Молчи (Б. Т. Урруэла) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 7

Весь день прошел в полицейском участке. Было трудно втиснуть десять лет пыток и три ужасных кофе в один разговор, но Орион хорошо справлялась с трудностями.

Итак, она это сделала. Она рассказала все, что знала, — имена девушек в тех неглубоких могилах, по крайней мере тех, о которых была в курсе.

Даже при том, что присутствие Мэддокса занимало весь воздух в комнате, ей было интересно, как легко она сможет рассказывать вещи после первоначального всплеска воспоминаний о последнем дне с Мэри Лу. Она погрузилась в свое темное местечко. Её холодное, бесчувственное местечко. Она многое помнила. И это еще один жестокий поворот судьбы — в ее сознании всё было высечено в мельчайших деталях. Она вспомнила, сколько мужчин по очереди набрасывались на нее. Маски, которые они надевали. Их различные фетиши. Она знала, что полиция ищет любую информацию, чтобы составить список подозреваемых. И она рассказала им все, что помнила.

И услышав все это вслух, поняла, что информации было не так уж много. Но у нее было достаточно подробностей, из-за которых мужчины побледнели. Но ничего особенного, что могло бы им помочь.

Каким бы непродуманным ни был план Тварей, — по крайней мере, она так думала в начале — у них были хоть какие-то меры предосторожности. Теперь она поняла, почему мучителями были деревенщины. Ведь если вдруг случится худшее, если кто-то проведет расследование, если кто-то сбежит из Клетки, они будут лишь двумя жертвами, слишком глупыми, чтобы придумать какой-то сложный план по удержанию девочек. Просто так случилось, вот и все.

Но другие монстры были в масках. Они никогда их не снимали. Никогда не было заметно татуировок или шрамов. Ни разу никто не попался, никто, кроме Боба. Так что ничто из сказанного Орион не поможет поймать преступников.

Они снова собрали всех девушек в зале ожидания. Ни на ком не было наручников, и им не зачитывали права, поэтому Орион предположила, что их не обвиняют в убийстве Твари номер два. Вероятно, округ Кларк не хотел, чтобы эта история попала в национальные новости.

— Та-а-ак, что теперь? — спросила Жаклин, как только села.

Орион понимала, что та хотела казаться беззаботной, легкомысленной, но что-то было в ее голосе. Надломленность.

Орион знала это, потому что чувствовала, как та же самая надломленность пульсировала у нее внутри.

Они провели так много лет в размышлениях, мечтая о побеге, и никогда не догадывались, что на свободе будет другой вид кошмара. Тут одни вопросы. Тут люди, которых ты когда-то знал. Родители, которые теперь стали чужими.

А для Жаклин и Орион — настоящая реальность. Бездна.

Никакой семьи, о которой можно было бы говорить.

Никаких вещей, кроме дешевых толстовок и шрамов на душе.

Их объявили мертвыми?

А разве сейчас они живы? Она была человеком или просто еще одной статистикой?

Орион не чувствовала себя человеком.

Мэддокс откашлялся, отрывая взгляд от Орион. Она смотрела на стену над его головой.

— Останетесь в отеле до конца недели, — объяснил он. — Нам, скорее всего, придется устроить еще несколько допросов, а мистер Дель Рио все еще уклоняется от поимки, так что нам придется внимательно следить за вами, девочки, пока мы его не поймаем. И тут будет много полицейских, которые будут присматривать за вами… — он замолчал.

— А потом? — спросила Жаклин. — Мы получим еще одну партию одежды из «Уолмарта»[14], похлопаем друг друга по спине и увидимся позже, или будем сидеть здесь до тех пор, пока этот мудак не придет и не закончит то, что начал? — в ее голосе звучал гнев. Ярость. Ненависть. Не на самого Мэддокса, но жизнь не имела воплощения в человеке, и она не знала, кого обвинить, во всяком случае, в этой комнате. Так что он был такой же хорошей мишенью, как и любой другой.

— Для вас, девочки, уже открыли сбор на GoFundMe[15], — вмешался Эрик спокойным голосом. Он прочел замешательство на их лицах и продолжил: — Это новый способ сбора средств в Интернете, когда люди сплочаются и собирают деньги на какое-то дело, — объяснил он. — Вам уже много кто хочет помочь, присылают все, что могут. О вас хорошо позаботятся. Как я уже говорил, в будущем округ будет работать над тем, чтобы вы хорошо освоились.

Орион закатила глаза и не пыталась проглотить насмешку.

— «На какое-то дело»… — она не сформулировала это как вопрос. И после этого больше ничего не сказала. Слова просто повисли в воздухе. Обвиняюще. Может быть, предупреждающе.

— Ваша история нашла отклик у людей, — сказал Эрик, тщательно следя за своим тоном и выражением лица.

Этот мужчина понял, как нужно общаться с каждой девушкой. С Шелби — нежно. Не слишком много зрительного контакта. Слегка покорно и умиротворенно с Жаклин. Сильно и уверенно с Орион.

— Это новый мир, в который вас вталкивают, — продолжал он. — Мир, в котором такие новости… живут сами по себе. Мы связаны больше, чем вы думаете, — он кивнул в сторону Орион и Жаклин. — В наши дни новости распространяются, как лесной пожар. Люди будут очарованы вами. Они захотят помочь всем, чем смогут. Они захотят вас увидеть. Репортеры, как сегодня, последуют за вами, — он взглянул на Шелби. — Я говорю это не для того, чтобы напугать, я просто хочу, чтобы вы знали, что вас не забудут. Здесь так много людей, которые поддержат вас в этом переходном этапе.

Переходный этап. Орион усмехнулась, но прикусила язык. Больше похоже на кошмар.

* * *

— Ри… Орион, можно поговорить с тобой? — спросил Мэддокс после того, как объявили, что допросы на сегодня закончены.

Шелби уже ушла, ее родители, наверное, ждали у двери, как и весь день.

Жаклин держалась позади, ничего не говоря, но Орион чувствовала, что та близка к тому, чтобы сломаться. Или, может быть, это Орион себя так ощущала. Может быть, Жаклин не ушла далеко от нее, потому что ей нужен был кто-то. Или это было просто потому, что никто их не ждал снаружи. Некому их пожалеть или даже порадовать. Они были только вдвоем друг у друга.

Взгляд Мэддокса метнулся к Жаклин.

— Наедине.

Спина Жаклин выпрямилась, и Орион поняла, что та сейчас будет стоять на своем. Но было что-то за этим упрямым, агрессивным блеском в глазах Жаклин. Тень. Призрак прошлого. Тот, который знал, что происходит, когда перечишь мужчинам. Никакая логика не прогоняла эту тень, даже не учитывала, что теперь они спаслись, что этот человек не причинит им вреда, что они в безопасности.

Безопасность была ничем иным, как ложью из нескольких букв.

— Все в порядке, Жак, — сказала Орион, держа ее за руку, успокаивая.

Жаклин прищурилась. Орион не понимала, делала ли она это игриво — потому что эта ситуация забавляла ее — или агрессивно — потому что она не доверяла ни одному мужчине и, наверное, никогда больше не будет доверять.

Может быть, и то и другое.

Орион начала скучать по жесткой, независимой позиции Жаклин в ту секунду, когда за ней закрылась дверь, и они остались вдвоем с Мэддоксом в переговорной.

Если она и думала, что в комнате для допросов было душно, то это было ничто по сравнению с тем местом, где они стояли сейчас. Она вздернула подбородок, изображая уверенность. Она никогда не была одна в комнате с мужчиной, который не собирался насиловать и мучить ее в течение десяти лет. И она боялась.

Мэддокс откашлялся, встретившись с ней взглядом. Он изо всех сил старался смягчиться, она это видела. Сделать себя маленьким, неопасным. Но для Мэддокса Новака было физически невозможно стать безобидным. Даже если при нем не было пистолета и значка. Или роста и мускул. Все, что ему было нужно, — эти глаза, в которых таились призраки.

— Я… — он остановился, сорвавшись на этой единственной букве. Откашлялся, попробовал еще раз, снова запнулся.

Орион наблюдала, не пытаясь ему помочь, не пытаясь продолжить разговор, чтобы облегчить ему задачу. У нее не было желания помогать мужчинам до конца своих дней.

Он потер глаз, из которого побежала слезинка. Ее поразило это проявление эмоций. Она больше не знала этого человека, так что он мог стать слишком впечатлительным, но она думала иначе. Копы долго не протянут, если будут плакать от ужасов этого мира.

И это плохо, если честно.

— Я не знаю, что сказать, — признался он, прерывая ход ее мыслей.

Он провел рукой по волосам. Он не был похож на профессионального, одаренного офицера, который проводит расследование. Он больше походил на того парня, которого она целовала на крыльце много лет назад.

Орион пожала плечами, — тщетная попытка стряхнуть воспоминания, как капли дождя.

— Я думаю, в голове ты составил какой-то сценарий жертв похищения, — сказала она холодным голосом. — Жертв изнасилования. Тех, кого держали в плену годами. Уверена, что для всех троих нет конкретного сценария, но подозреваю, что ты умный человек. Импровизируй, — она была жестокой. Может быть, просто потому, что она могла. Может быть, потому, что она хотела наказать его, а может потому, что понятия не имела, как еще вести себя в этой ситуации.

— Мы искали тебя, — прошептал он прерывистым голосом. Его остекленевшие глаза встретились с ее. Ей до боли хотелось засмотреться на стену, но она продолжала глядеть ему в глаза. Сохраняла свою жесткость. Он продолжил: — И Адам…

— Не смей произносить его имя, — прорычала Орион, обрывая его слова, как дикое животное, которым, скорее всего, она была. Она боялась, что может попытаться вцепиться ему в лицо, если он снова упомянет ее брата. Бросит эту потерю ей в лицо.

Мэддокс вздрогнул. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы скрыть рывок и то, как все его тело дернулось, словно подстреленное. Орион это нравилось. Он должен чувствовать за это боль. Это не его вина, она понимала. Но если он не смог найти ее и спасти, самое меньшее, что он мог сделать, — это спасти ее брата.

Он сухо кивнул.

— Мы искали, — повторил он снова. — Полиция искала. Но, побеседовав с твоими родителями, они подумали, что…

— Что я сбежала? — перебила она. — Они только взглянули на дерьмовый трейлер, на дерьмовых людей, пристрастившихся к опиатам[16] и выпивке, увидели, что есть большая вероятность, что те избили своего ребенка, и решили, что я сбежала? Что я сама приняла решение уйти? Что я, может быть, появлюсь, когда слишком проголодаюсь, и у меня кончатся все деньги, которые мне удалось украсть?

Орион думала о таких исходах событий. Не в течение нескольких часов после того, как ее похитили. Не дней. Даже не месяцев. Нет, у нее не хватало духа, чтобы думать о таких вещах. У нее вообще не было ни на что сил. Она была сломана, разбита, разорвана в клочья.

Лишь годы спустя она подумала об этом. Годы, в течение которых ни один полицейский не вломился в дверь, разыскивая их. И она поняла, как это повлияло на ее веру в полицию и власть.

Это теория, которую ей удалось собрать воедино. Большинство похищенных девушек останутся пропавшими без вести. Мир, возможно, был печальным и уродливым, но не настолько уродливым. У большинства молодых девушек кто-то есть, даже если не родители, то брат или сестра. Бабушка. Друг. Учитель. Кто-то, кто скучает по ним. Кто сидит перед экранами телевизоров, чьи близкие дают интервью в новостях, встречаются с Опрой и пишут книги. И этих девушек, найденных или нет, хвалят и помнят. Таких девушек, как Шелби. У Орион никого не было, и о ней забыли почти сразу же, как только ее похитили. И все же она не завидовала Шелби. Она наслаждалась своим одиночеством.

Конечно, некоторых похитили из чистой возможности. Не многие оказались из привилегированных слоев. У которых были любящие родители. Такие девушки никогда не задерживались надолго. Кроме Мэри Лу, конечно, которая знала, что и когда сказать. По большей части она была там, чтобы успокаивать новых девочек. Большинству ее поддержка не помогла — Шелби наверняка забрали бы в какой-то момент в не столь отдаленном будущем, если бы они не сбежали, — но такие девушки, как Орион и Жаклин, слушались Мэри Лу и выжидали своего времени.

Мэддокс стиснул зубы.

— Так сказали в управлении шерифа. Твои родители упомянули о пребывании в психиатрической больнице, и…

— Все еще не могу поверить, что они серьезно, блядь, сказали это, — сердито оборвала она его, ее лицо покраснело от смущения, давление поднялось. — Это было не так уж и важно. Мне было двенадцать, когда это случилось, и я даже не хотела умирать. Я просто не хотела жить в их гребаном доме, по их дерьмовым правилам, в полном страдании.

Орион никому об этом не рассказывала. Даже Эйприл. Она лишь сказала, что у нее аппендицит, и потом она подхватила инфекцию, поэтому не виделась с ней в течение нескольких недель. Стыд окутал ее, как смирительная рубашка, которая, как она узнала после того, как попала туда, была лишь мифом. Врачи пытались манипулировать этим же мифом, но, честно говоря, ничего такого не было. Они не были удивлены, что такая девушка, как Орион, нашла валиум[17] своей матери и взяла горсть таблеток, чтобы всего лишь узнать, что произойдет.

Мэддокс поднял руки, защищаясь.

— Пожалуйста, Орион, я просто пытаюсь объяснить тебе, что произошло. Тогда я был ребенком. Я не отличал свою задницу от локтя. Я только знал, что девушка, по которой я сходил с ума, пропала без вести, и я никогда не верил, что она просто взяла и убежала, — на его лице читалась искренность. — Вот почему я пошел работать в полицию. Вот почему я никогда не переставал искать тебя. Я хотел тебя спасти.

— Ну, ты меня не спас, — сказала Орион, захотев упасть в обморок или кинуть стул через всю комнату. И то и другое выдало бы эмоции, которые она не хотела показывать. Ей нужно лечь в кровать. Немного помолчать.

Она не стала дожидаться ответа, не желая продолжать разговор. Вместо этого она повернулась на пятках, открыла дверь и вышла из переговорной.

Жаклин ждала там, прямо за дверью.

Она ничего не сказала, не спросила, все ли с ней в порядке. Это был бы чертовски глупый вопрос. Никто из них не был в порядке.

— Мне хочется съесть бифштекс, — заявила Жаклин, ведя Орион по коридору. — И после того как мы позаримся на эту фигню «GoFundMe», я думаю, что мы можем позволить себе столько стейков, сколько пожелают наши маленькие сердца. Научимся пользоваться «Едой на заказ», чтобы съесть большой жирный кусок говядины? Эрик сказал, что каждая из нас получит от департамента iPhone.

Орион облегченно вздохнула и попыталась улыбнуться.

— Да, — сказала она, и в этом единственном слове сквозила усталость. — Звучит неплохо.

Жаклин кивнула, когда они подошли к входной двери. Мэддокс быстро подошел к ним сзади, стук его ботинок отразился у Орион в голове. Она проигнорировала его.

Она сосредоточилась на том, что было перед ней. Входная дверь. Скрип шагов по кафельному полу. Яркие флуоресцентные лампы.

Игнорируя Мэддокса, Орион плечом распахнула дверь, придерживая ее для Жаклин, когда к ним подошел мужчина, подкрался к ним. Они приготовились. Орион ненавидела, что при первом же инстинкте она съеживалась. Подчинялась. Так не должно быть. Это твердил ей разум. Но годы пыток говорили об обратном.

— Орион, Жаклин, — сказал мужчина, улыбаясь. — Ничего, если я буду обращаться к вам по именам? — его густые каштановые усы дернулись.

Орион и Жаклин не ответили, ничего не сделали, только смотрели на мужчину так долго, чтобы Мэддокс успел их догнать.

— Кто ты такой? — потребовал Мэддокс, положив руку на плечо мужчины, отталкивая его на несколько шагов.

Орион закатила глаза. Уже поздно защищать ее.

Мужчина казался невозмутимым, пришел в себя, отряхнул руки Мэддокса от своей спортивной куртки и сказал:

— Я мог бы подать на вас в суд за это, детектив, — он самодовольно улыбнулся, указывая на себя. — Меня зовут Лукас Спектор, — его голос был ровным и слащавым. — Я адвокат. Адвокат мисс Дарби. И других девушек. Я просто пытался представиться.

Орион моргнула. Она не нанимала адвоката. И, судя по его костюму, он был дорогим. У нее не было денег, даже не было банковского счета, и она предполагала, что родители не оставили ей ничего, кроме долгов. Жаклин немного рассказала про «GoFundMe», но Орион сомневалась, что в интернете можно будет раздобыть большие деньги или какую-то поддержку. Может быть, немного, чтобы купить несколько обедов с бифштексами.

Она поняла, что у нее нет никаких навыков, высшего образования. Никакого резюме. Ей негде жить. У нее не было ничего, кроме одежды в рюкзаке на спине, теннисных туфель, которые были слишком малы и испачканы собственной кровью. Как бы сильно она ни ненавидела адвокатов и авторитетных людей, она почувствовала надежду.

Она обошла Мэддокса.

— Я не нанимала адвоката, — Орион с вызовом подняла бровь, спокойно встречая его взгляд, пытаясь не вести себя как жертва.

Он улыбнулся ей. Было больше похоже на зубастого хищника, но это не нервировало ее. Он не прилагал никаких усилий, чтобы притворяться. И она уважала это.

— Ох, но это нужно. Я здесь, чтобы ты получила то, что тебе причитается.

— Причитается? — повторила Орион.

Мэддокс стоял позади нее, излучая ярость. Краем глаза она заметила, что его руки сжаты в кулаки.

— Достаточно, — сказал он твердым голосом. — Я не знаю, кто впустил тебя сюда, но я насильно выгоню тебя, если…

— Я хочу услышать, что он скажет, — сказала Орион, не оборачиваясь. Она радовалась, что смогла сдержала ярость в своем голосе.

Мэддокс отвечал за нее, пытаясь вмешаться, и было ли это из чувства долга перед значком или перед призраками их прошлого, это неприемлемо.

Адвокату это понравилось. Его улыбка стала шире, он дразнил Мэддокса, но потом переключил все свое внимание на Орион.

— Хуан Дель Рио был на условном сроке. За сексуальное насилие и попытку похищения. Тебя держали в плену десять лет. Ты потеряла доход. Потеряла образование, — он посмотрел на них обоих. — Потеряла жизнь. И я думаю, что это требует некоторой компенсации, учитывая, что наше государство подвело вас, позволив осужденному похитить вас и пытать.

Мэддокс попытался заговорить. Поспорить.

— Ей не нужно…

— Ей не нужно, чтобы за нее говорил тот, кто понятия не имеет, что ей нужно, — снова рявкнула на него Орион.

Как бы ей ни было больно это делать, как бы ни кричали против нее собственные инстинкты, ее гордость кричала громче. Она протянула руку.

— Орион Дарби. Мне интересно услышать, что вы скажете.

Он взял ее за руку. Его пожатие было твердым и сухим, руки мягче, чем у нее.

— Я заинтересован в том, чтобы вы получили всё, что вам троим причитается. И я имею в виду реально всё.

Орион захотелось рассмеяться над этим заявлением.

Им причитается детство.

Выпускной бал.

Высшее образование.

Первый поцелуй для Шелби, второй поцелуй для Орион.