Мне суждено любить

8

Итак, возмутилась Элис, вероломству Берта нет границ. Значит, пытаясь ухаживать за ней, этот человек вел двойную игру! Да, невероятно, но Берт оказался ужасно двуличным.

Но, конечно, не стоит показывать им обоим, насколько это ее огорчило. Элис на несколько шагов отстала от Берта с Нормой, предоставляя возможность тем уединиться.

Войдя на кухню, Элл со скоростью электрического комбайна начала крошить фрукты для салата. Неожиданно на пороге появилась Норма.

— Да, Элис, я вижу, тебе не приходится скучать в Грин Глейде. — Элис молча пожала плечами. — А мои владения граничат с заповедником, Берт проводит у меня столько же времени, сколько я здесь. Если бы ты заглянула в мою ванную, то увидела бы там его вещи. Рано или поздно мы решим, где будет наш дом…

Когда поженимся… Смысл фразы был совершенно ясен и без этих не произнесенных Нормой слов.

— Меня совершенно не касается, где вы оба храните свои вещи. — Девушка стала машинально складывать фрукты в салатницу. — Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Я не хотела, чтобы ты потом испытывала боль…

— Весьма деликатно с твоей стороны.

— Ты не первая заблуждаешься насчет Берта. Теперь хоть не будешь смотреть на него мечтательными глазами.

— Я в состоянии сама позаботиться о себе, — сказала Элис сухо.

— Это означает, что Берт тебе не интересен?

— Это означает все что угодно.

Глаза Нормы сузились.

— Странно… Так у тебя с ним ничего нет? Когда я приехала и увидела вас вместе, у меня сложилось впечатление, что вы спите вместе.

— В самом деле?

— Берт мужчина, Элис. И очень сексуальный. Неужели он совершенно не волнует тебя? Бедняжка! Хотя у тебя вроде есть любимый? Ты ведь приехала в Грин Глейд с мужчиной?

Элис подняла голову.

— Да, я была здесь с мужчиной, инженером из Лилонгве. Мы с ним жили в одном коттедже. Теперь ты можешь фантазировать на эту тему сколько угодно, а я, если не возражаешь, вернусь к приготовлению ланча. Эта беседа становится несколько утомительной.

Девушка с удовлетворением увидела на красивом лице Нормы гримаску разочарования. Минуту спустя Норма повернулась на каблуках и стремительно вышла из кухни, крикнув на ходу:

— Не забудь, дорогуша, мне нельзя есть ананасы — у меня на них аллергия!

— Элис! Элис, подойди! Подойди сейчас же!

Без сомнения, голос Нормы. Сердце Элис застучало. Что еще ей нужно от меня, удивлялась она, направляясь к столику.

— Я же сказала тебе, что не ем ананасов. Ты что, не помнишь? — сказала Норма, резко отодвигая тарелку.

— Помню…

— Тогда как ты это объяснишь?

Элис недоверчиво посмотрела на тарелку Нормы. На ней лежала горка экзотических фруктов: гуаява, золотистые ломтики манго, папайя и сверху тонкий кусочек ананаса.

— Извини. Не знаю, как это случилось, я готовила для тебя отдельно, может быть, он случайно туда попал.

— Хорошенькая случайность!

Норма обернулась к Берту с ослепительной улыбкой.

— Эта девица просто невезучая, дорогой. К тому же у нее во всем виноват кто угодно, только не она.

Гости, сидящие за другими столиками, начали прислушиваться, Лола и Фил в том числе. Элис растерянно взглянула на Берта, но, невероятно, лицо его было непроницаемым. Она так сжала руки, что ногти впились в ладони.

В Норме явно умирала драматическая актриса. Ощутив себя в центре внимания, предчувствуя жадный интерес аудитории, она продолжала:

— Саймон оказался в госпитале из-за безрассудства Элис, он мог умереть…

— Норма, — сказал Берт предостерегающе. — Успокойся.

Но женщина смутилась лишь на мгновение.

— Я совершенно случайно обнаружила ананас в своей тарелке, — в ее голосе звучали трагические ноты, — и я тоже могла бы оказаться в госпитале.

— Извини, — снова сказала Элис, головная боль у которой усиливалась с каждой минутой. — Я не знаю, как это произошло, но почти уверена, что в твоей тарелке, кроме этого кусочка, ананаса больше нет. Если ты его отложишь…

— Отложить?! Что я слышу! Ты разве не понимаешь, что остальные фрукты пропитались ананасовым соком?

— Я об этом не подумала.

— Ты ничего не знаешь об аллергии, Элис. Если бы я съела этот… этот яд, мое лицо мгновенно бы распухло, а через несколько минут я не смогла бы дышать. Ты когда-нибудь слышала об отеке Квинке?

— Пожалуйста, унеси тарелку на кухню, Элис, — спокойно попросил Берт.

Девушка бросила на него укоряющий взгляд, красноречиво говорящий, что ему следовало бы защитить ее.

— Хорошо. Сейчас. — Глядя на Норму, она спокойно продолжила: — Я принесу тебе другой салат и уверяю, что там не будет ананаса. Хорошо?

— Откуда мне знать, что ты выкинешь на этот раз? Может быть, ты воспользуешься ножом, которым резала ананас, или тарелкой, на которой он лежал. Нет, спасибо. Я не хочу испытывать судьбу.

За соседними столиками люди поднялись и начали расходиться, явно смущенные сценой, которую устроила Норма.

— Может быть, принести тебе что-нибудь вместо салата? — предложила Элис.

— Два тоста с сыром и овощи: лук порей и помидоры, сбрызнутые лимонным соком.

Элис взглянула на Берта еще раз. Ответом была улыбка, говорившая, что он на ее стороне.

Норма положила тонкую руку на его плечо.

— Дорогой, для тебя настали тяжелые времена. Будем надеяться, что Саймон скоро снова сможет работать. И Зара, конечно, тоже. Дай знать, если я могу чем-нибудь помочь.

Элис уже направилась в кухню, когда ее остановила Лола.

— Не будете же вы в самом деле отдельно готовить для этой мегеры?

— Она гость.

С тех пор как Лола набралась смелости отвечать своему мужу, она, казалось, стала выше ростом.

— Всего лишь подружка мистера Бакстера.

— Все равно, мисс Эмброуз здесь гость, и мой долг проследить, чтобы у нее было все необходимое.

Кое-как Элис провела остаток дня. Берт был еще у костра, когда вечером, закончив дела, девушка направилась к коттеджу, слыша, как тот поет под собственный аккомпанемент.

В считанные минуты она разделась и легла. Тело болело от усталости, но Элис едва замечала это. Вдруг девушка почувствовала, как слезы застилают глаза.

Слезы тихо скатывались по вискам и таяли в волосах. Ни один мужчина не стоит таких мучений, даже Берт. Но настал момент, когда она больше не могла сдерживаться. Перевернувшись на живот, Элис громко зарыдала в подушку.

Вдруг девушка услышала, что наружная дверь открывается. Несколько мгновений тишины, затем шаги Берта направились к ее комнате.

— Элис, — тихонько позвал он.

— Да.

— Ты не спишь?

— Нет.

— Выйди сюда.

— Нет.

— Пожалуйста.

Зная, что Берт будет настаивать, она накинула легкое платье и открыла дверь. Берт, прищурившись, смотрел на нее. Его взгляд, задержавшись на ее глазах, двинулся вниз, к губам, шее, груди.

Раньше он все это хотел целовать, припомнила Элис с болью.

— Ты сегодня очень быстро управилась в кухне, малышка.

Это гнев заставил ее работать быстрее.

— Возможно.

— Ты могла бы присоединиться к нам у костра. Почему ты этого не сделала? — Девушка неопределенно пожала плечами. — Тебе хотелось побыть одной?

— Думаю, это понятно.

— Ты плакала.

— Ничего подобного! Тебе показалось.

Непроизвольно она провела рукой по глазам и подумала, что хорошо бы умыться. Берт двинулся к ней, но она отступила.

— Элис…

— Оставь меня, Бога ради.

— Почему?

— Я… я устала.

— Почему ты плакала?

— Я не хочу говорить об этом.

— Из-за Нормы?

Элис молчала. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы Берт считал ее такой глупой, чтобы плакать из-за дневного происшествия, с другой стороны, будет еще хуже, если он догадается о подлинной причине ее огорчения.

— Мне жаль, что так случилось, Элис.

— Могу себе представить. Всем твоим гостям известно, как бедная Норма по моей вине была на «грани гибели». Эта истерика должна была тебя смутить, Берт.

— Я имел в виду другое и думаю, ты это знаешь.

Сердце у Элис готово было выпрыгнуть из груди.

— Так что ты имел в виду, Берт?

— Мне больно видеть твое унижение.

— Немного поздно теперь говорить об этом, — вспыхнула Элис. — Ты мог вмешаться, сделать что-то, чтобы остановить ее. Если бы ты действительно этого захотел, ты бы встал на мою сторону.

— Нет, Элис, я не мог.

— Потому что Норма… — Девушка остановилась, даже теперь не в состоянии произнести «твоя подружка», сама мысль об их отношениях ранила ее.

— Что Норма?

Взглянув на Берта, она увидела в его глазах настороженность и отвела взгляд.

— Ты собиралась что-то сказать.

— Это неважно.

— И все-таки ты что-то собиралась сказать о Норме, Элис.

— Это ты, должно быть, собирался сказать, что не поддержал меня, потому что Норма здесь гостья.

— Ты думаешь, это веская причина?

— Не очень, — сказала Элис резко. — Она очень заносчивая.

— Да, это есть.

Наконец-то он не пытается хоть что-то отрицать.

— Правда, она предупреждала меня о своей аллергии, и мне нужно было быть внимательнее, но к чему поднимать такой шум?

— Верно.

— Если ты согласен, Берт, почему ты не вступился за меня?

— Я не мог, Элис. Как ты сама сказала, Норма здесь гостья. Множество людей слышали каждое слово. Всем было интересно видеть, как персонал Грин Глейда справляется с ошибками. Кроме того, — он впервые улыбнулся ей, — ты прекрасно справилась и сама. Я знаю, как вспыльчива ты бываешь, когда сердишься. До меня ли тебе было, когда ты собиралась броситься на нее.

— Я была близка к этому, — пробормотала Элис раздраженно. — Ты даже не представляешь, какой был соблазн!

Берт рассмеялся.

— Счастье, что ты не поддалась искушению.

— В следующий раз не рассчитывай на такую Удачу.

— Я в это не верю. — Что-то изменилось в его голосе. — Сегодня ты предоставила мне возможность ближе узнать тебя, детка.

Захваченная врасплох загадочностью его тона, она смотрела на красивое лицо Берта, жесткие черты, чувственные губы, которые доставили ей так много наслаждения, в глаза, эти темные прекрасные глаза, в которых сейчас светилась странная смесь веселья и нежности, и меньше всего хотела быть влюбленной в него.

— Ты вспыльчивая девушка, Элис, но ты великолепно проявила себя в ситуации, когда легко поддаться панике.

— Спасибо, — прошептала она.

— Более того, поверить не могу, что ты влюблена в такого типа, как Клайд.

— Ты же знаешь, я не желаю говорить об этом.

— Я тоже не хочу, мы можем сделать нечто получше. Иди-ка сюда.

Элл отступила, берясь за ручку двери.

— Я устала. Спокойной ночи, Берт.

— Постой. — Бакстер быстро просунул ногу в дверь и сжал Элис в объятиях.

— Нет, уходи!

— Ты можешь помолчать?

Долго Берт просто нежно прижимал ее к себе, не пытаясь поцеловать или ласкать. Элис закрыла глаза. Даже сейчас, после всего, что случилось, она все еще любила его.

— Я хочу поцеловать тебя, — прошептал Берт.

И только когда было уже почти поздно, разум Элис одержал победу над ее сердцем. Вырваться из его рук было трудно, но ей все-таки удалось.

— Нет.

— Я знаю, сегодня был трудный день, но не верю, что ты так устала.

— Пока, Берт.

— У нас свидание, дорогая.

— Свидание… — повторила Элл горько.

— Мы решили, что будем… вместе сегодня вечером.

— Это ты решил.

— Я думал, ты согласна со мной. Я не могу ошибаться, ты хочешь заняться любовью, так ведь?

Не было смысла отрицать очевидное.

— Я, должно быть, сошла с ума.

— Это будет восхитительная ночь…

Берт снова протянул к ней руки. Эти руки почти погубили ее. Желание мгновенно пробудилось в ней. Но Элис еще сохраняла остаток здравого смысла.

— Нет, Берт, уходи.

— Я обещаю, что никто нас не побеспокоит.

— Ты имеешь в виду, что Норма не будет прохаживаться под дверью?

— Я предлагал тебе поговорить о ней.

— Я помню.

— Что ты хочешь знать?

— Ничего! — Элис оскорбленно вскинула голову. — Я знаю все, что нужно. Факт, что эта женщина хранит свои вещи в твоей ванной, говорит сам за себя.

— А ты знаешь почему?

— Нет. По-моему, это совершенно очевидно.

Лицо Берта потемнело, теперь он явно разозлился.

— Можешь думать что хочешь.

— Я уверена, что права. И у тебя хватит наглости сказать, что ты не знал о приезде Нормы?

— Я знал.

— Полагаю, она бывала здесь и раньше?

— Да.

— Если бы она приехала вовремя, то не увидела бы нас вместе.

— И в этом ты права.

— Ты совсем как другие мужчины. Не возражай на этот раз.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал он сурово.

— Почему? Ты знаешь, как вскружить женщине голову, как пробудить в ней чувство… Я не отрицаю, ты так ловко проделал это со мной, что я была на полпути… — Она резко оборвала фразу, от ярости слова слетали с языка, опережая мысли. Она чуть было не сказала слишком много.

— На полпути к чему? — спросил он мягко, коснувшись посветлевшей от солнца пряди волос за ее ухом.

Элис пожала плечами.

— К тому, чтобы переспать с тобой.

Это признание было несвойственно ей, но все же лучше, чем дать ему понять, что она влюблена в него.

— Я это понял.

— Да? Я приехала сюда с другим мужчиной, и ты, конечно же, решил, что я ветрена. Не успел уехать один, как я готова прыгнуть в постель к другому? Ты ошибаешься, Берт. Это не в моем стиле.

— Я тоже так думаю.

— И ты собирался совратить меня, зная, что тебя ждет Норма!

— Совратить можно невинную девушку, Элис!

— Ты должен понять, я не из тех женщин, которые позволяют мужчинам пользоваться собой, — сказала Элл медленно. — А именно этого ты и добиваешься.

— Это твои фантазии, — сказал Берт холодно.

— Может быть. В любом случае я хочу, чтобы ты оставил меня. Я устала и не в состоянии продолжать эти бесполезные дебаты. Мне нужно немного поспать, сегодня был тяжелый день.

С утра следующего дня у Элис был готов план. В Грин Глейде осталось мало туристов. Две пары уехали вчера, новых туристов сегодня не ожидается. Значит, после полудня один джип будет свободен. Перед вечерней работой у нее есть несколько свободных часов.

Городок, находившийся в получасе езды, был небольшой, так что госпиталь найти нетрудно. Элис хотела поехать туда и раньше, но Берт всегда уговаривал не делать этого.

Медсестра объяснила, как найти Саймона. Элис на несколько секунд задержалась перед палатой, чтобы успокоиться перед встречей. Снова и снова девушка задавала себе вопрос: все ли она сделала, чтобы предотвратить беду.

Вздохнув, Элис вошла в палату. На мгновение ей показалось, что она ошиблась дверью, поскольку не увидела распростертого тела, которое так живо помнила. Но человек, сидящий на кровати, был, без сомнения, Саймон, а женщина рядом — Зара.

Элис с улыбкой подошла к кровати.

— Я не уверена, что вы меня узнаете. Я Элис, Элис Макенрой из Грин Глейда, помните меня? — Зара встала и предложила Элис свой стул. Девушка мягко отказалась. — Спасибо, я на минуту, узнать, как Саймон.

Она передала Заре цветы и кекс, купленный на центральной улице города.

— Я могла бы и сама испечь, но торопилась повидать вас, так что времени не было.

— Спасибо. Берт рассказывал о вас, Элис. Он говорит, что вы печете очень хороший хлеб, — сказала Зара.

— Я пользуюсь вашим рецептом, но хлеб все равно не такой вкусный, как ваш, честное слово.

— И что вы хороший гид, — добавил Саймон.

— Берт сказал это? — Саймон кивнул. Несмотря на весь свой гнев на Берта, Элис было приятно слышать комплимент. — Мне нравится эта работа, хотя, конечно, я никогда не освою и сотой доли того, что знаете вы. — Саймон улыбнулся. Он удивительно хорошо выглядит, подумала Элис. Гораздо лучше, чем давал ей понять Берт. — У меня не было случая извиниться за то, что случилось, я очень сожалею.

Проводник развел руками. Это был человек с огромным чувством собственного достоинства, сильный, немногословный. Саймон смотрел на нее дружелюбно, что было странно, у него было полное право сердиться.

— Это было глупым безрассудством, — продолжала Элис, — мне стыдно за нашу выходку.

— Молодые люди, их, кажется, было трое, — медленно сказал Саймон.

— Двое. Третья — женщина. И я. — Элис странно взглянула на него. — Вы что-нибудь помните?

— Немного, не все.

— Все произошло так быстро. Вы такой храбрый, Саймон. Слон мог затоптать нас всех, но вы встали на его пути.

— Это моя работа.

— Нет! — Элис покачала головой. — Я с этим не согласна. Когда люди безответственны и не думают о последствиях, вы не должны из-за них рисковать своей жизнью.

— Саймон — гид, он отвечает за все, — сказала Зара.

Элис увидела в ее глазах гордость и любовь.

— А вы давно женаты? — спросила она.

Зара застенчиво улыбнулась.

— Двадцать два года.

— Как вы себя чувствуете, Саймон? — спросила Элис. — Вы ведь были так тяжело ранены.

— Мне гораздо лучше, спасибо.

— А сколько еще пробудете в госпитале? — Саймон не ответил, Зара тоже молчала. Муж и жена обменялись странными взглядами, они выглядели озабоченными и немного смущенными. — Не думайте, что я пытаюсь торопить вас, — быстро сказала Элис, — я останусь в Грин Глейде сколько нужно, я только хочу знать, как долго.

— Сколько потребуется, — произнес твердый голос за ее спиной.

Элис обернулась. Берт.

— Ты утомила Саймона, — сказала он с каменным лицом.

— Не думаю. Я нахожусь здесь совсем недолго.

Элис вдруг разволновалась. Снова странный обмен взглядами, будто Саймон и Зара что-то скрывали.

— Да нет, Берт, Элис не пробыла здесь и десяти минут, — нерешительно сказала Зара.

— Мне тоже так показалось, — подтвердил Саймон.

— Но мы оба сейчас уходим, — властно сказал Берт.

Элис с удивлением посмотрела на него.

— Ты же только что приехал.

— Ну и что? Я приеду навестить тебя завтра, Саймон. — Затем повернулся к Элис и произнес тем же твердым тоном: — Идем.

В ярости девушка пошла вслед за ним. Выйдя наконец из здания госпиталя, Элис возмутилась:

— Как ты мог поставить меня в такое дурацкое положение?

Темные брови приподнялись.

— А что я такого сделал?

— Заставил меня уйти из палаты. До твоего появления все было так хорошо.

— Это ты так думаешь!

— Я не настолько бестактна, Берт, как ты думаешь, и догадалась бы, что мое присутствие нежелательно.

— Саймон и Зара вежливые люди. Они, вероятно, смутились, когда ты приехала без предупреждения, но не позволили себе показать это.

— Не верю, — настаивала Элис упрямо. — Как не верю, что утомила Саймона. Я пробыла у него недолго. К нему возвращаются силы, Берт.

— Ты разбираешься в медицине?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Не нужно быть врачом, чтобы увидеть, что человек поправляется. Я беспокоюсь о нем. Я ведь помню, в каком ужасном он был состоянии, когда мы привезли его в лагерь. Все время я думала… выживет ли он. А сегодня… Я предполагала увидеть совершенно искалеченного человека, а Саймон… Почему ты не сказал мне правду о его состоянии?

— Я же говорил, что ему лучше. — В темных глазах Берта невозможно было ничего прочесть. — Саймон крепкий мужчина и не станет демонстрировать свое состояние в присутствии женщины.

— Конечно. Я это знаю. Но теперь-то ему лучше. Для меня это такое облегчение. Почему ты так рассердился, когда увидел меня?

— Я думал, это понятно. Ты могла бы мне сказать, что собираешься в город. Почему ты этого не сделала, Элис?

— Тебя не было поблизости. Я поехала в свое свободное время.

— Твое время, говоришь?

— Да, мое, Берт. У меня его было не так уж и много в Грин Глейде. — Она вызывающе вскинула подбородок. — Послеобеденной экскурсии не было, поэтому я решила съездить в госпиталь. Это что, преступление?

— Нет. Меня только удивляет, почему именно сегодня. — Элис промолчала, Берт продолжал: — Я слышал, ты спрашивала Саймона, когда он вернется к работе. Ты беспокоилась о нем или о себе? Или тебя интересует только то, когда ты сможешь покинуть Грин Глейд? — Темные глаза смотрели твердо. — Так что же, Элис?

Немного поколебавшись, она честно ответила:

— И то и другое. Я уже говорила, что случай с Саймоном на моей совести. Я бы давно навестила его, если бы ты мне позволил. Но мне также хотелось узнать, когда я смогу уехать из Грин Глейда.

— Вчера ты сказала, что тебе нравится быть гидом.

Почему кажется, что это «вчера» было столетие назад?

— Да, нравится, — сказала Элис с болью. — Но я здесь временно. Я делаю все, что нужно, Берт. Но сейчас пришло время вновь подумать о моей собственной жизни. Жизни за пределами Грин Глейда.

Берт смотрел на нее с видимым раздражением.

— Что? Соскучилась по Клайду?

Их глаза встретились, Элис вдруг стало трудно дышать. У нее было ощущение, что Берт уже все прочитал в ее глазах. Что ж, она еще раз будет с ним откровенна.

— Нет, Берт, совсем не соскучилась…

— Что сказал тебе Саймон? — спросил он резко.

Элис предполагала, что услышит совсем иное, и быстро отвела взгляд, скрывая разочарование.

— Ничего особенного.

— Когда я вошел, ты спрашивала, скоро ли он сможет начать работать.

— Твое появление положило конец разговору. Саймон мне не ответил.

— Он, должно быть, рассказал тебе что-то о себе?

— Что ты имеешь в виду? Я не понимаю…

— Саймон говорил о своих ранах, лечении, состоянии здоровья?

— Ты приказал мне выйти из палаты, прежде чем мы заговорили об этом.

Они снова молча обменялись взглядами. Элис смутило, что в его непреклонных глазах вдруг промелькнули искорки, а на лице появилось подобие улыбки. Казалось, что настроение Берта изменилось.

— И каковы теперь твои планы? — спросил он.

— Вернуться в Грин Глейд.

— Подожди немного.

Элис в недоумении посмотрела на Бакстера.

— Зачем?

— Я хочу тебе кое-что показать.

— Ты непостижим, Берт. Мгновение назад ты пылал гневом, а теперь… Ведь, насколько я понимаю, ничего не изменилось?

Он рассмеялся. Этот смех проникал в глубь ее сердца всякий раз, когда она слышала его.

— Все-таки прошу тебя, останься.

Хотя идея была соблазнительной, Элис покачала головой.

— А как же все мои дела: лампы, костры, барбекю?

— Я позвоню в Грин Глейд. Баб и другие в этот раз сами справятся.

— Это безумие, Берт.

— Вероятно, нам обоим нужно немного этого сумасшествия.

Взяв за руку, он вывел Элис из больничного сада на улицу. Теплая ладонь Берта пробуждала желание, надежды.

Недалеко от госпиталя шумел открытый рынок. Пробираясь сквозь толпу, они останавливались то тут, то там, чтобы посмотреть на товары: ожерелья из бусин и бисера, плетеные корзины, бутылочные тыквы, соломенные шляпы самых разнообразных форм и размеров, необычные музыкальные инструменты, соблазнительные горы фруктов и сладостей.

Элис остановилась у одного прилавка. Берт с удовольствием наблюдал, как она перебирает браслеты и ожерелья. Одно ожерелье яркой расцветки с замысловатым орнаментом привлекло ее внимание, и Элис взяла его, чтобы разглядеть повнимательнее.

Неохотно положив украшение обратно на деревянную подставку, девушка услышала, как Берт разговаривает с продавщицей на незнакомом языке. Женщина внимательно взглянула на Элис и покачала головой. Берт вытащил бумажник, и минуту спустя ожерелье оказалось у него в руках. Когда они отошли от прилавка, Бакстер сказал:

— Постой минутку. — И, стоя позади, осторожно надел ожерелье на шею Элис.

— Спасибо. Сколько я тебе должна? — спросила Элис.

Берт улыбнулся.

— Нисколько. Это подарок.

Было невозможно не улыбнуться в ответ.

— Спасибо. Оно замечательное, но ты вовсе не должен был покупать его для меня.

— А мне захотелось. Можешь считать, что я в нем лично заинтересован.

Элис взглянула на него, теша себя мыслью, что осталась маленькая надежда уехать из Грин Глейда с неразбитым сердцем.

— Заинтересован? Ты о чем это, Берт?

— Это африканские любовные бусы, детка. Различные племена плетут свои ожерелья. Цвета и узоры означают многое: женщина молится, чтобы ее муж вернулся невредимым с охоты, девушка ищет настоящую любовь, женщина и мужчина дают друг другу обещание верности…

— А значение этого узора?

— Женщина надевает это ожерелье, чтобы послать своему мужчине сообщение. — Он дотронулся до центральной бусины. — Очень специфическое сообщение, Элис. Когда мужчина видит эти бусы на женщине во время свидания, то знает, что та приглашает его в свою постель.

— Ты знал значение узора, прежде чем купил ожерелье?

— Я спросил продавщицу, и она мне объяснила. Но это еще не все, что она сказала, малышка.

— Могу я узнать остальное?

— Она сказала, что мне очень повезло, ведь меня приглашает разделить с ней ложе такая красивая женщина!

Сердце Элис сжалось, кончиком языка она облизала пересохшие губы.

— Я не приглашала тебя, Берт.

— Так, может быть, пригласишь?

— И не рассчитывай, — сказала она едва дыша.

— И все же, надеюсь, что когда-нибудь это случится.

— Вряд ли, — ответила Элис нетвердо.

Несколько минут они, казалось, были совершенно одни. Как будто все торговцы и прилавки вдруг исчезли, и Элис и Берт остались на рынке вдвоем. С пылающими щеками Элис протянула Берту украшение.

— Лучше забери назад это ожерелье.

— Нет, Элис.

— Тебе вернут деньги.

— Я хочу, чтобы ты сохранила его, дорогая.

— Я оставлю ожерелье, но без всяких условий, — сказала она отрывисто.

— Никаких условий, — согласился Берт, — хотя надежда умирает последней. Я надеюсь, однажды ты наденешь его для меня. Когда будешь готова к этому, Элис.

Они пошли дальше. Остановившись у одного прилавка, Берт купил Элис красную широкополую шляпу, у другого — большие серьги кольцами и несколько минут спустя солнечные очки в красной оправе.

— К шляпе, — сказал он.

Время бежало незаметно. Элис и не представляла, как голодна, пока они не прошли мимо готовящихся на углях ароматных кусков баранины, нанизанных на тонкие палочки вперемежку с луком и зеленым перцем. Берт купил две порции мяса и две чашки дымящегося кофе.

Элис не могла припомнить, когда видела Берта таким веселым, беспечным и, главное, нежным. Неужели он испытывает к ней нечто большее, чем просто физическое влечение?.. Какая странная мысль! У него ведь есть Норма.

Пора было возвращаться. Берт и Элис подошли к стоянке машин у госпиталя. И, уже открывая дверцу джипа, Элис спросила:

— Вы с Нормой часто бывали на этом рынке? — Вопрос сам собою сорвался с ее губ.

— Время от времени.

— Она тоже любит африканские украшения?

— У нее их целая коллекция.

— А любовные ожерелья?

— И эти тоже.

— Могу себе представить…

— Почему ты заговорила о Норме, Элис?

Она пожала плечами.

— Просто так.

— Меня больше интересует, понравились ли тебе мои подарки? — Он бережно взял ее за подбородок. — Хороший был день, Элис?

— Неплохой.

— Я рад.

— Этот день стоит запомнить, Берт.

Он отпустил ее и направился к своей машине, сославшись на то, что у него еще куча дел в городе. Элис смотрела ему вслед, пока автомобиль не исчез из виду, и только тогда села в джип. Когда она ехала в Грин Глейд, вновь надетое любовное ожерелье холодило ложбинку между грудей.