Мне суждено любить

6

Днем Берт помог Элис перевезти вещи. Неохотно последовала она за ним в коттедж, однако войдя, остановилась в изумлении. Оказалось, что он довольно большой: две спальни, гостиная, кухня и ванная. В обстановке чувствовалась рука человека, который знает, чего хочет. Все было устроено с комфортом, начиная от плетеного дивана и таких же кресел до низкого столика, заваленного журналами о природе и путешествиях. В центре комнаты лежал большой ковер, цвета которого напомнили Элис яркие краски африканского заката, длинные полки уставлены книгами, а на полу у окна стояла большая керамическая ваза с сухим тростником. Комната производила впечатление простоты и изысканности одновременно.

— Совсем не по-мужски уютно, — пробормотала она.

— Тебе нравится? — Глаза Берта потеплели.

— Здесь замечательно. — Она взглянула на свой чемодан. — Куда его можно поставить?

— Спальня для гостей там. Нам предстоит делить ванную, Элис.

— Ничего страшного.

— Мы можем разделить и спальню, если хочешь…

Девушка взглянула на него исподлобья.

— Опять все сначала? Изолированность от мира заставляет тебя флиртовать с каждой встречной женщиной?

— Далеко не с каждой, малышка. — Берт рассмеялся.

— Но меня ты, видимо, считаешь законной добычей. Ты такой же, как и большинство других мужчин, которых я знаю, Берт. Секс — это все, о чем ты помышляешь.

Он схватил ее за плечи.

— Не сравнивай меня с другими мужчинами, Элис. Я этого не люблю! — Его глаза смотрели твердо.

Сердце Элис бешено заколотилось, но она стояла на своем.

— Считаешь, что ты не такой, как все?

— А разве ты не поняла?

— Я над этим и не задумываюсь.

Губы Берта оказались рядом с ее губами.

— А вот и врешь! Поцелуй меня!

— Вот уж нет!

— Увидишь, такой ли я, как другие.

Голова ее пошла кругом. Элис не заметила, как склонилась к Берту. Пока его язык не раскрыл ее губ, она еще помнила свое решение не давать выхода эмоциям, но сейчас они захлестнули ее, ужасно хотелось его поцелуев и объятий… Девушка с большим трудом оторвалась от него.

— Я перебралась из хижины только для того, чтобы ты не проводил каждую ночь у моей двери, и не по какой иной причине. А теперь извини, мне надо распаковать вещи, — тяжело дыша, прошептала она.

Легко сказать! У нее все валилось из рук. Бросив чемодан на постель, она встала под холодный душ. Из зеркала в ванной комнате на нее смотрели сверкающие зеленые глаза, щеки пылали, нежно-розовые соски высоких грудей напряглись, словно застыли в ожидании мужских ласк. Очевидно, нужно было нечто иное, чем холодная вода, чтобы дать покой ее душе и телу.

Вернувшись в свою комнату, Элис за четверть часа разобрала свою одежду, остались только туалетные принадлежности. Оглянувшись, она поискала, где бы их разложить.

В ванной были два маленьких шкафчика. Беглый взгляд на один из них подсказал, что здесь хранит свои бритвенные принадлежности Берт. Элис открыла другой, и у нее от неожиданности перехватило дыхание. На полках лежало несколько вещей, явно принадлежащих женщине: губная помада, черный бархатный мешочек с духами «Палома Пикассо», начатый тюбик зубной пасты и щетка для волос. На ее тяжелой серебряной оправе были выгравированы инициалы Н. Э.

Элис поспешила назад, сердце тупо заныло, она даже споткнулась у выхода из ванной. Слава Богу, коттедж был пуст. Меньше всего в этот момент хотелось встретить Берта Бакстера.

Взглянув на часы, Элис поняла, что пора возвращаться к делам. Погрузившись в работу, девушка лихорадочно трудилась: лампы были заправлены керосином раньше времени, костры разложены вдоль забора, пора идти на кухню. Но, несмотря на занятость, горькие мысли не оставляли ее. Кто такая Н. Э.? Жена Берта? Может быть, его любовницы? Если так, то где она теперь? А вдруг она вернется, пока Элис еще в лагере? Да, встреча будет не из приятных!

Вечером они столкнулись у дверей коттеджа.

— Как Саймон? — спросила она.

— Понемногу.

— Ему лучше?

— Все относительно.

— Когда он вернется, Берт?

— Когда сможет.

В его голосе звучали необычные ноты, и не успела Элис и слова вымолвить, как он добавил:

— Терпение иссякло?

— Я этого не сказала!

— Сколько можно спрашивать об одном и том же?

— Но у меня есть дом, работа…

— И приятель, который ждет не дождется твоего возвращения, — сказал он насмешливо.

Элис не удостоила его ответом. С трудом она заставила себя задать вопрос, который занимал ее все последние часы:

— Скажи, пожалуйста, кто такая Н. Э.?

Берт немного помолчал, затем повторил:

— Н. Э.?

— Да.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я… я заметила в ванной комнате мелочи, принадлежащие какой-то женщине. Там была серебряная щетка, и я… я увидела инициалы Н. Э.

— Ах вот оно что…

И это все, что он намерен сказать? Теперь они были у двери, и Элис напряженно ждала, когда Берт откроет ее. Чувствуя, как у нее горят щеки, она вошла вслед за ним.

Берт задернул занавески и включил свет в гостиной. Когда он повернулся к Элис, выражение его лица было загадочным.

— Так ты видела?..

— Да.

— Надеюсь, в шкафчике достаточно места для твоих вещей? Если нет, я могу забрать то, что там лежит.

— Кто она, Берт?

— «Н» значит Норма.

— Твоя жена?

Это его явно позабавило.

— Я не женат. Я думал, тебе это ясно.

— Сестра?

— У меня только братья.

— Подружка?

— Ты думаешь, такая существует?

— Что за нелепый вопрос, — вырвалось у нее. — Твоя личная жизнь меня не касается, Берт. Я сделала над собой усилие, чтобы поселиться с тобой в одном коттедже, но это временно. Когда Саймон и Зара вернутся в Грин Глейд, меня здесь не будет и вы с Нормой вновь обретете свое гнездышко!

Берт неожиданно сжал ее лицо в ладонях, затем его руки медленно двинулись вниз, к ее шее. Элис с огромным трудом заставила себя стоять спокойно.

— Что ты хочешь узнать о Норме? — спросил он мягко.

— Ничего.

— Ты уверена?

— Совершенно.

— Почему-то я тебе не верю, обманщица.

Он притянул ее к себе, и голова ее пошла кругом. Элис поняла, что если она сейчас же не возьмет себя в руки, то…

— Пора уже сказать «спокойной ночи», — прошептала девушка.

— Всему свое время! — Тон его был невыносимо соблазнителен. — Сначала я хочу поцеловать тебя!

— Нет! — вырвалось у нее.

— Думаю, ты хочешь этого так же, как и я.

— Что скажет Норма?

— То же самое я могу спросить о Клайде, но я этого не делаю, поскольку меня это не беспокоит. И тебе тоже не о чем волноваться. Ты поняла меня, Элис? Мы здесь одни. Нас только двое, что мы будем делать, никого не касается. И я убежден, что мы оба хотим одного и того же.

Совершенно верно, они хотели одного, но Элл не могла забыть о Норме.

— Нет.

— Чего ты испугалась?

— Можешь тешить себя мыслью, что я испугалась тебя, — сказала девушка резко и сделала шаг назад. — Мне надо еще кое-что почитать, поэтому я отправляюсь к себе. Спокойной ночи, Берт.

Его смех догнал ее в дверях.

Учитывая размеры жилища, было неудивительно, что в следующие дни Элис удавалось почти не сталкиваться с Бертом. А если они и проводили время вместе, то обязательно в чьем-нибудь присутствии.

Закончив работу в кухне, вечером Элис спешила в коттедж. Поскольку Берт имел обыкновение задерживаться с гостями у лагерного костра, она пробиралась в свою комнату до его возвращения.

Однажды поздним вечером выйдя в гостиную, девушка в тревоге остановилась. Обстановка была необычная. Маленькая настольная лампа освещала комнату. Из кухни доносился дразнящий аромат свежесваренного кофе. На плетеном диване, тихо перебирая струны гитары, сидел Берт.

— Хелло, Элис.

— Хелло…

— Прошу. — Он указал на место рядом с собой. — Здесь совершенно безопасно. — В его тоне послышалась насмешка.

— Я знаю.

— Это хорошо, а то в какой-то момент я подумал, что при виде меня ты готова спасаться бегством.

— С чего бы мне это делать? — спросила Элл, не желая, чтобы он прочел ее мысли.

— Вот и расскажи, — проговорил Бакстер мягко.

— Тут и говорить не о чем. Сегодня чудесный вечер, не очень душный.

— Вечер действительно что надо. Подходящий, чтобы поговорить по душам. Почему ты избегаешь меня?

— Я не… — Девушка остановилась, когда он встал, и застыла на месте, когда он шагнул к ней. — Я лучше пойду к себе…

— Не так быстро, крошка.

— Сегодня был тяжелый день. Уже поздно.

— Не так уж и поздно. — Он взял ее за руку. — Посиди со мной, прошу тебя.

Элл покачала головой.

— Нет.

— Садись, садись… Есть дело. — Элис хотела было запротестовать, но он сказал: — Пришло время экзамена.

— Нет, Берт.

— Я говорил, что собираюсь проверить твои знания? Разве ты не помнишь?

— Да, конечно. Но в этом нет необходимости. Я прочитала все книги, которые ты дал. Думаю, ты найдешь более приятное занятие, чем терять время на проверку моих знаний.

— Я не думаю, что это пустая трата времени.

— Но, может быть, не сейчас, Берт, я… я устала…

— Выпей кофе, сегодня моя очередь варить его для тебя.

Элис взглянула ему в лицо. Его тон был вполне невинен, но глаза опасно блеснули. Девушка немного противилась, когда Бакстер повел ее к дивану, чтобы усадить рядом с собой.

— Все всегда должно быть по-твоему? — Голос ее прозвучал очень неуверенно.

— Желательно. Не гляди так сердито, это тебе не идет. И не двигайся с места, пока я пойду за кофе.

Она смотрела на него, гибкого, раскованного, полного мужского обаяния, и уговаривала себя держаться с ним холодно.

Когда Берт вернулся, неся дымящийся кофе, Элис сидела с видом человека, приготовившегося к атаке.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего.

— Лгунья. Я потихоньку узнаю тебя, Элис. Стоило мне выйти на две минуты, а ты уже что-то задумала. Ну что ж, начнем. — Берт потер руки и сел рядом с ней.

— Почему ты не дашь мне письменный тест? — пробормотала девушка, отодвигаясь. — Я могу ответить на него у себя в комнате, а ты пока поиграешь на гитаре.

— И не думай.

— Обещаю, что не буду списывать.

Он рассмеялся.

— Правда? Нет, Элис, я предпочитаю и это сделать по-своему, а ты будешь вознаграждена за каждый правильный ответ.

— Вознаграждена? И чем же?

— Всему свое время. Сначала кофе.

— Мне кажется, тебе нравится создавать вокруг себя ореол таинственности!

— Может быть. Кстати, перестань хмуриться. Тебе так идет, когда ты улыбаешься!

Элл улыбнулась, ощущая, как от его близости сияют глаза и розовеют щеки; это случалось всякий раз, когда она была счастлива.

— Ты невозможен, Берт.

— Потому, что я сказал, что ты красивая?

— Потому, я думаю, что ты от меня чего-то хочешь…

— Какая ты подозрительная! Но ты права. Я мечтаю, чтобы ты оказалась в моих объятиях, хочу покрыть твое тело поцелуями, я уверен, что оно так же совершенно, как и твое лицо, я хочу тебя, Элис.

Сердце девушки забилось так неистово, что, казалось, можно было услышать его удары. Элл резко поставила чашку.

— Давай перейдем к экзамену!

— Боишься говорить о любви?

— О сексе! Ты говоришь о сексе, при чем тут любовь?

Бакстер тоже поставил чашку, откинулся назад, и девушка вновь ощутила влекущую близость этого человека. Чувствовалось напряжение сильного мужского тела. Если она повернется, даже совсем немного, его дыхание овеет ее. Элис остро чувствовала жар, поднимающийся изнутри, и отодвинулась в дальний угол дивана.

Берт рассмеялся.

— И все же ты боишься меня? Неужели я такой страшный?

— Послушай, Берт, задавай свои вопросы. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше. Я уверена, что ты жаждешь услышать, чем отличается африканский слон от азиатского?

— Неплохое начало, продолжай, — протянул Берт равнодушно.

Элл говорила умышленно монотонно.

— Уши африканского слона гораздо больше и иной формы, чем у азиатского.

— Отлично, девочка.

— Африканский слон более темный. Серая окраска азиатского слона, как правило, светлее.

— Ты выучила материал.

— Надеюсь. Я провела много времени, занимаясь по ночам!

— Очень хорошо, детка.

— Я действительно чувствую себя школьницей, — усмехнулась Элис.

— В самом деле? А теперь награда за хорошо сделанную работу.

Она была изумлена.

— Ты серьезно? Правда, будет награда?

— Я человек слова. Закрой глаза.

Девушка с сомнением смотрела на него.

— Ты мне не веришь? — Глаза его блеснули озорством.

Я бы доверила ему свою жизнь, мелькнуло у нее в голове, но… не свое сердце.

— Если ты не сделаешь этого, ты никогда не узнаешь, что я приготовил для тебя. Ну… смелее, Элис!

— Ну хорошо, уже закрыла.

Послышался звук открываемого ящика, шорох бумаги, затем что-то коснулось ее губ.

— Шоколад!

— Я угадал? Ты его любишь?

— Я его обожаю.

— Возьми кусочек.

Элис состроила шутливую гримасу.

— Я могу взять все?

— Хорошего понемногу.

— Жадина.

— О'кей, продолжим. Какое обитающее в пресной воде млекопитающее самое большое на земле?

— Гиппопотам.

Берт положил еще кусок шоколада.

— Я не распробовала!

— Ноги гиппопотама?

— Имеют четыре пальца.

Шоколад снова оказался у нее во рту.

— Что общего между слоном и бегемотом?

— Они травоядные. Строение зубов.

— Правильно.

На этот раз, взяв шоколад, Элис случайно облизала кончики пальцев Берта. Он засмеялся низким бархатным голосом.

— Самое высокое млекопитающее?

— Жираф. Некоторые особи достигают шести метров.

Элл получила еще порцию шоколада. Длинные пальцы остановились у ее губ, и она почувствовала, как горячая волна желания прокатилась по телу.

— Самое быстрое животное?

— Гепард.

— Расскажи о нем, Элис.

Элл радовалась, что провела так много времени над книгами, потому что ей становилось все труднее и труднее сосредоточиться. Движения Берта были нарочито провоцирующими, и девушка была бессильна противостоять ему. Рассказывая о гепарде, пятнистой шкуре животного, строении лап, о количестве детенышей, Элис смотрела мимо него, припоминая прочитанное. Волнение все больше охватывало ее.

— Отлично, отлично…

Слова были произнесены учительским юном, но в голосе было одно искушение, как и в его пальцах, скользивших по ее губам, проникающих в рот с кусочком шоколада, касающихся ее языка. У Элис перехватило дыхание. Невольно повернувшись в Берту, она склонилась к нему, но вдруг, опомнившись, закрыла глаза и отпрянула.

Бакстер, словно ничего не замечая, продолжал:

— Расскажи об антилопе импала.

— Нет, хватит вопросов.

— Значит, эту часть ты еще не выучила?

— Это значит, что на сегодня достаточно.

— Без ответа не будет и шоколада.

— Шоколада тоже достаточно.

Элис снова повернулась к нему, расширившиеся зрачки сделали глаза совсем темными, лицо горело, как у женщины, только что покинувшей объятия любовника.

— Я действительно устала, Берт.

— А если я скажу, что не верю тебе, Элис?

— Меня не волнует, веришь ты или нет. Я иду спать.

— Еще нет.

Берт поднялся и обнял ее.

— Давай потанцуем.

Словно во сне Элис наблюдала, как он нажимает кнопку магнитофона. Кассета была уже там, а значит, он обдумал вторую часть вечера точно так же, как спланировал первую. Ну и пусть! Лишь бы он не разжимал своих сладостных объятий…

Музыка была медленной, нежной. С готовностью Элис прижалась к нему, закрыла глаза, склонив голову к его груди, вдыхая волнующий мужской запах. Вряд ли то, что они делали, было похоже на танец: медленное движение ног, колебание тел в нарочито чувственном ритме.

Элис откинула голову назад, глаза их встретились, но она не смогла выдержать взгляда дольше нескольких секунд, боясь, что все можно прочесть в ее глазах, и снова склонилась к его груди.

Они продолжали медленно двигаться под музыку. Одна рука Берта скользнула под тяжелую волну волос к шее, другая двинулась вниз по спине.

— Обними меня, — пробормотал он.

Ее не нужно было просить дважды. Обвив руками его шею, она приникла к ней губами, задыхаясь от возбуждения.

Музыка закончилась. Они не сразу поняли это. Берт ослабил объятия и отошел от Элис.

— Подожди, я переверну кассету.

Она ждала. Тело горело, руки жаждали обнять его снова. Музыка зазвучала опять: Фрэнк Синатра пел о любви. Берт снова потянулся к Элис, и она увидела в его глазах пламя, разжигающее ее собственные эмоции.

В свои двадцать два она еще не спала ни с одним мужчиной, но понимала, что этот вечер может закончиться только одним, и уже ждала этого.

— Ты такая красивая!

— Берт…

— Самая красивая из всех женщин, каких я знал.

Из всех женщин… Эти слова пронзили ее мозг. Как она могла забыть?! Норма. Женщина, которая была так близка с Бертом, что хранила свои вещи в его ванной. Прижав руку ко рту, Элис вырвалась и отступила назад.

— В чем дело, дорогая?

— Я не могу… нам лучше прекратить…

— Тебе ведь было хорошо со мной? — резко спросил он.

— Я кое о чем забыла.

— О чем?

— Как насчет Нормы?

Берт откинул волосы жестом крайнего раздражения.

— Это женщина, с которой я… знаком, но она не имеет ни малейшего отношения к тому, что происходит между нами.

Он не отрицает, что Норма занимает какое-то место в его жизни. И ее вещи будут по-прежнему в коттедже, когда Элис уедет…

— Забудь о Норме, — настаивал он, — иди сюда, Элис.

— Нет.

— Почему?

— Я… я не хочу…

Берт, прищурившись, смотрел из-под полуопущенных век.

— Поскольку я уже сказал, что Норма не в счет, остается только одно… Клайд? — Элис недоуменно взмахнула ресницами. — Значит, я все-таки ошибся в твоих чувствах к нему и тебе невыносима сама мысль, чтобы проделать со мной то, чем ты каждую ночь занималась с ним?

— Думай, что хочешь.

— Я не верю, что ты отвергаешь меня из-за Нормы Эмброуз.

— Ты так считаешь? — прошептала девушка.

— Да! Я почти уверен.

— Зачем же так сердиться?

— Ты не ребенок, Элис! Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что значит обдать мужчину холодом, доведя его почти до помешательства от желания.

— Извини… — Ее глаза наполнились слезами.

— Не плачь, меня это не разжалобит.

— Думаю, мне лучше уйти.

— Иди.

Элис быстро пошла прочь из гостиной и вдруг неожиданно обернулась.

— Может быть, мне уехать?

— Уехать?

— Да. Теперь совершенно ясно, что тебе нужно от меня.

Берт замолчал, и тишина показалась Элл бесконечной.

— Ты не посмеешь этого сделать, — сказал он наконец.

— Почему?

— Из-за Саймона…

Имя проводника сразу отрезвило девушку. Берт больше ничего не сказал, но, прежде чем он отвернулся, Элис увидела его суровые чужие глаза.