам придется обойти множество мер безопасности, чтобы попасть в Краков. К охране тюрем нельзя было относиться легкомысленно.

Близнецы подошли к стене, и я вздохнула, когда они положили руки на камень. Безумно, блядь. Мы карабкались. Я была волком, мы не карабкались. Миша двинулась следом за ними, и я увидела, как она положила руки точно на то место, где только что были ноги Лимонки. Выступы, по которым они карабкались, казались невидимыми, так что, если не знать, где они находятся, не возможно взобраться на скалу. Джонатан подтолкнул меня вперед, кивком показав, что я должна следовать за ними.

— Ты не пойдешь этим путем? — Я зажмурилась, ледяной воздух заморозил мои ресницы.

Он покачал головой.

— Извини, Джесса, это не главный вход.

Луи наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.

— Не забывай о… — Он замолчал, указывая на мой живот. Он еще больше понизил голос. — Мы можем быть там через несколько минут, но для того, чтобы наш план сработал, мы должны прийти на официальную встречу.

Джонатан провел рукой по моей щеке.

— Близнецы объяснили ранее, что, если мы все пойдем за ними, у нас будет больше шансов быть пойманными. Их сила распространяется только на это, — его голубые глаза смягчились. — Но мы будем рядом, так что зови, если понадобимся.

Он отступил в сторону и позволил Брекстону прижаться ко мне. Дракон не выглядел довольным.

— Это противоречит моему здравому смыслу, Джесс, но обещай мне, что ты ни на секунду не ослабишь бдительность. Даже с Мишей.

Я несколько раз кивнула. Ему не нужно было беспокоиться об этом. Часть моей сестры перешла на темную сторону, и ей нельзя было доверять.

— Я выбираю тебя. — Я наклонилась ближе. — Я люблю тебя. — Я говорила это миллион раз до этого, но сейчас это значило нечто большее. И у меня не было возможности сказать ему об этом.

Он зарычал.

— Не делай этого. Я очень скоро увижу тебя снова.

— На всякий случай, — пробормотала я.

Затем он коснулся моих губ своими, и в поцелуе чувствовался привкус страха, прежде чем он смягчился, и я смогла почувствовать его истинные эмоции. Этот поцелуй сказал мне, что он любит меня. Отчаянно. Страстно. Навсегда.

Каким-то образом я оторвалась от него и повернулась лицом к скале. Черт, девочки были уже на полпути к вершине. Спасибо, что я точно следовала их пути.

— Я могу помочь с этим, — сказал Луи.

Внезапно мои ноги оторвались от земли. Похоже, этот волк сегодня и лазал, и летал. К счастью, я отчасти и дракон.

Несмотря на странное ощущение взмывания в небо, я не дрогнула. Я закаляла себя, готовясь к тому, что должно было произойти. Дурное предчувствие, которое я испытывала в течение нескольких дней, усиливалось, инстинкты кричали мне, чтобы я уходила, но, в отличие от моей сестры, я была лояльна и не сброшу ее с обрыва. По крайней мере, пока. Но ей лучше начать доказывать, что она достойна всех нас.

Я не сводила глаз с троих мужчин так долго, как только могла, особенно с Брекстона, который обеими руками вцепился в скалу, словно был в шаге от того, чтобы последовать за мной. Когда я подошла к Мише, мне пришлось отвести взгляд; Луи прижал меня к скале. Магия продержалась достаточно долго, чтобы я смогла найти углубления. Мои пальцы в перчатках попадали в глубокие места, и подниматься было довольно легко. Я снова посмотрела вниз, но внизу никого больше не было. Боль в сердце усилилась.

Я снова подавила печаль, сосредоточившись на том, каким, черт возьми, могло быть это оружие; если оно было нужно близнецам, оно должно было быть важным.

Примерно на полпути к вершине массивного утеса Апельсинка исчезла. Высунувшись как можно дальше, я попыталась разглядеть, что происходит наверху, но она определенно исчезла. Затем, как только следующий близнец растворился в небытии, я поняла, что мы достигли точки входа в Краков. Я поспешила за Мишей, стараясь не отставать от ее ног.

Еще пять футов, и Миша исчезла, едва не задев меня ботинками по голове, когда она пробиралась к потайной двери. Когда я потянулась за следующей опорой, мне пришлось вскарабкаться повыше, чтобы найти отверстие. Я знала, что это глупо, но я закрыла глаза на долю секунды, которая понадобилась мне, чтобы пройти сквозь фальшивую каменную стену. Я открыла их и обнаружила, что моя голова и верхняя часть тела находятся в небольшой нише пещеры. Я подтянулась к краю и встала. Остальные трое немного подождали, прежде чем снова тронуться в путь.

Апельсинка сказала:

— Мы только что вошли в Краков через черный ход. Держитесь поближе.

Я не ответила, мой недовольный взгляд говорил о многом. Миша немного замедлила шаг. Она несколько раз моргнула, глядя на меня. То ли ее глаза замерзли от ледяного холода, то ли она пыталась не заплакать. Я удерживала ее взгляд, пока она не стряхнула с себя эмоции и снова не отвернулась.

Пещера начала сужаться, превращаясь в своего рода туннель, и чем дальше мы удалялись от потайного входа в скале, тем темнее становилось вокруг. Для моих волчьих глаз света было достаточно, но думаю, что человеку было бы трудно. Это место было похоже на любую другую пещеру, в которой я когда-либо бывала, но если это действительно так, то почему каждый волосок на теле встал дыбом? Почему волчьи чувства были обострены? — не говоря уже о моем драконе, которая бродила по стенам своей клетки, будто находится в дозоре.

У меня возникла внезапная мысль. И я с невероятной скоростью схватила сестру за руку. Связь между нами вспыхнула, но без видимой энергии, которую могли бы ощутить другие близнецы.

«Ты рассказала им о моей способности превращаться в дракона?»

Мне нужно было знать. Скорее всего, я шла прямо в ловушку, и мой дракон казался мне своего рода секретным оружием, чего не было бы, если бы они уже знали о ней.

Широко раскрытые зеленые глаза Миши встретились с моими, она убрала руку, и на мгновение я подумала, что она проигнорирует мой вопрос. К счастью, прежде чем мне пришлось выбивать из нее это, она покачала головой. Она ответила на это легкой грустной улыбкой, и я поняла, что пока она хранит мой секрет в безопасности. В глубине души я была ей предана.

Хотела бы я знать настоящую причину, по которой она продолжала прибегать к этим манипуляторам. Предполагалось, что их убеждение сирены действует только на мужчин и на тех, кто ничего не знает или легко поддается. Неужели душевная боль и неуместное доверие Миши настолько ослабили ее разум? Мне казалось, что было что-то еще. Чтобы спасти Мишу, я должна была знать, что продолжает тянуть ее назад. Я выжду время. Рано или поздно кто-нибудь из них оступится.

Туннель был длинным, извилистым и ледяным, но я не стала держать руки по швам. Я не хотела терять ни секунды, если мне нужно было драться.

— Откуда здесь этот вход? — Я поймала себя на том, что спрашиваю.

Ни одна из близнецов не обернулась, но одна из них все же ответила.

— Сюда они отводили пленников, чтобы избавиться от них. Их связывали магическим образом и сбрасывали со скалы. Те разбивались насмерть. — Последовала короткая пауза. — Горожанам было достаточно легко смириться с тем, что они погибли при попытке к бегству.

Тем более, что их магические путы исчезали после смерти. Очень сурово. В нашей тюремной системе не было смертной казни, поэтому я предположила, что это было сделано для тех, от кого они хотели тайно избавиться. Коррупция была распространена во всех организациях, и наша ничем не отличалась. Придумывать истории для обложек было легко. Это была несложная работа — раскручивать историю, когда у тебя была вся власть, а другой человек был мертв.

Мы продолжали путь в молчании, путь не менялся. Я уже собиралась спросить, сколько еще идти, когда в коридор начало проникать неестественное освещение, и я поняла, что мы к чему-то приближаемся. Завернув за угол, я первым делом увидела решетку, которая тянулась поперек пути, не давая нам двигаться вперед. Впрочем, Первая и Вторая сирены не беспокоились. Близнецы подошли к охраннику-мужчине, и он, не колеблясь, нажал на кнопку. Прутья решетки скользнули в сторону, и, проходя мимо, я заметила, какое у него было безразличное выражение лица, а зрачки были полностью расширены. Он явно потерял самообладание.

Да, это была ужасная сила. Жаль, что она оказалась в руках этих ублюдков. Лязг оповестил о том, что дверь за нами закрылась, и вот так я оказалась в ряду камер.

Мы были в Кракове.

Камеры тянулись вдоль левой стороны от нас — правая была из шероховатого камня — и простирались, насколько я могла видеть. Атмосфера была напряженной, от этого места веяло чем-то нехорошим. Камеры, которые я могла видеть, были заняты различными сверхами, представителями всех рас. Многие из них были фейри-полукровками. Эти заключенные казались более суровыми, чем преступники в Вангарде, с мертвыми глазами, нахмуренными бровями и напряженными чертами лица. Они выглядели старыми, а супы не выглядели старыми до последних нескольких лет своей жизни.

Мне показалось странным, что никто из них не поднял головы, когда мы проходили мимо. Мы не вели себя тихо. Наши шаги царапали камень, и наши запахи должны были выдать их наше присутствие.

Апельсинка, должно быть, заметила мое замешательство.

— Эта тюрьма еще суровее, чем Вангард. Худших из худших отправляют сюда. На их камеры наложены заклинания, похожие на одностороннее стекло. Мы можем видеть изнутри, но они не могут ни видеть, ни слышать снаружи.

Что ж, это все объясняет. И «суровее» — еще мягко сказано. Эти заключенные содержались в одиночных камерах, отрезанные от всех контактов с другими людьми. Для оборотней и многих других рас это была пытка хуже смерти.

Лимонка продолжила разговор.

— Здесь нет разделения на расы. Эти ячейки просто пронизывают гору насквозь и огибают ее.

— То есть, по сути, вся эта гора и есть Краков? — Я попыталась осмыслить логику этого процесса. Ячейки просто ввинчивались все глубже и глубже в скалу.

Близнецы кивнули.

— Да, им разрешают выходить из камер на несколько часов в неделю, но ничто не сравнится со свободным временем для общения, которое есть у вас в Вангарде. Не в твоих интересах оказаться здесь в тюрьме.

Неудивительно, что лица в камерах были такими отчаявшимися и опустошенными, превращенными в подобие сверхов. Я надеялась, что каждый из них заслужил оказаться в подобной ситуации, потому что в противном случае… я не могла даже думать об этом.

— Отмеченные драконом, которые были здесь… им было также плохо? — спросила Миша. Впервые за долгое время на ее лице отразились настоящие эмоции.

Темная ярость промелькнула на лице близняшки, такая же быстрая и жестокая.

— Да, — это было все, что сказала Лимонка, но тон, которым это было произнесено, сказал гораздо больше.

Во мне вспыхнул гнев — младенцы и малолетние дети в этой среде. Ты Четверка и все остальные члены сверхъестественного сообщества, которые принимали в этом участие, должны были провести несколько лет в тюрьме. Или умереть. Да, им нужно было провести несколько лет мертвыми, потому что не было искупления за то, что они сделали сотням невинных людей.

Это знание могло бы по — новому взглянуть на действия фруктовых близнецов, которые вламывались, чтобы спасти всех отмеченных, но я знала, что они делали это не только для того, чтобы спасти их. Они также искали нас с Мишей. Эгоистичные действия по освобождению короля, страдающего манией величия.

Я была начеку, пока мы пробирались по коридору с заключенными, заставляя себя не смотреть на мрачные лица за волшебным стеклом. Я закрыла уши, чтобы не слышать бессвязного бормотания, криков, похожих на звуки животных. Я ничем не могла им помочь. Я гадала, знал ли Джонатан, насколько суровой была эта тюрьма. Наверняка должны были существовать какие-то правила обращения с заключенными. Лучше было бы убить их, чем всю жизнь подвергать пыткам. Сверхи живут очень долго.

Мы наткнулись еще на три запертых калитки, но каждый раз на страже стоял по крайней мере один мужчина, и они были более чем полезны близнецам. Я думала, что они такие крутые, когда впервые услышала, что две женщины освобождают отмеченных драконом, но их почти всегда сопровождали туда и обратно. Никакого риска. Не требовалось никакой крутизны. Позерки.

Хуже всего было то, что у многих супов был достаточно слабый разум, чтобы на них можно было повлиять, хотя я знала, что с ними труднее бороться, когда их застают врасплох. А близнецы были старыми и могущественными. Но все же.

Холод усиливался по мере того, как мы продвигались все дальше в гору, и тропинка, казалось, шла под уклон, направляясь прямо в подвал этого проклятого места, что вызывало у меня очень неприятное чувство. Теперь нас окружало так много камней.

Мои волк и дракон начали рычать, и мне пришлось прервать эту мысль, чтобы успокоить их. И себя. В основном себя, потому что у меня начинался приступ клаустрофобии.

— Сколько еще осталось? — наконец зарычала я, не в силах больше выносить это безмолвное хождение.

Лимонка одарила меня ухмылкой.

— Почти на месте, волк. Оружие находится в самом нижнем подземелье этой тюрьмы. Там покоятся самые старые, могущественные и злые заключенные.

Потрясающе. И если нам действительно повезет, все эти заключенные сбегут как раз перед тем, как мы доберемся туда. Знаете-ка, просто так, для развлечения.

Вздохнув, я приготовилась к оставшейся части долгой прогулки. В конце концов, мы достигли чего-то вроде Т-образного участка, и близнецы решили свернуть налево, тропинка начала довольно круто спускаться вниз. Я все еще пыталась создать в своей голове образ Кракова. Это место напомнило мне подземные изображения муравейников или камеры под пирамидами в Египте. Единственным источником света в этой секции были маленькие кристаллы, вделанные высоко в каменные стены.

— А что было дальше по другой дорожке? — спросила я, посчитав Т-образную секцию странной.

Я не разглядела, кто из близнецов, но мне показалось, что ответила Апельсинка.

— Это зона для общения. Они берут по пятьдесят заключенных за раз — не больше, и у них не хватает охранников, чтобы контролировать их. Это происходит дважды в неделю, по несколько часов на группу.

Только два раза в неделю. Эти заключенные, должно быть, в буквальном смысле сумасшедшие.

— Откуда вы так много знаете о внутренней работе тюрем? — Эти сучки были такими подозрительными. Я пожалела, что здесь нет папы или черверняшек. Мне нужен был кто-то рядом. Я была в меньшинстве, и мне не хватало жизненно важной информации.

— Мы стары, мы уже давно живем в сверхъестественном мире. А Краков — это тюрьма, которая важна для нас. — Снова Апельсинка и на удивление легко делится информацией. Обычно, когда сумасшедшие болтают без умолку, это потому, что они собираются вас убить. Но близнецы наверняка знали, что не смогут убить меня. Они тоже были отмечены, и у них так же не было уязвимых мест.

Но, возможно, они знали, в чем наши слабости. Я не была удивлена, что та Четверка ничего не знали, никто не собирался сообщать им об этом, но я подумала, что близнецы, возможно, знают.

Холод начал меня беспокоить. Было так холодно, что у меня перехватило дыхание и заледенели глаза. На ресницах выступила влага, а губы пересохли и потрескались. Я мечтала о еде, теплой постели и обнаженном Брекстоне. Может быть, я смогла бы есть еду с обнаженного Брекстона, лежа в постели. Да… да, это был отличный план.

Я поняла это, когда мы приблизились к нижним уровням тюрьмы. Энергия становилась все сильнее, защита давила на меня. Стали видны элементы, вплетенные в решетки камер заключенных, и, повинуясь инстинкту, я прижалась поближе к каменной стене. Впервые за долгое время мой взгляд упал на заключенных. Я несколько раз моргнула. В отличие от печальных душ наверху, все те, кто был внизу, сидели совершенно неподвижно, не издавая ни звука, и все смотрели прямо на свои прутья, будто могли видеть сквозь волшебное одностороннее стекло. Единственным утешением было то, что они не следили за мной взгядами, но все равно было жутковатое ощущение, что они видят происходящее.

В этом ряду я узнала нескольких известных преступников среди сверхов. Насколько я помнила из уроков истории, это был раздел для преступников, которые создали широкую известность в мире людей. Я зарычала, когда в поле зрения появилось знакомое лицо — колдун, по белым глазам которого я сразу узнала его. Я не была уверена в его настоящем имени, в сообщении он упоминался как Ростовский потрошитель. Он был серийным убийцей худшего сорта. Он любил молоденьких девушек, заманивал их, насиловал и пытал. Жаль, что его заключение не предусматривало ежедневного потрошения. На самом деле я была немного удивлена, что он все еще жив. Строгие меры безопасности и раздельное проживание в этой тюрьме позволили ему сохранить рассудок. Что было чертовски обидно.

Только в этой маленькой секции было трое ворот, восемь охранников, и единственной, кто хотя бы дважды взглянул на нас, была женщина-оборотень, но напарник немедленно заставил ее замолчать ударом правой в челюсть. Именно так были подавлены все женщины-охранницы, которых мы видели, что меня очень разозлило. Близнецы были сучками-манипуляторшами, они не заботились ни о ком, кроме себя. Типичные сирены, которые настолько привыкли контролировать мужчин, что думали, будто могут контролировать все.

Когда мы дошли до конца тропинки, там больше не было ни решеток, ни какого-либо отклонения от пути. Это была каменная стена, тупик.

— Итак, какой у нас теперь план? — Я была весьма горда тем, сколько сарказма прозвучало в моих словах.

Они обернулись, и ухмылки, похожие на улыбки близнецов, чертовски нервировали. Мне захотелось врезать им обеим по носу.

Они заговорили одновременно.

— Теперь мы открываем стену.

Конечно, конечно. Открываем стену.

— Как вы собираетесь это сделать? — спросила я. Волосы встали дыбом, когда эти двое обступили меня с обеих сторон. Я немного отступила назад, слегка приподняв обе руки, чтобы при необходимости дать им отпор.

Апельсинка сверкнула в мою сторону темными глазами и сверкнула белыми зубами.

— Полегче, просто немного крови.

Немного чего? Только не в мое дежурство, сестра, я ни для кого не проливаю кровь. Я никогда не давала крови Максимусу, хотя любила его больше жизни. Я начала отступать быстрее, сохраняя определенную дистанцию между собой и ними. Они перестали преследовать меня примерно на полпути к этому небольшому участку, и я как раз задумалась, какого черта они делают, когда они обе развернулись и набросились на мою слабоумную сестру.

Я без колебаний сменила направление, но знала, что был слишком далеко, чтобы успеть вовремя. Все, что я могла делать, это в ужасе наблюдать за происходящим.

Они были гораздо опытнее, чем она. Апельсинке не потребовалось много времени, чтобы достать нож, и движением, которым гордился бы любой специалист, она вонзила его Мише в бок, проведя между ребер. Изо рта моей близняшки вырвался сдавленный вскрик, и она тут же потеряла сознание. Я слышала ее прерывистое дыхание и поняла, что они проткнули ей легкое.

Мой первый удар с разворота пришелся Лимонке по затылку, ударив ее лицом о камень. Она без промедления отскочила назад и развернулась, чтобы напасть на меня. По ее щеке, поцарапанной в том месте, где она ударилась о стену, стекала струйка крови. Я зарычала, и мои руки превратились в когти, когда я набросилась на нее. Мне нужно было добраться до Миши, а Лимонка стояла у меня на пути.

Обернувшись через плечо Апельсинки, я заметила, как она наклонилась, чтобы поднять моею близняшку на руки. Взбешенная, я ударила Лимонку локтем в челюсть. Но я снова не смогла вовремя дотянуться до Миши. Апельсинка отбросила ее к стене, преграждавшей путь.

Брызнула кровь, когда она ударилась о камень, и тогда я почувствовала магию. Между нами пронесся разряд силы, древней и сильной, какой всегда ощущалась магия Луи.

Лимонка попыталась увернуться от меня. Я развернулась и ударила ее. Я нанесла хороший удар, потому что она отвлеклась, пытаясь дотянуться до сестры. Прекрасная возможность. Я ударила ее еще раз, уворачиваясь от ее слабых попыток защититься, и, наконец, мой локоть сбил ее с ног. На этот раз она осталась на месте. Пнув ее один раз в живот, я перепрыгнула через ее тело и бросилась на помощь Мише.

Земля содрогнулась, и я заскользила по камням, чтобы добраться до близняшки, подхватила ее на руки и оттащила подальше от падающих обломков. Что бы ни натворили эти сучьи близнецы, они обрушили стену. С грохотом она развалилась, камни покатились по полу, оставляя за собой вход в то, что выглядело как еще одна небольшая каменная площадка.

Близнецы стояли над тем местом, где я баюкала Мишу, и смотрели на меня сверху вниз.

— Иди за мной, или твоя сестра умрет. — Апельсинка выглядела взволнованной, и это напугало меня больше, чем ее гнев.

Я слышала хриплое дыхание Миши, ее тихие всхлипы, от которых у меня по спине пробегали панические мурашки. Я превратила свою панику в гнев, усмехаясь, когда рычание сорвалось с моих губ.

— Отмеченный не может умереть.

Близнецы переглянулись, прежде чем повернуться ко мне, и синхронно рассмеялись мертвым, пустым смехом сумасшедших.

— Конечно, отмеченный может умереть, и для Миши начался обратный отсчет. Ты же не хочешь откладывать.

Правда. Я знала, что у этих сук есть ключ к нашей смертности.

Не сводя с них глаз, я медленно поднялась, держа в объятиях стройную фигурку своей сестры.

— Поторопитесь, черт возьми, и вам лучше надеяться и молиться, чтобы с Мишей все было в порядке.

Я подавила эмоции, сосредоточившись на ее чертах лица, прежде чем последовать за ними через этот вход — мне пришлось развернуть Мишу, чтобы она пролезла, — и в следующий туннель. Как только у меня освободилась рука, я собралась активировать свой трекер. Миша угасала, и что-то подсказывало мне, что в ближайшие несколько минут мне самой понадобится помощь.

— 18-

Миша уставилась на меня, ее широко раскрытые зеленые глаза остекленели. Она испытывала шок и боль.

Она несколько раз моргнула, в уголках ее рта появились водянистые пузырьки крови, и ей потребовалось несколько попыток, чтобы издать звук. Мне пришлось придвинуться очень близко, чтобы расслышать, что она говорит.

— Я… я … Мне очень… жаль, Джесс. Сказали, что… получу… Макс… — Она замолчала, ее голова откинулась на мою, когда она выдохлась.

Я чувствовала, как из ее бока все еще сочится теплая кровь. Исцеление оборотня должно было замедлить этот поток. Почему, черт возьми, это продолжалось так долго? Мой взгляд метнулся к близнецам. Этот нож был покрыт серебром? Я наклонила голову и понюхала ее рану. Жгучее покалывание указывало на то, что там определенно было серебро.

— Хватит валять дурака. — Команда исходила от одной из очаровательных близняшек-стервочек. — Шевели задницей, Джесса.

Я подняла голову и впервые обратила внимание на новое место, в которое мы попали.

— О, да отвали ты от меня, — простонала я, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Я знала это место, я видела его раньше… во сне.

Это был каменный туннель, около пяти футов в ширину и двадцати в длину, заканчивающийся массивным символом на скалистой стене. Символом компаса, четыре точки которого были отчетливо видны в тусклом свете.

— Что, черт возьми, это за оружие? — прорычала я, придвигаясь ближе, будто ничего не могла с собой поделать. Символ взывал ко мне. У меня было острое желание разглядеть его получше.

Апельсинка и Лимонка уже стояли перед изображением, по одной с каждой стороны, лицом ко мне.

— У короля-дракона был скипетр, которым он правил народами. Он необходим, чтобы освободить его.

Я покачала головой.

— Я не стану вам помогать. Мне все равно, что вы от меня хотите, я забираю свою сестру и ухожу отсюда. — Я развернулась на пятках, заставляя себя уйти. Это было тяжело, словно тащиться по липкой ириске. Компас возвращал меня. Мне пришлось сосредоточить всю свою энергию только на том, чтобы сделать шаг.

По коридору разнесся смех, но я не остановилась. Я добралась до двери в камне и повернулась боком, чтобы снова пролезть в нее. По правде говоря, я предпочла зал со всеми этими серийными убийцами-социопатами, а не близнецов.

Голос Апельсинки преследовал меня по коридору.

— Сейчас произойдут две вещи, Джесса. Во-первых, без нас у Миши никогда не остановится кровотечение. Нож был покрыт серебром, и на нем было заклинание, которое не может отменить никто, кроме нас. — Не важно, как далеко я зашла, ее голос продолжал преследовать меня. — Во-вторых… каждый охранник, через которого тебе придется пройти, чтобы сбежать из Кракова, вернет тебя к нам. Мы контролируем мужской разум, у тебя нет ни единого шанса.

Дерьмо. Она была права. Я не могла выбраться из этого места самостоятельно. Оно было слишком узким для моего дракона, а в зверином обличье я не смогу нести Мишу. Моя сестра то приходила в сознание, то теряла его, и, учитывая, что ее кровь начала пропитывать пол под нами, я знала, что они были правы насчет заживления раны.

Я зарычала, когда Апельсинка заговорила снова.

— Помоги нам, и мы позаботимся о том, чтобы твоя сестра выздоровела, и дадим тебе оружие. Ты можешь забрать его. Король-дракон воскреснет только через два дня, так что у тебя будет время попытаться спрятать его от нас.

Не то чтобы у меня был большой выбор.

Я глубоко вздохнула, прежде чем вернуться в ту сторону, откуда только что пришла. Близнецы были уже далеко от меня, все еще стоя по обе стороны от знака компаса. Зная, что не смогу убежать от этого, я потопала вперед, едва заметно напрягая руки, чтобы удерживать Мишу. Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до них.

— Что я должна сделать?

Я медленно произносила каждое слово, пытаясь придумать, как убить их резкими словами и сердитыми взглядами.

— Кровь, — сказала Лимонка, — нам просто нужно немного твоей крови.

Я отступила на шаг, прежде чем осторожно опустить сестру на пол. Снова выпрямившись, я направилась к близнецам. Должно быть, они почувствовали мою уступчивость, потому что повернулись ко мне спиной и посмотрели на компас. Зная, что это, возможно, мой лучший шанс, я сунула руку под рубашку, моя ладонь была скользкой от крови Миши. Я чувствовала заклинание на коже. Положив на нее ладонь, я позвала Брекстона. Вслух и мысленно. На всякий случай, если потребуется то или иное. Апельсинка повернула голову, посмотрев сначала на меня, а затем в другой конец коридора.

— Твои друзья не смогут тебя спасти. Просто дай нам то, что мы хотим, и никто больше не пострадает.

Я доверяла им примерно ноль раз из миллиона, поэтому было легко игнорировать каждое их слово, брошенное в мой адрес. Брекстон. Я попробовала еще раз, но… черт, что-то было не так. Заклинание все еще холодило мою кожу, и я знала, что если бы оно было активировано, я бы почувствовала жар. Что, черт возьми, происходит? Луи не допустил бы ошибки. Он сказал, что мне нужно назвать имя моей пары, которого звали Брекстон. Так что же было не так?

— Кровь! — Лимонка была более требовательной, чем ее сестра.

Я оттолкнула ее, и, прыгнув быстрее, чем кошка-оборотень, она схватила Мишу на руки.

— Ты хочешь, чтобы твоя сестра страдала еще больше? У нее все еще функционирует одно легкое, но, возможно, если бы она захлебывалась собственной кровью, это ускорило бы твое продвижение.

Черт. Бы. Их. Всех. Побрал. Зачем я опустила ее на землю? Мне нужны были свободные руки, чтобы бороться, но я также вернула им их единственное преимущество. Должно быть, я ударилась головой по дороге сюда или что-то в этом роде. На этот раз нож был в руке Лимонки, и когда она подняла руку, чтобы вонзить его в Мишу с другой стороны, я рванулась вперед.

— Хватит! — закричала я. — Возьми мою чертову кровь, но лучше надейся, что после этого мы с Мишей умрем, потому что я ставлю своей целью убить вас обеих.

Я пристально посмотрела на каждую из них, чтобы они поняли, насколько я серьезна.

Апельсинка схватила меня за правую руку. Я чуть не отдернула руку. Прикасаться к ней было все равно что прикасаться к ядовитому плющу. Моя кожа немедленно зачесалась. Ладонь обожгло, когда она полоснула по мягкой подушечке. Серебро поможет сохранить рану открытой гораздо дольше. Кровь сразу же всплыла на поверхность, прежде чем выплеснуться наружу.

Апельсинка оттащила меня на два шага к стене и хлопнула ладонью по северному углублению на компасе. Так вот что они имели в виду, когда говорили, что я — север. Черт бы побрал джиннов и всех остальных за то, что они не дали мне больше информации.

Лимонка взяла руку моей сестры и приложила ее к южной точке. Не нужно было делать порез, у Миши и так все кровоточило. Затем близнецы порезали себе руки — последняя кровь для востока и запада. Когда наши четыре ладони оказались в углублениях на компасе, по коридору пронесся неестественный порыв ветра. Я вздрогнула, когда первые ледяные пряди коснулись меня, а затем ахнула, когда они превратились в обжигающий жар. Казалось, что в тюрьме одновременно сменились два времени года.

Близнецы начали напевать, их слова звучали мелодично, почти как песня:

— Призываем, восстань, ты призван. Стань единым целым, исполни проклятие, исправь ошибку. Верните то, что было потеряно так давно. Откройте дверь в межграничье.

Мне совсем не понравилось, как это прозвучало. Я попыталась отдернуть руку, но ощущение было такое, будто моя кровь — самый крепкий клей на свете. Поднялся ветер, завывая, переходя от самого леденящего холода, который я когда-либо испытывала, к жаре сотен солнц.

— Призываем, восстань, тебя призывают. Живокость!

Они закончили кричать, и внезапно моя ладонь начала гореть, а я все еще не могла ее отдернуть. Я снова положила свободную руку на живот. Я должна была попробовать заклинание, мне нужна была помощь.

Это было нечто большее, чем долбаный скипетр, сила здесь просто зашкаливала.

— Кого вы зовете? — закричала я. — Что такое Живокость?

Моя рука снова была на заклинании Луи, и, задавая вопрос, я мысленно звала Брекстона. Я нуждалась в нем, мне нужна была моя пара. Пятно на моем животе ожило.

Изображение компаса начало дрожать, вся стена задрожала. Как раз в тот момент, когда я подумала, что моя рука вот-вот начнет вибрировать, мне удалось высвободить ее, прижимая к себе горящую ладонь. Через несколько мгновений, когда боль не утихла, я разжала руку и осмотрела ее.

Что за дерьмо?

На моей ладони отпечатался символ, который был выгравирован над северным краем, выжженный на моей коже. Апельсинка толкнула меня назад. Я не ожидала этого и сильно ударилась об пол. Миша последовала за мной, и Лимонка швырнула ее в меня.

Я поймала сестру, прежде чем снова наброситься на сук. У меня перехватило дыхание. У одной из близняшек в руках было оружие. Оно что, только что появилось из компаса? Это и было то самое оружие? Название скипетра было удачным, он выглядел точно так же, как те, что держали в руках древние правители. Золотой, с огромным камнем наверху, похожим на опал, переливающийся множеством цветов, с заостренным концом на другом конце. Пока я рассматривала его, Лимонка откинулась назад и ударила опалом прямо в центр вибрирующего символа компаса.

Взрыв энергии отбросил нас всех назад; мне потребовались все мои силы, чтобы удержать Мишу. Все тело болело, когда я подняла руку, чтобы убрать волосы с лица. Стержень остался в центре символа компаса, вибрация усилилась, стены вокруг нас задрожали. Лимонка упала рядом со мной.

— Что ты наделала? — закричала я, перекрывая шум.

Она улыбнулась, ее зубы были слегка запачканы кровью, но ее радость была очевидна.

— Мы освободили короля.

— Что? — Мой шепот потонул в шуме. — Но у нас еще есть несколько дней.

Она услышала последнюю часть, снова сверкнув на меня своими окровавленными зубами.

— Эта тысяча лет не имела никакого отношения к Живокости, а имела отношение только к тебе.

Я знаю, что напрягалась, пытаясь расслышать ее сквозь шум, но неужели она только что сказала, что это имеет отношение ко мне?

— Как раз перед тем, как его схватили, он направил свою энергию, чтобы прикоснуться к одному оборотню. Чтобы та стала его парой. Твоя кровь помогла ему вернуться. — Она со стуком откинула голову назад. — Мы выполнили свое призвание. Живокость снова будет править.

Живокость? Почему никто никогда не говорил мне, что так звали короля? Я была уверена, что его первое имя было «дракон», а последнее — «король», поскольку только так его и называли. А если серьезно, должна ли я была действительно поверить, что история с тысячелетием связана со мной?

Я закашлялась, а жжение в животе продолжало усиливаться. Было больно, но я также знала, что это означает, что моя семья уже в пути. Мне просто нужно было продержаться достаточно долго, пока не прибудет помощь.

Скрежещущий грохот становился все громче, и мои шансы выстоять резко упали. Эмблема компаса вращалась с размытой скоростью, за которой я не успевала следить. Через несколько секунд знак стал неузнаваемым. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что этот компас — дверь, ведущая в другое место. Я просто молилась, чтобы проклятый король не переступил порог. Я цеплялась за слабую надежду, что сучьи близнецы ошиблись.

Портал открылся, и естественный свет залил грязный каменный пол. Я была ошеломлена, глядя на землю, которая лежала по ту сторону. Это напомнило мне о необычности Волшебной страны, но не о той волшебной стране, в которой я была. Этот зал был пустынным, бесплодным, мертвым. Жар, который до этого чередовался с холодными ветрами, теперь ощущался сильнее, чем когда-либо. Небольшая часть, которую я могла видеть… черные вспышки отражались от красных поверхностей, а затем… по залу разнесся рев. О Боже, это было так громко, что мои барабанные перепонки, казалось, вот-вот взорвутся.

Дыра в стене расширялась, пейзаж за ней становился все отчетливее. Я смогла разглядеть огненный мир красных скал и лавовых водопадов.

— Где это, черт возьми, находится? — выпалила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Лимонка ответила.

— Это земля между, мертвая зона. Это место ссылки для тех, кто слишком зол для тюрем.

Что за нахер? Я громко сглотнула.

— Тебе лучше поднять свою уродливую старую задницу и закрыть это дерьмо. Каких существ вы впустите?

— Мы впускаем только короля. Его призвали.

Наш разговор был прерван, когда Апельсинка проползла по полу и остановилась рядом с Мишей. Она протянула руку и коснулась ребер моей сестры. Я быстрым движением выбросила свободную руку и схватила ее за горло.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Мой голос был низким и нежным. Я уже мысленно планировала ее убийство.

— Закрываю рану, — выдохнула она, вырываясь из моих объятий. — Я устала скользить по ее крови.

Я сжала ее так сильно, что остался приличный синяк. Апельсинка ничего не сказала. В конце концов, мне пришлось отпустить ее; я хотела, чтобы Мишу вылечили. Я внимательно следила, чтобы она ничего не делала, только закрывала рану.

Она была быстра, ее сила оставила покалывание на моем языке, когда она распространилась по комнате. Но она сделала, как сказала, рана закрылась. Сестра была смертельно бледна, когда я протянула руку и пощупала ее пульс. Он был слабым, прерывистым. Я надеялась, что с ней все будет в порядке теперь, когда ее кровь осталась внутри. К тому же, она была отмечена, она не могла умереть от потери крови, не так ли?

Должно быть, я пробормотала что-то по этому поводу вслух, потому что Лимонка фыркнула.

— Король свободен, все отмеченные теперь могут умереть. — Она получила огромное удовольствие, рассказывая мне об этом.

И что же? Что случилось с нашим бессмертием? И, что более важно, могут ли отмеченные умереть…

— Полагаю, это означает, что теперь вы обе тоже можете умереть. — Я осторожно отодвинула сестру в сторону и плавным движением встала. Дерьмо вот-вот должно было стать реальностью.

Я уже готовилась броситься в их сторону, когда низкий голос разнесся по комнате.

— Может, ты и моя возлюбленная, но я не могу допустить, чтобы ты причинила боль моим дочерям. — Мощный тембр эхом отразился от скалы, и мои ноги примерзли к месту.

Ужас сковал внутренности, я обернулась, отчаянно надеясь, что ошибаюсь, но каким-то образом я знала, кто войдет в этот портал. И действительно, когда я столкнулась лицом к лицу со своим страхом, массивный мужчина заполнил собой врата, закрывая собой пылающий мир.

Он был высок, крупнее любого из Компассов, с темно-русыми волосами и пронзительными глазами неопределенного цвета… может быть, серого. Одет во все черное, словно в странные доспехи, сделанные из… черт, это было похоже на чешую, которая переливалась, когда он двигался. Он вошел в комнату, и я упала на колени. Его сила была сильна и сладка, как река меда, омывающая меня. Я знала, что утону, если это продолжится, но это было так сладко и маняще, что мне было все равно.

Что-то коснулось уголка моего сознания. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это был мой дракон. Она выползла из своего места в моем сердце, и теперь ее энергия бродила вокруг моей головы. Я, не колеблясь, потянулась к ней, зная, что она может быть моим единственным шансом сразиться с королем. Со вспышкой древней энергии — силы, которая казалась методично холодной, но с оттенком драконьего жара, — ясность вернулась ко мне, очищая от остатков заклинания, под которым я находилась. Я пришла в себя и вспомнила, кто я такая.

Джесса Леброн, дочь Джонатана, супруга Брекстона, не имеющая никакого отношения к этому самозванцу.

Я поднялась, мои движения были рассчитаны. Этот ублюдок здорово меня отделал, но больше ему не удастся застать меня врасплох. Перво-наперво… Он сказал, что Лимонка и Апельсин — его…

— Дочери? — спросила я. Близняшки-сучки были рядом со мной, по одной с каждой стороны, словно готовые схватить меня, если я побегу. — Вы — дочери короля-дракона? Как такое вообще возможно?

Они родились спустя годы после того, как ему отрубили голову. Кстати, о том, как, черт возьми, его голова оказалась на месте? Кому-то нужно было проверить свой меч, потому что голова и шея, похоже, были прочно прикреплены.

Живокость решил ответить мне.

— Когда я отправлялся на битву, я спрятал их мать и погрузил в сонный стазис, чтобы скрыть ее энергию. Я не хотел, чтобы ее использовали против меня. Я планировал освободить ее от заклятия, когда вернусь. — Холодный гнев захлестнул его, и жестокие черты его лица застыли. — Я так и не вернулся, так что заклятие длилось очень долго. В конце концов, оно прошло. В то время она была беременна.

Я скривила губы, глядя на эту парочку. Эти лживые ведьмы слишком много лет исполняли свои дочерние обязанности.

— Ты также называл меня «возлюбленной». У тебя была пара… и у меня уже есть пара. Я для тебя никто.

Последние слова я выплюнула в его адрес. Моя дракон зарычала в тот же момент; ей не нравился король-дракон. Я не была уверена, когда это случилось, возможно, давным-давно, но она была привязана к Брекстону. Она выбрала его, и я тоже. И как будто я позвала его, позади меня раздался крик. Точка на моем животе запульсировала, и я поняла, что помощь прибыла.

Но теперь я испугалась. Я не могла позволить ему причинить вред моей семье.

Когда король, наконец, оторвал от меня взгляд, его холодные глаза скользнули по мощной группе людей, которые двигались по туннелю в нашу сторону, я воспользовалась возможностью и бросилась на него, вытаскивая клинок из-за голенища сапога. Взгляд серых глаз короля метнулись ко мне как раз вовремя. Он откатился назад, подхватывая меня на руки, и мой нож по рукоять вонзился ему в грудь.

— Я знал, что ты не сможешь устоять передо мной. — Его тон и улыбка были полны очарования, но оно не касалось его глаз, и отсутствие ямочек на щеках сбивало меня с толку.

— Джесса! — Рев Брекстона сотряс каменный фундамент вокруг нас. — Отойди от него!

Легче сказать, чем сделать, Живокость крепко держал меня в своих мускулистых руках и не делал ни малейшего движения, чтобы освободить. Я нанесла удар ногой, целясь ему по яйцам, потому что это мог быть мой единственный шанс причинить ему боль. Судя по отсутствию реакции на удар кинжалом, он был невосприимчив к большинству ранений. Но яички были чувствительны даже у самых крепких самцов.

Он смеялся, глядя, как я сопротивляюсь, и сжимал меня все крепче, пока я не перестала дышать.

— Отпусти ее, Живокость, — сказал Луи, и в его руках появилась энергия. Я заметила, что мой отец превратился в волка.

Максимус шагнул вперед. Он был вампиром… погодите-ка, а что здесь делали другие Компассы и Грейс? Мой взгляд упал на Мишу… Грейс была здесь, и она могла спасти ее.

Джонатану, должно быть, пришла в голову та же мысль. Он рванул вперед на своих четырех лапах быстрее, чем любой из нас на двух, вцепился в куртку Мики, оттаскивая дочь в безопасное место. Никто его не остановил. Плохим парням больше не было дела до этой близняшки, она была им больше не нужна. А я, с другой стороны, была долбаной парой короля или что-то в этом роде.

Только не в этой гребаной жизни.

Король снова ослабил хватку.

— Я не твоя пара, у меня уже есть пара, — повторила я, как только смогла отдышаться. Я не могла отвести глаз от Брекстона. Он выглядел так, словно собирался разнести все вокруг в пух и прах. Он был в десяти футах от нас, думаю, боялся, что король причинит мне боль, если он подойдет ближе.

— Ты имеешь в виду оборотня? — Глаза Живокости стали цвета грозового ночного неба, темные, с россыпями звездного света вокруг. — Если ты откажешься от этой пары и останешься со мной, я сохраню им жизни. Как единственный из существующих двойных оборотней, ты должна сделать выбор. У тебя есть две пары, но может быть только одна.

Как он узнал, что я — двойной оборотень? Были ли мои способности как-то связаны с королем?

— Я выбираю Брекстона, — выплюнула я в его сторону. — Всегда и навеки.

Я сосредоточилась на своем Компассе, его голубые глаза были жесткими и такими яркими, что я почти не могла в них смотреть.

Король-дракон рассмеялся.

— Все не так просто. Судьба хочет, чтобы ты дала нам равное время для определения истинной пары. У тебя было двадцать два года с Брекстоном, так что я заслуживаю такого же шанса.

Ложь. Он лгал об этом, и я была поражена, что у него не хватило силы скрыть гормональный всплеск.

Луи шагнул вперед, держа в руках собранные заклинания. Тайсон был рядом с ним, и я знала, что они объединили силы, чтобы создать более мощное заклинание. Меня даже не волновало, убьют ли они меня, чтобы добраться до короля, сверхъестественное сообщество нуждалось в защите.

Я встретилась взглядом со своими лучшими друзьями — теперь я включила и Луи в эту группу.

— Давайте. Уберите его.

Живокость снова хихикнул. С этого момента этот звук будет часто появляться в моих ночных кошмарах.

— Не сегодня, мои друзья-чародеи. Я собираюсь забрать свою пару и уйти. Ведите себя хорошо с моими дочерьми.

— Отец! — закричала Апельсинка. — Они убьют нас.

Он бросил на них суровый взгляд.

— Если ты достаточно слаба, чтобы погибнуть от рук этих жалких юнцов, тогда ты мне не нужна.

Несмотря на его недавнюю мольбу не убивать его дочерей, ему на самом деле было наплевать на них. Он отмахнулся от них с холодностью, которая показала всем присутствующим, насколько он мертв внутри. У него не было ни эмоций, ни заботы. Он уничтожил бы мир, чтобы получить то, что хотел.

Я закричала, когда комната наполнилась силой, и если раньше я думала, что он меня укатал, то теперь это было не так. Дразнящая сладость меда снова потекла, наполняя меня, заглушая все мои чувства. Заключенная в объятия сумасшедшего дракона-оборотня-колдуна, я знала, что он собирается унести меня в неизведанные миры. Последнее, что я увидела, было лицо Брекстона, морщины ярости на его древних чертах. Я бы все отдала, чтобы оказаться в его объятиях, а не в объятиях этого засранца. Но я знала, что он придет за мной. Компассы, Луи, мой отец, никогда не остановятся, я просто должна была продержаться достаточно долго, чтобы они нашли меня.

— 19-

Брекстон

Джесса! Моя!

Каменная стена, как по волшебству, снова стала твердой, и тьма превратила мир в чертову адскую дыру. Нужда заставила меня биться всем телом о камень. Снова. Снова.

Он сыпался, но не поддавался.

Я почувствовал в своей руке голову ближайшего ко мне близнеца. Она ударила меня с силой, но дракон был неуязвим. Я свернул ей шею. Резкий поворот, без раздумий, просто действие. Ее безжизненное тело упало.

Да, они могут умирать, черт возьми!

Все должны были умереть.

Обернувшись, учуяв пульсирующие сердца, из которых мои кулаки хотели выдавить жизнь, три тела бросились на меня. Это был я. Я чувствовал их родство, их одинаковость, но они не были Джессой. Я оттолкнул их в сторону, отшвырнул, как листья, и пещера содрогнулась, когда они ударились о стены.

— Брекс, — повторил попытку один из них. Я посмотрел внимательнее. — Брекс, — сказал Максимус. — Сосредоточься, нам нужно подумать. Думать, искать Джессу, а не убивать.

Я споткнулся, отпустив брата, и мои ноги подкосились.

— Джесса.

Гнев внутри меня был подобен стремительному потоку лавы, обжигающему, изменяющему форму на ходу. Джессы не было со мной не более пяти секунд, а я уже стал другим, смерть поселилась в теле сверха. Я хотел крови… Мне нужна была кровь.

Я встал. Голубое пламя вернулось, его свет отражался от подземных туннелей, от ошеломленных и разъяренных лиц вокруг меня. Максимус встал рядом со мной, Джейкоб и Тайсон — с другой, хотя они и держались на некотором расстоянии. Я отбросил их в приступе ярости, и теперь мой контроль был ненамного лучше.

Мое тело вибрировало, как тогда, когда мой дракон боролся со мной за контроль, что он и делал прямо сейчас. Мысли, словно лезвия, пронзали мой разум… воспоминания… образы. Мужчина овладел ею, положил на нее свои руки, прикоснулся к той, которую я должен был защищать, которую я должен был лелеять. Моей навсегда.

Никто не прикасался к моей паре.

— Что нам делать? — Голос Максимуса сорвался на хрен, он боролся со своим внутренним зверем-вампиром. — И как, черт возьми, нам ее вернуть?

Моя способность связно выражаться пропала. Все, чего я хотел, — это сражаться и убивать. Я хотел разорвать этот мир на куски и продолжать разрушать, пока кто-нибудь не вернет мне мою пару.

Я взревел, снова бросился вперед, хватаясь за все, что можно было разбить. Но я не смог пошевелиться. Волны магии окружили меня… достаточно, чтобы замедлить мои движения. Это не задержит меня надолго.

Я встретился взглядом с мужчиной. Чертов колдун. Это как-то связано с ним, он всегда слишком много знал, всегда был везде.

— Куда он ее унес? — Мой голос звучал как-то странно. Он гудел от энергии, исходящей от моего дракона.

К его чести, Луи был единственным, кто не отступил ни на шаг, хотя было заметно, как сильно он меня держал. Грейс все еще склонялась над Мишей, пытаясь спасти ее. Мне было все равно. Она была еще одним человеком, чья слабость дорого обошлась Джессе.

Затем я увидел желтую вспышку на полу. Выпустив дополнительный заряд энергии, я прорвался сквозь сдерживающее заклинание Луи и подошел к другой близняшке. Я погасил пламя, прежде чем протянуть руку и схватить ее за горло.

— Ты отведешь нас в логово короля-дракона.

Ее лицо покраснело, а глаза выпучились, когда она пыталась бороться со мной. Но у нее не было ни единого шанса.

— Ты… убил… мою… сестру, — выдохнула она, ее глаза наполнились болью.

— Да.

Ее глаза слегка закатились. С неохотой я ослабил хватку.

— Я никогда не расскажу тебе, — она задыхалась и хрипела.

Я почувствовал Максимуса у себя за спиной.

— О, ты расскажешь, ты будешь умолять рассказать нам эту информацию. — Вампир руководил моим братом. — Сейчас я прикидываю шансы. Десять часов.

Джейкоб фыркнул.

— Если Брекстон будет продолжать в том же духе, я согласен на два часа.

Я приоткрыл рот. Улыбка высвободила часть безумия, которое я сдерживал внутри. Впервые близняшка, казалось, испугалась меня. Теперь она знала. Я собирался разобрать ее на части, кусочек за кусочком.

— Восемь минут, — сказал я, и она выглядела озадаченной. — Именно столько времени потребуется, чтобы ты начала молить о смерти. Ты умрешь, это факт, но сколько боли ты испытаешь, прежде чем покинешь эту землю, зависит только от тебя.

Мои братья встали рядом со мной, мы вчетвером снова объединились. В нас звучал наш призыв, желание сразиться с королем. У него была наша Джесса, и кровь будет литься по всему миру, пока мы ее не вернем.